Училка. Глава 3. Последствия

Турка и Вова были не разлей вода в начальной школе. Лет эдак в двенадцать-тринадцать Вове купили компьютер, и он практически перестал гулять, а Турка тем временем пропадал на улице с новыми «друзьями». Пили, развлекались.
Один раз угнали машину - старенькую «Таврию» полубезумного дедка. Он на ней практически и не ездил. Разбили окно и завели с толкача. Кучу столбов пересчитали. Турка иногда вспоминал безумную ночь: крики, скрежет, разбитая фара кромсает на куски темноту.
Поездили так, машину сначала подожгли, а затем скатили в Темерничку. «Таврия» похлюпала, почавкала и все-таки пошла ко дну.
- Ну что, готов? - спросил Турка.
- Блин, там толпа собралась. Махач пойдет, да? Ладно, я его разобью. Достал... Чо он, драться умеет? Так, только кулаками махать. А я на борьбу ходил немного, и на бокс.
- Сколько ходил-то?
- На борьбу три месяца. На бокс чуть побольше. Зуб выбили, вот и перестал.
- Ясно.
В вестибюле баба Клава шаркала в своих обычных лаптях и разноцветных шерстяных носках. Она всегда в них ходит - сентябрь, Новый год или май уже на дворе. Бледно-голубой застиранный халат, косынка. На лице целая куча крупных бородавчатых родинок и целая карта морщин.
- Ходют и ходют… Вот и вы без сменки! Я запомнила вас, завтра не пущу!
- Да мы со сменкой, - ответил Турка. Под школой и впрямь собралась внушительных размеров толпа. Баба Клава продолжила что-то говорить, размазывая по паркету лужу грязной тряпкой.
Как обычно, ходили туда-сюда малые с огромными ранцами, группки пацанов чуть постарше что-то обсуждали. В пыльном воздухе висит шум и гам. Вовка чихнул, и глаза у него покраснели.
Тузов с компанией поджидали чуть сбоку, возле трансформаторной будки. Двор вроде как собираются полностью окружить забором, обещают нормальную площадку на заднем дворе. Даже резинку постелят хорошую - так директриса сказала.
Трансформаторная будка и угол фасада школы образуют угол, за которым курят, там же и ссут. Вонь соответствующая - резкий запах затушенных мочой окурков.
- О, вот они! Мы уже думали, что вы ночевать там остались, голубки! - прокричал Тузов. Остальные засмеялись. Турка с Вовой подошли поближе, банда стояла прямо рядом с трансформатором. Он противно гудел, будто улей полный механических пчел.
Турка оценил обстановку: там кучка людей, там тоже ребята. И хотя все делают вид что никак не заинтересованы в происходящем, сразу видно - ждут. Словно зрители на трибуне римского Колизея, того, из кабинета истории и обществознания.
Каждый вдох все сильнее сушил глотку.
Турка завесил лицо ответным оскалом, Вовка уныло плелся позади него.
- Да поворковали немного, и решили к остальным присоединиться.
- К тебе вопросов нет, - прищурился Тузов. - Можешь валить, если зубы дороги.
- Ты мне не указывай что делать. Надо будет - уйду. Хочу посмотреть, как вы с Вовкой толковать собрались. Толпой на одного?
- А если и толпой? - прищурился Тузов. Шуля стоял тут же. Он покуривал и лениво цедил слюну сквозь щель в передних зубах. Вдруг Турка понял, что посторонние голоса стихли и теперь слышно как шуршат листвой тополя. Всякие знакомые из параллельных и старших классов повыползали, как черви после дождя. Почти все с сигаретами.
И всем интересно.
- Рамис харкнул, Вован дал сдачи. Пусть решат это в честном махаче, на разы выйдут. Толпой гасить не по-пацански.
- Слишишь, - скривился Рамис. - Ти вапще вали отсуда.
- Да ты ссышь просто, - прищурился Турка. - Вован тебя уроет без палева.
- Ну, погнали, чо базарить, - Рамис размял шею, подергал плечами и принял стойку. Попрыгал на месте. Тузов, Шуля и Крыщ одобрительно заржали.
- Прямо под школой что ли? - спросил Вова слабеньким голоском.
- Да! Давай, очкун.
Вован сжал губы в нитку и скинул в пыль рюкзак. Мешок, набитый книгами грузно рухнул на асфальт. Вова сделал шаг вперед и тоже принял стойку, чуть согнулся и втянул голову в плечи.
«Не стоило Вовке бросать бокс», - подумал Турка.
Бойцов мигом обступили кругом, все начали давать советы, материться и гоготать. Первым несколько выпадов сделал Рамис. Бил сбоку, как-то наотмашь, вскользь попал по лицу Вове, у того дернулась голова, а вместе с ней и каштановая шевелюра с пылинками перхоти.
Рамис засмеялся, оглянулся на своих и в этот момент Вова бросился вперед и врезал Рамису в переносицу.
Послышался треск.
Дагестанец вновь обзавелся красным фартуком. Однако не упал, а рванул на проход в ноги. Сцепил руки чуть ниже пояса Вовки в замок и бросил прогибом.
Турка вздрогнул, когда Вовкина макушка встретилась с ребристым асфальтом.
Толпа восторженно закричала. «Добивай, добивай его!», - кричал кто-то. Тузов ухмылялся. Вова пытался извернуться, но шею давил замок локтевого сгиба. Вовка покраснел, стал задыхаться и сучить ногами.
Глаза полезли из орбит, губы вспухли.
Тут, когда Турка уже хотел вступить, Вовка вгрызся прямо в мышцы противника. Рамис сначала не понял, что происходит.
Потом заорал.
Турка увидел кровь, желтые зубы товарища с ней жестко контрастировали. Если бы только Вова укусил сильнее, хватка бы ослабла, но бедняга уже потерял силы, а Рамис напротив, разбуженный неожиданным отпором, сдавил шею ещё сильнее.
Вова закатил глаза. В полоске век между ресницами замелькал белок.
- Хватит! Задушит ведь! - Турку никто не услышал. Тогда он рванулся разнимать дерущихся, а Вова тем временем икнул. Тело обмякло. Рамис принялся добивать противника. Беспорядочные удары сыпались как горох из дырявого пакета - в нос, в челюсть, в глаз, снова в нос.
- Нет! - выкрикнул Турка, а его перехватило несколько цепких рук. Он вырывался, а Рамис продолжал бить - не человека, а мягкую, податливую куклу.
Послышался бабий визг. Турке откуда-то прилетел тяжелый удар и окружающие предметы и фигуры потеряли цвет и расплылись, будто некто убавил резкости, покрутив ручку. Он стоял на четвереньках, и в голове шумело. 
Рамис встал, отирая кровь. Крыщ встал рядом с распростертым телом Вовы, широко расставил ноги.
Прозвенел звонок. Вторя ему, в воздух взвился негодующий женский крик.
Успел лишь совсем немного сбрызнуть одежду Вовчика, хотя явно целил на лицо.
Из школы выскочил охранник, следом баба Клава со шваброй и Анна Имильевна - классная руководительница девятого «А». И географ спешил, высоко поднимая колени. На физре так бегают: с высоким подъемом бедра. 
Тузов и компания бросились врассыпную, кто куда. Турка растянулся на асфальте, лишившись опоры. Мир качался из стороны в сторону, школа вдруг выросла сплошной стеной.
Она уперла руки в бока и ухмылялась, ухмылялась…
***
Вова сидел на кушетке, чуть откинув голову. Из носу у него торчали красные комки ваты. Лицо умытое, все в свежих ссадинах. Под глазом припухлость - позже она вырастет в ядреную гематому.
- Драка, значится. А кто ж зачинщик? Вишь, повелся с этим, - она кивнула в сторону Турки, - вот и получил свое! Голова не кружится? Грелку сейчас дам ледяную.
- Вроде не кружится. Можно, мы посидим немного и пойдем? Не надо грелки.
- Как не надо? - вытаращила водянистые зенки Таблетка. Турка подумал, что глаза, похожие на шарики для пинг-понга сейчас вывалятся из орбит и покатятся по паркету. - Ишь, грелку не надо. Героя корчит!..
Медсестра еле помещалась в небольшой комнатушке. Кушетка, широкий подоконник, заставленный пыльными склянками и коробочками лекарств, само окно - пыльное, в потеках и каплях, но зато повесили новенькое жалюзи. Ещё шкафчик с какой-то дрянью, с папками и амбарными книгами, пара горшков с цветами. Стол и кресло - на нем и восседала Таблетка.
Когда-то всем делали прививки от гриппа в принудительном порядке, и Турка заболел. На месяц слег.
А одному пареньку вроде бы занесли в кровь дизентерию, что-то такое. Малолетке, из третьего класса. Хотя может это враки.
- Ты как?
- Нормально, - слабо отозвался Вовка. - Пошли отсюда.
- Мы пойдем, правда. Не надо грелок.
Таблетка даже не услышала. Она продолжала скрипеть шариком ручки. Скользит по бумаге, оставляет за собой каракули.
Ребята неслышно выскользнули из медкабинета. Турка тащил рюкзак Вовки. Сам он ходил в школу только лишь с тетрадями, ведь какой смысл, все равно можно подсесть к кому-то, у кого есть учебник. В девятом классе нормальному пацану несолидно ходить с тяжеленным портфелем. Свою папку Турка обычно закидывал в рюкзак товарища.
После побоища поднялось некое подобие бучи. Учителя помогли мальчишкам встать, отвели к Таблетке. Задавали вопросы, пугали детской комнатой милиции.
«Сколько это будет продолжаться? Вы в своем уме?»
 Классная сказала что так мол, и надо:
- По делу получил, Артур. А за тебя, Вова обидно. Хороший же мальчик!..»
Вся правда в том, что никто не знает, что будет завтра.
Вот все стихло, как будто ничего и не произошло. Так всегда и бывает.
Школьники из первой смены давно разошлись, вторая смена скучала на уроках. Учеба шла своим чередом.
- Провожу тебя, - буркнул Турка, когда они с Вовкой вышли из школы. Солнце светило по-прежнему ярко, стало ещё теплее.
- Как девочку, - нервно хихикнул Вова. - Козлы. Ну ничего… Всем отомщу. Хватит, натерпелся. Теперь такого не будет. Клянусь!
Турка молча кивал. Он знал, что если ты себя сразу не поставил как надо, то потом тяжело выпутаться из-под гнета, заставить принять тебя без маски клоуна, мальчика для битья, ботана… Это масти, как в армии, в тюрьме. И как во взрослой жизни.
Маски, которые прикипают намертво.
Нужно бить сразу, сразу доказывать силу. А если дал слабину и позволял шпынять себя… Возврат невозможен. 
Вова продолжал что-то говорить. Махал кулаками после боя. Турка его не слушал и думал о Тузове. Каков хмырь! И что у него за заскок случился?
Но теперь уже Турка понял, что для него пути назад отрезаны.
Частный сектор. Пошли по улице Джапаридзе, свернули на Окраинную. Везде домишки одноэтажные, встречаются и саманные, с прогнившей крышей. Вова живет недалеко от школы, вот уже и пришли.
Из-под ворот визгливо залаял пес. Вылезла косматая башка с оскаленными зубами. Вова отпрянул назад, а Турка не долго думая ткнул кроссовок в морду псине.
Шавка взвизгнула и скрылась.
- Проклятые соседи, Сомовы, - сказал Вова. - Не следят за своими псинами. Отец их из воздушки стрелял, я кирпичи швырял, а они продолжают к нам лазить. Приколи идиоты: самим жрать нечего и целую свору держат!
- Может как раз их и хавают? - предположил Турка. - Щяшлик жарят?
- Детей тоже целая куча... Что ж, они, по-твоему, и их жрут?
- В школе никто из детей не появляется. - Пацаны засмеялись.
Стало как-то полегче.
- Давай уж рюкзак. Блин, я вообще про него забыл! - Турка передал рюкзак, и стал возиться с молнией: - Сейчас, папку заберу. Ладно, давай! Мож вечером заскочу.
- Зайти не хочешь? Поиграли бы, это самое…
- Да не, что-то неохота уже. 
- Ага. Ну, пока. - Они обменялись рукопожатиями и Вова, накинув одну лямку рюкзака на плечо, стал возиться с калиткой.
Скрипнули петли, звякнула задвижка. Турка побрел домой.
***
Турка сделал на брусьях шесть подходов, постепенно спускаясь от тридцати пяти повторений. В шестом подходе получилось сделать всего лишь двенадцать раз. Поподтягивался - тоже шесть подходов, примерно по четырнадцать-пятнадцать раз. Лучшим результатом на перекладине Турки было двадцать три раза, так себе результат. Брусья намного легче даются.
Он здорово вспотел и устал. Даже майку скинул и подставил смуглую кожу солнечным лучам. На плечах уже начинают вылезать прыщи и угри, летом не было. Стоило посидеть на уроках, вспотеть несколько раз в пыльных кабинетах, как сразу сыпь.
Он немного посидел на пеньке возле турников, отдыхая. Хорошо. Во время тренировок все проблемы отходят на второй план. А после повышается настроение, и минут на десять будущее представляется безоблачным и счастливым.
Магия пропадает. Снова визжишь покосившиеся домишки и хмурые лица. Снова становится мерзко на душе.
Они ведь можно сказать, опустили Вована. Он когда в себя пришел, то сразу понял. Почувствовал запах мочи. 
- Привет. Занимаешься? - послышался хриплый голос. Турка вздрогнул и обернулся.
- А, испугала. Привет, Ларит.
- Курить есть?
- Да я бросил.
- Кому ты чешешь! - засмеялась она. Турка только сейчас разглядел темно-синие круги под глазами.
И как похудела! Руки веточки, ноги тоненькие. Скулы выпирают из-под кожи. Одета в потертые джинсы и короткую, всю в пятнах маечку. Под ней не угадывались чашечки и бретельки лифчика. Отчетливо выпирали стоящие колом грудки, кожа на шее в пупырышках.
«Морозит ее, что ли»
Раньше она даже нравилась Турке, а сейчас… похожа на малолетку, нацепившую мамины тряпки. Тусклая как мумия, губы сухие и с трещинками.
- Правда, сигарет нет.
- А деньги? Мне очень надо, - Ларита затравлено глядела на Турку. - Займи, а! Рублей двести...
- Может тыщу сразу? Да нету у меня!
- Хотя бы полтосик дай. Хочешь это… Прямо здесь.
- Дура что ли? - скривился Турка. - За полтос!
- Ну, мне очень н-надо!..
- На что?
- Так… Нужно! - ее пробил судорожный озноб. Как при высокой температуре. Турка встал и смахнул со лба пот. Кожа на лице девушки просвечивала синевой, в глазах плескались чернильные кляксы.
- Ларит, не грузи! - Тогда она медленно, словно зомби взялась за низ майки. Глядела Ларита куда-то вдаль, сквозь Турку. Взяла пальцами с двух сторон и потащила вверх.
Открылся вид на задорно торчащие грудки. В пупырышках из-за ветерка, совсем небольшие, но неожиданно привлекательные.
- Вот, - Ларита закашлялась, глядя по сторонам. - Нормал? Дай сотку, а!
- Нету, - одними губами произнес Турка, пялясь. Так близко голую женскую грудь ему видеть не доводилось. Девчачья раздевалка не в счет. 
Ларита скрипуче засмеялась:
- Ну и иди, передергивай тогда, нищеброд!
И ушла. Турка некоторое время глядел на перекладину турника. От хромированной поверхности отражался свет, и высокое голубое небо над турником смотрелось свежим и чистым. От него хотелось отщипнуть кусочек.
Он покачал головой, прочистил горло. Сплюнул в сторону и пошел домой. Бегать на стадионе ему перехотелось.
***
Турка заварил кофе и отнес кружку во двор. Подумал, и все-таки вытащил из маминой пачки «Альянса» сигарету. Одну штучку он сегодня точно заслужил. А маме врачи запретили курить, и она перешла на более легкие. Вообще нет смысла: теперь курит больше сигарет в день, вот и все.
Курил с наслаждением, растягивал удовольствие. С каждой затяжкой мышцы расслаблялись, а голова заполнялась приятной тяжестью. Дышать стало немного легче, из горла ушла мокрота. Не так-то просто бросить курить. Особенно если четыре года впихивал в себя по пачке в день. Турка выпускал дым сквозь ноздри. О школе не вспоминал. Черт с ними со всеми.
Только что произошло с Ларитой? Она на год младше, в восьмом учится. Только была ли она в этом году в школе? По виду не скажешь, что ей есть дело до учебы.
Ларитой успел попользоваться весь район. По слухам девственность она потеряла в одиннадцать, с каким-то старшеклассником. Потом стала водить в свой сарайчик пацанов - не одного, а сразу двоих-троих. Оставалось только удивляться, как это ей удается не залететь.
И куда смотрели родители. Вроде бы не пьющие, адекватные более-менее. 
Шуля говорил, что Ларита заразная. Он-то по этой части спец. Турка подавился кофе и закашлялся. Поставил кружку прямо на землю, прочистил гортань, смахнул слезы. Сигарету чуть не докурил, но теперь Турка глядел на дымящийся окурок с неприязнью.
Интересно, дымит ли новая учительница?
Как там её зовут? Мария Владимировна?
Турка вспомнил, как колыхались груди, под водолазкой училки. Затушил сигарету и вылил в горло остатки кофе.
Что ж, родителей дома нет. Самое время…
***
В этот раз не потребовались секретные диски. DVD-проигрыватель врубать не стал. Лег на кровать и стал представлять училку. Потом Конову. Затем подумал о Ларите. И о том, как она подняла маечку. Можно было бы оприходовать её прямо там - сказал бы, что заплатит потом.
«Заразная же, небось», - подумал Турка. И поморщился.
Пальцы обтер о диванную накидку, с изнанки. Высохнет, ничего…
После Турка лежал, и по всему телу разливалось блаженное тепло.
Турники - это здорово. От занятий пульсировали и горели ладони. На каждой уже образовалось по пять мозолей, и на подушечках пальцев тоже.
Вовка не был оригинальным. Он шутил насчет мастурбации.
- Хе-хе! От турник-о-ов мозоли, коне-еечно!
Турка только ухмылялся в ответ. Все дрочат, чего уж тут скрывать. Стоит ли этого стесняться? Ну, обычно по этому поводу парятся девственники или те, у кого нет девушки. А вообще-то часто мастурбировать (выражаясь научным языком) - вредно чисто психологически. Конечно, не ослепнешь - это дело расслабляет и ничего после не хочется. Ни гулять, ни девушку искать. У Вована так и вовсе интернет, так что он мастур-мастер, они с Аликом знатоки актрис - обсуждают вечно. 
Охота забивать голову!
Алик все твердит, что хочет снять какое-нибудь эдакое видео, на свою «Нокию».
Так, размышляя о том о сем, Турка уснул.