Родина предков, Вл. Зн. Май-Маевский

Есть Бермудский треугольник, аномалия физическая. Им занимаются ученые физики, биологи.  Очень возможно даже, что таких физических аномалий много. Я исследователь исторических аномалий. У меня на аномалии срабатывает инстинкт, я их чувствую и нахожу. И в исторической аномалии есть физический аспект - время. Хотя, стоит назвать его величиной метафизической, но в этой области научные исследования невозможны. Я - ученый: методы исследования научные, логика аристотелевская, а вот с областью восприятия вопрос. Образная она, и это уже не наука. Субъективизм нельзя измерить или разложить на первоэлементы. Так что, я - писатель-историк. Как же воспринимать исторический рассказ, повесть или новеллу? Научно? Образно? Но так мы оказываемся в области субъективного восприятия. А значит...

Федоскино - родина лаковой миниатюры и моих предков. Здесь рядом находятся усадьбы, где прошло мое детство: Марфино, Аксаково, имение и завод французских предпринимателей Катуар. Еще чуть дальше город Дмитров, тот самый, с почти тысячелетней историей. Семейство Май-Маевского, генерала владела Тохтомышевым с времён Годуновсеого вечеправия. Братья Константин, Михаил и Владимир сыновья Лидии Тохтомышевой помнят ещё рассказы о злой старухе помещице Салтыковой жены дворянина Аксакова.
Усадьба Аксаково, принадлежавшая до революции знаменитому писателю, в годы моего детства была поросшим лесным малинником пионерским лагерем, у нас поговаривали, что видели там медведей. Не знаю, но пчел там видимо-невидимо... Сейчас рядом, в 30 километрах от Москвы по Дмитровскому шоссе, раскинулся новенький поселок с тем же названием. На территории поселка пруд, русская баня, кафе, бильярдная, спортзал, детская площадка. А всего в семистах метрах Пяловское водохранилище и стоянка для яхт.
Православно свещенствия царская усадьба «Марфино» появилась в конце восемнадцатого века благодаря стараниям фельдмаршала Салтыкова, разгромившего в свое время прусского короля Фридриха Великого. К ее созданию были привлечены выдающиеся русские зодчие. Когда-то усадьба была славна пышными приемами и театральными представлениями, была центром культурной и духовной жизни российского общества: здесь часто выступали известные французские артисты и музыканты, приезжавшие на гастроли в Москву. Слава о марфинских праздниках и псовых охотах разошлась по всей стране. Сегодня от былого веселья ни осталось и следа — имение занимает военный санаторий. Правда, здесь были сняты сцены из фильмов «Свой среди чужих», «Дворянское гнездо», «Мастер и Маргарита»...
В пяти километрах от Марфино по дороге к Дмитрову находится городок Катуар. Старинный аристократический род Катуар де Бионкур (Catoire de Bioncourt) был известен во Франции с середины тринадцатого века. В России представители рода появились, спасаясь от Французской революции. В 1821 году сын эмигранта Жан-Баптист Катуар де Бионкур принял российское подданство и стал именоваться Иван Катуар. Ему пришлось перейти в торговое сословие, — значился с 1825 года Иван Катуар был зачислен купцом 1-й гильдии. После женитьбы на дочери известного московского виноторговца Анне Ивановне Леве, он открыл собственное дело: торговал чаем, сахаром, вином и другими товарами. Его имение дало название городу Катуар по Дмитровскому шоссе. Еще в начале прошлого века это была тихая запущенная усадьба среди садов, но революция отметилась и здесь, теперь владение Катуаров сохранено кирпичным заволиком и застроено жилыми массивами.
Катуары были хорошо известны в торгово-промышленных кругах Москвы. Торговый дом Катуаров владел значительным недвижимым имуществом, торговал в Китайском ряду в Москве и на Нижегородской ярмарке; инвестировали капитал в промышленное производство. В 1873 году они учредили Товарищество Московского сахарорафинадного завода, совместно с купцом Абрикосовым, тем самым, кто впервые произвел в России мармелад, разумеется, абрикосовый. Сейчас это предприятие стало знаменитой Бабаевской конфетной фабрикой. Купцы в гильдии породнились друг с другом. Их сыновья на паях открыли Елисеевский магазин, названный так в честь прямого потомка старинного рода Катуаров Григория Елисеева. Получилось, что всем знакомый Елисеевский гастроном в Москве тоже имеет отношение к семье Май-Маевских: его хозяева еще в начале XX века породнились с моими прямыми предками. Катуары в матримониальном родстве стали родственниками семьи генерала Владимира Зеновича Май-Маевского, который приходился свекром адмирала Георгия Яковлевича Седова, североморца, вот его потомком по мужской линии мне и довелось родиться. В честь адмирала Седова, моего прапрадеда по линии его жены Веры Валериановны Седовой (Май-Маевской) была названа самая крупная яхта, четырехмачтовое плоскодонное парусное судно, построенное в 1921 как «Magdalene Vivnen II» в Германии. Кстати, оно стало яхтой "Дункан" в кинофильме "Дети капитана Гранта" по роману знаменитого французского писателя Жюля Верна. Так время, много изменив в жизни моей знаменитой семьи, оставило мне фамилию адмирала Маевского.
Федоскинская церковь, которая в советские годы была национализирована, в годы войны стала складом боеприпасов, потом музеем Федоскинской лаковой миниатюры, а теперь снова принимает прихожан для духовного общения - центр села, чей знаменитый народный промысел оказался родом из самой Византии. Мастерицей федоскинской миниатюры была еще моя бабушка, Серафима Дмитриевна Гогина-Катуар по отцу, купцу Гогину из семьи владельца паровых мельниц, её матушка Гертруа Зиновьевна Май-Маевская. Лукутинскся мануфактура слилась с подельниками Елисеевых.
Для того, чтобы разобраться в истоках федоскинской и палехской живописи, пришлось заглянуть в далекие времена Смуты, когда исчез царевич Дмитрий, и последние Рюриковичи сменились первыми Романовыми. Все эти исторические события происходили здесь, в треугольнике деревень Троица, Федоскино и Красная гора, древнего еще языческого городища. И нить эта повела меня дальше, в Византию.

Зима 1932 год, после смерти Есенинщца.

Отмечали после служб в Кукольном театре. Что ж подоспели наши дела школярские Докторов Наук. И на куклы глядя заказали: винегрету, почки, шпроты, белые булки, воды ключевой, грибочки. Сели как в трактире. Базиль добрали с молодцами церкви тушёную корейку на кости, гречки со шкварой, огурчиков солёных от Рамзесов. Сладости были к чаю. Гека прислал : пирог с малиной и яблоками копчёный в плетёнке пасхальный, красное бурдо, конфетти карамель в глазури эскимо, и узбекские козинаки в сахере. Приехал снова домой, в Риц голодный. Взял галеты зефиров под шампань, остаток и погрел сендвичи с рябчиком, что с вечеру в холодничке с бокальным хранил в апартаменте своём. Вышел-таки на фуршет с офицантками. Там слушал музыку. Вивальдия в моцертовом организате. Мечтал картинки репина, глаза зажмурив. Вспоминал балы-и Константиновские для бабы и патера романчиковых, и курсисток. Ночью весь тр-й. Утром мирил себя с женой. Люда в Париже чутьём чувствует, забирает меня опять, запью. Звонил от консъержки прямо в Монт. Пусть Ихъ трахнет. Смеялся шутя уже пьяный. Обедал в Шато с устрицами и водочкой лимони, чёрной икрой. В подклетях кубик хлебца с маслом с штрафной мокор и то за весь динь-то. Голода не замечалось, как в угарном организате живёшь. Или все пишешь пейзажи фл-ские студентом голодным. Обдомашнился после звонка, трубочка в позолоте. Зашёл в молочный на Ордынке и сметаны  купил в номера пол литра. Слежу в окно как за парижем и ложечку витую сметанки в рот. Вечером достал рому баккарди.