Барчук. Встреча в Австрии

  Путешествуя с дочкой по Европе, в одном из венских отелей, я случайно увидел знакомое улыбающееся, как всегда, лицо Барчука. Через минут десять рукопожатий и узнавания новостей друг о друге мы сидели у него в номере.

       -   Ну как ты? – снова переспросил Барчук, выставляя на столик фрукты, сладости и чайный сервиз.
       -   Да всё отлично, пишу всякую разность, которая в голову приходит, порой свои воспоминания.
       -   А я тут занимаюсь всё делами отца. Никак всё не улажу. Ко всему имуществу, которое он мне оставил, мне достались умопомрачительные долги. Ну да Бог с ними. Я уже часть раскидал.
       -   Понятно! – сделав вид, что мне это интересно, с кивком головы ответил я.

  Так мы болтали часа два. По включённому телевизору показывали новости о беженцах, проблемах связанных с ними и появились новости из России. Многое я знал о ней, но то, что неслось из “панели” рассмешило даже меня. Не отстал от меня и Барчук:

       -   Каждый день такая околесица, - он взял пульт и переключил на музыкальный канал.
       -   Да в чём-то они тоже правы, понятно, что перегибают, но есть рациональное зерно правды и в этом, - произнёс я, беря из вазы виноград.
       -   Да тут правды 1%, не больше! Вся остальная правда в том, что просто хотят видеть Россию на коленях, а лучше лежащую и просящую у всего запада и Америки помощь. Они в это столько денег вкладывают, что хватило бы всех нищих и обездоленных в мире прокормить. Ты же помнишь 80-е годы? Помнишь, как всё это начиналось? – спросил, наливая себе и мне чай, Барчук.
       -   Да уже смутно. Времени много прошло.
       -   Зато я хорошо помню. Началось примерно в 79-м, когда нас втянули в Афган. Наш генсек тогда был уже мягко сказать “не в форме”. Он только кивал головой и подписывал основные документы. Все остальные подписывали за него, да и руководили страной за него, понимая, что скоро предстоит новая делёжка портфелей. Политбюро и страну в целом кинуло в своеобразный коллапс. Огромные ресурсы, а народ впервые ощутил на себе прелести социализма, когда у страны нет хозяина, а есть те, кто устал жить под “присмотром” и хочет оторваться вволю. Вспомни “колбасные” электрички в Москву и крупные города. Затем 81-й год! В магазинах давки за продуктами. То, что выкидывают на прилавок, сметают за пару часов. В 82-м в магазинах во всех отделах стоят на витринах пирамиды из банок законсервированной кильки в томате, пачек с сырками “Дружба”. Иногда выкидывают дефицит: чай “Бодрость”. Страну пытались накормить этими тремя продуктами. Затем стали меняться лидеры страны. Андропов пытался навести порядок. Помнишь, как в Москве и других городах днём пустели улицы – все были на работе. Даже в обеденный перерыв никто не слонялся по магазинам. Помню, как у нас вдруг стала переполненной ведомственная столовая. Все старались пообедать там и не шататься, как раньше по магазинам. Причина была проста. Ходили сотрудники КГБ в гражданке и проверяли -почему человек бродит, а не работает в рабочее время. Страна тогда затихла, а главное в магазинах снова появилось всё, даже импорт: одежда, телевизоры, видеомагнитофоны. Это всё раньше можно купить лишь за рубежом, который был для многих закрыт. Но Андропов давно болел. Слухи о его убийстве появившиеся тогда несостоятельны. Он просто износился. Жаль, конечно, но это был факт. Затем пришли к власти те, кто хотел добычи и крови, а не процветания России. Первым делом упразднили КГБ СССР. В ней остались ещё те, кто продолжал думать по-андроповски головой, а не продолжением шеи. Но это многих не устраивало. Стали назначаться и меняться, как перчатки, председатели и директора ведомства, и сами названия. Помню, даже объединили с министерством внутренних дел в одну контору. Было сделано всё, чтобы помешать Лубянке нормально работать. Пошли постоянные сокращения во всех подразделениях, многие подразделения просто упраздняли. Многие замечательные  сотрудники, не выдержав всего этого, а в первую очередь мизерной зарплаты, просто уходили. Мало кто знает, но офицеры КГБ СССР, в отличие от других военнослужащих, не получали продовольственный паёк. Эти деньги “перечислялись”  в детские дома. Маленькую зарплату и ту умудрялись задержать порой на 3-4 месяца. Выдержали тогда самые стойкие. Никто кроме нас! После принятия “сухого закона”, когда были уничтожены старейшие виноградные лозы, да и само виноделие, дававшее огромный доход стране, в стране появились “братки”. Поднялись они на том самом алкоголе. Вернее на его подпольном сбыте. Началась гражданская война за сферу их влияния. Каждый день молодые цветущие парни уничтожали себе подобных. Контору тогда сильно потрепали, но здравомыслящие люди, продолжатели дела Юрия Владимировича в ней ещё остались. Нужно было победить разгулявшийся криминал в опустошённой стране, той стране, которая стала ненужной её правителям. В каждую “бригаду” были направлены сотрудники, либо завербованы члены ОПГ. В 89-м руководство Лубянки снова собралось на совещание. Было негласно решено наиболее перспективных молодых генералов и офицеров вывести за штат и внедрить их во все управленческие органы России. Затем, в 91-м, не выдержавшая часть генералов устроила ГКЧП, а те, кто был более сдержан, продолжал работать и дальше, мечтая о Великой России, какой она и должна быть. Вскоре пришёл к власти Путин. Хотя это было не вскоре. Это был долгий, хорошо продуманный план, тех, кто остался верен своей стране в трудный и нелёгкий для неё час. Ну да ладно, - произнёс Барчук, - пора отдохнуть, ты у меня останешься?
       -   Да нет, пойду к себе. Дочь заждалась, наверное.
       -   Дочь! Точно! Нужно Вайми позвонить, ну до завтра, Дружище! Рад был встрече.

  Мы обменялись рукопожатиями и я ушёл. На следующий день я постучал в номер Барчука, но мне никто не открыл.
Я спустился вниз и спросил о постояльце у портье. Он спросил как меня зовут и получив ответ, дал мне конверт с красивым гербом на нём. Это было письмо от Барчука, в котором он извинялся за свой отъезд и оставил свой адрес в Таллинне, приглашая в гости.






Некрасовка.   19.10.15.