Триптих о пользе любого рода анальгезирующих средс

Триптих о пользе любого рода анальгезирующих средств.

Глубокой темной ночью я нашла стакан, посмотрела в него и – пропала.
Стакан тотчас же поглотил меня. Я отчаянно бултыхалась в океане, время от времени врезаясь лбом в стеклянные рамки, которые были нутром этого океана и тогда на моем лбу появлялись шишки. Мгновенно. Стакан был не так то прост. Смекнув какой ему достался улов, он стал жевать меня, причем жевал крайне мееедлеееннооо. Вдруг… на голову мою что-то посыпалось!
Бултых – Бултых – Бултых!
Все вокруг изменилось, и цвет и вкус и я поняла -  стакан добавил в меня соли и перцу.
Знаете, когда стакан жевал меня, было по-настоящему больно, нестерпимо больно. Он прошелся стальными челюстями сперва по голове, смял ее хорошенько:  глаза, рот, нос – все в кучу! Вырвал все зубы по одному и стал вертеть тем, что осталось от головы по кругу. Занятая лишь наблюдением за тем как куски моего лица отсоединяются друг от друга невидимым необъятным ртом, поглощенная болью, которая за этим следовала – я и думать забыла зачем глубокой темной ночью я искала стакан.
Но странное дело, голова моя как только я прикоснулась к ней руками – была на месте. Тогда я почувствовала боль в области солнечного сплетения, будто что то вырывает из меня жизнь. Жизнь вытекала отовсюду, из живота, изо рта и ушей. Как красиво! Голубоватая искристая субстанция посреди кромешной мглы, аж больно смотреть.
Вдох- выдох.
И снова необыкновенным образом я оказалась цела. Надо мной гудели пчелы, проезжали грузовые поезда, не счесть сколько, я глядела вверх и сквозь толщу воды все было загадкой.
Вот так однажды меня съел стакан. Я слышала стаканы, которые едят людей не такая уж и редкость.
Глубокой темной ночью надо спать.










Жарким невыносимым днем,
Я брела по пустыне.
И мое пересохшее горло не знало воды уже миллиард лет. Кожа моя была иссушена словно сдохшая ящерица, пролежавшая месяц под палящим солнцем. Руки мои дрожали от возбуждения и восторга. Я счастлива!
А счастлива я потому что занялась любовью с кактусом. Мы полюбили друг друга лишь только увидели. Стоило нам прикоснуться друг к другу – и прошлого уже не существовало. Я вонзилась зубами в его нежную мясистую плоть и колючки изранили мои десна. Периодически отплевывая кровь, чтоб не захлебнуться, я целовала его вновь и вновь. И ничто не было важнее кактуса для меня во всем мире.
Затем я оказалась на раскаленной земле, такой горячей, словно металл в кузнице. Я стала плыть по земле, руками и ногами имитируя мельницу. Я поднимала столб пыли и пыль это попадала мне в глаза  и все вокруг казалось таким прекрасным. Вдруг я перестала видеть вовсе. И тогда начала смеяться, и смеялась над всем миром вместе с моим милым кактусом. Мы смеялись над болезнями, смертью, жадностью, а главное – над собой.
На нас лился молочный  благодатный дождь и молоко это лилось с неба, а небом была я сама. Всюду на моем теле стали появляться соски, во рту, из незрячих глаз, из пальцев ног стали расти соски! И я хотела запомнить это, записать, но я разучилась писать и не существовало фотоаппарата, который мог бы запечатлеть наше счастье в тот момент.
И вдруг дикой кошкой запрыгнула на меня черная тень, резко незвано и утащила меня. Исчезло молоко, исчез мой Кактус, и наш смех и руки мои больше не дрожали. И даже пустыня стала исчезать прямо у меня на глазах, она уменьшалась, пока не превратилась в мясную муху, которая присела на прилипший к тарелке кусочек хлеба вымазанного в томате, затем еще немного покружила над ржавым умывальником, протекающим краном и улетела.  Но было все так же жарко. И тогда я стала  плакать и пить воду, и я пила, плакала, пила воду пока не стало тошнить и жара уходила вместе с водой. А там и полегче стало.









Утром я проснулась, умылась, надела чистые трусы  и задумалась зачем живу на белом свете. Но как только я задумалась об этом, через открытое окно влетел большой белый лист и начал меня душить! Когда он перестал меня душить, я оказалась одета в красивый деловой костюм и сбив меня с ног, а затем подкинув на себя самого, подобно ковру самолету, лист вылетел из окна вместе со мной. Мы летели среди облаков и я узнала, что облака состоят из цифр и букв. Повсюду проносились длинные хороводы из графиков уравнений и я была их королевой. Они улыбались мне, кланялись мне и делали массаж ступней. Я была счастлива! Когда я смотрела вниз – то видела других людей и хохотала над ними вместе с моим другом - белым листом, но только тихо, чтоб они не услышали.
Нахохотавшись, мне пришлось быстро стать серьезной. Меня окружил вихрь цифр, которые нуждались в моей помощи. Некоторые приболели - пришлось ставить им градусники, клизмы и делать чай с малиновым вареньем. Некоторые потеряли свою пару – пришлось делать анкеты в соц.сетях и отправлять заявки в брачные агентства для цифр. Я хорошая королева!
 Не успела я отдохнуть, как на меня свалилась лавина бумажонок в клеточку и все они пищали – пиши, пиши, пиши. Я писала, потерявшись во времени и уже несколько раз сменила руки, потому что предыдущие отвалились от усталости, но бумажонки все прилетали и прилетали. Но я продолжала. Я хорошая королева! Пикнули часы. Уже вечер. Цифры и буквы уже не носились так радостно, они пошли в свои двухмерные берлоги, создавать новые уравнения с себе подобным, отдыхать, веселиться…
- Пора домой – сказала я самой себе и тут же Лист подхватил меня и в мгновение ока я оказалась дома, в своей комнате, на своей кровати, в трусах. Пора спать.