Идеал - Андрей Витебский

Конкурсная работа. Номинация – Лирика. Проза.
"Галактический сезон литературных конкурсов 2015", I этап.

И странной близостью закованный,
Смотрю за темную вуаль,
И вижу берег очарованный
И очарованную даль.
А. Блок

…я всю жизнь считал себя эстетом…я с разинутым ртом глазел на картины импрессионистов, слушал музыку, читал всяческие книги…но задай мне вопрос: «Витек, а что ж такое красота, ты ж эстет, ответь-ка на милость?»… «Вот что такое идеальная красота? О чём так сладко пели символисты?»…задай мне подобный вопрос, и…и…и что? …я встану с тем же разинутым ртом или, что ещё хуже, начну бросаться туманными фразами об идеальном, об искусстве, о произведениях искусства, как воплощении красоты…а вот тут-то вы меня и поймаете…стало быть, в жизни красоты нет…стало быть, Красота – это миф…а проще, выдумка, ложь…я начну оправдываться…дескать, художники красоту в жизни где-то подсматривают…а где? Покажи красоту! Тебе ж, эстету высоколобому сам бог велел знать, где, собственно, Красота обитает…тут-то я и сяду в калошу…сяду, как пить дать…

…и так я садился и садился в эту калошу, пока однажды не приключилось со мной самое что ни на есть удивительное происшествие…

…как-то ночью меня жутко обчистили в карты…я проиграл буквально всё, вплоть до часов на руках и серебряного перстенька, когда-то подаренного мне одним ялтинским вором…я настрелял у ребят сигарет, благо, они взяли от меня всё, что могли, и, покинув наш уютный катран, пошёл гулять пешком по ночному весеннему городу…я присаживался на старенькие лавочки, прислушивался к ночным звукам…затягивался…зевал…и снова затягивался…мне было так легко и привольно, как бывает только тогда, когда потеряешь всё…к слову сказать, в тот вечер я проиграл даже своё уютное холостяцкое гнёздышко – 3-комнатную квартиру в одном из районов нашего города, носившем гордое название Победа…вот тебе и победа…но тогда меня это мало заботило…тогда я легко расставался с вещами, с деньгами, с друзьями, с любимыми…с самим собой…блаженное было время…я чувствовал полное очищение…я был полупьян…в кармане звенела какая-то мелочь…в общем…в целом…я был счастлив…по-детски смеясь, я перепрыгивал через лужи…аккуратно, чтоб не дай бог не свалиться, прохаживался по бордюрам…а когда вдруг, как внезапное чувство, хлынул весенний ароматный дождь…я плюхнулся прямо на асфальт, отдавая своё тело этой прохладной ласке…я ловил капли ртом…они перекатывались по моему языку…я подбрасывал их вверх, к нёбу…потом глотал…моя малиновая рубаха насквозь промокла….я лежал на этом омытом майским дождём асфальте…я был счастлив…это один из самых счастливых моментов в моей жизни…как всё-таки мало нужно для счастья…только сладкий дождь…только тишина…только…только…свобода…

…я долго ещё бродил по закоулкам стареньких улочек…когда уже начало светать, я, отряхивая свой любимый пиджачок, вышел к остановке трамвая…на ней уже стоял, ожидая трамвая, небольшой мужичонка в рабочей робе с добрым и хитроватым выражением лица…в руках у него был потрёпанный чемоданчик, вероятно, с каким-то инструментом…я попросил у него закурить…он с готовностью угостил меня своими крепкими щекочущими ноздри сигаретами без фильтра…он был прост и приветлив…рассказал мне о своей работе водопроводчика в каком-то из жилищных комитетов…о дочурке, которой нужно справить платье на выпускной вечер…и о прочих своих житейских вопросах и невзгодах…я слушал…улыбался и поддакивал…

- А ты, небось, в банке где-то работаешь?

…Почему-то на многих людей я производил впечатление учёного молодого человека, начинающего свой жизненный путь и своим трудом и тягой к знаниям прокладывающего себе дорогу в этом мире…все видели во мне необычайную перспективность, порядочность и недюжинный ум…случалось, я даже удачно пользовался этим, чтобы втираться в доверие к «нужным» людям…

- Да, я работаю в … – я назвал наугад один из банков нашего города, - А как вы догадались? 

- Ну, я вашего брата сразу вижу! А что, устроил кто…в банк-то работать?

- Да я ещё учусь…заканчиваю… - я назвал (опять же наугад) один из ВУЗов – как-то в газете объявление увидел о наборе сотрудников…пошёл…нужно родителям помогать…прошёл конкурс…так меня и взяли на работу…в отдел по работе с частными клиентами…

…Мужик посмотрел на меня с нескрываемым уважением…

- Так ты, наверное, хорошо учишься?

- На «красный» диплом иду – я резвился от души…

- Ну ты молодец! – он дружески похлопал меня по плечу… - Я вот своей Настеньке тоже говорю: «Учись! Нужно хорошо учиться! Чтоб не была как отец с матерью»! Но она у меня молодец! В Транспортный институт поступать будем…

- Да, учиться нужно… – ответил я, а про себя горестно подумал: «Почему этот человек так себя не уважает?…почему так не уважает свою профессию?...всю жизнь свою?...почему?...почему с таким подобострастием относится ко мне, молокососу, бездельнику?...почему? потому, что я нацепил дорогой костюм и говорю умные речи?...Простой хороший человек…в возрасте…но такой глупец!»…Мне захотелось схватить его за грудки и орать ему: «Папаша, да мы все, все мы…я и мне подобные…банкиры твои…все мы обворовываем тебя, детей твоих…страну нашу, а ты мне в ножки кланяешься?»…Но потом отогнал о себя эту мысль…и…уже более весело…сказал себе: «Может и тебе пойти мешки погрузить или сантехником поработать, толстовец хренов! Ручонки свои нежные испачкать не боишься?» и внутренне расхохотался…и всё же…и всё же…до сих пор, когда я вижу на улицах, возле пивных ларьков…на остановках…в присутственных местах…да где угодно….вижу этих маленьких задавленных работой и униженных, забитых, растоптанных системой людей, которые все свои надежды, все свои чаяния вкладывают в благословенных чад своих, которые потом с презрением растаптывают их жертвы…мне делается страшно, моё сердце разрывается на тысячи частей…это – пропасть…это во сто крат ужаснее, чем сидеть в подвале под гаражом прикованным наручниками к батарее…страшнее, чем война, страшнее, чем смерть…это то, к чему никогда не привыкнуть…это обычное, повседневное…повсеместное…словом, самое-самое обыкновенное безумие…   

- Да вот, готовимся…А что, наверное, сложно учится-то?

- Ну да, сначала приходилось ночами не спать над учебниками…но ничего без труда не даётся – проговорил я с приторной положительностью, хохоча про себя…гомерически…

- Я своей тоже говорю: «без труда ничего…никаких результатов не достигнешь»! Ты, наверное, и в школе хорошо учился?

- Ну да, неплохо…без троек… - с напускной скромностью ответил я (тут я был недалек от истины, правда, давалось это мне без какого-либо особого «труда»).
      
…Я улыбался и делал невинные глаза…я всегда умел говорить людям то, что они хотели бы от меня услышать…я врал легко и непринуждённо…наверное, я мог бы стать одним из самых великих лжецов в истории…

- А платят тебе сколько, если не секрет?

- Да пока не много, начинаю ведь только ещё…

- Ну это ничего, работай хорошо, а там, глядишь, повысят, и получать будешь больше…работа хорошая…

- Угу – промычал я, а про себя подумал: «На этих упырей-банкиров горбатиться…нет…уж лучше сразу в петлю или на опиумные плантации…в Таджикистан…» 

- А что я смотрю, ты какой-то помятый… - было уже светло, и он смог разглядеть меня получше. 

- Да День рождения у друга…праздновали…засиделись почти до рассвета…

- А, понимаю! А сейчас что, на работу?

- Да не, у меня отпуск…

…он ещё некоторое время расспрашивал меня о всяких банковских делах…благо, я часто бывал в банках, открывал какие-то счета, гонял туда-сюда чужие деньги…в общем, мне было чего ему «подрассказать»…

…скрепя металлом, подошёл трамвай…к этому времени на остановке собралось уже порядочно людей…и все они, как один, ринулись к открытым дверцам...

- Ну, бывай! – сказал мужичок и исчез в человеческой массе…

- Удачи Вам! – крикнул я ему вдогонку…

…Сцена напоминала старый немой фильм о прибытии паровоза…люди толкались и, подобно мартышкам, чуть ли не перепрыгивали друг через друга…рискуя задохнуться в человеческом смраде, я не стал садиться в этот трамвай и решил подождать следующего…

…Следующий подошёл минут через десять…людей уже было гораздо меньше, поэтому я спокойно зашёл в трамвай и занял сидячее место…я сразу же уткнулся в окно…не хотелось ничего видеть и слышать…блаженная тишина рассеялась…город загудел в привычном ритме…

- Оплачиваем проезд! – услышал я до невыносимости грубый женский голос…

…Я сунул руку в карман…извлёк горсть мелких монет и высыпал их в руку кондуктору…руку, настолько жёсткую, что, казалось, этой рукой она может без труда свернуть мне шею…эта мысль так развеселила меня, что я повернулся к ней лицом и улыбнулся, как улыбаются хорошеньким девушкам…

- Возьмите билетик – сказала она неестественно мягко…в её голосе послышались чувственные нотки…

- Большое спасибо – вкрадчиво ответил я и снова улыбнулся…      

…она улыбнулась в ответ, продемонстрировав всё ещё прелестные ямочки на щеках, и продолжила свой путь в глубину трамвайного вагона…

- Оплачиваем проезд! – снова, как секирой по башке, донеслось до меня…ох, наши милые кондукторы…charmant!      

…я смотрел в окно, стекло которого было грязным в коричнево-чёрную точечку, как талый весенний снег…трамвай мерно постукивал и пыхтел, как маленький паровозик из детского мультфильма…я разглядывал проносившиеся мимо деревья, смоченные слезами дождя, серые строения, магазины, хорошеньких дамочек, сгорбленных старичков, собак, лужи…всё это слилось в единый ряд раскрашенных в коричнево-чёрную точечку почти черно-белых образов, введших меня в состояние полудрёмы…внезапно трамвай со стуком остановился…дверцы отворились…я секунду лениво посмотрел на входящий народ и опять отвернулся к окну…я бесцельно водил глазами из стороны в сторону и вдруг…когда я уже почти утонул в тёплых сточных водах трамвайной дремоты…я ощутил резкую дурманящую боль…как будто кончик острия рапиры, направленный рукой умелого фехтовальщика, вошёл в самое моё сердце…моя голова каким-то неестественным рывком откинулась назад…зрачки остановились…остановились…на томных слегка приспущенных веках…они казались неподвижными…мои зрачки трепетали…совершенно неожиданно…неожиданно плавно и вместе с тем…с какой-то удивительной…не укладывающейся в рамки нашего пространственно-временного восприятия скоростью…веки вспорхнули вверх, как взмывает ввысь одинокая птица, и нанесли мне такой силы удар, что я подался вперёд на сидении…они обнажили удивительные… острые… маянский обсидиановый клинок … зовущие … обещающие… затягивающие множеством quizas…океанский водоворот…пение сирен…огни святого Эльма…глаза валлийской богини…холодные…и лукавые…изменчивые и манящие…застывшие в движении и бесконечно влажные…эти то затухали в матовой печали, то в глубине их разгорался…озорной…пронзительный…поющий…колдовские песни… огонёк…разгорался…и снова затухал…когда он разгорался…острее чувствовал я ноющую в сердце…боль…как затухал…желание рождалось…желанье…боли…ещё…ещё..желанье…боли…Это было подобно видению тумана над бушующей океанской бездной…туман усиливался…и всё становилось гулким…чутким…убаюкивающее-прекрасно-нежным…сладким…зовущим к грёзам и мечтам…но стоило рассеяться туману…и всё…трамваи…вещи…люди…глаза…сердца…кондукторы и даже сгорбленные старички…всё исчезало в том водовороте яростно-прекрасном…

…я стал…я начал…грязное в коричнево-чёрную точечку стекло…я стал сильнее и сильнее всматриваться, стараясь угадать черты этого чарующего виденья…я разглядел аристократически приподнятый точеный подбородок…он словно бы бросал всем вызов и в то же время…о…я погибал…в нём было столько нежного смиренья…что ещё миг…и я бы на колени пал…о…этот образ…он был таким воздушным…он словно бы парил…парил…над этими деревьями, что смочены…что смочены дождя слезами…над серыми строениями…над магазинами…над дамочками милыми…над сгорбленными старичками…над собаками…над лужами…парил…то в сладостной печали…высокой грусти…то вдруг стихия им овладевала…и разлетались в дребезги деревья, что смочены дождя слезами, и серые строения, и магазины, и дамочки хорошенькие, и сгорбленные старички, и лужи, и собаки, и я…да…разлеталось вдребезги мое фарфоровое сердце…

…Потом я разглядел лицо…мягкое, подёрнутое туманом усталости лицо…чуть вздёрнутый прелестный носик…губы, очаровательно кривившиеся то в напряжённой, то в слегка презрительной улыбке…волнующий овал…я всматривался дальше…шея, как в детских снах о феях, приносящих хорошим мальчикам и девочкам подарки…чуть горделивая и хрупкая…беспечно хрупкая осанка…и руки…я такие видел только на полотнах…хоть в прочем, даже Леонардо не снились руки…столь удивительной красы…и утончённые…чувствительные пальцы, которые, казалось, незримо…прикосновением своим…вплетают в паутину бытия цветные нити…

- Молодой человек, уступите место бабушке! – гаркнул кто-то пронзительно крякающим голосом…

…Я поспешно встал, стараясь не отрывать глаз от грязного в коричнево-чёрную точечку стекла…стараясь не потерять из виду тот пленительный образ…

- Сидит себе, отвернулся…и т. д. и т.п. – прошло дружным гулом по трамвайному вагону…

…я молчал и продолжал всматриваться…сердце бешено колотилось…хотелось выскочить из вагона…броситься через дорогу…чтобы посмотреть…вблизи…но я сдержал себя…аристократизм не терпит фамильярности…я только смотрел…на эту маленькую прекрасную женщину…я смотрел на Красоту...

…трамвай резко тронулся…я наклонил голову…я до рези в глазах вглядывался в удаляющийся образ…в образ, удалявшийся от меня в грязном в коричнево-чёрную точечку трамвайном стекле…в этот почти чёрно-белый образ моих чаяний и надежд…в образ, на поиски которого когда-то, покинув меня, отправилась моя душа…по моим щекам обильным ручьями бежали слёзы…я…успел….успел…успел!!! Я успел сделать…для себя…в своём сознании…сделать…только для себя…сделать…чёрно-белую фотографию этого образа…я….успел…

- Больной какой-то – я услышал грубый мужской голос рядом…за ним последовал отвратительный, хамский с визгливыми нотками смех…

…Я ничего не сказал этому ублюдку…когда трамвай подошёл к остановке…я грубо оттолкнул его и вышел…вслед я услышал столько хорошего в свой адрес…но мне было плевать на этого мудака…сегодня я видел Красоту…не просто видел…я сделал для себя…только для себя одного…её пусть черно-белое…пусть не самое качественное…но так мне необходимое фото…


…С тех пор прошло больше восьми лет…теперь я вшивый переводчик… «переводяга»…я больше не ношу дорогих костюмов и не бриолиню волосы…я больше не играю и не нюхаю порошок…а если какой-нибудь козёл вздумает на меня наехать…я не проломлю ему башку, не сходя с места,…я просто рассмеюсь ему в лицо и пройду мимо…жизнь больше не бурлит, текила не льётся рекой, шлюхи не хохочут…я сижу в своей одинокой комнате… я попиваю любимое мексиканское пиво…я стучу по клавишам клавиатуры моего компьютера, за который раньше меня нельзя было загнать, даже посулив целый мешок белого порошка…у меня есть подобие семьи и гнилая работа…в общем, живу как самый обычный «лох» - моя чаша переполнена…

…Я сижу в своей одинокой комнате…я покидаю её, приблизительно, раз в месяц, чтоб собрать какие-то гроши со своих заказчиков, а потом тянуть в дом всякий бытовой хлам, делать какие-то ремонты, ездить куда-то отдыхать…всё это проходит мимо меня…как в наркоманском сне…я продолжаю улыбаться и делать невинные глаза (как в разговоре с тем мужиком)…я продолжаю лгать…и люди по-прежнему считают меня «перспективным и умным»…а я по-прежнему смеюсь в душе…правда, уже не столь злобно, и…продолжаю лгать…   

…Я сижу в своей одинокой комнате…я строчу свои переводы…я забавляюсь и играю с шипящими и свистящими словами…я подбрасываю их в воздух…я ласкаю их и даю им затрещины…о, я забавляюсь с ними…даже начал находить удовольствие в своём занятии…эти смысловые оттенки и контексты…эти тусклые образы, многие из которых во сто крат превосходят мертворождённые экзерсисы современной литературы…о, как я порой забавляюсь с ними…

…Я сижу в своей одинокой комнате…у меня почти не осталось друзей…иногда я встречаюсь со своими приятелями-филологами…мы ходим в «итальянские» и «японские» общепиты, устроенные на американский манер…там потчуют макаронами с томатной пастой и тертым сыром, выдаваемыми за spaghetti mozzarella, фальшивыми суши и прочими лакомствами…нет-нет…я не жалуюсь…это всё так трогательно и наивно…мы рассуждаем о поэзии…живописи…истории…они хорошие милые ребята…мы чудно проводим время…я люблю их компанию…я всё так же улыбаюсь, сыплю остротами и…продолжаю лгать…

…Я сижу в своей одинокой комнате…иногда по ночам меня навещают гости…гости из прошлой жизни…бывает, мы беседуем и пьём до рассвета…до рассвета, когда тени рассеиваются, и они уходят…оставляя меня наедине с нашим прекрасным и яростным миром…уходя, они всегда зовут меня с собой: «Пойдём с нами, все уже собрались! Чего ты один здесь маешься? Во что ты превратился!» Я салютую им рукой на прощанье…

…Я сижу в своей одинокой комнате…я жду…жду её…эту милую женщину с косой…почему-то она не торопится ко мне…может кто напомнит ей, что есть мол такой себе Витёк, давно в гости ожидает…а то самому придётся поторопить ленивицу…

…Я сижу в своей одинокой комнате…я прожил свою короткую жизнь…я спешил жить, и теперь…теперь…чаша моя переполнена…у меня за душой не осталось ничего…ничего, кроме этой маленькой чёрно-белой фотографии…я спрятал её глубоко-глубоко в тайниках сердца своего…чтобы никто…никто и никогда не узнал о моём сокровище…о моей самой сокровенной тайне…временами…временами…я достаю её…я достаю этот снимок…я разглядываю этот вздёрнутый носик…эти беспощадно-чувственные глаза…этот аристократический подбородок и тонкие пальцы…я смеюсь и плачу сам с собой…я безмерно…бесконечно…бескорыстно…бездонно наслаждаюсь этими минутами соприкосновения с Прекрасным…минутами призрачного свидания с истинной Красотой…минутами общения с подлинным Идеалом…Теперь я смело могу называться эстетом…ибо я точно знаю…я знаю абсолютно точно…как выглядит Красота…я успел…успел её запечатлеть! Теперь, даже если милая дамочка с косой будет упорно отказываться меня навестить, и я доживу до тех лет, когда стану старым вздорным пьяницей…я всегда буду знать, что жизнь моя не прошла даром…на долю мою выпала великая удача…я видел Красоту…я успел её сфотографировать…а это, согласитесь, не так уж и мало…