Живите и радуйтесь!

Вечерело. Мария Сергеевна Родина молча сидела на кровати в своей комнате и смотрела в окно. На завтра ей предстояло встретить 90-летний юбилей. Именно столько времени прошло с того дня, как она появилась на свет в деревне Дробяновке.
 «Вначале, обязательно должны поздравить самые близкие, потом приедут  важные гости из райцентра с подарками и цветами, привезут   памятный адрес от президента России», - размышляла именинница. Если бы это было возможно, она лично бы сказала  Владимиру Владимировичу спасибо за обеспеченную старость.  От Сталина до Путина дожила!  Это вам не что-нибудь! Вон сколько руководителей  за ее бытность сменилось на посту страны,  каждый по-своему хорош был, но ничего, кроме работы она не  видела. Очень хотелось ей рассказать  обо всем  корреспондентам любимой газеты, а потом с нетерпением  ожидать субботнего свежего номера.
Любит   Мария Сергеевна   почитать в районке  про людские судьбы, «Меридиан» частенько листает, иногда  и в книгу какую-нибудь художественную заглянет. Телевизор смотреть ей уже тяжеловато – зрение стало подводить, но послушать новости  - она любительница. Ум у нее живой, бойкий, за словом в карман никогда не лезла, да и есть  с чем сравнить настоящее.
Ах, эти хрупкие женские плечи… Сколько же довелось  им вынести! Жизненных страниц    биографии нашей героини  хватило бы на две большие книги.  Сызмальства  пришлось ей хлебнуть горюшка.
  Восемь детей в семье  росло, когда умер отец.  После смерти первой жены у него осталось двое сыновей и у новой супруги тоже была дочка, потом еще пять общих нажили. Огород  большой сажали, две лошади держали, корову, овец, птицу. Шутка ли такую ораву прокормить?! А тут пришли коней в колхоз отбирать. Сердце у мужчины так и жгло, маялось. Сопротивлялся поначалу, а потом все равно отдал, потому что пригрозили в Сибирь сослать. Было покусились на корову, да многодетная  мать завыла, повисла на рукавах, и умолила - таки, сжалились. Но  после этих потрясений  главе семейства с каждым днем все хуже становилось. Вскоре он и вовсе не поднялся… Поплакали, как водится,  и проводили в последний путь. Вдова в колхоз пошла на хлеб зарабатывать, а дома, на хозяйстве,  ребятишек оставила. Присматривать за ними  бабушка из Ахтырки наведывалась. Старшие   Михаил и Григорий колхозных овец стерегли.   Как только они подросли, одного забрали в армию, а другого отправили в Задонск осваивать профессию механика. И тут война грянула.
Линия фронта проходила в стороне  от деревни. Во время бомбежек  чувствовалось, как земля дрожит под ногами, а в небе постоянно висели аэростаты с корректировщиками огня. Над Фошней каждый вечер виднелось зарево. Немало полегло там наших солдат…

На постой в хату к Родиным  разместились австрийцы. Они оказались более снисходительными людьми, по сравнению с немцами, местное население в оккупированной деревушке и их хозяйство не трогали, ходили поживиться в соседние. Двое   работали на пекарне и даже отдали вдове два мешка муки. Корми, мол, детей.
-  При них служил  полицай. Здоровый был малый, - говорит Мария Сергеевна. - Звали его Иван, по прозвищу Рябой. Вот он-то сволочью был редкостной. Такого и пристрелить не жалко. Кроме него были  еще пять пленных из Белорусии. Они возили из Колпны к фронту продукты. И вот этот Иван частенько ходил  в Белый Колодезь и притаскивал  оттуда какую-нибудь живность, затем сам ее разделывал. Жир с овец австрийцы топили и отсылали родственникам. Мясо обрезали и делали котлеты, а кости отдавали эвакуированным из-под Ливен, чем спасли их от голодной смерти.
Как-то солдаты приволокли бочонок меда и поставили под кухонный стол. Так Иван стал туда лазить каждый день с ложкой. Австрийцы  заметили, что продукт тает на глазах, схватили сестру  Надежду и стали допрашивать. Та в слезы, говорит, что никто из семьи мед не брал, это Ваня ел. Когда  его привели, он отпираться не стал, но обиду затаил. Зашел на конюшню и высыпал дареную муку лошадям под ноги.
На вторую зиму в хату поселили немецкого офицера. Нас тут же выгнали со двора и отправили на край деревни. Там в одном углу собралось четыре семьи: ребятишек куча и женщины.
Однако наступление советских войск было не за горами. Наши солдаты пришли в деревню Дробяновку в ночь на 3 февраля. Вначале постучались разведчики в белых бушлатах. Озябшие и голодные,  они попросили немного картошки. Потом солдат набилась полная хата. Все с жадностью ели только что сваренные клубни из двух больших  закопченных чугунков. А  к утру им нужно было идти дальше.  С рассветом пришли новые части. В это время как раз  началась оттепель, и валенки бойцов  промокали насквозь.   Их полевая кухня осталась где-то далеко позади, поэтому утолять голод пришлось  распаренным в печке овсяным зерном и пшеницей.  Нельзя  было без слез смотреть на этот скудный обед. Между тем фронт сдвинулся к Курской дуге.

После оккупации Марию и ее сверстниц – односельчанок направили рыть противотанковые рвы и окопы: сначала - в Моховое, а оттуда – в Трудолюбовку, затем - в Знаменку и Поныри. Последние находились в шести километрах от передовой. Населения там не было. Окна хат зияли черной пустотой. Питаться приходилось  сухарями с водой. Позднее их перебазировали в село Иваново, что находилось за рекой Тим. Там проходил большак, по которому нескончаемым потом шла военная техника.  Образующиеся от тяжелых колес ямки нужно было засыпать щебенкой. Проходящая пехота немного подтрунивала над девчонками, нередко смешила веселыми шутками, которые хоть как-то оживляли их, скрашивали нелегкий труд. Если объявляли привал, солдаты, словно снопы падали на землю от усталости и лежали недвижимые. Шла масштабная подготовка к Курской битве.
 Осенью девушку вместе с подругами завербовали на Урал. Около семи месяцев они помогали строить доменные печи, на тачках перевозили  кирпичи и раствор. За это время все так вымотались, что стали еле-еле таскать ноги. На день давали по 500 г хлеба, чашку супа из воды и мерзлых картошек, вареные грибы. Затем их перебросили в город Реж Свердловской области, где находился эвакуированный Орловский литейный завод,  выпускающий железную руду. Нужно было чистить железнодорожные пути и таскать огромные белые камни в дробильную под землей для плавки руды.
Весть о Победе девчата услышали уже дома. На улицу сразу же высыпал народ. Заиграла гармошка, начались танцы. Но среди всей этот праздничной суеты долго  слышался безутешный бабий вой и крик по не вернувшимся с полей сражений. Было жутко и страшно в тот момент, волосы вставали дыбом,  сердце  разрывалось от боли. Не было в деревне хаты, куда бы не пришла похоронка. Где один, где два солдата погибли. Мать Марии тоже не дождалась с фронта двоих сыновей Александра и Михаила. Долгое время семья не знала о месте их захоронения. Могилы бойцов были найдены  под Малоархангельском только спустя пятьдесят пять лет при помощи архивных документов.

Замуж Мария Сергеевна вышла в 1946 году за однофамильца Алексея Родина, когда тот  вернулся из армии на родину.  Часть, в которой он служил в начале войны, была сдана в плен командующим армией генералом Власовым. Солдат разоружили и погнали в немецкий тыл. Однако Алексею  и еще нескольким бойцам удалось бежать. После побега  его  поймали и отправили в германский концлагерь.
Жить приходилось практически под открытым небом, в загоне, обтянутом колючей проволокой. Кормили сырой брюквой.  Остался в живых  Родин только благодаря тому, что его и еще двух мужчин взял к себе в работники старый немец, который был  в российском  плену еще в Первую мировую. Помня доброе  отношение к себе, он тоже хорошо относился к  русским. Они находились  у него до прихода американских войск. После освобождения Алексей еще год служил в армии.
Сошлись молодые  люди на танцах. Первое время после свадьбы  жили в Дробяновке. На дворе ни курёнка, ни цыпленка не было, один сад, да  огород.  Бездетным за продналог приходилось платить по 50% от зарплаты с каждого члена семьи, а получали в колхозе 200 г зерна и 20 копеек. За сезон нужно было сдать 32 кг мяса, 75 яиц, 300 л молока. Где их  брать?  Покупали. С рождением  трех детей проценты уменьшились. В начале 70-х  супруги построили дом в Тимирязево. И все  было бы  у них хорошо, но глава семьи сильно простудился.  Плеврит легких не дал ему порадоваться за детей и внуков. Так Мария осталась одна. До самой пенсии она  работала дояркой, получила ветерана труда. Потом переехала к старшей дочери Валентине в село Ярище. Неподалеку от них живет и младшая Вера. Cын уже умер.
- Что мы  жили? Что видели?  - с горечью восклицает  она. - А сейчас все есть, только молодости не вернуть. Я благодарна  сегодняшнему правительству за внимание к пожилым людям. Наконец-то вспомнили о тех, кто вынес на своих плечах страну в суровое военное и послевоенное время. Живите и радуйтесь, берегите друг друга.