Песни странных волн

Море грустило. Лазурные волны накатывали на покрытый галькой берег, лаская равнодушную твердость камней, мягко стучались в отвесную грудь прибрежных скал, будто просили: «Открой, впусти меня. Я хочу посмотреть, что там, внутри».
Дина с визгом и хохотом вбежала в воду, вдохнула полной грудью и нырнула, насквозь прошив очередной иссиня-зеленый вал. Её ладное тело стрелой мчалось вниз в окружении сонма мелких пузырьков. Дина распахнула глаза. Глубина надавила на глазные яблоки, словно желая проникнуть внутрь головы, но девочка не обратила внимания на такую досадную мелочь. Её взору открылось грандиозное зрелище. Пологое каменистое дно, усеянное отполированными  черными валунами, плавно переходило в долину, сплошь заросшую водорослями. Растения извивались в вечной пляске, сплетаясь воедино с дыханием моря. Их плоские стебли мягко пульсировали изумрудным светом. Свечение окутывало все вокруг и поднималось к поверхности. Дина ощущала себя в зеленом, зыбком плену, в заточении, из которого совсем не хотелось бежать. Ночью, когда морская гладь спокойна, свечение прорывается на волю, поражая случайного наблюдателя своей красотой.  Кажется, будто под толщей воды скрыт целый город, чьи огни просачиваются в наш мир.
Дина вынырнула, и её тут же окатило очередной волной. Она не стала сопротивляться и просто отдалась на волю стихии. Девочку прибило к берегу, будто обломок затонувшего корабля; подошвы ног уткнулись в скользкие голыши. Дина посмотрела вокруг. Все было серым: небо, утесы, пляж и даже волны. В воздухе кричали чайки.
Вдруг Дине захотелось проплыть под аркой, которую море выгрызло в неприступном базальте. «Проплыву, и сразу же домой, честно, на сегодня уже предостаточно купаться». Дина вошла в воду.
Море приняло её, как родную, девочке захотелось превратиться в косяк трески и, поблескивая серебристой чешуей, отправиться на восток, огибая зубы подводных хищников и рыбачьи сети.
Преодолев около половины пути, Дина порядком устала. Каждый новый гребок давался с трудом, да и бороться с течением становилось все сложнее. Но Дина упрямилась, она не желала проигрывать морю заплыв. Когда сильная волна подхватила её и швырнула на мокрые зазубрины уступов – было слишком поздно.
Кап. Кап. Кап. Звук, хрустальные капли скользят по нитям падения в черном ничто. Дина закашлялась, изо рта полилась соленая вода. Девочка открыла глаза. В спину давили грани булыжников, совсем рядом шумело море. Дина села и обнаружила, что заброшена на берег незнакомого залива. Скалы полумесяцем выдавались в море, словно подкова, обнимая пространство с обеих сторон. 
Дина встала, и тут же её слух уловил странный звук. Он походил на шепот и свист одновременно, будто замерзший дух наигрывал песенки на свирели, спрятавшись на вершине заброшенного маяка. Девочка обернулась и увидела грот.  Из его жерла и доносилась загадочная мелодия. Не в состоянии преодолеть любопытство, Дина подошла ближе. К пещере тянулась ребристая тропка, выложенная белыми ракушками. Из подземных недр лилось дрожащее голубое сияние. Дина зашла внутрь, завороженная музыкой. С каждым мигом мелодия прорастала, ширилась. Она спеленала девочку, стала с ней одним целым. Дина не могла представить, что когда-то в её голове не играл этот скользящий шелест. Узкий, наполовину залитый водой коридор вильнул, и перед ней предстала пещера.
Стены и свод пещеры были покрыты многогранными кристаллами, в глубине которых мерцали голубые огоньки. В центре, на белом песке лежала гигантская, в человеческий рост, раковина. Из её розового нутра и раздавалась та мелодия. В песне было все: крики чаек, шелест волн, свист ветра в холодном заливе. Дина шагала по песку. В широко открытых глазах дрожали отражения неисчислимых голубых светлячков. 
Девочка зашла внутрь раковины. Босые ноги ощутили перламутровую гладкость. Дина двигалась вперед, по спирали, с каждым витком опускаясь все ниже и ниже. Музыка звучала все ближе, и Дина с замиранием сердца ждала, что за следующим (сотым? тысячным?) поворотом увидит источник песни.
***
Дину больше никто не видел. Вряд ли она вернулась назад.