Переполох, глава 14

 — Ого! Пора, пора… что ж я так задумался-то? Чуть не опоздал.

 Туссен торопливо надел сюртук, цилиндр и плащ: там, куда он собирался пойти, следовало появиться одетым как джентльмен.

 Небольшой особняк в центре Биггарта, в таких любили селиться представители среднего класса и небогатой знати, сиял яркими огнями гостиной. Жила там некая мисс Элиза Рант, и считалась она хозяйкой модного в городке салона, где собирались офицеры расквартированного здесь полка береговой охраны и моряки с военных шхун. Поговаривали, что она была любовницей командира полка, но слухи так и не подтвердились. Именно в её гостиную стремился сейчас попасть Николас Туссен, имея чёткую цель своего пребывания, в виде встречи с нужным ему человеком. Кто это будет, Туссен пока не знал, будучи уверенным, что узнает его с лёгкостью по переданной примете.

 Мисс Элиза, дама уже далеко за тридцать, сияла остатками былой красоты, щедро поддерживаемой притираниями, а отдельные недостатки маскировались слоем пудры, румянами и помадой. Чуть увядшую грудь она скрывала под дорогими кружевами, а легкую обвислость щёк искусно уложенными волосами. Чёрная бархотка с крупным бриллиантом в подвеске, серьги в комплект ему, усыпанные каменьями диадема, браслеты и перстни — мисс Элиза сияла и переливалась в свете свечей.

 — Вы, как всегда обворожительны! — склонился к ручке хозяйки Николас.

 — Ой, ну что вы! — жеманно воскликнула та, улыбаясь кончиками губ.

 — Я говорю истинную правду, дорогая мисс Рант! Разве кто-нибудь может устоять перед вашей красотой и умом?

 — Благодарю вас за изысканные комплименты. Однако, вы противный! — мисс Элиза хлопнула его по руке веером. — Забыли меня совсем! Я чуть не заскучала.

 — Простите меня, мисс Рант… — покаянно проговорил Николас. — Коляска сломалась, и мне пришлось задержаться в одном поместье. Но теперь я весь к вашим услугам!

 — И снова ненадолго, — проницательно проговорила дама.

 — Увы, у мужчин много дел. Но стоит ли забивать ими вашу хорошенькую головку? Не лучше ли поговорить о чём-нибудь приятном?

 — Например?

 — Например, о музыке! — с деланным воодушевлением воскликнул Николас.

 — О музыке, — протянула мисс Элиза.

 Не будучи знатоком, она старалась избегать подобных разговоров и Туссен об этом отлично знал. Он сидел рядом с хозяйкой, отвечал на её вопросы о модах и слухах в столице, а сам высматривал нужного человека. Тот, вернее — та, появилась только к девяти часам, когда у Николаса уже начала болеть голова от пронзительного голоса хозяйки дома. Завидев элегантную даму преклонных лет с крупной брошью в виде пронзённого сердца, Туссен чуть не выдохнул с облегчением, только сейчас поняв, как он ошибался по поводу личности агента. Появившаяся дама, небрежно поздоровалась с мисс Рант — та вела себя непривычно робко и заискивающе — и величественно направилась к креслу, бросив напоследок, что желает выпить воды чуть разбавленной вином. И, глядя прямо в глаза Николаса тяжёлым взглядом, велела именно ему принести стакан.

 — Я не доверяю прислуге, не в обиду тебе будет сказано, милочка, — проговорила она.
 Николасу только и оставалось, что подчиниться. Поднося поднос со стаканом, он наклонился чуть ниже, чем позволяли приличия и тихо прошептал:

 — Солнце сейчас встает рано, ждём его в нас.

 — Да-да… солнце и так далее. Вот, возьми, — незнакомка небрежно положила на поднос книгу, на обложке которой как раз и красовалось восходящее светило.

 Однако Николас точно знал, что под тонким картоном скрывалось именно то, что ему было нужно передать следующему агенту. О месте и времени встречи с ним следовало условиться отдельно. А пока он, с благодарностью принял фальшивый сборник поэм модного автора, и, посидев в гостях еще около получаса, ушёл. То, что он нёс в кармане стоило очень много: Альбиону пропажа этих бумаг могла нанести серьёзный ущерб в обороне; для Галлии, это была бы удача, позволяющая не только начать войну, но и закончить её так, как хочется. А для Николаса — это деньги и очень большие, за которые не страшно рискнуть.


 ***

 Инспектор полиции уже успел осмотреть место происшествия, тела проститутки и Патрика унесли, редкие в это время зеваки стали расходиться, сдержано обсуждая трагедию. Впрочем, это событие не вызвало сильного интереса, убийства в портовом городке не редкость: моряки славятся своим взрывным темпераментом, когда простая ссора может вызвать драку. Лорд Олбрайт с пониманием отнёсся к тому, что девицу, обнаружившую страшную находку, проводили в участок, а сам остался, не для того чтобы мешать, а исключительно, чтобы убедиться, что всё будет проведено как полагается. Он не мешал работе инспектора, прогуливаясь вдоль стены. Трость, которую он столь удачно взял сегодня, помогала ему не поскользнуться. Генри ворошил ею опавшие листья, забившиеся в уличные водостоки ещё с осени, да так и оставшиеся на всю зиму. Брезгливо отодвинул в сторону чей-то скомканный носовой платок, разметал кончиком наметённый сугроб. Среди мусора и сухой травы что-то остро блеснуло, мелькнул в тусклом свете луны отблеск фонаря с противоположного конца улицы, и снова попало. Лорд Олбрайт наклонился, поднял эмалевый обломок — чёрный завиток на белом фоне, крохотный бриллиант, не столько, чтобы показать богатство, сколько для красоты. Кусок эмали был немного знакомым, словно Генри видел его недавно. Он повертел в пальцах находку, достал носовой платок и завернул в него. Чтобы то ни было, но осколок лежал на месте происшествия и мог иметь важное значение.

 Лорд Олбрайт кивнул, прощаясь, инспектору и направился в гостиницу. То, что этой ночью был убит ударом в спину Патрик, не могло быть случайностью, особенно учитывая недавний приезд в Биггарт Николаса Туссен. И как ни утверждал инспектор, что двойное убийство обычное дело и скорее всего они стали жертвами ограбления, Генри склонен был подозревать Николаса. Кривая мощёная улица привела к гостинице, над дверью висела старинная резная вывеска, освещённая фонарём. За порогом комнаты лорда Олбрайта встретил Том, принял плащ, цилиндр, сообщил, что приходил сэр Туссен, оставил карточку.

 — Когда он был? — Генри немного озаботился новостью, ведь о своё прибытии он не афишировал.

 — Час с четвертью назад, — ответил Том.

 «От гостиницы до места убийства всего квартал, он вполне мог успеть прийти сюда, чтобы обеспечить алиби».

 За поздним ужином лорд Олбрайт вновь вспомнил убитого Патрика Джонса, подумав, что одним шантажистом у его жениха стало меньше. Теперь следовало выяснить, принимал ли участие в этом гнусном деле Николас Туссен, а там уже действовать согласно обстоятельствам. Генри собирался утром навести справки, в каких именно домах предпочитает проводить время Николас, но после ответа, присланного из гостиницы, гед остановился последний, понял, что опоздал: Туссен ночью покинул город.

 — Дьявол! — ругался Генри, торопливо упаковывая бумаги. — Неужели он испугался и сбежал? Не может такого быть, не в его это характере. Туссен мерзавец, конечно, но не трус. Тогда почему он уехал?

 — По словам портье, ему пришла телеграмма, — сообщил Том.

 — Телеграмма? А портье не запомнил, что там было написано?

 — Точно нет, но речь шла о заболевшей тётушке.

 — Какие тайны, однако! Как вовремя случилась несчастье с дамой! Том, срочно доставь это записку сэру Далтону, он проживает в доме мистрис Олви на Гороховой улице, дом пятнадцать. И прикажи подготовить лошадей к полудню.

 — Уже бегу, милорд!

 Туссен действительно не собирался уезжать из Биггарта, полагая, что срочный отъезд сразу после появления в городе лорда Олбрайта будет выглядеть подозрительным. Мыслей о том, что его могут связывать каким-то образом с происшествием в порту, Николас даже не допускал, полагая, что никто не заподозрит джентльмена в убийстве проститутки и простолюдина. По каким причинам, Туссен пока не знал, но приказ, переданный курьером вместе с «посылкой», недвусмысленно велел ему отправляться в столицу и ждать агента там. То, что лорд Олбрайт прибыл в Биггарт погулять на побережье, он не верил ни минуты, особенно зная о дружбе последнего с Джеймсом Кэмероном. Туссен ранее даже не мог подумать, что светский повеса, коим он считал племянника леди Валентайн, мог оказаться чем-то большим, но уже несколько раз случалось так, что появление этого джентльмена непонятным образом срывало его планы. Один раз ещё можно списать на случайность, но когда твои планы срываются с завидной регулярностью, это наводит на размышления. Николас стал присматриваться к лорду Олбрайту и, с неудовольствием заметил, что тот далеко не тот, кем кажется на первый взгляд. А узнав о помолвке последнего с юным Энтони Греем, Туссен стал всерьёз рассматривать мысль о прекращении шантажа. Да и исполнитель его замысла уже мёртв, а найти нового довольно сложно. Тем более, что Патрик был кровно заинтересован в том, чтобы выманить из наивного юноши как можно больше денег — ведь это его сестра была горничной у Аманды.

 Как странно случилось! Хозяйка и служанка оказались замешанными в большой политике, пожертвовав собственными жизнями, чтобы сэр Туссен смог выполнить задание. Николас вспомнил, с какой готовностью бедный Энтони выполнял невинные просьбы своей возлюбленной. О том, что юноша, едва появившись в свете, влюбился в девицу из семьи с дурной репутацией, мало кто знал. Энтони считал мисс Аманду Туссен идеалом, немного более высокая, чем полагалось для девушки, с тонким одухотворённым лицом, с приоткрытыми алыми губками и сияющими глазами, она казалась феей, снизошедшей до смертного. А резкие суждения и насмешки, коими девушка осыпала незадачливых девиц, попавших на её острый язычок, только добавляли очарования. И не провинциальному юноше было разглядеть, что за этой красивой внешностью скрывался острый ум, звериная хитрость и настоящая жестокость. Именно его сестра разработала план, согласно которому соблазнила невинного юношу, привязала его любовью и заставила служить курьером между Николасом и галльскими агентами.

 Попадись Энтони в руки полиции, никто бы и не узнал, кто на самом деле стоит за всем, ведь у юноши, выросшем на романах, сильны были рыцарские порывы. Им оставалось совсем немного до того, чтобы опутать юного Грея такими путами, что тот не смел даже мечтать вырваться из них. Но случилось непредвиденное: мисс Аманда, желая крепче привязать влюблённого молодого человека, отдалась ему и забеременела. Будучи далеко от привычного места обитания и желая избавиться от плода, ей пришлось обратиться за помощью к непроверенному врачу, и во время аборта она умерла от потери крови. Служанка знала об этом, но на допросе в полиции не проронила ни слова, прикрывая свою госпожу, однако, вернувшись в отчий дом, вдруг устыдилась и решила рассказать всё на исповеди. А рассказать она могла о многом, ведь хозяйка не скрывала, чем занимается сама и её брат. Туссену пришлось принимать меры, подстроив самоубийство девушки. Он опасался реакции Патрика Джонса, но, то ли тот не был близок с покойной сестрой, то ли ещё по какой-то причине, однако никаких последствий Николасу это не принесло. Хитрый Патрик, в доме которого происходили свидания Аманды и Энтони, даже предложил план шантажа. К юноше явился Патрик Джонс и потребовал денег за молчание, намекая, что может предать огласке тот факт, что тот имел связь с незамужней девицей. Ужас о том, что доброе имя любимой может быть замарано подозрениями, надо сказать обоснованными, страх, что его позор и вина падут на всю семью, заставило платить шантажисту, отдавая раз за разом все свои деньги.

 Однажды, Энтони и Патрика Джонса увидел Эндрю и сделал свои выводы, ошибочно посчитав, что младший брат утратил невинность в объятиях мужчины. Юноша не нашёл в себе силы признаться в том, что происходит и покорно выслушивал обвинения в своей распущенности. Однако Николаса Туссена он никоим образом не считал связанным с шантажистом: испытывая вину за смерть Аманды, Энтони старался всеми силами избегать его общества. Замужество же выводило из-под удара возможного разоблачения младших Греев, ведь после свадьбы Энтони становился младшим мужем, отвергая всю прошлую жизнь, и по законам уже не мог нести ответственность за свои поступки, передавая всю власть над собой старшему.