Вальс на три четверти. Часть 3. Психоанализ

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. ПСИХОАНАЛИЗ

============Психоаналитики, психологи и парапсихологи

Со свойственной ей категоричностью и непредвзятым отношением к себе, Рита пошла ва-банк: решила обратиться к психоаналитику, за границей это норма, у всех свои врачи, их и в Москве много, Рита заплатит и ей помогут – справиться с собой. До сих пор она делала это сама, теперь вот – разучилась…

Только кто же это – психоаналитик, и чем он лучше (или хуже) психолога или психотерапевта? Недолго думая, Рита влезла в Википедию.  Оказалось, что психоаналитик лечит «навязчивые состояния, фобии и стабилизированные шизоидные процессы». А она-то собралась, уже и телефон записала, и адрес… Вытерла выступившие от смеха слёзы и стала читать дальше.

Психотерапевт ставил целью «снять напряжение проблемы, придать проблеме менее болезненную форму». Спасибо, доктор, но проблем особых нет, вот как-то так. Все свои проблемы я решаю сама, спасибо маме с папой.

Психолог в Википедии именовался «общим понятием». И одновременно являлся специалистом-психиатром, представляющим  человека как «механизм, который нужно настроить в случае «поломки». Вот! Это то, что нужно, она ведь «сломалась», иначе не скажешь.

Риту никто никогда не называл благодушной и мягкой – называли жесткой, железной, бесчувственной, безжалостной, бессовестной, ох, кем только не называли! – «Что есть, то есть, из песни слова не выкинешь» - отзывалась необидчивая Рита, которая была жестокой даже по отношению к себе: иначе не подняться и ничего не добиться в жизни. Иначе просто не выжить: Надеяться не на кого, только на себя. А значит, надо стать твёрдой. Бесчувственной. Безжалостной. Такой, какая она есть. Рита только усмехалась, когда её обвиняли в подобном. И отбросив сомнения и страх (что скрывать, боялась идти…), записалась на приём к психиатру.

=======Слово серебро, а молчание золото /пословица/

После недолгих колебаний Рита оплатила консультацию профессора в частной специализированной клинике (понимала, что с ней творится что-то странное и пугающее, а помощи ждать неоткуда).
Клиника занимала старинный респектабельный особняк в центре Москвы. Кованая ограда, розовые кусты, которыми была обсажена дорожка, бледно-голубой «питерский» фасад – всё производило обнадёживающее впечатление, и Рита немного приободрилась (хотя успокоиться у неё не получилось). Здесь ей помогут стать самой собой, ведь она же сходит с ума и понимает это! А в больницу не ляжет ни за что: её там будут кормить картошкой и макаронами и колоть уколы, от которых Риту разнесёт как гиппопотама, лучше умереть.

- Вас что-то беспокоит, угнетает, заботит? Может быть, пугает… Попробуйте мне объяснить, - спокойным тоном обратился к пациентке врач, не дождавшись обычного «Знаете, доктор, я… у меня… ». Пациентка маялась, сидя на краешке стула, словно собиралась уйти, и – молчала. Сидела, гордо выпрямив спину, выставив на обозрение психиатру голые коленки и сложив на коленях руки. У неё это получилось так красиво, что врач уже не знал, на что смотреть – на её руки, на её коленки, на нахально вылезающие из топика голые плечи…

Впрочем, нахально – не то слово, скорее, дерзко: топик начинался гораздо ниже, не имел бретелек и держался неизвестно на чём, обрисовывая соблазнительно стройное тело (Рита нервничала и надела подвернувшийся под руку  облегающий стретч, совершенно не думая, куда она идёт и как выглядит). Врач  смотрел на её плечи, шею, руки… всё было необыкновенным, другим, иным, сорокалетний Арсений Евгеньевич так и не смог придумать определения. Потом разозлился на себя, но глаз так  и не отвёл, не мог.
Рита посмотрела на врача с каким-то дерзким вызовом, на него никто так не смотрел, пациенты тем более. Потом пожала голыми плечами и усмехнулась - снисходительно-издевательски. Врач пришёл в себя.

 «Полуголая пришла, и не стесняется, - досадливо подумал психиатр. – А мне работать целый день, как теперь – работать?! Так и будет в глазах стоять… со своими ключицами».
- Ну, рассказывайте, вы молчать сюда пришли? – неожиданно для самого себя выпалил врач. Пациентка, однако, не смутилась. Посмотрела психиатру в глаза (стёкла очков стойко выдержали удар) и нервно передёрнула точёными плечами:
- Холодно.
- Чт... что? – не понял врач.
- Что, что! - передразнила Рита психиатра. - Холодно у вас, говорю. На улице  теплее было. Дд-давайте поскорее как-нибудь… закончим. (В кабинете было тепло, Арсений Евгеньевич хотел было включить кондиционер, и теперь досадливо думал, что придётся сидеть и терпеть, пока эта кукла не уйдёт. Нет, это надо же - передразнивает его как мальчишку! По чужому паспорту пришла, и как её пропустили?..)

- Да это  вы – «давайте поскорее»,  я слушаю, а вы молчите.
- Я не молчу, - спокойно возразила Рита (и психиатр подумал, что она права: она не молчит, говорит о погоде и о том, что замёрзла, а он, лопух, даже чаю ей не предложил).

- Может быть, чаю или кофе?
- Чаю. Со сгущёнкой. У тебя… у вас сгущёнка есть? Я когда переживаю, сладкого хочу до коленной дрожи, – призналась врачу Рита, и он опять уставился на её коленки. Рита понимающе ухмыльнулась, а психиатр залился краской. («А с ней не соскучишься, послал бог пациентку, не успела прийти – замёрзла, понимаешь… и сгущёнки хочет. Что мне с ней делать, кто бы подсказал...»)

- Бэлла Андреевна, я вас попрошу, организуйте нам по-быстрому  два чая, с лимоном и… Бэл, у нас сгущёнка есть? Ну, посмотри… Нету? Тогда два с лимоном, и сахар принеси, и что там у нас есть. У меня, понимаешь, пациентка замёрзла, хе-хе… Бэл, вот почему, чего ни спросишь, у тебя никогда  ничего нет!! - сорвался психиатр. - Вот скажи, почему?

====================Чебоксарский  «Акконд»

Остолбеневшая от повелительно-приказного тона, от того, что к ней  при клиенте(!) обратились на ты и от незаслуженных упрёков, тридцатилетняя Бэлла Андреевна торопливо внесла в кабинет поднос с двумя стаканами чая в железных подстаканниках, сахарницей с колотым сахаром (сахар Арсений признавал только колотый, который не таял в стакане, и его приходилось подолгу размешивать)и тарелочкой с хрустящими вафлями.

Знаменитый чебоксарский «Акконд» - эксклюзивно вкусный вафельный десерт, похожий на печенье «муравьиная куча», с карамельным восхитительным сиропом и сладкими дорожками шоколадной глазури, Арсений Евгеньевич привез Бэлле из  круиза по Волге и вручил две коробки – в шоколаде и без шоколада – со словами: «Спорим, ты такого не ела?»).

Арсению Евгеньевичу едва исполнилось сорок, он имел профессорскую степень, его исследованиями в области психологии интересовались всемирно известные психологи, но главным его качеством являлось то, что Арсений был убеждённым холостяком.

Впрочем, таким ли уж – убеждённым? Бэлла Андреевна часто ловила на себе его взгляды, не имеющие ничего общего с профессиональным интересом. И, испытывая невыносимую обиду, подала «Акконд» к чаю этим двоим. («С чего ж его так повело-то, может, знакомая пришла… Вот уж не знала о таких его знакомых! Вся из себя, подбородок кверху задрала, идёт как по сцене, выпендрёж на десять вёрст»).

Отхлебнув чаю, Рита одобрительно кивнула: «Я в подстаканниках люблю, мы в поезде всегда пьём…  А в самолётах – в пластике дурацком». Сообщив психиатру эти ценные сведения, Рита запихала вафельный островок в рот целиком (отчего щека смешно оттопырилась), по-детски облизала пальцы и прикрыла глаза.

- Часто на самолётах летаете? Вы… вам плохо? – испугался врач
- Не часто, но летаю. Работа такая… была, - Рита тяжело вздохнула, и от врача не укрылся этот вздох. - А почему вы решили, что мне плохо? То есть… плохо, конечно, иначе бы я к вам не пришла, и платить бы не стала, к вам на приём попасть знаете сколько стоит? Дешевле пистолет купить и застрелиться, – в сердцах выговорила врачу Рита, и Арсению Евгеньевичу стало стыдно – за тысячу рублей, которую этой девочке пришлось заплатить за приём. За клинику, в которую она пришла по чужому паспорту, потому что боялась идти (её и сейчас познабливало от страха, а ей казалось, что от холода). За то, что у них не оказалось сгущёнки, такая мелочь, а ему неприятно. Досадно, неудобно, неловко, некрасиво…
Да что с ним сегодня, он, похоже, поменялся ролями с этой девчонкой, принесла её нелёгкая!

- Почему глаза закрыли? Вас что-то угнетает? – допытывался врач.
Рита отставила стакан с недопитым чаем и зажав ладонью рот, рассмеялась: «Просто я так ем. Когда вкусно, всегда глаза закрываю. Из-за ваших шуточек чуть чаем не облилась. Вы всегда так шутите… с вашими больными? Подождите, дайте хоть чай допить, потом начнёте».
- А мы уже начали, и довольно давно. С той минуты, когда вы предъявили на ресепшене чужой паспорт, и вас почему-то пропустили.

Рита молча достала из сумочки паспорт и сердито шлёпнула им об стол. Психиатр полистал страницы: с фотографии улыбалась девчонка Ритиных лет (фотографию, что ли переклеила?), в графе ФИО значилось «Малокусова Маргарита Витальевна», в графе «Семейное положение», налезая друг на друга, теснились штампы о браке и о разводе. Когда же эта малолетка успела… два раза выйти замуж и два раза развестись?!

Впрочем, в паспорте черным по белому значилась дата рождения: «малолетке» стукнуло тридцать шесть, фотография, конечно, старая, а он купился… Хотя какая же старая, если эта фотография сидит на краешке стула, беззастенчиво выставив голые коленки, голые ноги, голые плечи… И нимало не стесняясь, лакомится вафлями, откусывая маленькие кусочки и запивая их чаем с лимоном. Картина называется: «На приёме у психиатра».

Арсений Евгеньевич не выдержал и захохотал, придерживая очки, которые норовили соскочить с переносицы, будто им тоже было смешно…
………

- …Словно жизнь закончилась, словно я умерла! И теперь не знаю, что мне делать, чем мне жить… и зачем. Работу, конечно, найду, нет проблем. В крайнем случае, устроюсь в… - Рита осеклась, и про «крайний случай» врач, к счастью, не узнал. – Не хочется ничего. Не хочется никого видеть,  не хочется ни с кем тра… ну, короче, общаться. Мне даже есть совсем не хочется, - с набитым ртом призналась Рита, забавно хрустя эксклюзивным «Аккондом».
- Мм-да, - только и смог сказать Арсений Евгеньевич.

=======================«Успокоительное»

 Она и впрямь ничего не хотела, даже жить, и врач настоятельно посоветовал Рите сменить обстановку.
- Мебель, что ли, сменить? - переспросила Рита. - Да я её только что купила, а Вы говорите, поменять. Вы хоть знаете, сколько я за неё отдала? - Рита закатила глаза.
- Что, хорошая мебель? – улыбнулся психиатр.
- Хорошая не то слово. Под старину, дерево, лак и натуральная кожа. Не люблю эти новомодные штучки, надувная мебель, рехнёшься от неё… На моей хоть лежать можно… без последствий. Но стоит зашибись! – лицо у Риты стало расстроенным, она не глядя опустила руку в вазочку и сказала: «У вас вафли кончились... Больше нет. Вы мне только лекарство выпишите, и я пойду. Мне домой надо».

- А вам никто и не предлагает остаться, - улыбнулся врач. - С вами всё в порядке. А депрессия не самое страшное, депрессия успешно лечится, я вам выпишу лекарство, и вы вполне справитесь, гхм… с ситуацией. Вам никто не говорил, что у вас сангвинический тип темперамента?
- Флегматический. Проверяли, на тестах, - сообщила врачу Рита и, увидев выражение его лица, объяснила: «Флегматик - типа пофигист. Просто делаешь то, что от тебя требуется, и не заморачиваешься. У меня всегда так было. А сейчас  началось чёрт знает что, тоска вселенская, и никак не проходит».

- Пройдёт! – заверил Риту психиатр и прописал  «успокоительное», которое она и купила в ближайшей аптеке по выписанному врачом рецепту. Молоденькая аптекарша пробежала глазами рецепт и воззрилась на Риту с профессиональным интересом.

- Вы… для кого покупаете?
- Что значит, для кого? Для себя. А что? - не поняла Рита.
- Ннн-ничего. Я просто так спросила. Вы раньше это пили? Нет? Тогда инструкцию читайте перед употреблением. Перед выходом из дома не пейте, лучше на ночь.

Дома Рита без сил опустилась на диван. Докатилась – до психиатрической клиники. Ей даже там не нашлось места – «псих» не предложил. Пялился как ненормальный, женщин не видел, что ли? Хотя если судить по его секретарше, не видел… На вафли раскошелился офигенные. Рита тоже хороша, всю тарелку умяла… Миллион калорий, теперь от них избавляться придётся. Да что с ней такое происходит, почему она всё делает не так… Тысячу рублей заплатила… за тарелку вафель! Рита заплакала от досады, что случалось с ней не в первый раз. Шмыгая носом, достала из сумки таблетки, вытащила из коробочки инструкцию…

После прочтения инструкции к «успокоительному» у Риты от злости высохли слёзы, она спустила таблетки в уборную и взяла себя в руки – в полном соответствии со своим «пофигистским» темпераментом. То есть превратила в клочки рецепт и купила круиз вдоль берегов Южной Америки. На океанском лайнере.

==============================="Курс лечения"

Помня рекомендации о «длительном курсе лечения» и «перемене обстановки», на которой особенно настаивал назойливый психиатр, Рита решила проблему кардинально. Круиз по Южной Америке, стоивший… Впрочем, две тысячи девяносто девять американских долларов, значащиеся в  проспекте, были только началом: в указанную цену входило только размещение в каюте и питание на борту. Отдельно оплачивались портовые сборы, авиаперелёт, оформление визы и медицинской страховки, экскурсии в портах захода и чаевые персоналу.

«Информацию об окончательной стоимости и наличии мест вы можете получить у менеджеров компании». На последнее Рите было наплевать, деньги у неё были, она пока держалась на плаву. Что будет потом – она решит потом. В ход пойдут любые средства, ночной клуб не самое страшное в жизни. Страшно, когда не на что жить – и не просто жить, а так, как хочется.

Маршрут завораживал, названия «остановочных пунктов» звучали упоительно: Вальпараисо – Кокимбо – Лима – Трухильо – Манта – Амадор – Панамский канал – о.Сан-Блас – Картахена – Фалмут – Джорджтаун – Форт-Лодеердейл, 18 ночей, океанский лайнер  «Vendam».
Риту «география» устраивала, скажем так. Ещё она скромно присмотрела для себя  круиз-тур по Аляске и Северной Европе, но это уже на будущий год. Много «сладкого» вредно.

Океанский лайнер «Veendam» поражал воображение своими размерами и предлагаемым сервисом: на борту имелись спа-салоны, биллиардные, парикмахерские, кинозалы, рестораны, читальные и музыкальные салоны… И неисчислимое количество баров и кафе, устрашающее не столько ассортиментом (здесь продавалось практически всё) и даже не бешеными ценами, сколько фамильярностью «отдыхающих», подогретой сорокапятиградусными ликёрами, шестидесятиградусным виски и восьмидесятиградусным бурбоном.

Впрочем, Рита сама  виновата: ей не следовало так ослепительно выглядеть и так одеваться. В первый же вечер, не зная куда себя деть, Рита  решила посидеть в баре – уютном, полутёмном, с хорошей музыкой и хорошими винами. Темнота, однако, никому не мешала: Рита услышала о себе много интересного, из которого «шикарно раздетая девочка» было самым безобидным. С красными щеками она спустилась к себе в каюту и не выходила до утра.

То же было с бассейном (Ритин купленный в Штатах купальник имел фасон «что  есть, что нет», фигура – «согласно купленным билетам»). В бассейн Рита нырнула «первый и последний раз, да чтоб меня скрючило, если пойду ещё!». Со всем же остальным было как в песне: «А в остальном, прекрасная маркиза, всё хорошо, как никогда».

Продолжение http://www.proza.ru/2015/10/20/168