Волька с Воздвиженки отрывок

1928
Отца Волька помнил смутно.
Врезалось в память, как, выслушав в исполнении матери рассказ Горького «Пепе», он мечется по мазанке, переполненной мухами, и скандирует цитату из итальянского хулигана: «Когда от много берут немножко, то это не кража, а просто дележка»!
Мухи переполняют комнату.
Они гудят, как трансформатор на столбе за арыком.
Арык гремит.
Осел за окном икает с утра.
Топот копыт.
Мать вскидывается, выбегает на двор. Слышны возбужденные голоса – мужской и женский.
В дом входят сапоги и портупея. Сапоги - в оранжевой пыли и скрипят, как журавль колодца.
«Когда от многого берут немножко, то это не кража, а просто…».
«Воровство», - поправляет портупея. Волька смущается и каменеет.
«Воля… Поцелуй отца-то…».
Волька краснеет и прячется за этажерку.
«Отвык. Полтора месяца…», - скрипят сапоги.
С загорелого носа рука снимает прикипевшее пенсне. От него на лице остается рисунок - светлым по темному. Портупея падает на оттоманку.
Мать с отцом садятся, утыкаются лоб в лоб друг-другу.
«Новости. Хочет стать киномехаником».
«Что вдруг?».
«Думает, что тот прямо в будке делает кино и сразу показывает. Я ему объясняла, объясняла. Не верит».
«Кино - дело хорошее. Помнишь, мы с тобой в кино ходили в Саратове…».
«Давно».
«Ну, не так давно».
«До революции, Паша. Значит – давно. Помню».
«А я не помню… Про что кино было - не помню».
«Так мы и не видели. Процеловались весь сеанс…».


1930
Дверная цепочка позволила двери приоткрыться лишь на пяток сантиметров. И, несмотря на то, что в этих пяти сантиметрах маячила кроме Александры Николаевны и Вольки еще и фигура в фуражке, Фира Самуиловна не спешила открывать.
- Что вам, Степанов?
- Жильцов привел, – пояснил милиционер.
- Каких еще? На каком основании?
- Гражданка Розенбаум, ну, хватит… Есть основания. Ордер, распоряжение… Все есть. Ну, одно и то же всякий раз…
- Нет, я требую объяснений! Комната - Евграфова.
- Объяснение: комната Евграфова - в распоряжении Наркомата обороны. А женщина - вдова красного командира. Все - по закону. Ну, давайте. Чемодан не дирижабль. Хотя тоже большой… Люди - с дороги.
Пока Фира искала, что ответить, к двери подскочила дворничиха Коновалова.
- Мы на эту комнату все права имеем! Нас четверо. Мал-мала!
И все это - в щель.
Степанов поставил чемодан, снял фуражку и вытер пот с рубца от околыша:
- Ну, что мне с вами делать? Дверь ломать? Комната - не жилуправления, а наркомата.
- Ведомственная площадь, - хрипло пояснил, проходя мимо старик с туркой в руке - недобитый аристократ Сосновский – и вынул цепочку из паза.
Посреди прихожей стоял рояль.
Огромный.
Когда-то - лаковый.
Стоял – мало сказано. Он практически занимал ее всю. Протиснуться из кухни к входной двери и от входной двери в коридор можно было лишь поодиночке и по стеночке.
Но главное – челюстью монстр вплотную упирался в дверь комнаты, на ручке которой белела лента с печатью.
- А этот динозавр - откуда? – удивился Степанов.
- Коноваловы вытащили… - затараторила Фира. - Я им говорю: тащите тогда на помойку, или в комиссионный. Не пройти, не проехать…
- Нас - мал-мала! – парировала Коновалова. - Раньше малыши - под ним спали, а теперь подросли, головками бьются…
- Так, правда, вынесли бы во двор… - нахмурился Степанов.
- Так он в дверь не пролезает!
Степанов сравнил размеры входных дверей и динозавра, и вынужден был согласиться с очевидным…
- Все равно, женщину я обязан вселить. Так что  - разойдись! Держи…
И он сунул Вольке в руку ключ, который достал из кармана еще на лестничной клетке.
Соседи попрятались - кто в коридор, кто в кухню.
Степанов ухватил динозавра за лакированную ногу и потянул на себя…
Рояль задрожал, зазвенел, скрипнул колесом, но двинулся лишь на пядь.
Волька не стал ждать, поднырнул под брюхом монстра, сунул ключ в скважину, повернул, и оказался в комнате - пустой и звонкой.
- Волька! – вскрикнула вслед мать.
Но Волька не слышал, он - уже в эркере - прижал нос к пыльному стеклу и увидел кремлевские башни…
- А из нашего окна площадь Красная видна! - в восторге процитировал он.
Степанову удалось-таки отодвинуть монстра на расстояние, позволившее Александре Николаевне втиснуться. Участковый передал ей над декой два узла,  подсунул под рояль чемодан и козырнул в знак того, что его миссия закончена.
Александра Николаевна, углядев в стене возле наличника одинокий гвоздик, сразу вытащила из узелка и повесила на него фото Павла Кирилловича.
Пенсне, портупея, усики… Как живой.
- Теперь нам и на кухню не пройти! – возмущалась в коридоре Коновалова.
- Товарищ Степанов! Я буду жаловаться! – гнула свое Фира.
- Не толкайтесь, - заклинал Сосновский. - Кофе – горячий. Вы же не хотите, чтобы я вас обварил?
- Меня-то выпустите,  – попросил Степанов.
Экипаж коммуналки по возможности расступился.
Едва за милиционером лязгнул замок, вновь раздался звон, скрип, и челюсть монстра придвинулась вплотную к дверному проему, заперев новоселов в комнате.
Александра Николаевна в дверном проеме, опершись руками на крышку рояля, запротестовала:
- Да что же вы делаете?
- Проход освобождаем. Нам что теперь - на четвереньках ползать?
За пыльным стеклом внизу что-то блеснуло.
Волька распахнул окно и услышал марш.
Люди в белых костюмах и латунных касках шагали строем по улице, гремя тубами, звеня тарелками, ухая в барабан.
За ними шагала колонна с плакатами «Мы идем смотреть Чапаева».
Сбоку от оркестра маршировала, подражая бравым шлемоносцам, стайка пацанов.
Волька прыжком оказался у двери и проскочил под роялем к входной двери …
- Воля! Стой! Куда? - крикнула Александра Николаевна обреченно…

Волька домаршировал с пацанами до кинотеатра и там получил от самого рослого тычок в грудь:
-  А ты - откуда? Я тебя не знаю.
- С Воздвиженки! – сообщил Волька с трудом вызубренный в поезде новый адрес.
Рослый смягчился:
- А! Ну, давай, с нами, только не зевай.

В фойе кинотеатра было - битком.
Билетерши рвали, рвали, рвали билетики…
Билетики устилали пол, их поодхватывал сквозняк, они кружились на сквозняке, как снежинки…
Рослый парнишка проскочил без очереди, сунул тетеньке в униформе билет…
- Это прошлогодний.
- Ой, перепутал наверное… Сейчас… - Рослый стал рыться в карманах. -  А это?
- Это - на трамвай. Мальчик, ты смеешься?
- А побыстрей - нельзя? - возмутилась из очереди дама в шляпке…
Сопровождавший ее, джентльмен во френче вдруг хохотнул…
… увидев, как за спиной билетерши, пока она дожидалась билета, за портьеру проскочило несколько малышей.
- А! Вот он! – мгновенно нашел билет Рослый.
- В следующий раз заранее готовь. Все, товарищи. Киножурнал. Кто не успел - вход после перерыва.

Зашуршали шторы, погас свет, застрекотал проектор. Волька высунулся из-за портьеры и впился влажным глазом в экран….