Энеата. Солнце и воин. Глава 2

Пролог и глава 1  http://www.proza.ru/2015/09/25/1050


Глава 2. Знахарь

…Девушка танцевала легко и изящно, казалось, она вот-вот взлетит над травой и растворится в лучах закатного солнца. Красавица высоко подпрыгивала и приземлялась так ловко и тихо, что шелест листьев в зарослях заглушал звуки ее движений. Волосы цвета хлопка, длинные, достающие концами до выжженной солнцем и стоптанной в камень земли; немыслимо, нестерпимо белые. Девушка запрокинула голову назад, и волосы проехались по иссушенным травинкам, шелестя.
Она была здесь давно, провожающая закат, танцующая с южным ветром. Свет зари отблескивал на сверкающей поверхности канала и на совершенном теле незнакомки, окрашивал траву в красновато-золотой, делал тени от кустов и деревьев резче и чернее. Аромат пряных трав и кошеного сена, возвещающий о приближении ночи приторно-сладкий запах левкоя…
 - Это Аарка, Аарка-луна, - выдохнул пастух, замерев, боясь шевельнуться и спугнуть дивное видение.
 Незнакомка была хороша, слишком хороша. Гибкое и стройное тело, грациозные, плавные, но исполненные силы и страсти движения. В красноватых лучах и её белоснежная кожа, и волосы, и прозрачная короткая туника из шёлка казались нежно-розовыми, сверкающими переливами перламутрового блеска.
 Юноша жадно следил за каждым движением, не отворачиваясь и не моргая. Красота загадочной танцовщицы так увлекла его, что он не заметил всё ярче проявляющийся густой туман, поднимающийся от сухой земли и постепенно окружающий девушку. Серебристая мгла, завихряясь вокруг тонких белых ладоней и ступней, окутывала пространство мерцающей пеленой.
 Лишь когда туман коснулся груди очарованного пастуха, юноша очнулся, сбрасывая наваждение и понимая, что становится слишком трудно дышать. Прекрасная незнакомка исчезла. Вокруг него было лишь непроглядное белоснежное марево, ледяное, до боли колкое, а в шелесте ветра упорно слышался чей-то хриплый смех.

***
Прячась от полуденного зноя в тени фруктовых садов, совсем юная девушка старательно перерисовывала буквы, начертанные на глиняной дощечке, выводя их тонкой тростинкой на песке в каменной чаше. Раздавшийся позади строгий голос заставил её прервать занятие и обернуться:
- Энеата! Я же сказал – только монеты или бронзовые ножи!
В воротах сада стоял старый мужчина, облачённый в длинную шерстяную тунику, выкрашенную в тёмно-зелёный цвет. Коротко остриженная чёрная борода на удивление гармонично сочеталась с длинными, собранными на затылке седыми волосами, а подчёркнуто сердитый взгляд карих глаз с бледными ресницами явно собирался зажечь пламя стыда в душе расточительной девчушки.
- Прости, дедушка Хурсан, - рассмеялась Энеата. – Эти бусы были такими красивыми!..
- И сколько ты ему отдала, негодная девчонка?
- Кувшинчик, дедушка Хурсан.
- Кувшин масла за девчачью погремушку?! Эне!
 - Маленький кувшинчик, дедушка Хурсан, - с очаровательной, не позволяющей продолжать споры улыбкой ответила девушка, поднимаясь с земли и отряхивая длинную белую тунику. В тёмно-рыжих волосах сверкнула вплетённая нитка мелких стеклянных бус. – Зато смотри, как они сверкают на солнышке!
Бусы тихо прошелестели хрупким звоном. Старик открыл было рот для ответа, но тут его позвал слуга, сообщивший о прибытии покупателя.
- Ну-ка, Эне, беги вперёд, - медленно ковыряя в сторону тростниковой калитки в арке глинобитной стены, окружавшей сад, произнёс Хурсан. – Негоже, чтоб долго ждали, а я ж пока доковыляю. Да смотри, не на бусы меняй, дурёха!
Девушка озорно рассмеялась, рванувшись с места. Уже через пару мгновений, промчав мимо рядов персиковых деревьев, она оказалась во внутреннем дворе дома. Перебежав мощеную площадку с большой каменной чашей, заполненной водой, возле которой отцветал пышный тамариск, она юркнула в узкую заднюю дверь и оказалась в лавке.   
 Старик Хурсан когда-то был лекарем-асу, пользовавшимся уважением и благосклонностью знати Арка и воинов аркского правителя; но несколько лет назад он понял, что целительство становится слишком тяжёлой службой для него. Теперь знахарь жил в пригороде и содержал лавку, торгуя различными снадобьями, травами и маслами. Дело это было прибыльным и достойным, и Хурсан всегда очень этим гордился. Родных детей и внуков он не имел, как и каких-либо других родственников; и найденыш Энеата, давным-давно случайно встретившаяся ему на пути, стала единственной его наследницей. Он обучал её своему ремеслу – как тайнам врачевания, заготовления трав и смешивания масел, так и тому, о чём догадывались и изредка сплетничали, но всё же не решались признавать соседи - премудростям чародейства. Энеата оказалась обладательницей чудесного природного дара и склонности к волшебству и целительству, и Хурсану не составило труда помочь ей раскрыть таланты. 
Энеате нравилось находиться в лавке. Здесь всегда был лёгкий полумрак; узкие длинные окна обычно наполовину прикрыты тростниковыми ставнями, но всё же лучи солнца проскальзывали внутрь и расцвечивали флакончики с драгоценными маслами, выложенные на полках, сверкающим блеском. Развешанные под потолком пучки трав и сухие цветы, мешочки с тёртыми кореньями и чаши со снадобьями на любой случай жизни, кувшины с лечебными настойками и глиняные таблички с рецептами исцеляющих отваров и мазей, пыль волшебных камней и пыль древесной коры из дальних краёв; запах, царивший здесь, всегда успокаивал и радовал Эне.
Она прошагала к прилавку, оглядываясь в поиске гостя; несколько минут она прождала, затем в дверь осторожно постучали. Дверь отворилась, и внутрь помещения скользнул худощавый подросток лет четырнадцати, одетый в шерстяную неокрашенную тунику, подпоясанную простым куском верёвки вместо тряпичного пояса с кистью – судя по всему, это был чей-то раб.
- Да хранят ваш дом Тааль и Ирутар, - поклонившись, произнёс юноша.
- Да осенит твой путь свет Аарка, сокрыв от зла Эллашира, - церемонно отозвалась Эне, затем с непринуждённой улыбкой продолжила: - Чем я могу помочь?
- Мой господин… - раб замялся, обдумывая последующие слова. – Меня послал мой господин, Рамзаш из Карауда, сын Халетара. Он просил асу Хурсана приехать к нему, если это возможно.
- Асу Хурсан скоро подойдёт, - мягко отозвалась Эне. – Сядь и расскажи, что случилось.
Раб тяжело вздохнул и опустился на лавочку у стены. Немного помолчав, он сказал:
- Я не могу сказать, госпожа. Мне велено только передать письмо лично в руки асу Хурсану и ответить на его вопросы. Если они будут. Но я могу говорить только с асу Хурсаном.
Эне пожала плечами и замерла, неподвижно и молча ожидая прихода дедушки Хурсана.
Однако его появление вовсе не приоткрыло перед Энеатой завесы тайны – едва услыхав, что странного посетителя прислал некий господин Рамзаш, Хурсан тотчас приказал Эне выйти во двор. Именно приказал – столь строгого голоса, не требующего возражений, девушка не слышала от воспитателя, всегда баловавшего её и прощавшего любые вольности, наверное, никогда прежде. Насупившись, она покинула лавку. 
Она сидела на краю фонтана, борясь со жгучим желанием подкрасться и подслушать разговор. Однако, когда стремление уже стало непреодолимым, и девушка решилась утолить любопытство, дверца дома отворилась, и Хурсан появился на пороге.
 Эне соскользнула с каменного борта и подошла к наставнику. Он невесело улыбнулся и произнёс:
 - Эне, мне надо уехать.
- Далеко?
- И надолго. Да и для тебя тоже есть дело. За лавкой и домом присмотрит Амар, а ты поезжай в Энаран, к судье Арнунне.  Отвезёшь ему несколько снадобий, он давно просил, а я всё как-то… Да, и ещё отдашь ему письмо. Лично в руки, Эне, и сама читать его не будешь. Обещай, что не будешь.
 - Отчего ты мне не доверяешь? – возмутилась Энеата.
- Солнце моё, Эне, просто делай, как я сказал.
 - Обещаю, дедушка Хурсан. А когда надо ехать? И когда поедешь ты?
- Ты поедешь завтра на рассвете, я договорился - Харат отправляет судно в Энаран, ты поплывёшь с ними. А я соберу сейчас вещи и сразу выдвинусь.
 Энеата нахмурилась.

***
 Деревня Карауд находилась чуть в стороне от Великой Реки. Несмотря на прорытые каналы, приносящие воду для орошения, жара и сухость здесь ощущались куда серьёзнее, нежели в городах на берегу. В Карауде делали финиковое вино, славное по всей Дарфии и даже вывозимое торговыми караванами дальше на запад; уроженцы этого поселения хранили в тайне секреты изготовления напитка, придающие ему особый, отличный от других дарфийских вин вкус. Умельцы, пытавшиеся открыть рецептуру караудского вина, перепробовали все мыслимые и немыслимые добавки – специи, травы, фрукты, цветы, даже порошки камней – но так и не добились подобного оттенка.
Асу Хурсан когда-то жил здесь – ещё в юности, только-только пройдя целительское испытание и получив право лечить. Рамзаш, сейчас ставший деревенским старостой, был его приятелем; они вместе увлекались чародейскими изысканиями, но Рамзаш вскоре оставил это занятие, а Хурсан, лишившись поддержки друга и устав от косых взглядов жителей, уехал в город.
 С тех пор они не виделись. Прошло три с половиной десятка лет, в течение которых друзья лишь изредка разменивались письмами; Рамзаш успел подзабыть приключения молодости, но недавние события заставили его вспомнить о старом товарище. Слишком пугал караудцев таинственный туман, появляющийся некоторыми ночами на полях. Финиковые пальмы, кормившие всё поселение, иссыхали там, где пролетало это странное марево. Сперва староста велел отправить несколько людей в соседний город Хаман, где стояло святилище водной богини Тааль; но подношения и задабривания жрецов, по-видимому, не привлекли милости к Карауду. Всё стало только хуже – начал падать скот, а последнее событие было и вовсе жутким – один из жителей припозднился, не успев до заката возвратиться домой, и попал под непонятные чары. Он не погиб, но был до ужаса напуган и, похоже, потерял рассудок вместе со способностью связно разговаривать. Тогда Рамзаш отправил своего раба найти асу Хурсана и привезти его в деревню.
 Старый лекарь прибыл в поселение только через пять дней после того, как получил известие. Ближайший к Карауду город был выше по течению Великой Реки, и доплыть туда по воде было трудно, так что Хурсан и сопровождавший его раб сперва ехали с сухопутным обозом, а затем шли вдоль канала пешком, погрузив вещи на двух вьючных ослов.
 В деревню, окруженную невысоким тростниковым забором, они въехали в полдень, когда жар от солнца и земли стал почти невыносимым. Вступив под тень деревьев, высаженных рядами между домов, Хурсан и его спутник вздохнули с облегчением, утирая пот со лбов и сбрасывая с волос ткань накидок.
 - Хурсан, брат! – раздалось восклицание.
Рамзаш на удивление легко узнал приятеля через долгие годы разлуки, и дело было вовсе не в том, что рядом шагал раб, посланный за лекарем. Хурсан и вправду мало изменился – он поседел, да старость легким касанием прочертила морщины в углах глаз, но более тридцати лет назад точно такой же была и худощавая сутулая фигура асу, и манера коротко стричь бороду по моде западных земель, и взгляд был таким же хитрым, но доброжелательным.
- Рамзаш? – неуверенно произнёс Хурсан, вглядываясь в лицо вышедшего навстречу старика. – Ты?..
- Что, не узнал? Да, много лет прошло, - Рамзаш грустно улыбнулся, поджимая губы и вышагивая в сторону прибывшего.
 Они обнялись, Рамзаш радушно похлопал друга по спине.
- Что ты не договорил в письме? – сразу поинтересовался Хурсан.
 - Это скверная история. Но ты устал с дороги, друг мой, пройдём в дом. Отдохнёшь, поешь, и тогда поговорим.
 Лекарь вздохнул и ссутулился ещё сильнее.

 ***

Старик Хурсан разглядывал молодого пастуха, попавшего под чары загадочного тумана. Юноша к приезду целителя уже начал приходить в себя, но заботливые жители деревни на всякий случай продолжали держать его взаперти в сарае.
 - Замар? – позвал его по имени Хурсан.
Судя по повернувшейся в сторону асу голове, Замар уже вспомнил, как его звали.
- Замар, ты меня слышишь?
Тот только пристально смотрел ему в глаза, не моргая и не шевелясь. В его взгляде с той ночи и до сих пор застыл ужас, который сложно было передать словами. Хурсан тяжело вздохнул и, подавшись вперёд, положил ладонь на плечо юноши. Несколько мгновений они оба были неподвижны, затем пастух коротко вскрикнул, отшатываясь, а Хурсан отдёрнул руку.
 - Ну что? – нетерпеливо спросил староста Рамзаш, приоткрывая дверь и заглядывая внутрь сарая.
- Ничего, - Хурсан осторожно уложил на рассыпанное сено мгновенно заснувшего юношу, затем повернулся к появившемуся другу и добавил: - Отпоим зельями. Через пару десятков дней будет в полном порядке.
- Ну, хвала богам.
Хурсан покачал головой, затем поинтересовался:
 - Пастух, три овцы, бык… А ещё что попадалось?
 - Половина пальм сгнила. И небольшой кусок ячменного поля.
- Пойдём, покажешь места. Зельями я займусь потом. Пусть пока поспит.
Рамзаш замялся.
 - Видишь ли… - неуверенно и смущённо начал он. – Совсем недавно был этот туман, позапрошлой ночью, и как-то…
 - Размаш, - твёрдо произнёс Хурсан, упирая руки в боки. – Идём. Ты что, боишься?
- Хурсан, брат!.. Я не мальчишка, чтобы такое предположение меня зацепило! – ответил Рамзаш, но было видно, что он всё же обижен и задет словами старого друга. – Ладно, пойдём. Но давай издалека глянем.
  Ничего таинственного и опасного не виделось в поле, где, по словам Рамзаша, прошлый раз повис холодный белый туман. Пожухлые ветви пальм не смутили бы тех, кто увидел их, не зная предыстории; казалось, их всего лишь поджарило жестокое южное солнце. Но Хурсан, узрев иссохший сад, заметно поник.
 - Слушай, Рамзаш, - медленно произнёс он. – Иди сейчас в деревню, вели кому-нибудь взять принести мне сюда мою синюю сумку. И шерстяной плащ, какой не очень жалко.
 - Пока туда, пока сюда – темнеть начнёт, не успеешь ничего.
- Я собираюсь ночевать здесь.
 - Хурсан!..
 Голос старика стал жёстким:
 - Иди, делай, что велено!..
 Рамзаш застыл на пару мгновений, затем всё же развернулся и зашагал к поселению. Когда он уже отошёл на некоторое расстояние, Хурсан крикнул вслед:
 - Рамзаш! Если я не справлюсь, напиши в Энаран, верховному судье Арнунне, пусть привезёт сюда Энеату!..

 Марево поднялось ещё раньше, чем солнце скрылось за горизонтом, в предзакатных сумерках. Хурсан кутался в плащ, что принёс ему из деревни мальчишка, и вглядывался в молочно-белый туман.
- Я ждала тебя, - где-то позади прозвенел нежный женский голос.
Старик не шевельнулся, не обернулся на зов. Взяв в руку тонкую палочку, он принялся чертить на земле знаки; на стоптанной, иссохшей и потрескавшейся земле не оставалось и следа от подобного действия, но он продолжал рисовать невидимые узоры.
 - Ты думал, что всё прошло само собой? – произнесла незримая незнакомка. Раздался тихий перезвон смеха. – А видишь, я ещё жива. Ты отобрал у луны её солнце, но она взрастила свой собственный свет. С твоей помощью.
 - Да, - устало выдохнул Хурсан. – Это было моей ошибкой, и я пришёл всё исправить.
 - Исправить? Ошибка? О, нет, мой друг, всё вышло на диво удачно. Ты пытался убить меня тем ритуалом? Как глупо. Он дал мне столько сил… Я тянула жизнь из земли, из травы, из животных. Пришёл черёд людей, и ты пришёл слишком поздно.
 Туманные клубы приняли очертания скалящихся призрачных чудовищ, немыслимых форм и размеров; рыча и стуча хищными челюстями, они окружали Хурсана, ожидая приказа своей госпожи. Из марева вышагнула стройная красавица с белыми волосами, и, холодно и равнодушно улыбаясь, подняла руку, намереваясь коснуться старика.
 Невидимые прежде руны, вычерченные знахарем, вспыхнули огнём, ограждая его со всех сторон высокой пламенной стеной. Дева тумана отдёрнула руку, обжегшись. С любопытством во взоре она посмотрела, как на белоснежной коже ладони уродливым пятном расползся след ожога.
- Зара… - начал было Хурсан, но Зара перебила его, разозлившись:
- Зарой была беззащитная девочка, которую ты пытался убить лишь потому, что не понимал, не хотел понимать, не мог понять, на что она способна! Теперь меня зовут Ааркой, богиней Луны, и ты будешь звать меня так же!
- Зара, Луна погаснет, едва на горизонте появится Солнце.
 - Что за бред ты несёшь?! – Зара встряхнула головой, затем уже спокойнее ответила: – Моя сестра мертва. Мне некого бояться.
- Твоя сестра жива, Зара. Я забрал её тогда. Она жива и полна силы, с которой тебе не сравниться никогда.
 Глаза туманной колдуньи округлились, она сверкнула взглядом, в котором смешался гнев и испуг. Чудовища бросились из марева, нападая на рунную стену Хурсана, рывок за рывком подтачивая её. Старик что-то бормотал, пытаясь поддержать щит, и тот слабо поблескивал, отвечая на слова заклинаний; Зара вскоре засмеялась, поняв, что её чары сильнее.
 - Ты зря пришёл, мой друг. Ты хотя бы понимаешь, сколько сил ты мне отдашь?..
 Рунная защита старого знахаря взорвалась вспышкой нестерпимо яркого золотого света. Туман вокруг рассеялся, тени отступили, Зара растворилась в сверкающих лучах. Вокруг была лишь чёрная, непроглядная южная ночь, почему-то пахнущая гарью. Пошатнувшись, Хурсан рухнул на потрескавшуюся от жары и сухости землю.


 Продолжение выкладывается на странице СИ. http://samlib.ru/b/bodarackaja_a_p/eneata-solnce.shtml