Ната

Я гладил зеркала, выбитые стекла. Резал пальцы, кровь капала в монолитные черные лужи. Дурак.
Она спорхнула ко мне с облачка, легкая, как вздох. Кудрявые светлые волосы, и сама светлая, невесомая, вся пропитана лунным светом и туманом. Детское лицо – совсем ребенок!
Я ласково взял её за руку. Казалось, хрупкая кисть сломается, будто тонкая веточка. Она говорила, я не разбирал слов, наслаждался звучанием свежего ручья.
- Мне нравится туман, вода… Любые перемены.
Я вдохнул. Запах безлюдных улиц, чистого снега, дыма. Тот неуловимый час, когда глубокая ночь становится ранним утром.
Она исчезла. На самом деле её никогда и не было, я знал это точно, как знают, что за днем следует ночь, а за рассветом – закат. Знание, скрытое глубоко внутри, постоянно стучало в висок, кричало о себе – птица в костяной клетке. Но я предпочёл не знать.
Предвидеть будущее, заглянуть за подоконник, осторожно просунув голову меж зубцов выбитого стекла. Что там, за холодной безлюдной равниной, за синевой предрассветного неба, за морями, окаменевшими под ледяным бризом?
Я аккуратно передвинул острые льдинки. За каждым кусочком прозрачной головоломки тянулся кровавый след. Порезы на окоченевших пальцах отзывались тупой болью. Я вспомнил о белокуром ангеле из моих грез, и невольно улыбнулся.
На полу в лучах восходящего солнца искрились ледяные буквы. «Вечность» - холодный поцелуй огня, застывший в груди.