Падай, так падают листья

Листья выбили окно, с мясом вырвали раму и подхватили с собой. Старуха не была удивлена: она ожидала этого давно. Её худое, будто скелет, тело, вцепилось в дверную ручку и вывалилось в утренний сумрак.

В лесу грязно и серо. Хмурый купол небес царапает брюхом раскоряченные черные ветви. Грязь под ногами начинает сотрясаться, дождем падают желуди, и, в следующую секунду – взрыв!

Золотое цунами из дубовых, кленовых, березовых, грабовых листьев затапливает лес. Лиственные волны прокатываются по бурелому, переворачивают вековые дубы, подхватывают с собой лесных зверушек. В потоке крутятся пни, очумелые зайцы, бревно с беличьим выводком и пара невозмутимых ежей.

Бабулька ловко несется по гребням палой листвы верхом на двери, словно заправский серфер огибая водовороты и бушующие гейзеры. Вокруг неистовствует стихия, ураган швыряет в лицо нескончаемый листопад. Золото, бронза, охра. Запах грибов и сырой земли, скорость опьяняет. Бабка откидывает с глаз розовую челку, подныривает под аркой переплетенных корней.

Кеды с разноцветными шнурками точно приросли к доске, мастерка развевается за спиной вороновыми крыльями. В чащобы приплывают все, раньше, или позже. Вжих! Совсем рядом просвистел куст барбариса, будто предупреждающий знак. Осторожно, дальше ходу нет! Притормозите, гражданочка! Да только поздно. Падающий лист не пришьешь обратно к ветке.

Старуха улыбнулась, отчего тысячи морщин на лице сложились в довольный узор, прильнула к доске, как скейтбордист перед опасным трюком. Быстрее! Еще быстрее!!!

Дверь шуршит по коре трамплина, взмывает ввысь. Кажется, можно дотронуться до во-о-он той тучи пальцем. Доска, кувыркаясь, уносится куда-то вниз, разламывается пополам. Бабушка падает, падает, в золотую Ниагару, в воды бушующего листопада, который низвергается в сердце Земли. Одежду уносит ветер. Иссушенное старушечье тело рассыпается ворохом алых, рубиновых листьев, которые тут же теряются в ярко-желтом потоке своих собратьев.