Гексагон 2. Глава 5. Охотники и варвары

След посыльного спускался вниз по склону к темным зарослям стланика. Бастийра легко бежала по твердому насту, а Верту и Замии приходилось поднимать ноги, вытаскивая снегоступы из мерзлой крупы.
В ложбинке, сквозь глубокие сугробы пробивались прозрачные ледяные веточки и длинные черные прутья стланника. Большая часть была обломана у самой земли. Видно посыльный задержался здесь, и возможно до утра. Нашлось и убежище – углубление в снегу, огороженное невысокой стенкой. Солдаты быстро раскопали наносы, и нашли угли от костра.
Припорошенный серой пылью след вел дальше, вдоль подножия сопки. Наверняка крылатый страж заметил с неба ближайшее селение и, переждав ночь, попытался к нему выбраться.
Гадюка стоял неподалеку, со снисходительной улыбкой глядя на копошение хранителей над остатками ночлега. Он явно считал это пустой тратой времени. Ну что же, пусть поработает в небе.
– Мцернос, вернитесь к дракону, поднимитесь и отыщите ближайшее селение. Мы пойдем по земле.
– Будет сделано, госпожа Сехмия, – Препан церемонно поклонился и легко взбежал вверх по склону. 
Вскоре до хранителей докалилась волна снежной взвеси. Ёрмул разминал крылья, разогревая остывшие мышцы. Порывы стали чаще и резче и вот уже в белой мути над головами пешеходов прошёл громадный темный силуэт, держа путь на низкое солнце.
Троица превратила снегоступы в широкие лыжи, прикрепив к ним гибкие полозья, и направилась следом за летучим ящером, огибая каменный горб. След серой пыли постепенно бледнел, истаивая, и воительница все чаще глядела в небо, ожидая подсказки. Пользоваться походным «дальним глазом» без надобности она не хотела, запас маны в кубышках не бесконечен. Когда путеводная нить окончательно пропала, хранители остановились.
– Куда теперь? – спросил Рин.
– Пойдем вдоль ложбины, – ответила девушка, рассматривая белую складчатую скатерть равнины. – Вряд ли летун менял направление. Уж что другое, а выбирать курс крылатые умеют.
– Знать бы еще, куда он шёл.
– Узнаем. Думаю, сначала нужно отдохнуть. Может и стеноломы вернуться
Солдаты не успели даже расчистить снег, когда над соседней вершиной показался крылатый ящер. Он скользила низко, почти касаясь длинным хвостом сугробов. Сехмия вскочила, махая руками, и её заметили. Дракон поднялся выше, скользнул вдоль склона и резко распахнул перепонки, опускаясь рядом с пешеходами.
Упала лестница и с седла свесился возница.
– Госпожа Сехмия, скорей поднимайтесь, вам нужно это увидеть.
– Залезайте, – махнула спутникам бастийра и первая запрыгнула на ступеньку. – Рин, что вы нашли?
– Там, за скалами, в лощине охотничья деревня. На нее напали наездники на пернатых ящерах.
– А посыльный там?
– Не знаем, мы заметили у наездников его плащ.
Назад дракон добрался быстро, хранители едва успели приготовить оружие. Впереди показались чёрные, угловатые острия скал, за ними обрывистые стены и новый склон с глубокими складками. На дне одной из них темнела кучка бурых пятен – круглых кожаных палаток.
Вокруг стойбища по утоптанному снегу метались крохотные фигурки людей. С севера их окружала полукольцом цепь белых, почти неразличимых на снегу, двуногих хвостатых зверей.
Едва миновав скалы, ёрмул заложил круг, обходя деревню по солнцу, оставив тень за спиной, и расправил перепонки, бесшумно скользя в воздухе. Жители и налётчики были слишком заняты, чтобы глядеть вверх, и приближения новых участников действа никто не заметил.
Лощина приближалась и возница обернулся к бастийре, ожидая приказов.
Сехмия жестом велела подождать и достала стеклянный кругляш, «дальнего глаза», поднесла к лицу. Деревня скачком приблизилась, фигурки стали чёткими.
В стойбище жили люди, одно из союзных племен в давней войне Гексагона и людоедов, тех самых, что сейчас охотились на них, словно на дичь.
Теперь воительница могла рассмотреть даже бурые клыки в пастях ящериц. На спине у каждой седок в грязно-белом меховом балахоне, в руках пращи, каменные булавы и топорики на длинных ручка. Загонщиков, оцепивших стоянку, было шестеро. Примерно столько же налетчиков кружили внутри кольца жилищ, сгоняя оставшихся без защитников женщин и детей в центр, к священному столбу духов. Ярким зеленым пятном выделялся войлочный плащ небесного стража на одном из дикарей.
Ещё не приняв решения, девушка уже оценила силы противника.
«Десяток варваров даже против двух магов и четырех хранителей, это смешно. А ведь подо мной боевой дракон. Только как посмотрит гильдия на вмешательство в дела Заснежья и трату маны, не оправданную заданием? Приказ дан чёткий: найти и вернуть метафизиков. А мне нужно Жало!
Возможно посыльный сейчас в селении, даже если нет, нужно узнать, откуда у людоеда его одежда. Это единственная ниточка к отряду магистров. Или придется наобум обыскивать все эти ледяные просторы. Проклятые умники как всегда напускают туман, как будто всем нужны их тайны! Кто теперь скажет, куда их занесло?
Что делать, вмешаться в схватку сейчас, когда Лемор наготове, или дождаться удобного случая и просто выкрасть дикаря в зелёном?»
Из крайней палатки вынырнула женщина, волоча за руку трехлетнего ребенка, и опрометью бросилась по тропе прочь из деревни. Её заметили. Ящер метнулся вслед, всадник, привстал, раскручивая на длинной петле булаву. Но на перерез ему выскочил мужчина с копьем, намереваясь преградить путь чудовищу, давая семье время на бегство. Седок, заметив его, повернулся и выпустил ремень. Человек рухнул, схватившись за голову.
Варвар не стал подбирать оружие, шлепнул шираха по шее, отдав команду, и хищник бросился за убегающей добычей. Два скачка, щелкнули клыки, и на снег брызнула кровь. Было слишком далеко, в ушах свистел ветер, но хранительница, как на яву, услышала детский крик. Из-под мехового капюшона показалась перекошенное плотоядной радостью лицо наездника. Оскал превратил рот в хищную, ощеренную пасть.
«Да катитесь гильдия за предел! Мы должны защищать союзников!»
Сехмия обернулась к солдатам.
– Спасаем деревню! Ларигос, Рин, Верт – вы заходите с юга, по большой тропе, Препан и Сима со мной на восточный склон, Руар, высадишь нас и отрезай им дорогу на север. Никто из наездников не должен сбежать! Это приказ! Но оставьте в живых хотя бы пару, чтобы было кого допросить! Все готовы? Снижаемся!

Ермул скользнул вниз по склону и сложил перепонки, замедляя полет. Шум встречного потока стих и донеслись крики из стойбища. Сехмия сдернула плащ, бросив в корзину. Выдернула из укладки портупею с саблями, и колчан с налучьем, ногой сбросила вниз веревочную лестницу. Едва дракон коснулся лапами снега, как бастийра скатилась вниз, на ходу застегивая пряжки амуниции.
Сима не отставал, закинув на плечо тяжелый многозарядный самострел. Только маг не особо торопился, спускаясь последним.
Загонщики за деревней заметили дракона, и начали собираться на тропе, но остальные продолжили сгонять пойманных жителей в гурт и рубить крыши из шкур.
Препан ещё не успел отбежать, а крылатый ящер уже прыгнул вверх, ударил крыльями воздух, направляясь к южной тропе.
Хранитель остановился, взводя пружины оружия. Притормозила и Сехмия, наложив на лук стрелу, простую, без наговора. Дорогих эти грязные ублюдки не стоят. Тем временем ёрмул сделал полукруг и опустился на другом краю стойбища.
Дикари растерялись, наверное поняли, что их окружают, оставили в покое пленников, и сбились в кучу. Донеслись гортанные выкрики команд.
Все же варвары были опытными воинами, не поддались смятению, и дружно бросились на врага, хотя у хранителей было преимущество, они стояли выше. Первым же выстрелом Сехмия выбила дикаря из седла. Лемор начали умело уклонялись от стрел. Ширах легко неслись по рыхлому снегу, резко бросаясь из стороны в сторону. Попасть во всадника было легче, и вскоре еще один людоед скатился со спины своего зверя.
Сами ящеры были куда крепче, оставшись без хозяев, вырвались из строя далеко вперед, и продолжали бежать, получая всё новые стрелы и арбалетные болты. Пришлось утыкать ими обеих, словно ежей. Но и тогда один почти достал бастийру, только в трёх шагах споткнулся, окутался пыльным облаком, на ходу ссыхаясь и скрючиваясь, упал на снег. Остальные повернули назад в деревню.
Сехмия обернулась. Маг распада держал в левой руке странный церемониальный кинжал с тремя изогнутыми лезвиями, похожими на бутон. Невинно улыбнулся командиру и поклонился.
– Простите, неистовая Сехмия, если помешал вам развлекается. Но вы ведь даже меч из ножен не достали.
– Это не игра. Будьте серьёзнее!
Загонщики не успели присоединиться к сородичам. У них за спиной, на утоптанный снег тропы, уходящей за сопку, отсекая путь к отступлению, опустился крылатый ящер. В него сразу же полетели камни и топоры. Ёрмул взревел и дохнул струей огня, превратив трех, самых наглых противников в факелы, схватил горящего ширах вместе с наездником, и перекусил пополам.
Уцелевшие людоеды отступили в деревню, укрываясь за низкими крышами. Сехмия не стала тратить стрелы понапрасну. Там мелькал зеленый войлок, его хозяина нужно было взять живым.
– Перпан, Сима оставайтесь здесь, никого не выпускайте! Дикаря в плаще не убивать!
Странная, неведомая прежде ярость требовала выхода, в ушах всё ещё звучал детский крик, нужно заглушить его предсмертными хрипами дикарей. Бастийра бросилась вниз, выскочила на узкую тропку и вскоре оказалась между палатками.
Зеленое пятно мелькнуло слева. Уцелевшие всадники решили прорваться на юг, смять их дружным натиском трёх противников ниже по склону, посчитав их меньшей угрозой, чем дракон. Это было ошибкой.
Из-за палаток донеслись крики, грохот разрывов, гул огня, шипение снега, обращенного в пар. В небо взвились клубы дыма. Петарда начал огненное представление.
Перепрыгнув два изломанных мужских трупа со следами зубов, воительница выскочила на площадь. Пленные жители стойбища спутанные сетями и веревками, сбились в кучу вокруг родового столба-тотема. Но воительнице было не до них. Мельком отметив, что стражи среди них нет, бастийра бросилась вниз, следом за ширах.
Наездник в зелёном, видимо был вожаком этой банды, шёл позади, подгоняя остальных. И потому остался цел, успев уйти от огня.
Его ящер вывернул из-за шатра навстречу девушке, она отскочила в сторону, едва увернулась от зубов, упала на спину, прокатилась по снегу.
Лук отлетел в сторону, и подбирать его нет времени. Сехмия, не вставая, вырвала из ножен метательный нож, и тем же замахом швырнула его вдогонку, метя в голову всадника.
Вышибить вожака из седла не удалось, лезвие плашмя ударило укрытый мехом затылок, лишь слегка оглушив седока. Он соскользнул набок, заваливая мчащегося зверя, и тот влетел в стенку палатки, путаясь в силках и веревках, развешанных на козлах, перекувырнулся через спину. Еще один ширах пронесся мимо подгоняемый обожженным седоком, даже не пытаясь помочь.
Сехмия рывком вскочила на ноги, выхватывая саблю, в два прыжка оказалась около ящера, и с размаху ударила в шею. Хлынула кровь, хищник забил лапами, окончательно придавив наездника, лязгнув клыками у самого сапога, пришлось добить его, отрубив голову.
Воительница брезгливо попятилась, избегая тёмных брызг, вонзила клинок в снег, очищая от грязи, выдернула и вернула в ножны.
Слева догорала палатка, видимо Ларигос постарался, за спиной взревел Ёрмул, донеслись крики жителей.
Теперь вожак никуда не денется и Сехмия бросилась наверх, надеясь взять в плен другого людоеда, но опоздала. На снегу лежали три ширах, рядом усохшие, словно мумии, наездники.
– Шшофт! Препан, я же просила оставить парочку в живых!
– Простите, мой командир, немного перестарались. – Гадюка виновато поклонился, отряхнул с колдовского кинжала капли воды, пряча его под плащ. – Но, думаю, в этом мы не одиноки.
– Предел с вами! Спускайтесь в деревню. 
Бастийра вернулась к столбу. Увидев её, притихшие, было, дети снова заголосили. Только сейчас девушка поняла, что до сих пор не сняла маску и сдернула платок, а следом прозрачное забрало.
Увидев человеческое лицо, местные немного успокоились, и спокойно позволили разрезать сети, освободив двух женщин. Одной бастийра сунула короткий хозяйственный нож, указав на остальных соплеменников, и обернулась к северу, туда, где на тропе ворочалась громадная туша Ёрмула. Дракон что-то жевал, девушка предпочла не выяснять, что именно. Последним живым налетчиком остался лемор в зеленом плаще.
Пленницы освободились и вместе с детьми разбежались по поселку, отыскивая мёртвых родичей. Над островерхими крышами вознеслись причитания и стоны.
Девушка разыскала лук и метательный нож, вернулась к безголовой туше. вожак уже начал приходить в себя, шевелил рукой, пытаясь столкнуть с живота груз. Сехмия сорвала с него грязный, словно тряпка, сбитый в ком плащ небесного стража, перерезала постромки сбруи. Кончиком клинка откинула меховой капюшон с головы наездника. И фыркнула от отвращения.
Лемор пытались быть во всем похожими на своих хищных питомцев. Или кто-то над ними хорошо поработал. Углы губ людоеда были подрезаны, образовав зубастую пасть. Безволосая, синюшно-зеленоватая кожа иссечена тонкой сетью шрамов, напоминая чешую.
Когда пленник открыл глаза, воительница поняла, внешностью неведомый ваятель не ограничился, и человеческого в полярных дикарях гораздо меньше, чем в бастийрах. Из-под татуированных век блеснули жёлтые глаза с узким вертикальным зрачком – глаза рептилии.