Шадринка. 18

Москва сверкала праздничными огнями и иллюминациями. Беляево также было по Новогоднему украшено, только по своему, до столицы здесь было далеко. На площади стояла высокая ель с цветными огоньками и клуб в центре города пестрел флажками и афишами.
  Второго января под вечер из клуба выходили четверо. Илья Подгорный с женой Надеждой и Алексей Деев с Тамарой Сомовой, подругой Надежды. Все были в хорошем настроении. Новый Год они встречали у Подгорных, танцевали под патефон, к утру вышли на площадь под ёлку и гуляли, пока не промерзли до костей. На следующий день отогрелись каждый у себя дома и, вот, второго числа снова собрались вместе и пошли в клуб на концерт. Тамара шла сейчас веселая, розовощёкая, держала Деева под руку, переговаривалась с Надеждой, которая незаметно подмигивала ей и кивала на Алексея. За проведенное время вместе Деев ей понравился. Она встречалась с ним до этого однажды, на дне Рождения Ильи Сергеевича. Тогда Алексей был с гостями не долго, с работы позвонили и срочно вызвали его в НКВД. А теперь Тамара успела узнать его поближе, познакомилась и даже подружилась с этим внешне замкнутым и немного угрюмым мужчиной. Сейчас все шли провожать Сомову до дома, она живет недалеко от станции в двухэтажном кирпичном домике. Потом Деев отправится домой. Что скажет он ей на прощание? Назначит ли свидание или как? Вот примерно такими мыслями была забита голова Тамары. Она искоса поглядывала на него по дороге, пытаясь угадать настроение Алексея. Сегодня в клубе он был вежлив, много разговаривал с ней, танцевал перед началом представления, но ни разу не сделал намека на то, что заинтересован в продолжении знакомства.
  Вот уже близко дом, гудят паровозные гудки на станции, ярко светят семафоры. Над деревянной платформой раскачиваются висячие фонари. Подошли к палисаднику.
- Ну, Тамарочка, счастливо!  Заходи к нам, не забывай, - радушно говорил Подгорный.
  Тамара подняла глаза и посмотрела на светящиеся окошки в своей квартире. Дома были мама с тёткой.
- Всего доброго! – сказала она, поцеловала Надежду, пожала руку Илье Сергеевичу и подошла к Дееву. – До свиданья, Алексей Григорьевич!
- До свиданья, Тамара! Спасибо за компанию, за проведенный вечер!
- Надеюсь, он будет не последний! – вставил Подгорный.
- Да-да! – добавил Алексей и протянул Тамаре руку.
  Когда женщина вошла в подъезд, помельчавшая компания завернула за двухэтажку и направилась в сторону парка.
- Теперь тебя, Алексей, проводим, - сказала Надя.
- Давайте вместо прогулки, - отозвался Деев.
- Ну, как она тебе? – спросил Подгорный.
- Тамара?
- Да, Тамара!
- Ничего, хорошая женщина.
- Конечно хорошая, плохую не сосватаем.
- К чему это ты?
- А к тому, что приглядеться тебе к ней не мешало бы. Долго думаешь бобылём-то жить? Тошно, небось, одному? – спрашивал Илья Сергеевич.
- Хорошая женщина, говорю, а остальное рано обсуждать, - ответил Алексей.
- Что, рано-то? Тебе всегда рано, смотри – поздно будет!
- Что ты, Илья, так разошелся? Может я ей ещё не понравлюсь?
- Ты то не понравишься?! Ты ей уже давно нравишься, я то знаю.
  За углом мелькнул дом секретаря райкома.
- Надюша, иди домой, я один Алешку провожу. А ты иди, там Петька с Танькой одни.
  Надя попрощавшись с Алексеем, пошла по протоптанной в снегу тропке к дому. Илья Сергеевич и Деев двинулись дальше.
- Как она тебе, нравится? Ну, ведь нравится, я вижу! – не унимался Подгорный.
  Деев молчал.
- всё лето ты маялся, даже отпуск попросил. В колхозе зачем-то работал. Не знал, куда себя деть. А женишься, вся хандра сразу пройдет… Ты прости, что я так, ведь не чужие мы с тобой, сколько протопали по тайге вместе в гражданскую, сколько тропок пересчитали! А тут, просто совет даю. Приглядись к ней, поближе познакомься. А то вижу, на свиданье даже её не пригласил. А она ждала. Ну, чего молчишь-то? Может другая на примете имеется?
  Алексей остановился, с улыбкой посмотрел на Подгорного.
- Ты Надежду любил, когда женился?
- Вот те раз! – опешил Илья Сергеевич.
  Он стоял, смотрел на Алексея, топтался на снегу, потом протянул:
- А-а! Понимаю! Без любви, дескать, что за жизнь?! Но любовь-то ведь она сразу не приходит. У нас с Надюшей много общего было: и романтического пыла с лихвой хватало, и взаимной симпатии. Поняли мы, что нужны друг другу и поженились. И какой тебе такой любви особой надо, не пойму! Любовь и уважение позже приходят с годами, когда человек родным становится. А ты уж не мальчик, не студент, чтоб в романтику-то играть. Вот первый раз по любви женился, и что? Главное, чтоб человек надежный был, верный.
- Правильный ты человек, Илья, ох, до чего ж правильный! – произнес Деев и пошел вперед.
  Он шел и слушал, как хрустит снег под сапогами, как скрипят старые сосны, как ветер с шорохом метет поземку вдоль забора. Ведь прекрасно всё, хорошо, и воздух этот морозно-снежный, и вечер, друг, вот, идет рядом, читает мораль, заботится о нем. Но, что-то щемит сердце, опутывает тяжестью грудь. Неприятно Алексею было продолжать этот разговор.
  Илья Сергеевич взял его под руку.
- Ладно, Алексей, но ты бы хоть спросил у меня про Тамару, что ли? Неужели совсем не интересно? Да пойми ты, чудак, трудно ведь мужику без бабы! В каком угодно смысле.
- Трудно, не спорю… Ладно, расскажи о ней.
  Тамара Сомова была бригадиром на швейной фабрике, единственной в Беляево. Жила вместе с матерью и тёткой. Двоюродный брат, сын тетки Лизы, год назад женился и получил квартиру в районе новостроек, съехал от них. Новая улица была заложена вдоль кромки леса. Три года назад там снесли деревянные бараки и построили кирпичные одноэтажные домики на две семьи каждый, складные и аккуратненькие, туда и переселился родственник Тамары с молодой женой. Замужем Сомова не была и в свои тридцать два года выглядела свежо и молодо. Это была полноватая, среднего роста женщина, с яркими чертами лица, темными бровями и волосами пшеничного цвета. Вьющаяся челка непослушно падала на лоб и подчеркивала женскую выразительность и привлекательность. Одевалась она не крикливо, но со вкусом. И непонятно было, почему же такая женщина до сих пор не замужем? Мужчины в её жизни, конечно были. Один раз дело уже шло к свадьбе, но нелепая ссора, по вине Тамары, оборвала все отношения на долгие годы. Тамара после жалела своего избранника, искала с ним встреч, ждала подходящего момента, чтобы снова сблизиться, но дело не шло на лад, а постоянно ждать у моря погоды было не в характере этой женщины. Теперь она занята поисками подходящего кандидата и, кажется такого она нашла. Уже давно Сомова имела виды на Алексея, невзначай заводила о нем разговоры с Надеждой, пока та, наконец, не поняла, что настал момент их познакомить.
  Деев пришел домой в этот вечер немного возбужденный. Он снял шинель, прошел в комнату, постоял немного у окна. Небо очищалось, в просветах облачной дымки мигали звезды, одна крупная блестела очень ярко, её было видно даже сквозь набегавшие тонкие тучки. В стороне над лесом стало отчего-то совсем светло. Деев отодвинул занавеску и начал внимательно всматриваться. Ну, да – луна! Конечно же! Сегодня полнолуние. Облака в том месте где она вставала были розово-желтыми, вскоре они разошлись и небо посветлело, тёмная синь разбавилась, как на палитре. Ночное светило выходило на прогулку пасти звёздные стада.
- Тогда тоже было полнолуние, - тихо произнес Алексей, - там, на реке.
  Перед глазами возникла живая картина: девушка в легком сарафане, тоненькая и изящная на фоне сверкающей воды.
  Алексей с грустью посмотрел вдаль, потом отвернулся от окна и вошел в маленькую комнатушку. Переоделся, замотал шею шарфом, нахлобучил ушанку и вышел во двор. Морозец поскрипывал под валенками и щипал за нос и щёки. Алексей набрал поленьев в дровяном сарае и медленно двинулся с ними к крыльцу, что-то соображая. На ступеньках он остановился, повернул голову, глянул на лес, за которым лежала Шадринка и… опустил вниз руки. Дрова с грохотом покатились по ступенькам. Он дернул ручку двери на себя и вошел в дом. Через десять минут он вышел оттуда в серой шинели и фуражке с бумажным пакетом в руке. Пока шел по дороге до леса не встретил ни одной попутки, ни одной подводы, а служебную машину брать не хотелось.
- Что ж, пешком пойду! – решил он, подойдя к опушке.
  В лесу было тихо и таинственно. Лунный свет, скользя меж стволами деревьев и падая на снег, придавал всему вокруг необычные формы. Сказочные тени кидались под ноги и синевой ложились вдоль тропинки. Голубые блики растворялись справа и слева в ночной темноте. Было около десяти, когда в клубе кончился концерт, сейчас наверное уж одиннадцать, если не больше. Алексей даже не посмотрел на часы, когда вышел из дома. Сейчас он быстро шагал в Шадринку, вдыхая холодный, морозный воздух и наслаждаясь красотой величественного, ночного леса. Стояла тишина, ни ветерка, лишь изредка встревоженная белка вскинется и сиганет с ветки на ветку, осыплет вниз мелкий, пушистый снежок.
  Каждая тропа была Алексею здесь хорошо знакома. Он свободно ориентировался в этом лесу, как днем, так и ночью, темнота ему была не помеха. Вот сейчас тропа раздвоится и надо свернуть вправо. Дорога стала шире, скоро появится поляна и пол пути уже пройдено. Откуда-то издалека донесся глухой шум. Он приближался, нарастал, и теперь без труда можно было определить цокот лошадиных копыт по утоптанному снегу и скрип полозьев. На санях подъезжал человек. Деев остановился.
- Здрасьте, товарищ начальник, - приветствовал Алексея Никанор Медников, отец Жени.
- Здрасьте, Никанор Митрофаныч!
- Откель это вы в такую поздноту? Чай по делу, али как?
- К вам в Шадринку, подвезете?
- Свезём, садитесь! А я вот из Беляева, от сродственников, с праздником их поздравлял и загостился.
Но, любезная! – крикнул он.
Никанор был на веселее. Когда сани тронулись, он стегнул кобылу и погнал её мелкой рысью. На его разгоряченном лице была улыбка. Всю дорогу до Шадринки он не умолкал. Рассказывал о том, как недавно рыбачил у проруби и чуть не провалился под лёд. С его слов все выглядело, как веселое приключение, но на самом деле Медников в тот день жутко струхнул, а после два дня не мог опомниться. У дома председателя он остановился, высадил Деева, а сам лихо понесся по деревне к своему жилищу, поднимая тучи снежной пыли.
  Можаев был очень удивлен, когда на пороге, чуть ли не в полночь, появился Алексей.
- Лёшка, ты ли? – растеряно спросил он, стоя босым на полу.
- Ага, я, к вам вот… А вы уж спали? Не рассчитал!
- Спали, да ты раздевайся, не стой у дверей. Случилось чего?
- Нет, нормально всё. К вам вот надумал. Завтра во второй половине дня, товарищ один из Новосибирска приедет по делу, а до того времени мне на работе делать нечего. Хоть ночку у вас побыть, да утро.
  Алексей снял шинель, поставил на стол бумажный пакет с зефиром, посмотрел на печь. Пелагея крепко спала там, посапывая во сне по-детски. Алексей улыбнулся и сел к столу.
  Пока пили чай, Деев рассказывал Кузьме Егоровичу о последних новостях из райцентра, не забыл упомянуть и о Подгорном, и о том, как они вместе встретили Новый год. О знакомстве с Тамарой Сомовой он упомянул вскользь, между прочим, но Можаев это тут же про себя отметил.
- А ведь тебе, Лексей, жениться пора! – сказал он в конце разговора. – Как она, Тамара-то эта, ничего из себя бабёнка?
- И ты, туда же! Прям, как сговорились с Ильей!
- Да не о том речь… Побереги себя, Алексей, - вдруг добавил председатель, - негоже этак в лесу по ночам шастать. Была б жена, не пустила бы. И не маялся бы так. Вот сейчас пришел, зачем спрашивается? Ты и сам толком не знаешь. Мучаешься, жжет тебя какой-то огонь изнутри. А что, не пойму! Что средь ночи то сорвался, можешь хоть объяснить?
- В том то и дело, что не могу. Не могу!
  Алексей встал.
- Если всё объяснять, то это долго, да и слов никаких не хватит.
- Слов-то хватит, духу может не хватить, - усмехнулся председатель.
  Они долго молчали. Уже укладываясь спать. Алексей спросил:
- Расскажи, как тут у вас?
- Ничего, хорошо, живем по маленьку.
- Ну, а в колхозе как?
- А что в колхозе, как всегда. Сена много в том году заготовили, душа радуется.
- В деревне, что нового? Как Соколовы там поживают?
- Соколовы? Ничего поживают. Ты ведь дружил раньше с ними, с Анной, зашел бы к ним. Анна про тебя тут, как-то, спрашивала: как живешь? Здоров ли? Славная девка она была, красивая. Да Игнат в свое время много ей кровушки попортил. Ольгу-то, помнишь, что у них летом гостила?
  Алексей кивнул.
- Вот, пишет она им, карточку даже прислала. Анна уж очень этому радуется. Ждет её на следующее лето. Ребята, говорит, тоже ей пишут… Ну, а так, какие у нас новости?
  Резкий переход на другую тему заставил Алексея встрепенуться. Ему интересно было бы послушать ещё что-нибудь о Соколовых, но Можаев и не думал продолжать, считая, что эта тема исчерпана.

                ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.