Прошлый и Будущий. Вечно твой, Джеймс Джойс

Ты слишком бледный как на истинного ирландца. Я так и представляю, как ты снуешь туда-сюда по Дублину и поправляешь время от времени свои очки спадающие ниже на нос. Костлявая рука (слишком тонкие пальцы как у всей твоей семьи) появляется из рукава широкого темного синего пальто, как змея, выползающая из своего логова.
Ты привлекательный. Возможно, слишком мудр и по своему стар для своего еще молодого возраста. На тебя заглядываются девушки, и даже их матеря. Но тебя это не интересует. И не будет интересовать до тех пор, пока ты сам не заметишь своих оком (кареглазым ли?) их. Все, что попадается (падает, тонет и рвется, РВЕТСЯ) в твой прищуренный, немного серьёзный, по мальчишески смелый глаз, приобретает для тебя новую форму. Свою форму. Словно оно еще даже и не существовало до того, как ты не посмотрел на него. Вымощенная кирпичом площадь. Невозможно поверить, сколько ног проходит здесь. Он не в состоянии поверить, что люди умирают (не те погребенные заживо мерцы в своей жизни, ходящие туда сюда – работа-дом, дома-работа. снующие по жизни своей без всякого принципа и правила). А зачем так жить? Только ради того, чтобы отбивать верный ритм жизни на городской площади? В ожидании меча ль иль яда? Словно ничего не подозревающая Гертруда, погибшая вместо Гамлета. Гадостно. Беднота. Все следует за ними. Эта ненастоящая худоба (от нее хочется блевать) Гадство какое. Люди мертвецы те, гниющие в своих могилах (ах, только те, у кого она есть. а остальные, пардон, как говориться, гниют в сырой земле). Люди мертвецы. Неужели они для того и живут чтобы ходить здесь? И ты от этого не спасешься. Лишь можешь в последний раз наполнить свой бокал (что ты предпочитаешь? виски? еще крепче?). И последний раз насладиться женским телом.
 
Смотри внимательно на то, как рассыпаются волосы, когда ОНА вынимает все свои заколки. Никто не посмеет прикоснуться к ее бедру кроме тебя. Неужели это все, что она заслужила от тебя? А как же другая красавица, отдавшая тебе жизни? Пол жизни. И то кусок, что вам остался вместе просуществовать. Потому что жизнь твоя и вовсе не кажется тебе жизнью, чтобы честно ее прожить. 

Я жить устал, я жизнью этой сыт и зол на то, что свет еще стоит (Макбет акт 5).



Нравится ли тебе она? А ее платья? Шелк такой легкий и так блестит. В акте первом Макбета говориться, что новые почести походят на новые платья: их надо поносить для того, чтобы они хорошо сидели.