Маша и медведи

           Всю жизнь любил жену друга. То есть не совсем так, влюбились они в нее одновременно, но Надя очень быстро вышла замуж за Леню, за лучшего кореша Жана. Жан смирился, стал жить как сложилось. Поближе познакомился с Машей с параллельного. Они все вместе учились в институте, такая студенческая влюбленность, переросшая в глубокое чувство. У Нади к Лене, а у Жана к… сразу и не скажешь к кому… и Надю никак из головы выкинуть не мог, и к Маше, казалось, привязывался все сильнее.
           Такое бывает.
           Жан – это от Жени, Евгения, студенческая переделка имени на западный манер. Они тогда все имена так переиначивали – Иван – Джон, Федя – Фред, Борис – Боб – традиционно, в общем-то. А женские не трогали, Ларисы оставались Ларисами, Лены Ленами, Тани Танями – и без того прекрасные имена, драгоценные, любимые.
           Но на Маше Жан не женился. Подумал, что так будет честнее, сел, взвесил, прикинул, и сказал себе – не могу обманывать хорошего человека. Объяснил ей как сумел, обиделась Маша страшно, хотя сказала, что понимает. Жан честным хотел быть, считал, раз он страстно любит Надю, то не может жениться на Маше. Лучше жить одному, скрывая свое чувство и не мешая браку друга Лени с Надей. 
           Хороший человек Жан.
           Маша довольно быстро оправилась от удара. Она девушка необычная, увлеченная наукой. Вместо того чтобы интересоваться женихами, спрашивает – а как ты считаешь, черепахи, у которых в глазу три колбочки вместо двух, по другому цвета видят? Например, желтый? Мы-то желтый, вообще не видим, мы видим отражение красного… Или про Карла Третьего, почему он принцем был по имени Чарльз, а королем стал под именем Карл. И так далее.
           Странная.
           Но хорошая.
           Очень хорошая Маша.
           Жизнь, меду тем, идет дальше. Ей, жизни, все равно, кого мы любим или не любим.
           Все вокруг стареют. Многие в семейном кругу, а Жан, ставший уже Евгением Петровичем, в одиночестве. За вычетом случайных связей. Придет с работы, поужинает, телевизор посмотрит – передачу «Кому на Руси жить хорошо», и спать ляжет. Завтра, небось, опять на службу. По выходным, бывало, к друзьям в гости ездил, к Лене с Надей и их двум сыновьям – Кеше и Леша. Приедет, пообедают, выпьют немного, поговорят о том о сем, и разойдутся. В том смысле, что Ивановы дома останутся, а Евгений Петрович уедет домой. Они его по-старинке Жаном зовут, а он их, соответственно, Ленчик и Надюша.
           С детьми их дружит, зимой на лыжах вместе катаются, в парке имени швейцарского кантона Гризон. На праздники всевозможные друг другу подарки с удовольствием дарят. Жан Лене фляжку в кожаном чехле, а Леня Жану фрацузскую туалетную воду, Жан ребятам набор шотландских лыжных мазей, а они ему картину собственноручно нарисованную, точнее раскрашенную. 
           Надя хорошо готовит, вкусно, особенно у нее получаются пироги. Это уж, как пить дать. А иногда они все вместе лепят пельмени. Начинка – говядина пополам со свининой (Леня – эстет, однажды предложил баранину). Маленькие пельменьки, на один укус, вкусные – ум отъешь. Особенно если с ледяной водочкой. Эх!
           Хорошо жили.
           Пока Леня не умер.
           Просто так. Пришел домой с работы, сел за стол поужинать пюре с котлетами, взял вилку в руку и упал. Сказали, сердце. Но так всегда говорят. 
           Похоронили, конечно. Погоревали. Стали дальше жить. И тут Жан подумал, что, вон оно как бывает. Живешь-живешь: боль нянчишь, угли лелеешь, пламя прячешь, а – раз, хоть и страшной ценой, но жизнь дает второй шанс. Бери, пользуйся.
           И Надя, вроде, не против. По всему получается.
           Время-то все одно идет. Дети совсем подрастают, их на ноги ставить надо. Образование платное, бассейн, карате, то-се.
           Посидел, подумал, и опять не смог.
           Посчитал это предательством памяти дорогого друга.
           Так и живут теперь. Надя с детьми, а Жан с кошкой. Которую ему год назад Ивановы же и подарили, от своей Примки – котенком.
           И не то, чтобы все несчастны, но как-то не до конца оказались счастливы. Как-то не полностью воплощены в замысле. То есть, им кажется, что ошибка у Бога в планы закралась.
           А на самом деле – нет.
           Все так и должно было быть.
           Лишь про Машу ничего не известно.