Цивилизация

Тут такая высокая цивилизация и демократия.
Ну елки!
Как что – так в морду!
Причем уважение к нам, российским туристам,  все-таки кое-какое есть.
Например, сплошь и рядом по штрассе говор по-русски.
Даже улицы попадаются с нашими названиями.
Ага!
Идешь по улице Герцена – хорошо, как будто никуда не уезжал за тридевять земель.
Домишки частного сектора стоят, подбоченясь шершавыми заборами.  На каком заборе даже краска, там вон. Синяя… Или фиолетовая… Импортная, наверное…
Ну цивилизация!
Буквы на заборах… Разные… Там… Причем у нас, оболдуев, просто напишут три буквы, а рядом – пять букв. Ну, кто пограмотнее, так еще добавит слово – «лубофь». Ох темнота! Темень жутчайшая!
А здесь-то…
Здесь-то, на заборе, не только слова, а просто – схемы подробные, как там и что. У них же ползучая сексуальная революция открыла людям дорогу в новую эру человечества. Куда нам до них! Теперь там каждый знает, что в капустной грядке растет капуста, и ничего более. А СПИД ходит без презерватива.
Ну, еще кучи мусора у них…
Прямо вдоль улиц…
Даже удивительно: город заграничный, а кучи как будто наши.
Причем могу определенно заявить, что эти немцы живут за счет русской продовольственной интервенции, так как то там, то здесь металлические болванки консервов. На которых написано «Тушенка говяжья», «Сгущенное молоко», «Сардины»… И так далее.
Правда, импорт, то есть их продукт, тоже есть.  С буквами никудышними, ничего не прочесть. Съешь, как водится, а чего? Поди гадай.
Во цивилизация!
«Шпрехен зи дойч? Марки жок».
Черт его знает, куда этот Герцен смотрит…
Ой, а это что?
Из канализационного люка – крик истошный, прямо иностранный. Ничего толком не поймешь. В общем, вытащил этого несчастного аборигена.
- Ну, мерси, - говорит он, отдуваясь, - извините. Знаю, что в люк завсегда упасть – не так уж категорически наповал. Всплыть-то можно. А вот не могу удержаться – кричу всякий раз «караул!». Такое воспитание. Против сущности и природной жилы человеческой не попрешь.
- Ничего, - поддерживаю разговор, все-таки за рубежом, чего кукситься на виду мировой общественности. -  У вас еще ладно, хоть один люк не закрыт по оплошности, а на наших Северных улицах – чуть ли не на каждом углу. Шагу не сделать, чтобы  не в люк. Причем кричи не кричи – хрен вытащат.
- Пиджачок-то у вас новый, - замечает люколаз, - подзапачкали на коленях.
- Не привыкать, - отвечаю вежливо, - дома отстираю, когда вернусь. А то ведь человека надо спасти – верно?
- Да, отзывчивый вы какой-то, - льстит абориген немецкий, - иной раз, правда, свалишься в этот люк, я тут как раз на работу хожу, так и не дозовешься людей. Так и уснешь, чай не пивши.
Такая тактичность!
Никогда свои достоинства не будет выпячивать иностранец. Мол, и у нас так же, как у вас. Так душевно и скромно, чтобы мой менталитет не ранить впопыхах.
А «иномарки», в смысле автомобили, какие у них!
Это не то, что у нас, российских оборванцев. Так промчатся одна за другой… Грязь из-под колес брызнет вам на физиономию или одежду – пустяки… Обчистимся. Это же в знак протеста муниципальным и иным властям, небольшой намек, чтобы лучше мостили дороги. Машины, конечно же, важнецкие, а проезжая часть дороги… так смахивает на нашу. А еще Запад!
И автобусы импортные, а давят бока в проходе по-нашему, аж раньше времени выйти хочется из салона на воздух.
В общем, что ж…
Пройдусь пешком, значит…
…По проспекту Карла Маркса.
Во дают! 
 А говорят, что социалисты-коммунисты у них не в чести.
Иду же по проспекту «большого, бородатого, многодетного».
А самому кажется, что вроде здесь я уже был когда-то.
Может, и не раз. Точно: сейчас сверну – будет вокзал.
Железнодорожный.
Ну, очевидно…
Точно, как у нас, в областном центре, в котором я бывал всего-то несколько раз.
И буквы, главное, от Мефодия еще остались – в о к з а л.
Тут вижу двух мужиков на скамейке.
-Идем штурмовать телецентр, - говорит один другому, едва ворочая иностранным языком.
- Идем, - соглашается тот, что в помятой дачной шляпе, из соломы. – Только я не знаю, какой канал будем брать приступом.
- Нужно нАчать, - убеждает первый, лысый, как гвоздь, - а там разберемся. Ведь что передали в рекламе: водка «Зверь»… Выпил раз. Похмелья не будет… Понимаешь, никогда… уже не будет. А мы с тобой тут две недели пьем – и конца не видно. На твою рожу уже смотреть не могу.
- Нет, ребята, - вмешиваюсь в беседу, желая показать свои мировоззренческие установки, близкие к западным образцам. – Лучше вообще ничего не штурмовать, пусть само по себе. Ведь как народ дружно, то есть толпой, двинулся в одну сторону – значит, опять обязательно не туда. Лучше по одиночке, каждый занят своим делом.
- А ты кто, Троцкий? – перебивает соломенная шляпа.
«Ты смотри, - думаю, - они всех наших политических деятелей знают наперечет. Во эрудиция! Я вот их какого-нибудь там Бегина не знаю, а они нашего Троцкого помнят, как своего тестя».
Подстрекатель встает со скамейки и отвешивает тумака почем зря и в мою сторону. Вот тебе и антисемитизм! Но водка «Зверь» усугубила его неустойчивую  позу, и боец за свободу телеэфира оказывается поверженным у ног пособника…
«Что-то неладное творится на этом капиталистическом Западе, - решил я, отступая закоулкам. -  Потратиться на авиабилет и на все прочее,
а в результате – знакомые  пейзажи и выражения!...»
Удивление мое стало еще больше, когда я узнал, что самолет, на котором я планировал совершить турполет в Кельн, так и не взлетел по причине отсутствия горючего. 
К тому же в салоне завелся от долго сиденья террорист,
и его в течение трех часов обезвреживала спецгруппа правоохраны.
Что, впрочем, не помешало мне от души выспаться перед заграничными впечатлениями.
Отсюда мое полное невежество по вопросу: «Где я?».
А сойти с самолета без трапа – пустячное дело.
Было бы желание Германию посмотреть.
Вот же горе луковое, деревенщина!

Впервые рассказ опубликован в журнале «Земля сибирская, дальневосточная»,
№№7-8, 1994 год.

Скриншот датируется ноябрем 2022 года.
А вы говорите, что не может быть!