Ну, я попал... 3 или Шарью

               Чем отличаются походы с ГенВалом, так это верностью намеченному плану. Уже при обсуждении плана на следующий, 2005 год, на лето была намечена поездка на Шарью. Это приток Усы. Как я понял позднее, ГенВал всегда совмещал все походы с возможность там то ли наловить рыбы, как на Нижнем Кумозере, то ли насобирать ягод, как на Поньгоме, то ли заготовить грибов как на Шарью. Поскольку поездка намечалась в августе месяце, то параллельно с походом реализовывалась цель сбора и заготовки грибов. Объявив о планах похода заранее, ГенВал как бы давал всем информацию – когда планировать свои отпуска для похода. Брать напрокат байдарку ГенВала желания не было, и я заказал у него каяк – одноместную байдарку. Конечно, можно было найти какой-то приемлемый бюджетный вариант и в магазине, но если представилась возможность сделать плавательное средство у мастеров этого профиля, а ГенВал, несомненно, был и слыл таковым, то я пошёл по этому, наименее затратному пути. Как раз в это время он экспериментировал – из двухместных байдарок «Таймень» делал полуторные, полуоткрытые, т.е. даже без кожуха, используемые не для экстремальных водных походов, а для развлекательных поездок. Собственно, тогда я прислушивался к его мнению, поскольку в этих вопросах он съел не одну собаку. К сожалению, двигается такая байдарка, постоянно рыская вправо-влево из-за отсутствия киля, но ко всему можно приспособиться.

                Желая улучшить свою экипировку, я купил спальный мешок у Жени Капустина. Он работал в небольшом магазинчике, реализующим товары для рыбаков и туристов, и, собственно, сам порекомендовал мне этот спальный мешок, относительно лёгкий и наполненный холлофайбером, который согревал чуть ли не лучше пуха. Правда, пределы комфортного его использования были невысоки – до + 5 градусов. Поскольку походы в основном проходили летом, я посчитал этот показатель вполне достаточным. Приобретать палатку не торопился, поскольку «домики» ГенВала меня тогда ещё устраивали и прежде всего своим небольшим весом. Заодно я купил у ГенВала укладку и мешки для герметичной упаковки вещей, а в магазине байдарочное весло. Потихоньку набирался собственный набор походных принадлежностей, который можно было использовать и отдельно, для личных, не связанных с походами, нужд. Параллельно шла плановая подготовка к поездке и остальных участников. Ближе мы познакомились у ГенВала в подвале. Сергея Ивановича Агафонова я уже встречал – мы вместе ездили на зимнюю рыбалку. С ним в паре матросом шёл Слава, студент и сосед ГенВала по даче. Сергей Иванович кроме рыбалки, планировал поохотиться и брал с собой ружьё. В паре с ГенВалом шёл тоже Слава, друг Славы и тоже студент. На каяке, как я, собирался идти  Володя Улин, мой новый знакомый. Билеты на поезд приобретал ГенВал за 45 суток и по воле случая мне досталась верхняя полка прямо в последнем купе, у выхода  в тамбур и туалет. Что называется, нарочно не придумаешь… Но это наступило позже.

                ГенВал успел сделать мне каяк до отъезда, но испытать его на своём карьере не удалось. Всё предстояло сделать там, в походе.  Отъезжали мы вечером 12 августа 2005 года с Ярославского вокзала на поезде «Москва-Воркута». Нас провожали знакомые и малознакомые туристы, как обычно желая нам счастливой дороги и наливая понемногу в кружки. ГенВал категорически отказывался от выпивки, что было противоестественно и как будет в дальнейшем, нам было не понятно. Брать с собою спиртное было нормой, а сколько брать, решал каждый из участников похода самостоятельно, исходя из потребностей и своего здоровья. Больше всего недоумения высказал Сергей Иванович, уж он-то знал ГенВала по прежним поездкам гораздо больше многих из нас. И в поездке ГенВал воздерживался от выпивки, считая, что и нам нужно последовать его примеру. Уже впоследствии я узнал, что такие ситуации возникали у ГенВала и раньше и связаны они с обострением каких-то заболеваний урологического характера. Выполняя рекомендации лечащего врача, ГенВал и вёл себя соответствующим образом.

                А нам с Сергеем Ивановичем эти рекомендации были ни к чему, и, следуя установившейся в предыдущих поездках традиции, мы «облегчали» свои укладки, поедая дорожные припасы и выпивая предназначенное для поездки спиртное. Каверзное место у выхода в туалет не позволяло мне толком расслабиться – и полка короткая, и всё время кого-то несло к выходу. Я выказывал своё недовольство ГенВалу, но было понятно, что это случайное совпадение вышло при оформлении билетов в кассе вокзала, так лежал мой паспорт. Время шло и утром 14 августа 2005 года мы приехали в Печору, где сошли с поезда. Дальше шёл другой поезд на Усинск, и разница между приездом и отъездом составляла менее полутора часов.  Погода была тёплая и даже на перроне мошка начала нас потихоньку доставать, а уже после приезда на берег Усы, возле моста через которую мы вышли, её было видимо-невидимо. На самом деле, такое нашествие кровососущих объяснила гроза, случившаяся спустя полтора часа после нашего приезда, уже во время стапеля – сбора своих плавательных средств. Как и в сентябрьской поездке, я не смог обойтись без помощи ГенВала, собирая его произведение – каяк. Но все мы, наконец, собрались, упаковали свои вещи в гермомешки и сошли на воду. В 26 километрах от моста, выше по течению Усы было устье Шарью – цели нашей поездки.

                Продвигаться против течения было для меня в новинку. Как оказалось, это не так сложно – нужно придерживаться берега, т.е. идти по мелководью, где струя течения ослаблена. Как правило,  сильное течение идёт по руслу реки, идущему ближе к крутому берегу, а при пологих берегах – посредине реки. Идти на каяке поначалу было тяжело – нос его начинал рыскать в сторону сразу же при гребке. Поэтому, выправляя ход каяка, я стремился сделать гребок с другой стороны, стараясь выгребать не в стороны, а как бы вдоль по борту каяка. При этом и рыскание было значительно меньше. Со временем приноровившись, я не болтался в хвосте команды, а обходил то каяк Володи Улина, то байдарку Сергея Ивановича и Славы. За байдаркой ГенВала и второго Славы было не угнаться – его опыт в гребле был просто недосягаем, причём независимо от того, кто был его матросом. В этом я убедился и в этом походе, и в последующих поездках. Между тем, время шло быстро, но пройти мы смогли до привала всего 10 километров. А после перекуса и чая продолжили движение.

                Сказать, что двигаясь, мы не делали попыток поймать рыбу, значит  соврать. Но времени для таких попыток было больше у байдарочников, а нам с Володей Улиным удалось заняться рыбалкой только во время привала. Мои попытки ловить на блесну не увенчались успехом – ещё не обладая достаточным опытом бросков, я ухитрился забросить блесну в одиноко торчащий на течении пень, после чего ничего не оставалось, как оборвать леску и переоснащать спиннинг. В другой раз щука, уже дотянутая мною до берега, там и сорвалась. И, естественно, сбежала. Боясь не найти следы ГенВала, норовящего сорваться с места, я оставлял ловлю сразу по первым признакам его отхода. Володя Улин тоже старался не отставать. В конце дня мы зашли в устье Шарью и остановились на ночлег у её левого высокого берега. Туда же затянули свои байдарки-каяки, а ночевали наверху возле небольшой рощи. Найденные там грибы, скорее всего боровики, пошли на ужин. Первый неполный день движения ещё не дал достаточной нагрузки, а уже второй стал довольно тяжёлым, втянувшим в определённый режим, не позволявший особо расслабиться в последующие дни подъёма.

                Идти по-над берегом Усы оказалось легче, чем по устью Шарью и дальше вверх по её течению – внезапно глубокая, легко проходимая вода, сменялась мелью, но скорость узкого потока не снижалась, и приходилось выходить из каяка, хватать бечеву и, продвигаясь по берегу, вести каяк с вещами как водяного змея. Это было бы легко, если бы внезапно глубина не менялась, и не приходилось переплывать на каяке к противоположному берегу, где точно так же выходить, брать каяк «под уздцы» и вести вверх на бечеве. Местами поток оказывался сплошь заросшим «лопухами» - похожими на наши лопухи, а река раздваивалась, и пройти иначе, чем через «лопухи» возможности не было. Нашей целью на самой реке стали так называемые Вторые ворота. Шли мы к ним почти трое суток, по подсчётам ГенВала пройдя порядка 50 км. Уже при подходе к Первым Воротам изменилась местность, выросли берега, пологие сменились каменистыми, сплошными скалами, густо поросшими лесом. Ловить рыбу удавалось, останавливаясь и не спеша догнать ГенВала – река не предполагала никаких внезапных поворотов и раздвоений. Лишь на вторые сутки мы достигли места, где слева в Шарью втекала другая река, по названию Дурная. Днёвку было принято решение провести немного выше Первых Ворот. А сами Ворота это две высоких скалы, расположенных одна напротив другой по разным берегам и выходящих прямо к берегу. Стоянку с днёвкой сделали на пологом берегу, на поляне,  а на уходящей круто вверх осыпающейся каменистой гряде зияло так называемое Окно.

               Желающим подняться до Вторых Ворот на следующий день был организован выход, но туда пошли не все. Я не ходил, а вернувшийся к вечеру Володя Улин ни о чём примечательном в своём выходе не сообщил. Ловить рыбу можно было практически везде, река шла потоком метров в пятьдесят, сужаясь только у высившихся  по берегу скал. И мы ловили – Володя приноровился ловить на червя, а я на «балду» - кусок пенопласта, утяжелённый свинцом, и привязанную на поводке длиной 40-50 см муху. ГенВал трещал своей катушкой «Невской» и метко забрасывал блесну Blue Fox № 3 или № 4 метров на 40 в самое течение и периодически цеплял хороших хариусов. Я, в своей прежней жизни ловивший только окуня, судака и щуку, на Шарью впервые в жизни ловил хариуса. Уже позже по приезду домой, перечитывая свои записи по походу, я написал:

Этот хариус – боец,
свой предчувствуя конец,
пружиной извивается,
борясь за жизни миг.
Как парус развевается
его спинной плавник.
Сойти с крючка старается,
вовсю сопротивляется.
И так не зря он бьется,
ведь часто удается
ему в воде сбежать.
Никогда нельзя сказать:
«Я поймал», таща добычу
из воды, ведь, как обычно,
тут же можно добавлять:
«Ой, сошёл, сошёл опять!».
Рыбу тянешь с наслажденьем.
Вдруг, в какое-то мгновенье,
всё ослабнет, и блесна
возвращается одна.
Только станешь вынимать
ты тройник блесны из пасти,
вновь попытку убежать
пресекаешь в одночасье.
На берегу он словно мячик
по траве и камням скачет,
жажда жизни так сильна,
словно нескончаема.

                Собственно, своего рода дневник о поездках я начал вести ещё весной 2005 года, когда мы были на рыбалке в Карелии на Нижнем Кумозере. После поездки я их зарифмовал, а потом в одну из встреч в подвале ГенВала прочитал всем моим соратникам.  Им понравилась такая форма изложения истории похода, и ребята подарили мне блокнот для записей.

                Вся пойманная нами рыба шла на стол. Если внизу ещё попадались щуки и окуни, то в верховьях реке попадался один хариус. Он очень  нежен, и поэтому его нужно сразу чистить и потрошить, чтобы не пропал. Поскольку я ловил меньше всех, то охотно соглашался чистить его при каждом случае. Кроме ухи и жарёхи, ГенВал заливал кусочками порезанного хариуса раствором уксуса. Кроме рыбы, поднявшись на крутые берега, на полянах мы нашли свежие, недавно выросшие подосиновики. Были ягоды, и у дежурных чётко стояла задача собрать не менее кружки их для компота или киселя. Зачастую наши студенты и вне дежурства выдавали дежурному ягоды, совершая прогулки по берегу. Рацион питания дополнился разнообразием из рыбы, грибов и ягод.

                Ни тяжесть подъёма, ни трудности переходов не влияли на темпы нашей с Сергеем Ивановичем активности в уничтожении запасов спиртного. Чтобы не мозолить глаза внезапно прекратившему выпивать ГенВалу, мы предваряли привалы своеобразным «перепивом» - я приставал к байдарке Сергея Ивановича и мы прикладывались к своим запасам. Конечно, прилив сил и излишняя говорливость не позволяла обмануть чутья прожжённого в прошлом на этом деле ГенВала, и он возобновлял свои увещевания. Мы пропускали их мимо ушей и на привале как бы вполне законно усугубляли ещё. После выпивки Сергея Ивановича непреодолимо тянуло на разговоры – у него с ГенВалом были противоречия и касались они одного вопроса – кто из них опытнее. ГенВал неизменно выходил победителем их спора, а Сергей Иванович распалялся и усиливал тон, критикуя те или иные действия ГенВала. С учётом сложившейся ситуации - излишним подогревом и говорливостью Сергея Ивановича ГенВал заподозрил мои происки и назвал меня «провокатором». Я тоже критиковал ГенВала, но по другим основаниям – мне старшинства в походе и даром не нужно было, потому что это ответственность и умение не моего уровня. ГенВал оставался уязвлённым и предрекал для Сергея Ивановича не очень хорошие последствия. Кто бы знал тогда о его прозорливости…

                Погода нас не подводила, и следующий после приезда дождь пошёл только после решения о сплаве. Пошёл он под утро, и для дежурного встал вопрос – готовить завтрак или повременить до окончания дождя. Проснувшийся ГенВал отложил завтрак на два часа, но дождь так и не прекратился. А на следующее утро на борту каяка, перевёрнутого кверху дном, я нашёл льдинку – значит, ночью был заморозок. Похолодание подтвердили и комары. Уже вечером, после захода солнца, они исчезали. Но днём, с потеплением появлялись и комары, и мошка, но они не доставляли нам особых хлопот – все мы были вооружены «Бибаном» или «Аутаном», а Володя Улин, набрызгав на футболку химии, в тёплое время шёл вообще в одной футболке. Рыбалка продолжалась, но мы уже не спеша шли вниз, к Усе.

                ГенВал не забывал и о попутной цели поездки – о грибах. Поэтому сплавившись к тем местам, где берега были ниже, а на горизонте были видны вершины сосен, а не скалы, он опять объявил днёвку. Это было перед обедом и ещё по пути к стоянке мы с Сергеем Ивановичем традиционно сократили свои запасы спиртного. В обед в связи с днёвкой мы добавили ещё, Сергей Иванович начал, было, свой давнишний разговор, но ГенВал занялся своими делами и на провокацию не повёлся. Сергей Иванович для разрядки накопившейся энергии решил пройтись в ближайший лес и на простирающееся буквально в двух шагах от стоянки болото, где он предполагал найти боровую дичь, а потому взявший ружьё.  И действительно, спустя полчаса со стороны леса и болота раздались выстрелы. И опять наступила тишина. День шёл своим чередом – ГенВал принёс кучу грибов и, перебрав их и порезав, начал варить в канах.

               А друзьям-студентам, ещё не насытившимся рыбалкой, ничего другого не оставалось, как ловить хариусов. Они с Володей Улиным оставались на реке, попеременно выходя на противоположные берега, чтобы ловить  на перетяжку. Наступал вечер, а Сергея Ивановича всё не было и не было. Подошло время ужинать, ГенВал отсыпал часть грибов в другой кан и там заварил суп. Подошли ребята с реки, а Сергея Ивановича так и не было. Мы поужинали, и, не понимая молчания и бездействия ГенВала, я спросил у него о том, что мы предпримем, если Сергей Иванович так и не появится. Ни вечером, ни ночью, ни завтра утром или днём. А ведь завтра мы планировали выход. Ответ ГенВала меня поразил своей невозмутимостью и убеждённостью. Он сказал, что мы пойдём по своему плану и по прибытии в Усинск подадим заявление в отдел милиции об обстоятельствах пропажи человека. И всё – никого искать мы станем, а сюда приедет милиция тогда, когда сможет или когда возникнет оказия.

                Стемнело, все мы разошлись по палаткам. И долго ещё я прислушивался к звукам ночного леса, но ничего похожего на движение человека не возникало. Позже начался дождь, а к утру ещё и подморозило. Сергей Иванович так и не появился, и где он был сейчас, никто не знал. Утром я дежурил, поэтому приготовив завтрак, объявил подъём. Сергея Ивановича  не было, и завтрак прошёл по плану, но с выходом ГенВал решил повременить. Ребята опять пошли рыбачить, а ГенВал пошёл со спиннингом вниз по реке. Я посидел у костра, не зная, чем толком заняться и сам решил пройтись по краю леса и хотя бы поглядеть ягод-грибов. Не успел пройти и сотни метров, открылась широкая полоса мха с небольшими кустами. Я решил их обогнуть слева, потом углубился в редкий лес, то тут, то там срывая молодые подосиновики. Потом снял кепку, сложил туда грибы и, оглянувшись, понял, что заблудился. Поразительно было то, что сама картина, открывшаяся перед глазами, была один в один похожа на предыдущую – редкие деревца, кусты, мох, и грибы. Грибов было много. Невероятно много. Я решил, что как бы не блудил, но услышу голоса ребят и выйду на них – я же не так далеко отошёл от лагеря. Но время шло, грибы уже перестали меня интересовать, и ни реки, ни голосов ребят слышно не было. Я начал кричать и буквально после третьего крика отозвался Володя Улин. Я рванул на голос, прошёл каких-то сотню метров и оказался в лагере. Ребята вернулись с рыбалки, а Сергея Ивановича всё не было. Я вздохнул с облегчением, потому что повторить его опыт мне казалось смертельно страшным.

                Спустя полчаса пришёл ГенВал, а вместе с ним и Сергей Иванович. Он был одет в видавший виды брезентовый плащ. Выглядел усталым и не выспавшимся. Оказалось, что побродив по краю леса, он увлёкся птицей и вышел на болото. На самом деле болото и не болото вовсе, поскольку провалиться в нём можно разве что по колено, а дальше вечная мерзлота, т.е. лёд. Найти дорогу назад ему оказалось не под силу,  и он,  перейдя болото, направился по солнцу по направлению к Усе. Выйдя к Усе, нашёл сторожку лесника и в связи с надвигающейся непогодой воспользовался старым плащом. Уже с утра поднялся по берегу Усы к устью Шарью и пошёл вверх. А полчаса назад встретил на реке ГенВала. Обед оказался кстати. Но вопреки обстановке - радости обнаружения и возвращения, Сергей Иванович от выпивки отказался и не употреблял спиртное вплоть до самого конца похода. Не возобновлял он и разговоры с ГенВалом о своей значимости как руководителя походов. Так пророчество ГенВала реализовалось воочию. Нужно отдать должное и ГенВалу – он не напоминал Сергею Ивановичу о происшедшем. Выход сместился на пару часов, но, собравшись, мы всё же выдвинулись вниз по реке.

                Как двигаться вверх по реке, против течения мне стало понятно,  как управлять движением каяка, ведя его на бечеве вверх  против течения - тоже, а как сплавляться по Шарью было для меня загадкой. И ГенВал объяснил мне, на что обращать внимание при  движении вниз по реке, где и как тормозить, а где ускоряться, как проходить перекаты с мелью, и как клеить дырки на дне, используя ремонтный комплект. Ещё он объяснил, что такое стоячие валы, прижимы, суводи, бочки и много нового, о чём я раньше не просто не знал, но и не слышал. Разумеется, кроме теории мне нужна была практика, и река предоставила такую возможность.  Уже в конце первого дня сплава на перевёрнутом кверху дном каяке мы с ГенВалом отыскали потёртости в дне и наклеили первые заплаты. Сплавляясь в последующие дни, я стал более осмотрительным и предпочитал тормозить, нежели разгонять каяк, чиркая днищем по камням. Оказалось важным ставить между жёсткими металлическими конструкциями остова каяка и дном прокладки из пенки. Я потихоньку мотал на ус всякие премудрости туриста-водника и на практике отрабатывал их. Кое-что мне подсказал и Володя Улин, и Сергей Иванович. Наши студенты тоже приобщались к новым знаниям, но их больше интересовал процесс рыбалки, а ещё они забирались на прибрежные берега и фотографировали реку, скалы, лес с высоких точек, щедро делясь с нами потом своими фотографиями.

                Как оказалось, мы на Шарью были не одни. При подъёме нас обогнал катер на воздушной подушке с ихтиологами на борту. Они проводили научные изыскания и исследования, но как-то по-доброму поприветствовали нас всех, кто оказался неподалёку от их катера, а с ГенВалом даже поговорили. Другая встреча с ними прошла спустя четверо суток, когда мы сплавлялись по Шарью. Встретились и местные рыбаки - они поднимались медленно, по мелководью тащили дюралевую лодку типа «Прогресс», со скарбом, снастями и флягой из-под молока, где они солили пойманную рыбу, заготавливая её впрок на зиму. Причём, хариуса они не чистили и не потрошили, а густо пересыпали его солью и складывали во флягу. Вместе с рыбаками-промысловиками шёл их верный пёс.

                Как я писал ранее, прелесть походов ГенВала в их размеренности и точном следовании намеченному плану. Наш поход подходил к концу, мы вышли к берегу Усы, а там волна разыгралась не на шутку, дул сильный ветер, и намечалась гроза. Чтобы не оказаться во время грозы в воде, ГенВал отдал приказ переплывать к правому берегу по направлению к мосту через Усу. И всей командой мы пошли к противоположному берегу, с усилием выгребая против ветра и волн. А дождь так и не пошёл. Сплавляясь по Усе, мы заметили впереди перекаты. До моста оставалось около десяти километров, и ГенВал решил остановиться на ночлег неподалёку от перекатов, в лесу. Быстро решив все свои хозяйственные вопросы – установив палатки, разложив вещи, мы решили под конец похода ещё половить хариуса. Благо, что его на перекате было полно. Брался хариус граммов по двести, а когда и больше. Наловившись от души, мы отправились в лагерь, где нас ждал ужин – а пойманную рыбу мы засолили. Впрочем, как оказалось, ребята всё же откладывали пойманную рыбу про запас, обильно просыпая её солью. Но, находясь в тепле, она всё равно портилась, и уже при посадке в поезд запах слышался всё отчётливее.

                Последние десять километров мы сплавлялись по Усе, предполагая неспешную работу по разборке плавательных средств. Когда причалили к берегу, ГенВал выяснил у местных жителей не совсем приятную весть о ремонте железнодорожного полотна, и происходящих из-за этого задержках в приходе поезда. Не ведая, сколько нам придётся ждать поезд, ГенВал предпочёл быть начеку и дал команду разобрать свои плавательные средства в течение часа. Вот здесь и начался кошмар – как оказалось, в трубки попал песок, и вытянуть их одна из другой было сущим мучением. Сбивая пальцы в кровь, чертыхаясь на внезапно возникшие обстоятельства, мы разбирали свои каяки, спускали воздух из баллонов, и стремительно укладывали вещи в свои укладки. По готовности каждый брал вещи и поднимался на железнодорожную насыпь к полотну, а затем по тропинке шёл к будке смотрителя, где была одновременно и касса, и что-то типа комнаты ожидания. В итоге выяснилось, что торопиться нужды не было, а возле будки мы в общей сложности простояли ещё полтора часа. Показавшийся поезд шёл очень медленно, остановился, принял нас в вагон, и так же неспешно повёз в Усинск.

                В Усинске мы пробыли ещё сутки, расположившись лагерем на площадке за железнодорожным полотном, неподалёку от вокзала. Мы с ГенВалом прошлись по городу, закупили продукты для ужина и завтрака, а когда вернулись, то обнаружили пропажу Сергея Ивановича. Слава, его матрос, сообщил, что Сергей Иванович на радостях после десятидневного похода решил испробовать все радости цивилизации, которые мог ему предоставить Усинск, и, в частности, помыться в бане. Пришедший поздно вечером Сергей Иванович действительно посвежел, побрился, приятно пах одеколоном и едва заметным духом спиртного. От ужина и приёма вечерней чарки он категорически отказался и сообщил, что спирт он не пьёт, поскольку есть коньяк «Белый аист» На следующий день одному из Слав исполнилось двадцать лет и его день рождения мы отметили тортом и небольшим застольем, которое организовали уже после посадки в поезд. Поход завершился без потерь, впечатлений оказалось много, а знакомство с новыми для меня местами, рыбой, очень радовало и создавало ощущение полноценного отдыха.

Фотография из личного архива, а полный фотоотчёт здесь - https://gdekluet.ru/creativity/nu-ya-popal-3/

Опубликовано в газете "РЫБАЛКА КРУГЛЫЙ ГОД" №№ 23 (349), 24 (350), 2016 г. и № 1 (351), 2017 г.