Огород

Проснулся Володя поздно. Посмотрел на  часы на серванте - десятый час. Накануне в гости старший сын Женя с семьёй заходили, в отпуске на Чёрном море были, теперь вернулись, зашли встречу отпраздновать. Вот и заспался. «Не каждый мужичок пьёт хороший коньячок», - усмехнулся Володя и пошёл  умываться. На кухне что-то готовила супруга Татьяна. За окном стоял тёплый осенний денёк, в разгаре было «бабье лето».
- Вова, садись, завтракай, - сказала Татьяна, когда Володя зашёл на кухню, - На огород поедем?
- Да поехали, что не съездить,- ответил Вова.
 После трапезы Володя вышел покурить на балкон. Перед ним раскинулся разукрашенный сентябрём лес. В семье кроме него никто не курил, сыновья и жена ворчали, внуки категорично заявляли «Нельзя курить». Он и сам не курил, до службы в армии и только в «учебке» в немецком Хагенове пристрастился к этой вредной привычке. Вот и вчера Женя, сам отслуживший после университета лейтенантом где-то в Подмосковье, долго с интересом расспрашивал его о службе.
 -Да уж НАТО к своим границам не подпускали,- шутил Володя.
 В армию Володю призвали после окончания техникума, когда ему было уже двадцать лет. На призывном пункте ему стало тоскливо, он вспомнил, что долго лежал на вытяжке со сломанной ногой, после того как попал в аварию на «Яве», которую родители купили ему на шестнадцатилетие. После беседы с хирургом он попал в мотопехотные войска группы советских войск в Германии.
Школа сержантов в Хагенове располагалась  на территории какой-то из бывших частей вермахта. Там Володя обратил внимание на немецкий порядок и порядочность.
Поразительное отличие немецких обывателей от советских солдат, офицеров и их родственников навсегда внушило ему неприязнь к заборами в его родной деревне, установленным по принципу «Чем выше забор, тем крепче дружба» и укоренило мечту о невысокой кованой ограде вокруг родного дома.
 После «учебки» младший сержант Белов был отправлен в Котбус и назначен командиром мотострелкового отделения. Отделение состояло сплошь из кавказцев и азиатов, начиная с грузина Цирдава и заканчивая казахом Аклбаевым, к тому же ещё и срок службы с трёх лет сократили до двух. Всё это вносило свои «тяготы и лишения» воинской службы, наподобие: «моя твоя не понимай » и случаев нелепых попыток воспитания уважения к старшим, в жизнь мотострелкового отделения. Однако многие паразитные присловья, оскверняющие русский язык, напрочь улетучились из речи Володи. Старослужащие тоже со временем смирились с положением дел и только  утром, в течение всей зарядки, демонстративно висели на перекладине. Ещё запомнилась Володе поездка в Алма-Ату за новобранцами. Одного из них пришлось искать по всему городу. Был он хохол и, после того как всё успешно закончилось, родственники собрали стол и все остались довольны. На обратном пути другой казах упал с верхней полки купе поезда и сломал руку. Видимо так хотел увидеть мир, что к врачу обратился только после того как переехали границу СССР.
Из армии Володя увольнялся с чувством зря потерянных двух лет жизни и пачкой мужских журналов в чемодане, которые благополучно изъяли на таможне. В родных краях ждала невеста и новый дом, построенный папой в его отсутствие.
– Пойдём, Вова.
– Пойдём, Таня.
Володя вывел из подвала велосипед, подкачал шины новеньким насосом, который купил на «заначку». Надо бы заехать в магазин, купить «четвёрку», но в кармане бренчала мелочь и, Володя двинулся в путь не дожидаясь жены, всё равно будет выходить ещё час, да и насчёт визита в магазин вряд ли договоришься. Хоть Татьяна женщина и добрая, и весёлая, но любит стоять на своём, побыстрее приедет.
С Татьяной, миниатюрной голубоглазой девушкой, Володя познакомился на автовокзале в Костроме. Они жили в соседних деревнях и ездили учиться в областной центр часто одним и тем же автобусом. Свадьбу играли в новом доме, незадолго до Октябрьской*.Уже лежал снег, столы ломились от закусок, мама работала в чайной «Сельхозкооперации», да и папа занимал должность главного механика колхоза. Гармонист Женя - родной дядя до крови сбил пальцы об кнопки инструмента, и глубоко ночью, пытаясь приобнять на сеновале какую-то подругу невесты в темноте  вместо мягких округлостей  под пальцами, почувствовал крепкий мужской кулак под носом. Назревающая ссора была прервана грохотом  и следующей тирадой:«....!Опять парашют не раскрылся!» - это на кухне с печки, куда его уложили  после того, как он стал каждого мужчину вызвать бороться во двор, упал тесть.
Отлетав всю войну штурманом бомбардировщика дальнего действия, он часто пересыпал свою речь лётчицким жаргоном. Молодые переехали в Кострому, где и родился их первенец Женя. Сперва хотели назвать Михаилом, но в ЗАГСе Володя записал сына Евгением, в память о своём деревенском соседе и друге детства, который так нелепо погиб незадолго до этого, уснув за рулём новенькой «копейки » и опрокинувшись в канаву не доехав до дома несколько сот метров. Это были годы молодой любви и счастья. Володя ездил работать в соседний посёлок на только что построенную ГРЭС, а жена с ребёнком поджидали его в светлице одного из деревянных домов в центре древнего русского города. Затем он получил квартиру, и вся семья переехала в Волгореченск, жена устроилась на работу, сын пошёл в детский сад, жизнь потекла спокойным руслом и вот уже внук Миша помогает Володе копаться в огороде.
За воспоминаниями Володя и не заметил, как приехал на свой садово-огородный участок. Урожай был почти весь собран. Надо было посадить в зиму чеснок. Володя хотел взять лопату в дачном домике, но, сунув руку в карман брюк, обнаружил, что ключей от входной двери у него нет. Он выглянул на дорогу, Татьяны нигде не было видно. «Придётся лезть в окно», - подумал Володя. Одно из окон он специально не закрывал на щеколду для таких случаев. Володя сел покурить на крыльцо терраски и окинул взглядом участок.
Участки эти выделяли работникам ГРЭС в конце 70-х, что бы они как-то могли улучшить своё продовольственное положение на фоне приходящей в упадок экономики страны. Землю выделяли бросовую, которая не обрабатывалась близлежащими колхозами, но Володе достался сухой участок на склоне невысокого холма и, вот уже который десяток лет они с Татьяной огородничают. За это время Володя построил небольшой деревянный домик с мансардой. Стройматериалы в то время, как и всё остальное, были дефицитом, но поселковый совет разрешил всем желающим разбирать старые дома, которые шли под снос, тем самым решив проблему застройки садово-огородных участков. Помощник ещё не подрос, и делать всё приходилось самому, поэтому частенько Володя падал, да на гвозди наступал.
Татьяны всё не было. Володя через незапертое окно влез в домик, достал с полки книжку с «судоку» и, сев на кровать, стал вникать в расстановку цифр. Володя любил аналитические игры, в особенности шахматы. Раньше он посещал шахматный клуб, участвовал в конкурсах по решению шахматных задач, которые устраивала газета «Северная правда», однажды даже получил приз за первое место в виде книги по теории шахмат. Он хотел и сыновей заинтересовать этой игрой, но его педагогические усилия не увенчались успехом и, символично подтверждая это, корки от призовой книги валялись тут же, на одной из полок садового домика. С «судоку» что - то не получалось, цифры в клеточках не сходились, как не сходились они тогда у его старшей сестры Люси, когда учитель математики сельской школы Сидорыч решил пристыдить старшеклассников и пригласил помочь сестре Володю, который учился на два года младше. Он быстро решил тогда уравнение, но и теперь помнил её грустный взгляд и с болью вспоминал, как сын принёс с почты телеграмму о её нелепой гибели.
За стенкой послышалось шуршание колёс и в окне появилось лицо Татьяны.
 -Что ты Вова, ключи забыл? Не под годы тебе в окошко-то залезать!
Она отперла дверь, зашла в домик и стала доставать из сумки съестное: хлеб, банку мясных консервов, коробку сока и пару шоколадок.
 -Ну что, выкопаем морковь, а на её месте посадим чеснок?  - то ли спросила, то ли распорядилась Татьяна.
Володя не хотел спорить, хотя копать морковь ему не хотелось.
 -Давай так,- поморщившись, ответил Володя.
Подкрепившись, Володя вышел из домика и направился к грядке с морковью. Окинув взглядом участок, он усмехнулся. Эти шесть соток были смехом по сравнению с колхозными полями, на которых он трудился каждую весну и осень со своими товарищами, помогая взрослым, когда учился в школе. Тогда, после одной из посевных, их класс наградили поездкой в Москву. Ту поездку Володя всегда вспоминал с улыбкой и вот почему. Ребята с учителем истории по прозвищу Геродот шли по улице Горького. Вдруг Володин друг Женя, подбежал к встречному прохожему и воскликнул: «Вота! Негра!»
В следующий раз негры всплыли в Клину, где Володя проходил производственную практику на  ТЭЦ при текстильной фабрике, когда учился на третьем курсе техникума. Он с двумя товарищами жил на съёмной квартире  и однажды к нему зашёл Слава, его ровесник. Он был местный и работал на заводе разнорабочим, ожидая призыва в армию.
-Володь! Пошли негров .....ть!- сказал Слава. Хотя Володя  и видел, как эти кудрявые чернокожие молодцы непотребно вели себя с фабричными девушками на танцах в городском парке, но за любое происшествие на практике могли отчислить из техникума, а это в его планы не входило. А теперь рядом с ГРЭС рос американский завод и негры то и дело сновали по городу.
-Привет! Пап!- выдернул Володю из задумчивости голос Жени, -чего ты тут делаешь?
-Привет! Да вот морковь надо выкопать, да грядку под чеснок вскопать, - ответил Володя, - а ты откуда взялся?
-А у меня ещё неделя отпуска. Вот приехал на усадьбу посмотреть.
 У Жени в руках был полиэтиленовый мешок, из которого он достал кипу бумаг и стал разводить костёр. Володя подумал: «Наверно Танюшка позвонила, попросила помочь ».
-Что это у тебя за газеты?
-Да, предвыборная агитация, весь почтовый ящик забит. Будешь читать, тут вон известные лица выступают.
-А, подпятники. Не буду.
-Как ты сказал, подпятники? Это что-то вроде лизоблюдов что ли?
-Ну да.
-На выборы-то пойдешь?
-Не знаю, ветерана труда не дают, чего идти-то.
-Пап, а где у нас тут перчатки боксерские на чердаке висели?
-Да с прошлой зимы, когда в домик гости залезали, пропали.
-Жаль, хотел Мишу порадовать. Помнишь, как мы с тобой боксировали? Ты на табуретке сидел, а я наскакивал! С левой на правую, с левой на правую.
Володя увлёкся боксом в техникуме, но на первых  выездных соревнованиях в Самаре, в первом, же бою, потерпев поражение, остыл к благородному искусству защиты. Однако в общежитии КГРЭС, где он жил до получения отдельной квартиры, у ребят в комнате было две пары боксерских перчаток, вот они-то и достались Володе в наследство, как первому из ребят у кого родился сын.
-Купи новые, на боксёрские перчатки зарабатываешь наверно.
-Откуда у многодетного родителя лишние деньги. Нечем душу окатить, последняя рубашка на плечах стлела, - засмеялся Женя. Володя тоже засмеялся. Он любил, когда сын над ним подшучивал.
 -Кстати, поеду, пора детей  из садика забирать, - сказал Женя, докапывая грядку, - мама я поехал!
-С Богом сынок, ягодки детям возьми, вымыть только не забудь, и жене цветы, - ответила Татьяна, вручая Жене сумку с овощами и букет из астр и гладиолусов.
-Жень, Мише скажи, что выросла репка большая пребольшая, - сказал Володя вдогонку Жене.
-Хорошо, - ответил сын.
Репку Володя и Миша вместе сажали весной, дед хотел, чтобы внук сам её выдернул. Володя  воткнул в землю лопату и крикнул Татьяне:
-Всё, готово, иди, сажай свой чеснок.
-Иду, миленький. Ах, какой рушный, ах молодец, как всё быстро сделал, - запричитала Татьяна.
-Да отстань, - поморщился Володя.
-Ну иди, миленький, морковь в домик таскай сушить, - не унималась Татьяна.
Думая о внуке, Володя вспомнил  своего деда Василия. Он посмотрел на свою левую ладонь. Тогда, в детстве Володя случайно прострелил  руку из самодельного поджига, и теперь середину ладони «украшал» стигмат от того выстрела. Дед Василий воскликнул: «Свят! Свят! Свят! Володя! Что с тобой?», - когда увидел визжащего внука с окровавленной рукой. К счастью кусок гвоздя хоть и пробил руку насквозь, не повредил костей и сухожилий, а бабушка Марья своими травками быстро заживила рану. Дед Василий был верующим человеком и запрещал внуку смотреть кино в деревенском клубе, и однажды зимой даже отобрал у Володи шапку, когда тот собрался на просмотр. Но внук не отличался послушанием, поэтому в тот вечер так и убежал  с непокрытой головой. У деда было пятеро детей, но только один внук утешал его старость, потому что война забрала двух старших сыновей, младшие разъехались, и только единственная дочь с зятем жили вместе с ним. Память высветила из детства случай с пчёлами. Дед был опытный пчеловод. Однажды он решил проверить ульи на предмет наполняемости мёдом и попросил Володю бросить в дымарь гнилушку и отпугнуть пчел дымом, когда он откроет крышку улья. Володя нюанс про гнилушку пропустил мимо ушей и, сунув в дымарь сухих щепок, смело нажал на мех. Из дымаря под крышку улья вместо дыма вылетел огонь. Дальше началось невообразимое. Обожженные пчёлы с грозным жужжанием бросились на обидчиков. Володя, ощущая нарастающую частоту ожогов на руках, голове, спине и шее, почти автоматически подбежал к дому и, кое-как протиснувшись в слуховое окно, скрылся в подвале. За ним в это же окно запрыгнул Верный, дворовый пёс, мирно дремавший до этого в теньке одинокого дуба, стоявшего за околицей дома. Володя выглянул из подвала и увидел, как дед Василий пытается закопаться в стоге свежего сена, приготовленного для уборки на сеновал.
Сено видимо не помогло деду Василию, потому что через несколько секунд он выскочил из стога и, несмотря на возраст, довольно быстро  припустил в сторону небольшой речки, протекавшей за дорогой, которая шла  вдоль деревни. Так они и ждали пока пчёлы успокоятся: старый в речном бочаге, а малый в подвале дома. Но даже и вечером в дом приходилось заходить через запасной ход со стороны поля, а лошадей, которые паслись во дворе дома, нашли только на другой день километрах в четырёх от деревни. Перед уходом в лучший мир дед Василий попросил дочь привести Володю и Люсю к нему проститься и, глядя на лежащего на кровати прошедшего поприще жизни человека, Володя осознал что дед знает день и час своего успения.
-Всё убрал? Собирайся домой. - Раздался из-за домика голос Татьяны - запирай замок. Хватит курить. Поехали.