Семейный отпуск

               



       Кто он? Человек, гордо говорящий о себе: «Я отпускник».
      Вот он тащится по вокзальному перрону с чемоданами, раздутыми, как двухсторонний флюс, кошёлкой и авоськой в руках. Чемоданы, выпуклые с боков и плоские с торцов, набиты так, что напоминают яйцо австралийского страуса или картину «Тайфун у берегов Японии». Отпускник идёт, прогибаясь и чуть припадая в коленках. Из кошёлки со спортивными надписями «Динамо-чемпион» и «Шайбу-шайбу» торчит копьё Чингисхана или Александра Невского – как кому больше нравится. Но это не копьё. Это штатив для зонта от солнца. Сам зонт выглядывает из авоськи и вследствие неудачной своей геометрии то и дело вываливается через авоськины дыры. Так что, через каждые пять шагов отпускник останавливается передохнуть и оглянуться назад: где зонт?
    Сзади, за нашим отпускником, плывёт супруга, держа одной рукой ребёнка, а другой летнюю пляжную сумку. Ребёнок орёт от избытка чувств и здоровья, а жена скрипучим голосом методично пилит мужа за то, что он, как выяснилось при опросе, забыл уложить в чемодан её розовый халат. Она напоминает ему, что она самая несчастная, что такого бездельника мир не видел, и что права была мама, предупреждавшая её: смотри, дочь, не обожги крылья. Не вняла советам мамы, обожгла крылья, по капле отдала свою красоту и молодость, этому вампиру.
      Но вдруг она перестаёт зудеть, а взамен издаёт ужасный, как «человек за бортом» вопль: «Зонт!». Выпал зонт. Отпускник не останавливается. Его заносит то вправо, то влево. Он зигзагообразно семенит к вагону №16.
Там спасение. Там плацкарта. Фу! Вот и оно, это место. Чемоданы свалились с рук, как гора с плеч. Авоська и кошёлка приткнулись рядом. Можно передохнуть. Это ничего, что жена с ребёнком остались где-то там, позади. Он знает, они не бросят его, не оставят его в покое. Так и есть. Вот они – уже слышны их голоса:
      - Где «Боржоми»?! – врывается в купе жена, играя поднятым по пути зонтиком. – Ты слышишь, Гарик, твой папа забыл взять «Боржоми». Тебе придётся не пить всю дорогу.
      Гарик начинает привычно хныкать, а отпускник влезает с головой в чемодан и извлекает оттуда злополучное «Боржоми». Нюся довольна.  Гарик больше не плачет. Поезд трогается.
      Папе сразу же определяют верхнюю полку, но ещё нескоро он расположит на ней своё бренное тело. Всю дорогу он будет в деле: надо помыть чашечку для ребёнка, ополоснуть ложечку, выбросить шкурки от огурцов. Работы хватает. На каждой станции он выпрыгивает из вагона и гоняет по перрону, путаясь в пижамных шароварах: почём фрукты. На станции Кантемировка фрукты самые дешёвые,отдают
почти за бесценок: ведро червонец, и жена отказывается пускать его в вагон с пустой авоськой. Он стоит у ведра и вяло сопротивляется:
      - Нюся, ну куда мы это всё возьмём? Ну, куда?
      - Ребёнку нужны фрукты. Витамины. Белки. Углеводы. Железо, в конце концов. Ты что не знаешь, что в организме есть железо? И в яблоках есть железо.
      - В яблоках нет железа. Малышева отменила. Сто раз повторяла, что в яблоках нет железа.
      - Да? А где тогда оно есть?
      - В колчедане. Но это по другому маршруту.
      Авторитет популярного доктора производит должное впечатление, и он входит в вагон, бормоча про себя:
      - Странно, в организме кусок железа…
      - Успокойся, - прерывает жена, - в твоём организме нет железа.
      - А у тебя есть? У тебя, значит, есть, а у меня нет. Х-хе. Слишком высокого мнения о себе.
      С этими словами он возмущённо сбрасывает туфли и демонстративно взбирается на свою законную верхнюю полку.
      Жарким безветренным полднем поезд прибыл на юг. Первым делом Нюша послала мужа на почту: дать телеграмму маме. Затем, когда он возвратился, она командировала его на пляж – за лежаками. Он пришёл, когда свободные лежаки уже были разобраны. Хоть на песок ложись, или гальку. Проявив инициативу и находчивость, он попытался стащить лежак из-под разморенной старушки, распластанной на нём этаким бестелесным одуванчиком. Но бабушка не спала. Она лишь маскировалась, подставив себя приманкой, предназначенной «ловить на живца» «похитителей велосипедов», как их окрестили в одноимённом итальянском фильме. Больше того, старушка вообще оказалась не простой: она давно числилась в рядах партии «Самостийна Украина», которая горячо выступала против аннексии Россией полуострова Крым и  всеми доступными методами боролась за возврат его под крыло неньки-Украины. Старушка стала вопить на весь Крым, сумев придать своим крикам явно политический подтекст: «Привыкли у себя в России тырить лежаки!», «Здесь вам не Россия!», «Здесь Украина!», «Но пасаран!».
      Сбежавшиеся бабушкины внуки, по совместительству активисты-однопартийцы, тут же, не отступая ни на шаг от священной украинской земли, хотят его линчевать. Спастись удаётся чудом. Он заявляет, что глубоко раскаивается в содеянном, что лишь первый день на пляже, что он ни на что не претендует в геополитическом смысле, и хотел лишь поймать лучик солнца для своей маломощной супруги и малолетнего сына. Его отпускают со свойственным украинскому народу
великодушием и наделяют статусом непрошенного, но всё же «гостя», а не агрессора, что звучит уже не столь враждебно и почти миролюбиво.
Он уходит. Но долго ещё от коварного лежака будет разноситься не на шутку расходившееся эхо: «От нахалы!», «Привыкли тырить!».
      Наконец всё устаканилось. Нюся и Гарик на пляже. Зонт прочно стоит на штативе. На папиной голове широкополое мексиканское сомбреро. Под головой – роман Шпанова «Поджигатели». Сбоку ведёрко с фруктами. Солнце бьёт лучом, как футболист в «девятку». Счастливая семья делает усиленный вдох. Потом усиленный выдох. Всё по науке. На двадцать седьмом вдохе начинают меряться: кто загорел больше. Выясняется, что папа не только загорел, но даже чуть подгорел. Не уберегли папу. Ему не хватило места под зонтом. Расстроенный, он замыкается, уходит в себя и сосредоточенно грызёт купленные в Кантемировке яблоки, зарывая огрызки в прибрежный пляжный песок.
      От этого занятия его отвлекает удар волейбольного мяча. Папа откладывает надкушенное яблоко, берёт мяч обеими руками и объявляет играющей компании молодых людей, что, если ещё раз мяч попадёт к нему, он проткнёт его вилкой. Молодые люди обещают за это вынести папу с пляжа ногами вперёд. Папа в ответном слове грозится разнести всю их компанию в пух и прах и взбодрённый этой лёгкой перебранкой, вразвалочку уходит в море.
      -Не заплывай далеко! – кричит ему вдогонку Нюся. – Можешь утонуть, или хуже того, опоздать на обед!
      Папа не отвечает. Принципиально. Он не из тех, кто тонет в воде, или опаздывает к обеду. И действительно. Папа не тонет. Он выходит из моря, молча ложится рядом с зонтом, и Нюся ласково вталкивает ему в рот персик.
      В это время на пляже появляется живописная группа людей – босиком, в шортах, с рюкзаками за плечами.  Загоревшие, излучающее здоровье, они шумно проходят по пляжу.
      Папа вытаскивает изо рта персик и с насмешкой говорит Нюсе:
      - Смотри, дикари пошли.
      Нюся долго смотрит вслед удаляющейся группе и затем резюмирует.
      - Что с них взять. Дикари.





      


       


Рецензии