Всякое бывает

 У Бабы Яги случилась неприятность - треснула ступа. А ведь с чего всё началось? Кот Баюн целый месяц где-то околачивался. Новостей принёс целый ворох. И всё бы ничего, да только одна из них уж до того оказалась обидная. Дескать, у Бабы Яги и нога-то костяная, и нос в потолок врос, и грязная-то ходит, как кикимора болотная.  Тьфу ты, пропасть! С обиды, да со злости ухватила Яга, что под руку подвернулось, да в Баюна-то и запустила. И кто-ж виноват, что это оказалась ступа? Хватилась Яга, да поздно. И кот осерчал, в подпечье влез, и ступа пришла в негодность. Куда теперь на негодном транспорте полетишь? Засмеют знакомые нечистики, на порог не пустят. Пригорюнилась бабка, залезла на лежанку и кряхтит с досады.
   Подождал кот Баюн. Вроде бы, утихомирилась старая. Потихоньку вылез из -под печки, стал умываться, да приговаривать:
  -И чего ты, старая, мр-р, мр-р, осерчала? Скоро годовщина у Кащея - тыща лет исполнится,  а на чём ты будешь добираться? Что теперь со ступой делать? Швырнула-то от души, думал, жизни лишусь.
  - Это которой?- съехидничала с печки Яга, - не последней ли?
  - Да нет, Ягуся, пятой пока.
  - Ну, ну…
  -Вот тебе и "ну"!
Кот немного помолчал, домывая пострадавшую шубу. Затем промурлыкал:
   - Знаю я способ помочь беде твоей. Да вот думаю, стоит ли? Ты ж в гневе своём страшна больно, на каргу на старую становишься похожа… Мяу!!!
 Ба-бах! Вместе со старым валенком кот выскочил в дверь, взлетел на дерево и давай орать дурным голосом.
                * * *               
   В это время местный бондарь Кузьмич отправился в лес за заготовками. Сложены они были в лесу, в приметном месте. Настроение у него было препаршивое. Он не замечал ни  хорошего, солнечного дня, ни запаха земляники, уже поспевшей и выглядывавшей из-под каждого листика. Семейка весёлых сыроежек тоже не отвлекла его от грустных дум. Наконец, он дошёл до схоронки, набрал заготовок столько, чтоб унести, и развернулся домой,  по старой привычке негромко разговаривая сам с собой.
  - Когда же это  кончится? Вот вроде стараешься-стараешься, а всё не так, как надо выходит: то уже готовая посудина треснет, то обручи с бочек послетают… Ну, вроде как сглазил кто!
Запнувшись за корягу,  Кузьмич выругался, остановился и достал табаку. "Дай,- думает, закурю. Авось, легче станет!" И тут он услышал чьи-то истошные вопли. То ли баба чья орёт, то ли поросёнок визжит.  Запихнул Кузьмич табак в карман, перехватил поудобнее поклажу и побежал на визг. Добежал до какой-то поляны. Глядь - стоит избушка на курьих ножках, с лапы на лапу перетаптывается. И такой у неё вид, ну как у курицы, потерявшей яйцо...  А на макушке рядом стоящей сосны благим матом орёт здоровенный чёрный котяра.
  Кузьмич сначала опешил от такой встречи, потом сбросил на землю заготовки, хлопнул себя руками по коленкам и давай хохотать, позабыв о своём плохом настроении.
  -Так, и что здесь творится?- вдруг раздался скрипучий голос, и из избушки показалась бабка страховидной наружности.
Тут Кузьмичу стало не до смеха. Хотел бежать, да ноги будто к земле приросли. Да и кот на дереве будто язык проглотил. И такая вдруг тишина наступила, что слышно стало, как в избушке за печкой тараканы шебаршат. А Яга тошней того страху нагоняет:
  -Чую, чую, русский дух явился! По делу, али от безделья?
Кузьмич же точно онемел: ни слова, ни полслова. Топнула гневно Яга своей костяной ногой, да вдруг как взвоет:
  - Убивают! Жизни лишают! Совсем покалечили!
 Кузьмич вдруг почувствовал, что может и говорить, и двигаться. Видит - бабка не в себе: увалилась на щелястое крыльцо и ну ногу нянчить! Схватил её, кинул на плечо, да бегом в избушку. Уложил Ягу на лавку и давай ногу мять. Тут уж по-настоящему взвыла Яга. А Кузьмич приговаривает:
   - Терпи, бабка, терпи! Ты у меня ещё вприсядку плясать будешь! Я ведь в нашей деревне мастер на все руки: и утварь починю, и скот полечу, и кости сращу, и зубы повыдёргиваю…
   - Мило-ок,- Баба Яга почувствовала, что боль отпускает ногу, - ты зубы-то мои не трогай, их и так раз-два и обчёлся! А вот за ногу спасибо! Сколь годков маялась…
Она села, опустив ноги на пол, осторожно притопнула ногой. Ничего! Тут же напустила на себя строгости и спрашивает:
 - А ты кто таков? Почему не знаю?
  -Да Кузьмич я, на все руки мастер! А уж с бочками, ушатами и прочей утварью вообще на короткой ноге.
Скрипнула дверь, и в неё протиснулся кот, тихонько прокрался за печку, и лишь тогда подал голос:
  - Яга, а Яга! Ты как, оттаяла?
  - Я те щас оттаю!
  - Яга, а Яга,- не унимался кот,- ты слышала, чего мужичок сказал?
  - И чего это он такого сказал?
Кот с хрустом почесал задней лапой за ухом, так что блохи во все стороны прыснули..
  - А кто-то нынче ступу сломал…  Не ты ли, Яга?
  - Никак надумал мне её наладить?
  - Я? Да ни за какие коврижки! Вот он - может!
А Кузьмич в это время сидел на полу, боясь пошевелиться. Это-ж надо: с дурной головы запереться в самое логово Бабы Яги! А он-то решил - обычная бабка… Ну и что, что изба на курьих ногах? Заметив, что Яга с котом ударились в спор, собрался Кузьмич с духом, да и вон из избы. Только выскочил, а кот уж перед ним. Сидит, как ни в чём не бывало, мурлычет, да приговаривает:
   - И куда это ты собрался? А кто Яге поможет? На чём она летать будет?
  - А чего это ты такой разговорчивый? - разозлился Кузьмич,- ещё сказку мне расскажи, что у самой Бабы Яги сломалась ступа!
  - И расскажу. Недаром меня Баюном кличут. Да только уснёшь ты, и толку с тебя будет только в печке. А у Яги-то и вправду ступа сломалась. Нечаянно. Ты-б глянул, а?
Кот замер, ожидая ответа. Кузьмич набрался храбрости.
  - А что, и посмотрю! Убежать-то теперь всё равно не удастся?
 - А ты догадливый, - мурлыкнул кот,- идём уж.
И он завышагивал к избушке, задрав победно кверху хвост. Кузьмич немного помедлил и отправился следом.
                * * *               
  В избушке оказался полный порядок: чисто, убрано, напечёны пироги. Да и сама Баба Яга умылась, да платочком повязалась.
   -Это что же ты, касатик, бежать удумал? А кого же я благодарить за моё излечение буду? Ведь сколь времени маялась, - она утёрла слезу, - а ведь мне ещё и семисот годков не набралось.
  -  Угомонись, - прервал её кот Баюн, - покажи ему лучше ступу свою.
Полезла Яга в угол. Кряхтя, вытащила ступу. Глянул Кузьмич и ахнул.
  - Это кто так с посудиной обращается? Вся в пыли, в паутине, грязная, неухоженная!
  - Какая тебе посудина, - вновь показала свой норов Баба Яга,- это аппарат мой летательный. И метла к нему прилагается…
Баба Яга ещё что-то бубнила, но Кузьмич её уже не слушал. Достал из-за пояса топорик, из-за голенища - нож… Увидав такие страсти, Яга взвизгнула, да к коту за печку полезла. Наступила ему на хвост. Баюн взревел, проклиная свою кошачью судьбу.
  - Цыц вы, нечистые,- рявкнул Кузьмич,- работать мешаете, - добавил он уже тише.
 Притихли Баба Яга с котом за печкой. А мужичок тем временем тюк да тюк, ширк да ширк.
Глянула Яга - батюшки светы, ступа то, как новенькая. Даже узор навёл на ней Кузьмич. И надпись: "Бабы Яги летательный аппарат". Это чтоб не умыкнули. И уж так умилилась Яга, что слов найти не может, раскраснелась вся, как красна девица, да и говорит:
  - Слышь, Кузьмич, оставайся, а? Хозяином будешь…
  - Нет, бабуля, домой надо. Детишки игрушек новых ждут, а бабы да мужики - утварь домашнюю. Только вот темно уже. Как бы не заблудиться.
Щёлкнула Баба Яга пальцами. Ступа к ней подлетела, остановилась с визгом.
  -Эх, родимый! Садись уже, подвезу тебя! А коли будет надобность - приходи.
  Собрал  Кузьмич заготовки, умостил на спине.  Потом залез в ступу, слегка придавив Ягу. Та пискнула, махнула метлой и …
Не успел  он три раза моргнуть, а уж стоит на краю родной деревни с охапкой заготовок.

  С тех самых пор Кузьмич ни в чём не знал нужды. Лучшие поделки - у него, лучшие грибы, ягоды - у него. Даже кот, и тот лучший на деревне: чёрный, с кудрявыми усами. Неизвестно, откуда приходит и куда уходит.  А уж как замурлычет,  вся деревня слушать собирается.