А судьи кто?

                В тихом омуте…




Меня трясло от ярости. Я залепил Женьке звонкую пощечину.
-Ты чего, урод, творишь? Совсем с головой рассорился? Ты зачем нашу семью так опозорил, шлюх дешевый?
Женя сжался в комок, изо всех сил борясь с желанием разреветься. Он смотрел вымученно и затравленно.  До конца своих дней буду помнить этот взгляд и никогда себя не прощу.
- Олег, я думал… я хотел просто взять деньги и уйти. Хотел его обмануть,– сказал он очень тихо, почти шепотом.
-Да? Ну и как? Обманул?
Смотреть на него в тот момент было противно. После смерти нашего отца я старался, как мог, вырастить из него мужчину. А что получилось? Вляпаться в такое дерьмо! Мне в страшном сне такого не привиделось! Потеряв самообладание, я сделал то, о чем буду жалеть всю оставшуюся жизнь –  схватил его шиворот и, швырнув в сторону двери, проорал: 
-Пошел вон, пидор гнойный! На хрен ты вообще родился? Ты мне больше не брат! Лучше бы тебя на самом деле какой-нибудь извращенец насмерть затрахал!
-Олег, перестань! Замолчи! – отчаянно прозвучал слабый голос матери из спальни.

Мне хотелось провалиться, исчезнуть, раствориться, было очень плохо, злоба рвала душу на части. Нацепив куртку и хлопнув дверью, я выскочил из квартиры, купил бутылку водки и уединился в гараже. Вообще-то крайне редко употребляю алкоголь, но в тот момент я чувствовал, что по-другому не обойтись.
Мне было семнадцать лет, когда в автомобильной катастрофе погиб наш с Женькой отец.  Его смерть перевернула нашу жизнь вверх дном. Мать, и раньше не отличавшуюся крепким здоровьем, гибель папы совершенно подкосила. Она как-то сразу постарела и осунулась.  А год назад при обследовании обнаружили рак. Правда, обнадежили: поможет операция. Мне пришлось бросить институт и пойти работать. Воспитание брата я взял на себя. Старался приучить его к спорту, привел в секцию самбо, которую сам вел, но Женя энтузиазма к тренировкам не проявил. В секциях легкой атлетики и футбола брат тоже не задержался. Он мог часами просиживать в Интернете, но реальная жизнь, казалось, не слишком интересовала его. По сравнению со мной, Женя рос спокойным ребенком и ничто не предвещало беды. И вот сегодня мне позвонила директриса школы и попросила срочно зайти. В ее кабинете мне пришлось услышать бредовую историю о том, как «Вконтакте» некие ребята от имени взрослого дядьки предложили моему Женьке оказать небольшую услугу сексуального характера за 20 тысяч рублей и, якобы, он согласился. Пришел в указанное место в оговоренное время, но там вместо богатого педофила его встретила веселая шпана. Поглумились они над пацаном, да и отпустили восвояси. А потом взяли, да и выложили видео со своим креативным глумлением в Сеть. Теперь вся школа в курсе.
 Все это она рассказывала, как мне показалось, со смесью злорадного удовольствия и плохо скрываемой брезгливости, а довольное выражение глаз никак не вязалось с сочувственным и обеспокоенным тоном повествования. Я не поверил тогда. Не мог… Пусть не клевещет! У нее не было оснований хорошо относиться к моему брату. Да, Женька – не сахар, и уроки может прогулять, и нахамить, но шлюх у нас в семье не было, нет и не будет! Это, знаете ли, уже перебор.
Никогда еще на душе не было так мерзко, не покидало ощущение, словно это меня уличили в проституции. Меня трясло от ярости и стыда. Не помню, как пришел домой.  Сразу же включил ноутбук и зашел на страницу Жени «Вконтакте». На стене разместилась видеозапись под названием «Юный целовальщик», а сверху от имени некой группы «Санитары общества» был добавлен интригующий и с претензией на остроумие комментарий: 
«Хайль, юные экстремисты! Герой нашего нового выпуска двенадцатилетний пидорас Женя, который согласился поцеловаться с дядей за скромное вознаграждение в 20 тысяч. рублей. Правда, не корысти ради, а токмо по воле пославшей его больной маменьки;)))  Но вместо доброго дяди на встречу пришли мы и Женя расстроился…».
Я нажал на просмотр. Ролик начался с демонстрации переписки, в которой «педофил» проявлял явное безразличие к грамматике.
Женя: «Если честно, я боюсь, вы правда не маньяк?»
Лжепедофил: «Увидишь, был бы я маньяком, я бы место назначил, например, в лесу и тд»
Женя: «А можно я друга возьму для безопасности»?
Лжепедофил: «Бери он тоже поцылует меня) я ему денежку дам.»
Женя: «Во сколько? И давайте без машины».
Лжепедофил: «Во сколько тебе удобно?»
Женя: «в 14.00».
Лжепедофил: «ок».
Далее на фоне городского сквера появился неприятный тип в красной футболке, с широкой жирной физиономией и бегающими подленькими глазками. Он был бы похож на хорька, если бы не дородные щеки. Тип заговорщицки полушепотом прогнусавил:
-Всем привет, короче, мы нашли пидора… - продолжения монолога не было слышно из-за слишком громкой звучащей песни о «голубом вагоне», слова которой были изменены соответственно контексту ситуации.
Жиртрест, не переставая шевелить губами и размахивать руками, куда-то неуклюже потрусил, и его красная футболка замельтешила перед камерой. Наконец он догнал и схватил за плечи пытающегося уйти Женю. Силой усадив мальчика на скамейку, толстяк приступил к допросу:
- Скажи, зачем ты сюда пришел?!
- Просто, – по детски промямлил Женя.
-Не можешь ты «просто». Тебе переписку показать? Расскажи нормально и все.
-Просто пришел.
-С дядей встретиться, да?
-Нет.
- А че пришел?
-Просто. – Повторил Женя в третий раз.
- Ну, он же тебе двадцать штук обещал! А вот скажи, на что ты хотел их потратить?
- Ни на что.
-Выкинуть что ли?
Толстяк начал терять терпение. Отвесив Женьке легкий подзатыльник, он заорал:
-Ты дурак?! Зачем ты сюда пришел?
-Просто с другом встретиться.
-С другом! Которому двадцать три года! А ты знаешь, что детская проституция запрещена? Тебе переписку показать?
Перепуганный Женя попытался оправдываться:
-Я хотел его обмануть.
 Толстяк пропустил это объяснение мимо ушей и неожиданно задушевным тоном спросил:
-Как ты думаешь, что скажет твой отец когда узнает про переписку?
-У меня нет отца, – ответил Женя.
Тут неожиданно подал голос оператор:
-Вот, когда пацаны без отца растут, вырастают пидорасами. Суки, бля…
На кого именно был направлен последний эпитет, я не понял, но голос был, надо сказать, довольно мерзкий: высокий, срывающийся. Я невольно представил себе его обладателя – наверняка это страдающий комплексом неполноценности худой, прыщавый, сутулый переросток, обделенный вниманием противоположного пола и озлобленный на весь мир. Мне часто доводилось встречать такой тип людей. Чаще, нежели хотелось. В их многочисленных неудачах всегда были виноваты евреи, кавказцы, геи, ЦРУ, «коммуняки», только не они сами. 
Оператор вновь прокукарекал:
-Слышь, а ты пидорас, или педофил?
Толстяк с досадой посмотрел на него и сказал:
-Ну что ты несешь, дурак! Какой он педофил? Все, заткнись. Короче, – он обратился к Жене. – Скажи нам, пожалуйста, что твоя мама скажет, если узнает, что ты собирался целоваться с мужиком за деньги?
Женя заплакал.
- Пожалуйста, не показывайте маме! Ей нельзя волноваться! Она болеет!
- Ну как же ты так! – притворно возмутился толстяк. – Мама болеет, а ты дядь ублажать вздумал. Нехорошо! Деньжат заработать что ли решил? Мамке на лекарства, да?
Женя насупился и промолчал. Меня разбирало желание вбить жирному ублюдку зубы в глотку.
-А братья, или сестры у тебя есть?
-Брат есть старший. Ему двадцать семь лет.
-Это он тебя научил с дядями целоваться? Слушай, а может, он сам тебя… ну того, - толстяк показал соответствующий жест.
У меня в глазах потемнело. Ах ты, сука! Ну ничего, даст Бог, встретимся. Ты сильно пожалеешь о своих словах. Очень пожалеешь.
    Тем временем толстяк перевел тему в религиозное русло.
-А ты в Бога веришь?
Женя неопределенно пожал плечами:
-Да.
-Библию читал?
Оператор опять встрял:
- Куда такому ****юку ее читать. – Он хотел что-то еще сказать, но замолчал, встретив недовольный взгляд толстяка.
-Так читал, или нет?
-Не читал.
-Ну ты даун! – Толстяк весело толкнул Женьку плечом. – Не читал, но веруешь! Ха-ха! А там знаешь, что про пидоров написано?
Мерзкий операторский голос произнес:
-Сжигать и кастрировать.
-Нет, – сказал эрудированный толстяк, - их надо забивать камнями. Как ты считаешь, правильно это?
Женя молчал, и толстяк снова грубо толкнул его.
- Правильно или нет?  Вот что нам с тобой делать? Давай тебя камнями забросаем! Он помолчал, задумавшись, затем торжественно выпятил нижнюю губу и изрек:
 – Как ты думаешь, как к тебе будут относиться одноклассники, когда увидят этот ролик?
-Плохо… - сказал Женя убитым голосом.
- И что же нам с тобой делать? Понять и простить? – он подмигнул оператору.- Ладно. А ты можешь, как верующий человек, дать нам клятву, что больше не будешь со взрослыми дядями встречаться и трахаться за деньги?
-Я не встречался.
- Щас очком на елку посажу, сука!!! – заорал оператор, и появившаяся в кадре рука несильно ударила Женю по макушке.
На этот раз реплика понравилась толстому и он заливисто рассмеялся.
-Кстати, а ты знаешь, что на зоне делают с такими, как ты?
  - В жопу трахают! В анал прям! – истерично крикнул оператор.
Толстяк совсем развеселился:
- Да, там тебе будет самое место. Гы-гы! Там тебя целовать будут каждый день!
И оба дегенерата рассмеялись. Затем толстяк вытер слюнявые от смеха губы и сказал:
-Слышь, а как твоего брата зовут?
Женька плакал и не мог говорить. Слезы заливали его лицо, он пытался закрыться ладонями, но толстяк бесцеремонно схватил его за руку и переспросил:
-Але, гараж!!! Как брата зовут?
-Олег, - еле слышно сказал Женя.
-Оле-е-ег… - задумчиво протянул толстяк. – А я думал, как-нибудь Антуан, или Эдуард. Эдик-педик, блин! Ха-ха! Кстати, ты нам так и не ответил, сажал он тебя на шишку, или нет?
Женя насупился и ничего не ответил и жирный выродок, убедившийся в бесперспективности развития беседы в этом направлении, решил подвести итог:

 -Ладно, все, пора закругляться, – обратился он к зрителям. - Мы поймали пидорка, который расстроился, что его поймали, и он не смог пососаться с дядей за денежку. А, кстати! – он стукнул себя ладонью по лбу, как будто вспомнил про что-то очень важное. – Скажи, как ты относишься к фашизму, к скинхедам, а? К чуркам как относишься?
Женя пожал плечами:
- Нейтрально.
- Нейтрально, значит, да? То есть они ходят, черножопые, режут русских, женщин наших насилуют, а тебе нейтрально, да? Если бы насиловали русскую женщину, чтобы ты сделал?
 -Заступился бы, - ответил Женя по-детски.
Толстый почему-то не стал развивать эту тему, он вдруг решил закончить «интервью».
-Ну ладно,  тебе домой пора. Ты где, кстати живешь?
- Не могу сказать. –Голос Жени стал неожиданно твердым.
Я думал, они начнут на него давить, но этого не произошло.
-Ладно, ты ведь не будешь больше с дядями встречаться? Все, иди домой. Мы пошли, давай, пока.
Женя вдруг сказал:
-Я знаю, вы выложите в Интернете.
Толстый осклабился:
- А тебе ссылку что ли скинуть? Понимаешь, - он доверительно обнял Женю за плечи,- надо чтобы люди знали, кто в городе пидор! А вдруг тебе кто-то руку подаст? Это в Москве одни пидоры, а здесь, сам пойми, надо людей предупреждать, что такие как ты свободно по городу ходят.
-Хочешь искупить свою вину? – спросил оператор. – Тогда мы не будем выкладывать.
-Да. – сказал Женя с надежной в голосе и поднял голову. Глаза толстяка азартно сощурились в предвкушении новой операторской шутки. И оператор не подвел соратника.
- Залезай на елку и садись жопой на нее сверху!
Оба опять заржали.
Толстяк, отдышавшись, промолвил:
-  Это ты классно придумал! Ха-ха! Ладно, все. Всем пока, с вами  был проект «Ломаем жизни».
Последнее, что я услышал, был Женькин голос:
-Пожалуйста, не надо выкладывать!
 



Великие комбинаторы



Так я узнал о недетских тайнах брата. При изучении его страницы в соцсети я обнаружил, что многие ребята, с которыми он дружил с первого класса, удалились из списка друзей. Они тоже получили эту проклятую запись. Да, разборчивые ребята оказались. Как говорится, береги репутацию смолоду…
В поисках информации о Красной Футболке я прошерстил Интернет. На одном антифашистском сайте я наткнулся на его фотографию, под которой была расписана подробная биография. Филипп Ефимович Капшанский, шестнадцати лет от роду, в узких кругах отзывался на псевдоним «Геринг». Отец Филиппа был генеральным директором крупной строительной компании. Учился мальчик Филя в престижной московской школе, правда звезд с неба не хватал, но и безнадежным двоечником не был. Папины деньги позволяли юноше вольготно себя чувствовать в этой суетной жизни и сулили самые благоприятные перспективы. Но деятельная натура Филиппа жаждала возможности для самопроявления.   Такая возможность появилась, когда он узнал о существовании молодежного движения националистического толка с интригующим названием «Ломаем жизни, калечим судьбы». Миссия данного движения заключалась в отлове педофилов с целью «очищения нации от скверны».
  Организатором этих увлекательных мероприятий был некий Денис Крыжанович, по прозвищу «Стилет». Я слышал о нем и раньше. В начале 2000-х этот перекачанный анаболиками тип был активным членом одной из группировок скинхедов.
В свое время Стилет настолько успешно занимался избиением дворников-таджиков, и молодых ребят неформальной внешности, что получил от соратников право носить белые шнурки [Знак особого отличия в неонацистских бандах. Прим.], а от суда -  тюремный срок. Отсидев три года из пяти, заслуженный скинхед решил оставить былые забавы и заняться чем-то белее перспективным с точки зрения материальной выгоды. Еще в колонии никогда не любивший читать Денис наткнулся в тюремной библиотеке на «Двенадцать стульев». Осилив затем и «Золотого теленка», Денис проникся идеей товарища Бендера разбогатеть путем отъема денег у граждан относительно законным способом. Можно, например, создавать финансовые пирамиды или приторговывать чем-нибудь в Интернете. Но для этого ему был необходим решающий фактор успешной конкуренции – узнаваемый бренд. Для саморекламы Денис изобрел весьма оригинальный проект, заключающийся в выкладывании в социальные сети роликов по отлову педофилов.
  Техническая сторона проекта была представлена следующей схемой. На сайтах знакомств и в соцсетях смазливый мальчик, внешне не старше 14-16 лет, вступал в переписку с озабоченным сластолюбцем. Причем юный провокатор обязательно сообщал свой возраст. Потом они договаривались о встрече либо на свежем воздухе в городском парке, либо на квартире подростка. И вот, когда движимый страстью педофил был готов приступить непосредственно к делу, как из-под земли вырастали накачанные парни самого грозного вида. Этот момент был самым ответственным, ведь для обеспечения наибольшего числа просмотров необходима юмористическая «изюминка». Так, на нескольких роликах ошалевшие от такой развязки педофилы были застигнуты голыми в ванной, которую намеревались принять перед соитием. Далее у прелюбодея бралось интервью, к которому, в отличие от него, веселые ребята были серьезно подготовлены. В качестве «микрофона» ко рту очередного героя ролика подносился заранее приобретенный резиновый фаллоимитатор. Допрашиваему задавалось множество вопросов, но к числу обязательных относились вопросы о политических взглядах и религиозной принадлежности. Если педофил был верующим, следовал вопрос: «А ты знаешь, что Христос (Магомет и т. д.) велел делать с такими, как ты? Камнями забивать»! Завершение интервью также было креативным – педофила спрашивали, помогут ли советы одного известного народного целителя, в частности,  уринотерапия, исцелить его от влечения к мальчикам. Не зависимо от ответа, следовало обливание интервируемого мочой. Иногда обещали не обнародовать ролик в Сети, если он, педофил, обольется сам. Но, ролики, естественно, выкладывались.   

       Денис ничем не рисковал, ведь никаких противоправных действий не совершалось: педофилов не били, даже обливание мочой можно было, в случае необходимости, выдать за безобидное обливание апельсиновым соком.  Сообразительный Филя сразу оценил коммерческую привлекательность данного проекта при полном отсутствии риска. Любая травля всегда по душе недалеким людям, благо таковых много, значит, проблем с целевой аудиторией не будет. Праведный обывательский гнев, направленный на педофилов, в сочетании со столь увлекательным зрелищем изощренных унижений оных гарантирует спрос. Участие в таких забавах обеспечивало популярность, увеличивало посещаемость страниц Крыжановича и его соратников в соцсетях, и как следствие,  возможность зарабатывать на рекламе. Педофилам сочувствовать никто не будет, прокуратура не заинтересуется личностями самих «педоборцев».  И опасности никакой! Да, умно придумано!
Неонацист-отморозок с простой русской фамилией Крыжанович обнаружил недюжинные способности предпринимателя и маркетолога. Уже вскоре ролики с его участием пользовались бешенной популярностью. Не прошло и пары месяцем, как в крупных городах не только России, но и Украины, Беларуси и Молдовы начали открываться своеобразные филиалы «Ломаем жизни». Число подписчиков на страницу Дениса «вконтакте» превысило сотню тысяч. Интернет изобиловал форумами, на которых в самом скотском тоне велись споры о его деятельности, нацистских взглядах, которые он демонстрировал при любом удобном случае. Денис стал для огромного пласта молодежи тем, кем были для пенсионерок героини дешевых сериалов. Его жизнь заменяла им собственную. Большинство его боготворило, меньшинство ненавидело и презирало, но цель была достигнута – он стал популярен.      
Познакомились Денис и Филипп на одном из «сафари», где последний выступал в роли наживки. Обрез почувствовал родственную душу и, несмотря на солидную разницу в возрасте, между ними завязалась дружба. Обрез, в соответствии с логикой предпринимателя, решил расширить ассортимент медийного продукта и не ограничиваться только педофилами. Он обрушился всем своим креативом и на других «врагов Русской нации»: наркоторговцев, проституток, курильщиков, алкоголиков, наркоманов – словом на всех, кто не ведет здоровый образ жизни, доставляет обывателям неудобства и при этом не может себя защитить. Один из таких проектов был направлен против детей-проституток и Филипп удостоился чести курировать это направление.
Я просмотрел несколько роликов с Филиппом. Оказалось, что Женька попался не первый, но и не последний. Несколько часов назад вниманию почтенной публики был представлен новый «шедевр» в котором фигурировали не только Филя с оператором, но и другие «санитары общества». Я насчитал пятерых.  На этот раз жертвой предприимчивых борцов за нравственность стал толстый четырнадцатилетний очкарик, на свою беду обладавший явно семитскими чертами лица.  Спортивного вида педоборцы, руководимые Герингом, обступили парня со всех сторон.
 - Как ты думаешь, что скажут твои друзья, одноклассники, родители, когда узнают, что ты гомосек? – стыдил Геринг пацана нравоучительным тоном.
В целом пятнадцатиминутный ролик содержал в себе матершину, вопросы типа «как ты стал пидорасом» и сальные шутки по поводу не только ориентации парня, но и его национальной принадлежности. Под конец остоумному Филе Герингу пришла в голову идея пошутить:
- Знаешь, кто ты? Гоможид!   
Шутка имела успех среди присутствующих, о чем свидетельствовал дружный гогот.
Придя, таким образом, к заключению, что «все жиды – пидорасы» и стараются всячески разрушить духовно-нравственное здоровье русских людей, «педоборцы» отпустили парня с улюлюканьем и пинками. На прощание Филя Геринг доброжелательным тоном пообещал очкарику в скорейшем времени выложить видео, дабы сломать ему жизнь.

Я думал о том, что все эти  «стилеты» и «геринги»  сами по себе не были столь вредоносны и не смогли бы ломать людские судьбы без благодатной обывательской почвы. Я был воспитан в патриотическом духе и со временем даже начал разделять новомодные идеи о чистоте нации, избавления от разного рода маргиналов, извращенцев  и наркоманов. Я сознательно готовился к службе в армии и очень жалел, что не попал туда, став единственным кормильцем в семье. В девяностые годы как грибы после дождя появлялись различные фашистствующие группы, появился спрос на национализм, как альтернативу всеобщего либерального беспредела. Обнищавшие граждане страны, победившей в войне и покорившей космос, чувствовали несправедливость и обиду, сравнивая свою жизнь с жизнью побежденных немцев. Распад Союза привел к экономическому спаду в бывших братских республиках, ставших в одночасье независимыми и толпы наших бывших сограждан устремились в центральную Россию в поисках хоть какой-нибудь работы, что вызывало раздражение местного населения. Бессмысленная чеченская война способствовала расцвету такой же бессмысленной обывательской ненависти между народами. В обиходе простых людей разных национальностей все популярнее становились слова «чурка», «хач», «понаехали», все чаще на станах домов появлялись надписи типа «Россия для русских, Москва для москвичей», и ответное: «режь русню». Власти было выгодно сместить вектор народного недовольства со своего бездарного правления на «приезжих чурок» или «русских свиней». Тысячи молодых глупцов вступали в ряды скинхедов, воодушевленные идеей борьбы со Злом, воплощением которых были выходцы и их же социального слоя – простые работяги, студенты, мелкие торговцы, вся вина которых состояла в их национальности.  Со временем эти «движухи» не только не исчезли, но и эволюционировали, освоив виртуальное пространство. Ненависть к «нерусским» не исчезла, она уступила место новой ненависти – к носителям «общественных пороков Русской нации» - геям, алкоголикам, наркоманам, которые, согласно взглядам неонацистов, являются балластом, ухудшают качество породы, так сказать… В такой «борьбе» с пороками есть что-то более мерзкое, чем сами эти пороки.
Но сейчас мои мысли были заняты братом. Как он оказался в этой истории? Неужели из него и в правду вырос гомик? Меня холодный пот прошиб от осознания этого факта. Я не испытываю к «голубым» фанатичной ненависти, но мысль о том, что мой брат имеет к ним прямое отношение, угнетала меня!
Нет, бред какой-то! Двенадцать лет всего! Я мало что смыслил в этих вопросах, но, по-моему, в этом возрасте сексуальные вопросы вообще не волнуют. Может дело в деньгах? Черт знает что…
Мне вспомнилось время, когда он был маленьким, как пошел в первый класс. Я, не имея образования и профессии, старался заработать. И мне не хватало времени на воспитание брата. Я не мог подобрать к нему подход и сам не заметил, как мы  отдалились друг от друга. Он как будто выпал из моего поля зрения. Но я не тревожился. Главное, парень одет и накормлен. Правда учителя стали жаловаться на его поведение и успеваемость, но я списывал это на трудности переходного возраста.
Узнать об ориентации брата было больно, но он не перестал быть для меня родным человеком, и больше всего меня бесило то, что какие-то ублюдки посмели унизить, растоптать, опозорить моего Женьку. Да, он хотел совершить ужасный поступок. Но Женька – ребенок! Какими же мразями нужно быть, чтобы ломать жизни детям, чтобы те не натворили!
Я вдруг со всей беспощадной ясностью осознал, всю абсурдность  и дикость идеек о «чистоте нации» и «духовном возрождении славянства». Как я мог симпатизировать им? Дешевая демагогия! В чем заключается эта пресловутая «чистота нации»? В том, чтобы ломать жизни тем, кто не вписывается в узенькие рамки обывательского представления о добре и зле? И кто является «правильным русским»? Может быть, эти лицемерные, злобные и циничные твари, делающие шоу на потребу черни?






Торжество морали

Не успела наша семья оправиться от одного удара, как судьба не преминула нанести второй
Я как раз закончил тренировку в младшей группе, когда затрезвонил мобильник. Не знаю почему, но я почувствовал что-то не ладное и не ошибся.
- Олег, это тетя Валя, соседка. Слушай, только не волнуйся! Приезжай скорей! Женька убился. С крыши упал.
-Что?! Когда?
-Да вот минут десять назад! Мы во дворе как раз сидели. Ох, Господи!
Женьку в критическом состоянии определили в реанимацию, куда я сразу и примчался. У брата были переломаны обе ноги, и самое страшное, компрессионный перелом позвоночника. Я просидел в отделении реанимации до вечера. Через три часа ко мне вышел усталый врач.
- Вы кем мальчику приходитесь?
-Братом.
-Как вас зовут?
-Олегом. Как он? Он выживет?
- Сейчас рано еще что-то прогнозировать. Я думаю, он выживет. Организм молодой, сильный. Мы сделаем все, что в наших силах. Но буду с вами откровенен: ходить он не сможет. 
У меня закололо сердце. Впервые в жизни. Я машинально расстегнул верхнюю пуговицу. Доброе лицо врача выражало искреннее сочувствие.
- Олег, не отчаивайтесь! Известны случаи, когда люди с такими травмами заново учились ходить и вставали на ноги. Про Дикуля слышали? Все возможно. Многое зависит от вашей заботы и его стремления.

 
Мать ничего не знала. Я не мог ей сказать. Она лежала, прикованная к постели и под воздействием препаратов большую часть суток спала. Я съездил к тетке, сестре матери, чтобы посоветоваться. Тетя Света жила в своем доме за городом. Узнав о произошедшем с Женей несчастьем, она сказала:
-Матери говорить ничего не надо. Она не переживет. Давай сделаем так: я заберу ее к себе на лето. Скажем, что Женя уехал в лагерь куда-нибудь подальше. На Черное море, например.
- А что потом? Вечно же нельзя скрывать… - возразил я апатично.
-Потом видно будет. Сейчас надо все силы отдать на Женькино лечение.
 
Дома я не находил себе места. Еще никогда я не находился в такой растерянности, как сейчас. Что делать? Во-первых, я должен обеспечить лечение брата. Я обязан поставить его на ноги! Во-вторых, нужно где-то и как-то достать деньги и оплатить операцию маме. Одним словом, денег нужно очень много. Я валялся на диване тупо уставившись в точку на потолке и перебирал в уме возможные варианты быстрого заработка. Мои размышления были прерваны звонком в дверь. На пороге стоял  высокий полный мужчина лет тридцати.
- Олег Константинович? Добрый день. Я ваш участковый, меня зовут Онищенко Игорь Борисович. Нам бы с вами побеседовать насчет предпринятой вашим братом попытки суицида.
Только его мне не хватало! Я все же скрыл раздражение и пригласил его войти.
-Да, конечно. Проходите, пожалуйста, на кухню.
Онищенко сел за стол, на котором разложил какие-то бумажки и достал из внутреннего кармана пиджака авторучку.
- У вашего брата в кармане нашли предсмертную записку, в которой он просит за что-то у вас прощения. Вы можете пояснить?
 Он дал мне ксерокопию записки. Я узнал размашистый почерк брата: «Мама и Олег, простите меня… Я не знал, что так получится».
 
Я рассказал о ситуации с роликами.  Он внимательно слушал, периодически делая в блокноте какие-то заметки. 
-Я бы хотел написать заявление на этих фашистов, или кто они там. Это они довели моего брата до самоубийства.
- Боюсь, вы сможете написать заявление только на самого себя.
-Я вас не понимаю.
-В записке не указаны никакие фашисты. Зато черным по белому написано, что ваш брат просит вас за что-то его простить. Вы сами сказали, что ударили его, оскорбили.
Я тупо смотрел на Онищенко, осознавая услышанное. Ведь действительно, это я виноват! Я не уберег его от попадания в эту историю, я не сумел поговорить с ним, выяснить причину такого поступка, я вел себя как тупая, злобная скотина. Я орал на Женьку,  переживая не о нем, а о том, что скажут соседи и знакомые, когда увидят ролик. В результате парень остался один на один с травлей, позором и отчаянием, и решился на самоубийство. Женька не пытался привлечь к себе внимание. Он хотел уйти из жизни, так как не видел иного пути. 
Опер мягко произнес:
- Вы поймите, подростки - народ неуравновешенный. Слава Богу, Женя остался жив. Когда будет в состоянии говорить, даст показания. Вы имеете право подать заявление, но судебной перспективы это дело не имеет. Только время потеряете. 

Новость о попытке суицида разнеслась по городу со скоростью Интернета. Женя перед попыткой ухода из жизни удалил страницу «Вконтакте». Зато в группе «Ломаем жизни» появился ролик, на котором жирный Филя Геринг жизнерадостно рассказывал об очередном случае торжества морали, нравственности и справедливости.
- Здравствуйте, уважаемые поклонники экстремизма, - хрюкал он. –  Рад сообщить вам приятную новость. Пойманный нами малолетний пидор и проститут  Женя, был до того огорчен тем обстоятельством, что мы обломали ему кайф в крепких мужских объятиях, что прыгнул с крыши. А может быть, он сделал так, будучи не в силах терпеть угрызения своей пидорской совести. К сожалению, его гомосячьи боги не дали ему разбиться насмерть. Эта мразь сейчас лежит в реанимации, но будем надеяться, что он подохнет и одним мини-пидором на русской земле станет меньше.  А если выживет, то его жизнь будет сломана, чего мы и добивались. Так что, дорогие детишки, занимайтесь спортом, хорошо питайтесь и смотрите новые выпуски «Ломаем жизни». Слава Руси! 


Предводитель шакалов


Может быть, наиболее рациональным решением было бы оставить этих уродов в покое. Но я не смог бы спокойно жить, зная, что мой брат не отмщен. Я чувствовал себя оскорбленным. То, что наговорил жирный Геринг про меня в ролике, я мог бы простить, но трогать моих близких никто не смеет! Сам факт, что кто-то смеет глумиться над моим братом, как бы постыдно он себя не  повел, был для меня неприемлем. Возможно, Женькино поведение – результат моего неудачного воспитания и целиком на моей совести. Но эти фашистские выродки не судьи ни мне, ни брату.
Обращение в полицию и прокуратуру бессмысленно. Уроды работали грамотно. Максимум, чего можно добиться – административный штраф за публичные оскорбления. И то – деньги папы Филиппа помогут перевести это дело в разряд бесперспективных. А само судебное преследование даже послужит этой шайке хорошей рекламой. Дескать, честные русские ребята, патриоты, бесстрашно сражаются с безнравственностью, невзирая на козни со стороны погрязших в пороках мерзавцев, вроде меня…
Я решил сломать жизнь самому Филиппу. Встречусь с ним, и если не убью, то покалечу. Возможно, это примитивно, но мстить красиво, в духе графа Монте-Кристо я не мог, так как сокровищ не находил и не был сказочно богат. Что касается связей, то у меня были знакомые по спорту полицейские чины, но мне не хотелось к ним обращаться. Это только моя проблема. Черт знает, чем все закончится, мне наплевать. Брата не уберег, хотя хы расквитаюсь с его обидчиками. Возможно, в эту минуту они весело ломают жизнь очередному ребенку, и мне наплевать за какие грехи. Детям свойственно ошибаться. А судьи кто? И с какой стати прыщавая, полуграмотная, фашиствующая шпана присвоила себе право судить и карать? Я вспомнил плачущее лицо брата, глумливые голоса обоих ублюдков и впервые за свою жизнь испытал чувство ненависти.

 
Я решил спровоцировать Филиппа и написал ему сообщение в «личку»: «Привет, хорек! Я брат того пацана, который из-за вас, ублюдков, сейчас находится между жизнью и смертью. Я смотрю, ты крут с детьми? А у меня интервью взять не желаешь? Давай встретимся! Заодно обоснуешь свою предъяву, что я извращенец. Напиши место и время».
В ответ мне пришло следующее:
«Че ты хочешь, дурачек? Очередной Интернет-воин? А ты не боишься, что с тобой также будет?» Далее Филя прислал мне ссылку на видео, где в городском сквере под одобрительные выкрики шестерок, здоровенный Крыжанович избивал какого-то длинноволосого толстого мужика. Предварительно свалив его с ног и сев на него сверху, здоровенный Денис сосредоточено бил ладонями по голове волосатика, который даже не пытался уйти от удержания. Как следовало из ролика, этот мужик в своем блоге написал что-то крайне неуважительное в адрес Крыжановича.
Я написал: «Причем здесь этот черт, который волосатика бьет? Это твой любовник что ли? Я к тебе обратился, а ты меня дядями какими-то вздумал пугать, как пидовка дешевая. Если ты мужчина, ответь за себя сам. Сообщи место и время. Или я тебя все равно найду и кишечник вырву. Просто и без затей».
Ответа не было долго. Наконец пришло сообщение:
«Приходи завтра в 9 вечера в сквер на Лесной».


Я пришел без четверти девять, сел на скамейку и стал ждать. Ожидание затянулось – было пятнадцать минут десятого, и я решил, что он не придет, когда увидел идущих вразвалочку Филиппа и двух парней. Мы так не договаривались! Я присмотрелся к ним. Обоим около восемнадцати лет. Один был широк в плечах, с тупым выражением на широком лице. Он что-то жевал. Второй был худощавый и высокий с мясистым носом и подстриженный «под ноль». Несмотря на жару, он был в спортивном костюме. Я понял, что длинный прячет видеокамеру.
- Ну че, привет, - Филипп протянул руку. – Чего хотел?
Я демонстративно не заметил его руки.
- Хотел голову тебе проломить. И еще в твоем жирном организме поломать чего-нибудь по мелочи.
Парни из «свиты» напряглись, а Филипп воинственно выпятил нижнюю губу и произнес баском:
- А чего так грубо?
Я кивнул на парней:
- Ты зачем этих привел? Мы же с тобой договаривались один на один встретиться. Зассал?
Коренастый забыковал:
-А ты че, типа, весь такой дерзкий, да? Здоровья до хрена?
- Проверить хочешь?
Но Филипп прервал нашу с коренастым плодотворную дискуссию.
-Мужики, хорош! – заорал он, глядя на коренастого, и обратился ко мне миролюбиво:
- Мы против конкретно твоего брата ничего не имели. Мы против того, чтобы дети отдавались за деньги извращенцам. Сам посуди: нормально, когда такой сопляк соглашается целоваться с дядей? Ты нам еще спасибо должен сказать!
-Пасть закрой! Мой брат стал инвалидом из-за тебя!
Филипп театрально развел руками и посмотрел на коренастого, словно приглашая того повеселиться над моей глупостью:
-Нормально – из-за меня! Не, ну ты прикольно рассуждаешь, братан! По-твоему, это я его педиком воспитал?
Я ничего не ответил. Просто ударил его лбом в переносицу. Филипп, как подкошенный, рухнул на землю. Коренастый хотел ударить справа в голову, но я легко уклонился, прихватил двумя руками его затылок и, рванув на себя и вниз, от души засветил коленом в челюсть. В результате встречи моего колена с жующей челюстью, маленький мозг борзого ПТУшника переключился в режим «Сон», а его измученный анаболиками организм приземлился на траву рядом с Филиппом.
Долговязый все это время стоял не шелохнувшись, даже отошел подальше. Он  был явно напуган.
Я понял, что они планировали. Сначала надавить на меня психологически. Сам Филипп должен был играть «миролюбивого» парня, который спокойно пытается наставить меня на путь истинный. Крепышу досталась роль «злого» персонажа, что жаждет расправиться со мною, и  только присутствие Филиппа спасает мою шкуру. Я, при таком раскладе, должен быть настроен на мирный диалог, в ходе которого Филя начинает меня обвинять, стыдить и предъявлять, я начинаю все больше оправдываться, и под конец, весь оплеванный, прощу прощения за то, что самым возмутительным образом побеспокоил «уважаемых» людей. Потом все это действо, снятое Длинным на скрытую камеру, выкладывается в Интернете.  Но план не сработал.
-Э, ты че! Слышь, хорош! – прокукарекал тем временем Длинный, и я узнал этот голос! Именно этот прыщавый говнюк снимал «интервью» с Женькой! Это он, паскуда, обещал посадить мелкого пацана задом на елку. Я ухмыльнулся и сказал сквозь зубы:
-Так вот ты какой, северный олень! Вот мы и встретились. Сейчас я из твоей прыщавой жопы барабан сделаю, падла!
Он непонимающе вылупился на меня. Я ударил его ногой в пах. Хорошо так засветил! Даже ногу отшиб. Оператор, сгнувшись в три погибели, упал на землю. Я не сдержался и несколько раз тпнул его ногой.   

Я не верил, что все закончится так просто. Действительно, словно из неоткуда появилась толпа. Это были взрослые парни от двадцати до тридцати лет. Было и несколько девушек.
-Э, ну ты че творишь, боец? – навис надо мной здоровенный амбал в шортах до колен и в футболке с изображением держащего в руке огромный молот Тора. Мне показалось, что он не старше двадцати пяти лет, но бритая голова и «шкиперская» борода старили его.
- Ты опух, пацанов бить, гнида? Тебе ноги из жопы вырвать?
-Попробуешь?
Амбал насмешливо посмотрел на меня. Его многочисленные спутники ожидали другой реакции с моей стороны: испуг, удивление, панику, но были разочарованы. Впрочем, их разочарование можно было назвать приятным. Сейчас начнется зрелище! Их приятель вобьет меня в землю по самую макушку!  Скорей достаем телефоны и включаем камеры!
-Давай, Рома, порви его! – раздавались выкрики.
Я вспомнил, что видел этого Рому, когда обозревал страницы представителей славного движения «Ломаем жизни». Рома по прозвищу «Молот» был одним из сподвижников Стилета. 
- Ты труп, чепушила! – прорычал Рома.   
Рома был настоящим богатырем. При росте в метр девяносто он весил не менее ста двадцати килограммов. Великан зачем-то сорвал с себя футболку и отдал девушке. Я увидел татуировки, изображающие свастику и нацисткого орла на груди. На левом плече парня был изображен оскаливший пасть медведь. Травмированные ушные раковины и сломанный нос выдавали в нем опытного бойца. Молот раскидывал руки и разминал шею круговыми движениями головы. Криво ухмыльнувшись, он спросил:
-Ну че, схлестнемся раз на раз, герой?
Он был уверен  своей победе, ведь у меня не было брутальных наколок, короткой стрижки, и заметно уступал ему по габаритам. Я посмотрел в глаза и увидел лишь самоуверенность. Нет, Рома не готов драться до конца. Надеется покрасоваться немного, и эффектно победить. Зря он так. Недооценка противника – распространенная ошибка недалеких бойцов. 
  Парни и девушки расступились, давая нам с Молотом пространство для поединка.
Атмосфера было пронизана жаждой крови. Желательно моей, в крайнем случае, моего соперника – так даже более интригующе. Здесь не было ни одного человека, относящегося ко мне хотя бы нейтрально. Впрочем, я сам знал, на что шел.
Они ухмылялись, перешептывались и периодически выкрикивали советы.
 Какой-то высокий, худощавый тип с маленькими злыми глазками  крикнул:
- Рома, расплющь его!
      Рома встал в стойку. Он неплохо перемещался, был килограмм на двадцать тяжелее меня и на голову выше. Я не любил затягивать поединки и тратить время на длительную разведку. Но в первой атаке я не добился успеха. Моя серия ударов в голову, с акцентированным левым свингом не произвела на Рому никакого впечатления. Его защита была вполне надежной. Я пробил в бедро лоу-кик и ощущение было такое, словно нога прилетела в толстое дерево. Молот вновь не обратил на мою атаку внимания, спокойно приняв удар на ногу. Его ответный лоу-кик был хотя и не травматичен из-за медлительности, но очень тяжел. Меня развернуло почти на сто восемьдесят градусов. Я с трудом восстановил стойку и тут же пропустил мощнейший удар ногой с разворота в голову и оказался на земле. Нокдаун. Моментально вскочив на ноги, я постарался разорвать дистанцию, чтобы прийти в себя. Молот, окрыленный успехом, теснил меня и попробовал провести маваши в голову, но опять слишком медленно. Наверное, думал о том, каким крутым бойцом он выглядит. Я пробил навстречу двойку и голова противника мотнулась назад. Не давая ему возможности прийти в себя, я совершил проход в ноги и усадил его на задницу. Долго бороться с ним в партере мне было не выгодно из-за большой разницы в весе, и я попробовал провести болевой прием на ахиллово сухожилие. Но Рома успел схватить меня футболку и прием не удался. Ему все же удалось занять позицию маунта, находясь в которой, он принялся бомбардировать меня тяжеленными кулачищами. Я перекрылся локтями и не пропустил серьезных ударов. Тем не менее, со стороны казалось, что моя песенка спета и это давало повод для зрительской радости.
- Ромарио, убей эту суку!!! – я уловил истеричный голос высокого на фоне общего гвалта.
-Рома!!! Ромочка!!! Умница! Рома, давай! – подбадривали Молота нежные девичьи голоса.
Все уже были уверены в его победе. Скоро смонтированный ролик будет выложен в Сеть с подходящей аннотацией. Какой-то, дескать, наглый «роисянин», враг Руси и пособник педофилов, осмелился хамить в интернете истинным арийцам, но пришлось-таки гаду за слова дерзкие ответить.
А вот хрен вам! Почувствовав, что мой противник начал выдыхаться, на очередном замахе я улучил момент и, выполнив «мост», ушел от удержания. Мы продолжили бороться на земле, стараясь захватить позиционное преимущество. Я оказался быстрее, к тому же, мой массивный противник устал заметно сильнее. В результате я вышел на мой коронный удушающий прием сзади – гильотину. Молот отчаянно пытался освободиться. Он хрипел, пытался ослабить давление, просунув пальцы между моим предплечьем и своей шеей, но мы оба понимали, что этот бой он проиграл. Я усилил нажим. Через несколько секунд он потеряет сознание. Я уже внутренне праздновал победу. Как оказалось, преждевременно.
Неожиданный удар по затылку выключил мое сознание.  Последнее, о чем я успел подумать – лишь бы не разжать захват. 




Я очнулся в придоржном кювете. Было уже темно. Голова раскалывалась. Болело все тело. Попробывал встать.  Тут же вырвало. Я повалился на землю и провалялся еще минут десять. Затем, я ползком вылез из ямы и постарался сориентироваться, где город. С обеих сторон дороги лес. Который час? Я пошарил по карманам. Пропал мобильник! Уроды! Да, свалял я дурака, когда пошел в открытую на встречу с этими отморозкпами, да еще один. Герой, твою дивизию!
Вдалеке, как мне показалось, виднелись городские огни. Километра три я прошел, хромая. Уже в городе мне стало совсем плохо, меня вырвало. Я присел на лавочку. Ночь была теплой, безветренной, фонари освещали сквер.
-Вам плохо?- спросил приятный женский голос.
Я поднял голову и увидел озабоченное лицо девушки. У нее были длинные светлые волосы, довольно милое личико, стройные бедра, она была одета в блузку и джинсы. При других обстоятельствах я был бы не прочь познакомиться поближе. Но сейчас мой вид был не слишком презентабельным. Конечно, шрамы мужчину красят, но когда у вас подбиты оба глаза, выбиты два зуба, порвана футболка, грязные джинсы, а изо рта за версту воняет  рвотными массами, вам захочется оказаться как можно дальше от женского общества. Кроме того, нестерпимо болела голова, ныли отбитые мышцы. Я в тот вечер не был расположен к романтическим знакомствам.
- Нет, спасибо, все нормально, – я ответил, пытаясь улыбнуться разбитыми губами.
-Давайте я «скорую» вызову! Я же вижу вам плохо! Вы не узнаете меня?
Я присмотрелся и соврал:
-Лицо у вас  вроде знакомое.
-Мы с Вами в одной школе учились. Только вы на три класса старше. Вас ведь Олегом зовут? А с вами учился мой брат Саша Куприянов. Помните его.
Я ее вспомнил. Худенькая, стеснительная девочка, такая же лопоухая, как Сашка. Сейчас она сильно изменилась.
-А вы – Ольга? А я сразу не узнал. Сильно изменились. – И тут я понял, что сказал бестактность. – То есть я хотел сказать… в том смысле, что вы…
Она приятно и искренне улыбнулась:
-Да я поняла – вы имели в виду, что я превратилась из  гадкого утенка в прекрасного лебедя, так? Слушайте, я живу в доме через дорогу, позвольте вас пригласить на чашку чая. Вспомним былое время, заодно займусь вашими ранами.
 Ольга снимала квартиру одна. Медик по специальности, она обработала мои раны и категорически настаивала на визите к врачу. Я за годы спортивной карьеры периодически получал по голове и сам понимал, что сотрясением мозга шутить нельзя. На ее расспросы относительно того, что со мной приключилось, я отвечал уклончиво: мол, шел, никого не трогал, вдруг какие-то хулиганы по голове дали, упал, очнулся – мобильника нет. И куда только полиция смотрит! Рассказывать всю мерзкую историю, участником которой я был, не хотелось. Ольга поняла это и не настаивала.
Мы пили чай, она рассказывала о себе. По окончании техникума она рано и неудачно вышла замуж. Муж, не нагулявшийся «самец», заводить детей не хотел. Изменять начал еще до свадьбы. Сначала шифровался, банально «задерживаясь на совещаниях», потом открыто заявил,  что природа-мать сделала его полигамным, поэтому  измена с его стороны – вещь естественная.
-А если я тоже с мужиками стану крутить у тебя за спиной? - попыталась пригрозить Ольга.
-Значит, ты – шлюха, – невозмутимо ответил супруг, пояснив затем, что женские измены как раз не являются оправданными природой и потому непростительны.
Закончив свою блистательную речь, он ушел из дома на неделю. Ольга любила его, а любовь, как известно, делает людей глупыми и слабыми. Ей не хватало духу самой уйти от мужа, и она лишь закатывала сцену за сценой. Как-то раз после очередного накала страстей он ударил ее. Отец Ольги, прокурор, когда узнал обо всем, о чем-то поговорил с горе-супругом. Следствиями этого разговора было появление лилового фингала под левым глазом ловеласа и его развод с Ольгой. Таким образом, их совместная жизнь не продлилась и двух лет. Ольга решила не возвращаться к родителям, так как с ними уже жила семья брата. Она работала в крупной транспортной кампании и снимала отдельную квартиру.
Когда утром мы попрощались, Ольга сунула мне в карман листок с номером ее телефона.



Я взял больничный. Появляться в таком виде на работе было недопустимо. Писать заявление в полицию не стал, так как не хотел светить это дело. Мы еще обязательно сочтемся. Скольким детям эти твари жизни поломали и скольким еще поломают.
Но на больничном отдохнуть я не успел. Мне позвонил директор ДЮСШ и напряженным тоном просил срочно заехать. Надев солнцезащитные очки, я поехал.
Директор, Зубов Александр Евгеньевич, мне не нравился. Это был мужчина тридцати с небольшим лет имел степень кандидата педагогических наук, но о его спортивных заслугах никому не было известно. Вроде, занимался баскетболом, но особых вершин там не достиг. Сам же Александр Евгеньевич в нашу спортивную школу он пришел работать тренером баскетбольной секции пять лет назад по чьей-то протекции, но как тренер тоже не блистал. В то время Зубов был худощавым косноязычным пареньком с заискивающим взглядом бесцветных глаз, но последнее время превратился в настоящего начальника, начал обрастать жирком, а в голосе и манерах появилась барская надменность. Он заступил на должность директора два года назад и приобрел репутацию амбициозного негодяя, взяточника и авантюриста. Это был этакий «эффективный менеджер»: надутый, высокомерный и бесцеремонный в обращении с подчиненными, но услужливо-обходительный с разного рода комиссиями. Многие хорошие  тренеры уволились, не в силах терпеть его хамство. Однако новоиспеченный директор не горевал. Он набрал на освободившиеся вакансии новых людей себе под стать - таких же жуликоватых и бездарных.
По началу Зубов меня побаивался и особо не трогал, только однажды вдруг решил снисходительно поучить, как правильно готовить ребят к соревнованиям и докучать какими-то выдуманными им же бумаженциями, и мне пришлось в грубой форме поставить горе-начальника на место. Мои ребята часто выигрывали соревнования разного уровня, я пользовался уважением спортивной среде, поэтому ему было не выгодно конфликтовать со мной открыто. Но злобу он затаил.
Я постучался и открыл дверь:
-Здравствуйте, Александр Евгеньевич. Разрешите?
Он с недовольным видом оторвал глаза от компьютера и посмотрел на меня:
-А, здрасте, заходите. –Он широким жестом указал на стул. – Присаживайтесь.
Я сел. Директор, сложив руки, вздохнул и внимательно уставился на меня. Подобные немые сцены были его излюбленной моделью общения. Я начал раздражаться. Какого черта ему от меня надо? В гляделки решил со мной поиграть? Наконец, он молвил:
- Что случилось? Почему вы в очках?
-Ерунда. Подраться пришлось. За девушку заступился.
- За девушку, значит? Ерунда? Понятно. Для вас все ерунда. Олег Владимирович, вы хотите работать в нашей организации?
Я, конечно, люблю клоунское искусство, но только когда вижу его в цирке, а не в директорском кабинете. Этот обрюзгший клоун вызвал меня из больничного, чего делать не имел права, взглядом меня пытается пронзить, претензии какие-то предъявляет в игровой форме. Я не скрывал раздражения.
- Александр Евгеньевич, не могли бы вы сказать сразу, в чем я пред вами такой виноватый. Я не настроен на решение ваших остроумных ребусов.
- Вы отдаете себе отчет, где вы работаете? Это вообще-то детская организация. Вы ходите в таком виде. Уж я не говорю о том, какой пример вы подаете детям. А если вас увидит кто-нибудь из родителей? Видите ли, есть такое понятие – имидж организации.
Я с трудом подавил в себе желание подойти и приложить его самодовольную, гладко выбритую рожу об стол. Вместо этого я сказал:
- Вы слова такие знаете – «имидж». Интеллектом хотите задавить? Давно ли двух слов связать не могли, а тут на тебе – «имидж организации»!
Он подпрыгнул:
-Что за тон вы позволяете себе в моем кабинете?
-Это что вы себе позволяете, уважаемый! Какое вам дело до моего вида? Я, между прочим, на больничном. Кстати, вы мне все-таки скажете, зачем вы меня вызвали?
-Да слава о ваших подвигах до нас дошла. Мне позвонили и сказали, что вы замешаны в очень грязной истории. В принципе мне наплевать, чем вы занимаетесь вне работы, но имидж организации…
-Что происходит!? Кто вам позвонил? Вы можете объясняться яснее?
-Какая разница кто звонил? Они представились как молодежная организация, – он напряг лоб, - нет, не помню. Название еще такое необычное. Не суть. Сказал, что якобы вы заставляете вашего брата… как бы это сказать… зарабатывать деньги не совсем порядочным способом.
Я онемел. Кровь начала приливать к голове и я почувствовал, что сейчас убью его. Я подошел к директору и схватил его за лацкан пиджака.
-Руки уберите! –испуганно проговорил он.
-Сидеть! – я отвесил ему сочную оплеуху и грубо толкнул обратно в кресло. Директор, побледнев, старался держаться достойно, но получалось плохо. Руки тряслись, голос дрожал. Я наклонился над ним и прошипел:
-Слушай ты, гниль болотная, если я еще раз услышу от тебя нечто подобное, или если ты кому-нибудь про это скажешь, я тебя в унитазе смою! Ты понял?
Зубов защебетал:
-Видите ли, Олег Владимирович… вы только не подумайте чего… я не говорил сотрудникам, но все в курсе. Но поверьте, я никому ничего такого не говорил! Я, конечно,  понимаю, что все это неправда!
Отлично! Коллеги уже в курсе. Эти упыри фашистские всем коллегам сообщили индивидуально? Или это дрожащее ничтожество в директорском кресле все разболтало? Впрочем, какая теперь разница!
Я пошел к двери.
- Олег Владимирович! – услышал я позади голос Зубова – Олег Владимирович, надеюсь, вы понимаете, что учитывая все обстоятельства… - он взял дыхание, – вам лучше всего написать заявление об увольнении по собственному желанию. Поймите правильно…
Я прервал его:
-Пошел на хер! Будет тебе заявление.
Сильно хлопнув дверью, я вышел из кабинета.   
 
      
За последние двое суток судьба преподнесла мне слишком много неприятных испытаний, которые я, к сожалению не выдержал. Попытка самоубийства брата из-за моей несдержанности, неудачная разборка с фашистами из-за моей самоуверенности. Я потерял работу именно сейчас, когда деньги нужны позарез.  Неплохой урожай проблем для столь короткого временного отрезка. Но неприятности не кончились.
На меня написали заявление в полицию по факту нанесения телесных повреждений разной степений тяжести несовершеннолетним гражданам Капшанскому Филиппу Ефимовичу, 1999 года рождения, Хворову Андрею Вячеславовичу, 1999 года рождения и  Капустину Данилу Анатольевичу, 1998 года рождения. Как следовало из протокола, я назначил им встречу в 21 час в парке на Лесном. Постепенно разговор перешел в ссору, в ходе которой я цинично нанес Капшанскому удар в переносицу, вследствие чего он получил травму средней степени тяжести. После этого ударил Хворова  коленом в голову. Результат – сотрясение мозга и перелом челюсти. Гражданина Капустина я ударил ногой в пах. Ссора наша имела, исходя из показаний потерпевших, бытовой характер.
Я был не особенно подкован в вопросах юриспруденции, однако прекрасно понимал, что положение мое незавидное. Мне светил реальный срок. Мои оппоненты имели богатых и влиятельных родителей, а кроме того, закон был на их стороне. У меня не было ни денег, ни связей. Мысленно я готовился к самому худшему, но произошло нечто, чего я никак не предвидел. Уголовное дело неожиданно прекратилось ввиду отсутствия в моих действиях состава преступления.  Мне намекнули, что за меня ходатайствовали некие влиятельные покровители. Я ничего не мог понять. Разгадка не заставила себя ждать.

 Высокий вкрадчивый мужской голос в трубке произнес:
- Олег Владимирович, здравствуйте! Вам удобно сейчас разговаривать?
- Да, конечно. А с кем имею честь беседовать?
- Извините, не представился. Меня зовут Владлен Юрьевич Зайцев, я представляю общественное движение «Фашизм не пройдет» и от имени моих товарищей сердечно поздравляю вас с освобождением из казематов.
Я искренне ответил:
-Спасибо! Я так понимаю, что своим освобождением обязан вам? Не знаю, как вас отблагодарить!
- Ну что вы, Олег! Какая благодарность! Мы просто помогли честному человеку, пострадавшему от фашистов! Этим мы и занимается!      
  - Если чем-то могу отплатить… - начал я.
- Олег, если можно, нам бы с вами встретиться. У меня к вам интересное предложение. Вы свободны в пять часов вечера?
-Да, конечно!
-О кей. Тогда приходите в кафе «Камелия». До встречи.
Я, конечно, был благодарен за свое освобождение, но внутренний голос подсказывал, что мне помогли не от чистого сердца. Что-то в голосе Владлена Юрьевича меня раздражало. Была в нем неискренность. Впрочем, ерунда все это. Если бы не помощь, сидел бы сейчас в казенном доме, а не валялся на мягком диване с кружкой чая перед телевизором, прислушиваясь к внутреннему голосу.
Что он мне хочет предложить. Я был заинтригован. Особенно если учесть, что я теперь безработный, имеющий на иждивении маму и Женьку. Ладно, разберемся.

Владлен Юрьевич оказался полным человеком лет сорока, небольшого роста, с большими залысинами, толстыми, постоянно растянутыми в улыбке губами. Но водянистые глаза не улыбались, их взгляд был внимательным и пронизывающим. Невольно Владлен Юрьевич напоминал мне притаившуюся в засаде жирную гадюку.
Мы поздоровались за руку. Его рука была большой, мягкой, вялой и потной. Он осведомился:
-Позвольте вас угостить. Вы что будете? Коньяк, водку?
-Спасибо, не пью. 
-Ах, ну да! – он заливисто хохотнул.- Я забыл! У вас спортивный режим. Это причина уважительная. А я, пожалуй, коньячку приму пару-тройку капель, не пьянства ради, но аппетита для. Ха-ха-ха! Коньяк здесь великолепный! Вы точно не желаете? Иногда расслабиться-то можно!
- Нет, спасибо. Владлен Юрьевич…
Он протестующе замахав руками, перебил меня:
-Не-нет! Никаких Юрьевичей! Для вас – просто Владлен! Надеюсь, вы не найдете меня фамильярным, если и я вас буду назвать Олегом?   
 - Да, конечно, давайте без отчеств. Так вот, Владлен, вы хотели сделать мне заманчивое предложение…
Владлен опять перебил:
-От которого вы не сможете отказаться! – и он вновь расхохотался, из-за чего внушительные запасы жира на его животе ритмично затряслись. -  Видите ли, для меня лично и всей нашей организации вы – подлинный герой! Вышли один против банды отморозков и не спасовали! Мы крайне заинтересованы в людях, вроде вас. Предлагаю вам сотрудничество.
- И какую же я могу принести вам пользу?
Он откинулся на спинку стула, достал сигарету и, щелкнув дорогой зажигалкой, закурил.
    -Как вы понимаете, деятельность нашей организации направлена на борьбу с проявлениями национализма. И особенно в молодежной среде. Среди нас много людей с разными политическими убеждениями – от коммунистов до либералов и горячих сторонников Путина. Но всех нас объединяет общая ненависть к неонацистам. Мы занимаемся реальными делами, поэтому случайных людей у нас нет. В наших рядах много состоятельных людей с деньгами и связями – крупных бизнесменов, влиятельных чиновников. Некоторые имена  очень известны. И как вы понимаете, ваше освобождение было результатом кое-каких корректировок работы бюрократического аппарата.
Официант принес коньяк. Владлен задумался и продолжил:
-Видите ли, Олег, жизнь так устроена, что при любом правительстве, при любой власти всегда имеются какие-то социальные проблемы. Если некие силы раздуют эти проблемы до немыслимых масштабов, в сознании широких масс появится неприятие существующего порядка вещей и жажда перемен. Причем, не важно, в каком направлении. Главное – создать образ врага и героизировать себя, чем и занимаются современные нацисты. Вы присмотритесь к ним получше. Они спортивны, организованы. Молодежь хочет быть на них похожей. Они вроде как борются за общественные идеалы. Снимают издевательства над педофилами и наркоторговцами. Но периодически унижают и политических оппонентов,  которых иррациональное обывательское воображение уже само автоматически приравнивает к педофилам. Кто против фашизма, тот скрытый педофил – вот главная установка молодым дегенератам, для которых и готовятся подобные шоу. Правые молодчики создают себе имидж крутых парней. Возьмите хотя бы известного вам Крыжановича: число подписчиков на его страницу вконтакте превышает сто тысяч!
-Все это так, но причем здесь я?
-Мы с вашей помощью сможем бороться с ними их же методами. Допустим, мы устраиваем вам поединок с отдельными представителями этого неуважаемого движения. Наш провокатор, по виду – типичный «ботаник» нагло бросает очередному фашисту, - Зайцев сощурился и хихикнул, - вызов. Так сказать, для выяснения отношений, хи-хи. Только на месте тупой гоблин поймет, что разбираться по-мужски ему предстоит не с субтильным ботаником, а с вами. Вы делаете из него мешок с костями, видео – в интернет, и пусть страна знает своих «героев». Таким образом, мы создадим им антирекламу, разрушим стереотип об их крутости.
-А почему именно я? Мало спортивных парней?
- А риск? После первого ролика вы станете звездой Интернета, но появится море желающих свернуть вам шею. Здесь мало просто ненавидеть фашистов и иметь спортивные навыки. Скажу откровенно, мы решили сотрудничать именно с вами потому, что вам нечего терять. Кроме того, мы поможем вам с работой, поддержим материально и подстрахуем вашу деятельность с юридической стороны.
О как! Какие возможности! Что это за общество такое могущественное? Прям масоны какие-то. Но играть в такие игры, не зная с кем, мне казалось несерьезным. Я спросил:
-Я так понимаю, люди вы серьезные. Но хотелось бы знать, какая уважаемая организация оказывает мне столь великую честь и высокое доверие?
Он опять закатился хохотом и огромный живот энергично затрясся. Что я такого веселого сказал?  Отсмеявшись, Зайцев глубоко затянулся, выпустил через ноздри мощные струи дыма и сказал: 
- Мы точно не масоны. Сейчас вы должны знать только то, что в нашей организации нет случайных людей. В основном банкиры, крупный бизнес, высокопоставленные чиновники. Есть очень известные люди, которых вы каждый день видите по новостям.
Его лицо вдруг стало серьезным.
- Послушайте, Олег, вы попали в сложную жизненную ситуацию, не так ли? Помогите нам, а мы поможем вам.
Все, вроде бы, так. Но что-то никак не давало мне покоя.
- Скажите, почему вы так упорно взялись за какую-то ничтожную группку молодых фашистов? Даже объединились для борьбы с ними. Чем они могут угрожать вам, столь влиятельным людям?   
Владлен опустил глаза и, как мне показалось, стал излишне внимательно рассматривать кончик сигареты.
-А как вы думаете? Фашизм в нашей стране – это нонсенс. Двадцать миллионов погибло! А эти подонки свастику носят и «зиги» кидают! Мерзавцы! У меня отец воевал и я не могу допустить, чтобы на нашей земле маршировали фашисткие гаденыши.
Владлен коснулся вопросов патриотического воспитания молодежи, упадка системы образования, прошелся по безграмотным учителям истории и продажным политикам. Он говорил банальные слова с явно притворной горячностью, как будто выступал на демонстрации.   Я чувствовал неискренность. Но чувствуют сердцем, а размышляют разумом.  А мой разум находил доводы исключительно в пользу  того, что предлагал мне Владлен. И я согласился. 


Я восстановился на работе с помощью Владлена. Зубов был явно раздосадован, но старался избегать меня. Ребята в моей группе смотрели на меня как на героя. После выхода роликом я превратился в их глазах в «реального бойца». Многим из них было наплевать и на фашистов и на антифашистов, они видели лишь эффективную демонстрацию настоящего мордобоя в моем исполнении.
Я получал приличную сумму после каждого ролика. Схемы достаточно проста. Провокатор-тролль затевал ссору с каким-нибудь слишком идейным нацистом в какой-нибудь праворадикальной группе «Вконтакте». Спор о роли Гитлера в мировой истории постепенно переходил на личности и оскорбления, и заканчивался предложением встретиться и «поговорить» один на один.  Когда оскорблены й в лучших нацистских чувствах фашист приходил на место встречи, его встречала целая группа вооруженных антифа из числа спортсменов. Правда, некоторые фашисты тоже приходили с группой поддержки, но нейтрализовать их не представляло труда. Далее я в довольно оскорбительной форме начинал стыдить фашиста, стараясь унизить его морально, а под конец предлагал брутальному «сверхчеловеку» драться как мужчина с мужчиной. Многие откровенно пасовали и драться отказывались, пытаясь изобразить полнейшее миролюбие и показать, что на мои откровенные оскорбления они вовсе и не сердятся. Выдавливали смех. В таких случаях никого мордобоя и не требовалось. Враг раздавлен морально – это хуже, чем просто проиграть в драке. Те, кому хватало смелости и самолюбия принять вызов, меня не впечатлили. Показная мужественность этих молодых людей всегда превосходила фактическую. Тупые, иногда перекаченные, дегенераты со слабой «дыхалкой», отвратительной техникой, идиотскими татуировками и полным отсутствием боевого духа.
Мне стали приходить угрозы, но я не особенно беспокоился. Хотя перестал выходить на улицу без ножа.
Зайцев сдержал обещание. За каждую акцию я получал, помимо морального удовлетворения, приличный гонорар. Мать прооперировали в Израиле, где он проходил курс послеоперационной реабилитации. Женьку я отправил в лучший реабилитационный центр в Подмосковье. Он по-прежнему оставался прикованным к коляске, но врачи утешали, что если лечение продолжить, он сможет встать на ноги. Я два раза в неделю навещал его. Я возил Женю на коляске по расположенному на территории Центра скверу. Мы оба старались не говорить о прошедшем. Да и не мог найти подходящих слов. Чувствовалось, что брат подавлен. Общение не клеилось. Я чувствовал себя виноватым, прятал глаза, разыгрывал непринужденность. Он односложно и неохотно отвечал на мои вопросы, сдержано благодарил за гостинцы. Но как-то раз он спросил:
-Ты в правду жалеешь, что я – твой брат?
-С чего ты взял?
-Я ведь тебя опозорил. Не знаю, как жить дальше. И не хочу жить.
Эти слова были произнесены с такой странной для подростка серьезностью, что мне стало страшно. Я, запинаясь, произнес длинную, неуклюжую и насыщенную разного рода банальностями вроде «у тебя вся жизнь впереди», речь. По выражению лица Жени было видно, что его мысли где-то далеко.
Что касается положения дел на любовном фронте, то здесь у меня не было причин жаловаться. Мы с Ольгой начали отношения. Я чувствовал, что на этот раз все серьезно. Во всяком случае, впервые за свои двадцать семь лет я подумывал о женитьбе. Мне было легко с ней. Было ощущение, что мы знакомы всю жизнь. Мне не надо было притворяться в ее присутствии, изображать то, чем я не являюсь, угадывать ее настроение. Я не просто хотел ее, как женщину, я именно хотел, чтобы она была рядом со мной. Ольга была категорически против моей новой деятельности. Один раз я познакомил ее с Зайцевым и он прозвел на нее плохое впечатление.
-Пакостная рожа. Олег, как бы я хотела, чтобы ты не имел с ним ничего общего. Он обязательно тебя подставит, вот увидишь!
-Оль, ну что ты ерунду говоришь? Он нормальный мужик! Во всяком случае, имеет мужество бороться с «фашистской чумой» делом, а не болтавней, как другие государственные деятели.
-Только борется он твоими руками. А сам отсиживается в тени. Этакий кукловод. 
Мы долго спорили. Мне тоже Зайцев бессознательно не нравился, но я признавал, что у него слова не расходились с делами. Он обещал помочь – помог. Он боролся   
   

Гром среди ясного неба
Мне не давала покоя неискренность Владлена.  Я интуитивно чувствовал, что его безусловно правильные, слова являются всего лишь ширмой, скрывающей что-то мерзкое. Вся правдивость этих помпезных речей было словно отравлена фальшью, которую излучал пронизывающий взгляд его водянистых глаз. Я убеждал себя, что все это глупость. Видно птицу по полету, человека – по делам. А что касалось Владлена, надо отдать ему должное – у него дела со словами не расходились.  Но иногда интуиция и внутренний голос бывают лучшими советчиками. 
Был вечер пятницы, я устало плюхнулся на диван, включил телевизор и чуть не выронил пульт!
-Очередной скандал, связанный с совращением несовершеннолетних всколыхнул общественность, - ворковал за кадром голос репортерши. Пятиминутный репортаж был посвящен тому, как доблесные органы правопорядка выявили и обезвредили банду педофилов, занимающихся, кроме совращения несовершеннолетних, еще и съемками порно с участием последних. Во главе банды предприимчивых сластолюбцев стоял никто иной, как господин Зайцев, крупный чиновник городской администрации. Ему уже предъявлено обвинения по ряду статей УК.

Я оторопел. Машинально вскочил с кровати и заходил по комнате. Значит, я сотрудничал с бандой педофилов? Чушь какая-то! Впрочем, в последнее время моя жизнь наполнена чушью.
В который раз вспомнился наш приснопамятный разговор с Владленом в кафе, его пылкий взор, пламенные речи. Лицемер дешевый! Вот почему он прятал глаза, когда я спросил о причине их деятельности. Все-таки Ольга была права. Он меня, конечно, не подставил, но мне было противно, что я был с ним заодно.
Может быть, все это неправда? У него наверняка есть враги, возможно это всего лишь подстава? Мне очень хотелось верить в это. Я набрал его номер. Автоответчик сообщил, что абонент вне зоны доступа.
Ночью я так и не заснул. Обдумывал эту паскудную ситуацию, старался найти аргументы в пользу невиновности Зайцева. Крупный чиновник, обеспеченный человек, наверняка имеющий, кроме зарплаты, нетрудовые доходы в виде традиционных для российской бюрократии взяток и «откатов». Зачем ему порностудия?

Я действительно хотел свести счеты с Крыжановичем и его шакалами, но это не означает моей готовности продать душу. Я приходил в ярость при мысли о том, что извращенец Зайцев, если он является таковым, под видом благовидных целей моими руками решал свои гнусные проблемы. Его ненависть к неонацистам обуславливалась вовсе не особенностями гуманистического мировоззрения и не памятью погибших Героев Отечественной войны, как можно было заключить из его слов. Он просто защищал интересы своего педофильского предприятия. Бизнес, ничего личного.


До Зайцева я так и не дозвонился. Мне хотелось выяснить истину для себя. Если честно, мне очень хотелось верить, что все это неправда. Но чем больше я думал об этом, тем яснее понимал, что никакой подставы нет. Зайцев действительно виновен. Мне было неприятно осознавать, что он обманывал меня. Да, ситуация интересная. В борьбе между высокопоставленными педофилами и фашистами, я встал на сторону первых, не осознавая того.
Мне позвонил отец Ольги, Борис Сергеевич.
-Олег, ты в курсе, что Зайцева арестовали?
-Да.
- И что думаешь делать?
Я удивился:
-А чего мне думать? Я-то никого не совращал с ним на пару. У кого могут быть ко мне претензии? Я сам только вчера узнал про его плотские утехи.
-У кого могут быть претензии? – переспросил Борис Сергеевич. – А ты догадайся. Для кого ты стал врагом номер один в последнее время? Кого ты периодически компрометируешь и выставляешь в позорном свете? Компания Крыжановича постарается тебя с дерьмом смешать. Будь уверен.
Я не боялся. Меня интересовало другое:
 -Почему все-таки Зайцев так выступал против фашистов?
- Причина очень прозаична – он сам едва не попался. Видишь ли, наш друг Владлен большой любитель под вымышленным именем знакомиться с мальчиками в соцсетях и предлагать «покататься на крутой машине». Как-то раз он даже пришел на подставное «свидание», но его спас охранник.   
- Но как получилось, что Владлена арестовали именно сейчас?
- Дело в том, что педоборцы поймали одного похотливого судебного пристава, а тот пристав, как раз приходится Зайцеву племянником. Парень начал понты крутить в стиле «не знаете с кем связались» и фашистам пришлось его отмутузить. Потом, по старой гоповской привычке, они порылись в его карманах и нашли флешку. А на ней такое, что мама не горюй. Крыжанович разыскал этого пристава обещал ему не выкладывать видео с ним в Сеть, если он расскажет, все, что знает об этом порно. Тот, естественно, раскололся и заложил всю, так сказать, съемочную группу и своего дядюшку в придачу. Только напрасно он старался – видео все равно появилось в Сети, а история с флешкой получила такой широкий резонанс, что никакие связи Владлену не помогут. Фашисты раструбили об этом по всему Интернету. Вот она, дескать, «расеянская» власть во всей красе. Они с ним расправились. Теперь примутся за тебя. Больше у тебя нет поддержки.
               

   
 Борис Сергеевич оказался прав. Я почувствовал это, когда вышел на улицу и увидел на стене своего дома огромную, бросающуюся в глаза надпись: «На 5 этаже живет пидорас Олег Тишинский». Надпись была сделана черной краской и бросалась в глаза из далека. Все двери подъездов не только моего дома, но и близлежащих, были обклеены листовками с моим фото и текстом, из которого следовало, что я просто король подонков. Я узнал про себя много нового.

«Среди нас живет нелюдь! Тишинский Олег Александрович, 1987 года рождения, проживающий по адресу г. Москва ул. 50-летия Октября, д. 34, кв.19 регулярно совращал своего малолетнего брата и заставлял его знакомиться с извращенцами в соцсетях для оказания им платных сексуальных услуг. Подонок оставался безнаказанным лишь благодаря покровительству своего высокопоставленного любовника г-на Зайцева, и связанных с ним извращенцев. Российское правосудие направленно только против истинных Русских патриотов. Продажные менты постоянно преследуют и сажают наших товарищей, правых активистов, а в возбуждении дела против ублюдка Тишинского отказали, сославшись на недостаточность улик. Но мы не надеемся на прогнившую власть! Пусть каждый Русский человек, прочитав это послание плюнет ублюдку в рожу, проколет колеса на его машине, разобьет ему голову. Таким как он не место среди нас. Это позор Русской нации! Сломаем ублюдку жизнь!  Слава Руси!» 
Тем не менее, в реальности никто в меня не плевал, и прочих гадостей не делал. В огромном городе большинству людей вы не знакомы и им нет до вас дела. А те, кто меня знал, отношения ко мне не поменяли. Пару раз замечал ребят, судя по виду, учащихся в ПТУ, смотревших на меня немного вызывающе. Они, с недобрыми ухмылками глядя на меня с приличного расстояния, о чем-то перешептывались, но на открытую конфронтацию не пошли – все-таки я достаточно показал в Интернете свои бойцовские качества. Однако в моей повседневной жизни радикальных перемен не произошло, и я внутренне расслабился. Как оказалось, зря…

Мы с Ольгой возвращались из кафе поздно вечером. Мы подходили к подъезду, когда я обнаружил незнакомую «Ауди». Открылась водительская дверь и я увидел огромную фигуру Молота.
-Здорово, боец! Тормозни-ка, поговорить надо.
Я глубоко вдохнул животом, чтобы оправиться от стресса. Надо как-нибудь спровадить Ольгу в подъезд, здесь она будет мне очень мешать.
-Кому надо? Тебе? Ну говори, я слушаю.
Рома сказал:
-Не при дамах. Давай отъедим недалеко.
Я сказал Ольге:
-Иди домой побыстрей, и вызывай полицию.
И тут случилось то, чего я опасался. Ольга схватила меня за рукав и закричала:
-Я без тебя не уйду! Олег, пожалуйста пойдем! Не связывайся с этими уродами!
Задние двери открылись и вышли Филя Геринг и Стилет.
  Стилет сказал:
-Ну что, герой, за бабой спрятался? Хочешь мы твою шлюху трахнем у тебя на глазах7 Кстати, зачем она тебе? Ты же больше по мальчикам специалист.
  Я с трудом сдержал себя. Нельзя упускать контроль над ситуацией. Эта мразь специально провоцирует меня. Надо действовать максимально хладнокровно и расчетливо. И в первую очередь обеспечить безопасность Ольги. 
-Давай уже вали домой! – заорал я на нее, надеясь, что она обидится и уйдет. – Не лезь не в свое дело!    
   Но Ольга, с обидой взглянув на меня, осталась на месте. Тем временем троица приближалась. Я решил схитрить.
-Мужики, да ладно вам! Ну чего вам от меня надо? Давайте разойдемся с миром!
Говоря так, я приближался к ним. Молот смотрел на меня с нескрываемым презрением. Он был явно разочарован. Геринга светился от предвкушения предстоящего удовольствия. Ему нравился мой униженный тон. Только Стилет смотрел внимательно. Его лицо ничего не выражало. Я был уверен, что он не купился на мою игру. Да, из троих он наиболее опасен.
Я продолжал бормотать:
- Ребят, ну давайте разойдемся, а? Девушка вообще не при делах.
Я говорил, обращаясь к Стилету, но моя нога неожиданно вылетела вверх и прилетела в пах Роме, который согнулся в пояснице и тут же получил прямой удар в горло так называемой «вилкой», образованной моими большим и указательным пальцами. Рома рухнул на тротуар. Реакция Стилета была молниеносной. Я едва успел разорвать дистанцию и нож рассек воздух в сантиметре от моего лица. Я схватил стоящего в ступоре Филю и выспавил его перед собой как живой щит. Какое-то время мы крутились на месте. Я пытался оценить ситуацию и выбрать момент для контратаки. Денис пытался обойти меня сбоку и со спины и порезать. У него ничего не получалось. Слишком медлителен. Филя брыкался в моих объятиях, но тоже безрезультатно. Я отходил к скамейке, возле которой заметил средних размеров булыжник. Выбрав момент, я резко толкнул Филю на Стилета, перескочил через скамейку и схватил булыжник. Как раз в это время ко мне приближался очнувшийся Рома. Я упустил его из виду, а он в то время, пока мы боролись с Денисом за стратегическое преимущество, успел залезть в машину и достал биту. Он шел на меня как танк, намереваясь размозжить мне голову.  Не раздумывая, я бросил с близкого расстояния камень ему в голову. И здоровяк свалился во второй раз и больше уже не встал. Никогда.
Стилет и Филя начали обходить меня с двух сторон. Я атаковал Филю. Собственно Филя шел в бой не очень бодро. Я ударил его в переносицу, а затем произвел топчущий удар стопой в колено. Нога неестественно согнулась и Филя с воплем принялся кататься по земле. Доли секунды не хватило, чтобы защититься от ножа Дениса. Первый удар я принял на внешнюю сторону предплечья. Несмотря на глубокий порез, рана не опасна. Денис нанес прямой колющий удар в туловище. В таких ситуациях приемы против ножа не работают. Я машинально схватил рукой за лезвие. Боли не ощутил из-за бешеной концентрации адреналина в крови. Другой рукой схватил Дениса за локоть. Я понимал, что если ему удастся высвободить нож, бой окончится. Причем не в мою пользу. Денис свободной рукой наносил мне удары в голову, но я не выпускал захвата. Изловчившись, я от души впечатал каблук в подъем стопы моего противника, а когда он от неожиданности потерялся на долю секунды, провел классический прием по отъему ножа, но правая рука плохо слушалась и ничего не вышло. Но в какой-то момент между нами дистанция разорвалась, и я ударил «вилкой» в незащищенный кадык Стилета. Денис, схватившись за горло, захрипел, выпучил глаза и упал. Я оглянулся и увидел бледную и испуганную Ольгу. Она находилась в ступоре. Возле скамейки сидел Филя, схватившись за сломанную ногу. Несмотря на прохладный воздух, его жирный лоб был покрыт капельками пота. Казалось, он не замечал ничего вокруг.         



Эпилог



Прошло два с половиной года с тех пор, когда суд признал меня виновным в нанесении телесных повреждений, повлекших смерть граждан Крыжановича и Зотова, а также увечье несовершеннолетнего гражданина Капшанского. Приняв во внимание тот факт, что я все-таки оборонялся от троих нападавших, из которых двое были вооружены, наш «самый гуманный и справедливый в мире суд» приговорил меня к пяти годам общего режима. Не обошлось без вмешательства влиятельных пап, особенно господина Капшанского, который на судебных заседаниях гневно клеймил меня позором. По всему выходило, что я довольно мерзкий человек. Во-первых, я плохо воспитал брата, и заставлял его заниматься проституцией (хотя это и не вменялось мне в вину официально, но из обвинительных речей прокурора у присяжных формировалось именно такое представление), во-вторых, я получал деньги от банды педофилов за то, что зверски избивал соратников Крыжановича, или как их назвал государственный обвинитель  «молодых патриотов и славных сынов Отечества». Присяжные с добродетельным обывательским негодованием качали головами, перешептывались и бросали на меня осуждающие взгляды. Но главный козырь линии обвинения заключался в том, что я, мастер спорта по боевому самбо, применил «профессиональные навыки» против троих мирных русских парней (прокурор в своей эмоционально насыщенной  речи называл их исключительно патриотами и «простыми русскими парнями»), двоих из них убил, а третьего, младшенького, покалечил. Да, они, конечно, тоже погорячились, с ножом и битой, но их можно понять – ведь я ужасный человек и со мной без оружия разговаривать просто опасно! И потом, я, как «мастер боевых искусств»  должен был «дозировать силу удара», и применять какие-то секретные приемы, не причиняющие противникам вреда. В общем бред какой-то… Если бы я видел этот цирк со стороны, повеселился бы от души. Но тогда мне было не до веселья. Почтенные граждане присяжные заседатели, похожие на стадо рассерженных гусей, единогласно признали меня виновным.
 Около года, пока длилось следствие, я провел в заключении, поэтому сидеть осталось полтора года. Ольга навещала меня как минимум раз в месяц. Она взяла на себя заботу о прикованном к коляске Женьке. Тетка писала, что общее состояние матери ухудшилось, у нее начались проблемы с головой.
Филипп Капшанский остался хромым. До меня дошли слухи, что ему сделали несколько операций на колено, но или не удачно, или такая травма сама по себе полностью не восстанавливается. Видимо, Бог покарал его за Женьку и других ребят, чьи жизни он так азартно ломал.
Я сейчас меня больше всего занимает мое собственное будущее. Продолжать тренерскую работу, имея судимость невозможно. Поэтому придется искать новое место в жизни. Здесь, в мордовской колонии, я познакомился с некоторыми людьми.
Впрочем, я никогда не пасовал перед трудностями. Что будет дальше? Время покажет.