2. Глава вторая

(Может быть я несколько поторопился. Всё это в процессе доводки до более пристойного состояния.)

Уголёк сигареты обжёг пальцы и Саймон, поморщившись, притушил его о край стола и метнул в стоящий у входа жёлтый бачок. Крохотная бордовая искорка, метеором пролетела через смотровую, прочертив за собой едва заметный дымный след. Сизые невесомые нити, растягиваясь и клубясь, потянулись к потолку, медленно исчезая сквозь пластиковую решётку вентиляционной шахты. Косые прорези были щедро проложены слоями салфеток, гигроскопичная ткань которых за несколько лет пожелтела от смол и пыли, растрепалась и почти не пропускала воздушные массы, но зато, в результате этой бесхитровстной манипуляции, срабатываний бдительных датчиков дыма, упрятанных в недрах вентиляционной системы, можно было не бояться. Почти отсутствующий ток воздуха в помещении, персонал лазарета приучился компенсировать работой кондиционера, создававшей иллюзию свежести и чистоты, столь важную в любом учреждении здравоохранения. Даже если оно и занимало пару небольших комнат и болталось на орбите красного карлика где-то в созвездии Весов.
Вздохнув, Саймон Оули, дежурный врач, распластался на столе, уткнув голову в холодную, шершавую поверхность и безвольно раскинув руки. Неприятное, давящее где-то за грудиной чувство всё нарастало. Он прикинул время, оставшееся до конца смены, чуть слышно застонал и забарабанил пальцами по покатым краям столешницы. В лучшем случае три часа, за которые уж точно не удастся списать ампулу чего-нибудь, что может облегчить его жизнь. Мотнув головой, Саймон постарался вспомнить, не осталось ли у него каких-то личных резервов в жилом отсеке, но уверенности в том, что его неприкосновенный запас ещё существовал, не было.
Всё же, вчера он слишком мало выходил из дома, а значит, вполне мог скрасить вечер дозой-другой.
- Поступление. – послышался из пустоты мелодичный женский голос.
С лёгким щелчком включились лампы под потолком, мгновенно заливая помещение ярким светом. Позади, за стеклянными дверьми, завибрировали внутренности медотсека, выводя из гибернации операционную и её полуавтономную аппаратуру.
Саймон дёрнулся, вскочил и прикрыл глаза рукой.
Полученные по страховке имплантаты остро реагировали на резкую смену яркости, превращая чёткую картинку в калейдоскоп медленно гаснущих белёсых пятен и похожее на зимний буран буйство цифрового зерна.
- Чёрт его дери, Эйси, мы с тобой об этом говорили… – пытаясь проморгаться пробурчал Оули и сел обратно в кресло.
 - Там господин Холл. Если я правильно считала жизненные показания, у него лёгкая нейротравма…
- Дай угадаю - и лёгкая интоксикация тоже?
- Нельзя исключить. – всё так же певуче отвечала пустота.
Саймон кряхтя поднял с пола потёртый медпланшет и, с унылым видом подперев голову кулаком, вызвал изображение с камеры, расположенной над входом в его провонявшие антисептиком и дешёвым табаком владения.
В небольшом переходном шлюзе, занимая почти всё пространство, стоял человек. Из косо идущей через всю голову скальпированной раны на рабочий комбинезон сползали подстывшие струйки крови. Выставив вперёд руку, чтобы не повалиться на пол, здоровяк справлял нужду. Процесс явно увлёк его, потому что, размахивая своим членом, он старался покрыть мочой как можно большую площадь выкрашенной в белый цвет стены.
Оули выругался.
- Эйси. – устало проговорил он. – Я обязан оказывать ему помощь?
- Вы каждый раз спрашиваете меня, когда, происходит подобное.
По голосу слышалось, что его собеседница будто бы пожимает плечами.
- Так… Я должен. Оказывать. Ему помощь?– с нажимом на каждое слово повторил Оули.
- Контракт мистера Холла продолжает действовать, пока он находится на станции. По уставу компании вы обязаны оказать помощь своевременно и в объёме, соответсвующем…
Саймон провёл рукой по лицу.
- Ты невыносима. Я когда-нибудь найду, где у тебя речевые модули и вырву их. А потом найду что-то, что заменяет тебе сердце и воткну туда хороший такой кол.
Повисла нехорошая пауза.
- Я не могу тебе этого позволить, Саймон.
Он ухмыльнулся.
Мистер Холл тем временем, покончив со своими делами, стал настойчиво стучать в дверь, размашисто прикладывая к ней свой окровавленный кулак, в который уместилась бы чья-нибудь не слишком большая голова, оставляя багровые разводы на матовой металлической поверхности. Глухие удары едва слышались внутри, похожие на чьё-то далёкое сердцебиение. Второй рукой он утапливал кнопку звонка, но электронная помощница врача, по-видимому, её отключила, иначе весь медицинский пункт затопила бы невыносимая для человеческого слуха визгливая трель.
- Чёрт с тобой, я сдаюсь. Впусти его.
Дверь отъехала в сторону. Мистер Холл, занёсший руку для нового удара, провёл ей по воздуху и, потеряв равновесие, растянулся полу. Из раны на голове полетели мелкие тёмно-красные брызги.
Саймон поднялся из-за стола и медленно приблизился к своему пациенту, вместе с которым в помещение ворвался запах давно не мытого тела, крови и перегара.  Настоящий, ни с чем не сравнимый запах ещё одного закрытого контракта и завершённой вахты.
– Эйси, готовь стол. Не ругайся, если я что-то испачкаю. И дай мне его дело, я не хочу с ним беседовать больше, чем нужно. – брезгливо наклоняясь над мистером Холлом проговорил Оули и принялся разглядывать багрово-фиолетовый разрыв, забитый похожими на вишнёвое желе сгустками. Зияющая рана с удивительно неровными краями выглядела так, будто о череп мистера Холла кто-то приложил какой-то увесистый предмет.
В медпланшете мгновенно возникло одутловатое лицо, в котором вполне узнавался мистер Холл, запечатлённый в чуть более приличном виде, чем сейчас. Поплыли скучные краткие столбики с личной информацией, рост, вес, семейное положение. Отдельно выводился мониторинг состояния, передаваемый напрямую с вживлённого под кожу датчика, обязательного атрибута для тех, чья работа предполагала угрозу для здоровья.
Графики пульса и давления были безупречны. Сатурация близилась к сотне.
- Джон?! – оторвавшись от экрана, рявкнул Саймон. – Что болит у тебя?
Пациент выдернул из-под себя руку и неопределённо ею взмахнул, мол вот, вот где-то тут.
- М-м-м… Понятно. Пил сегодня?
Тело зашевелилось и попыталось что-то произнести.
Не дожидаясь ответа, Оули швырнул планшет на стол и задал новый вопрос:
- Голову зашивать будем? У тебя там дырка. Надо зашить. Будем зашивать?
Мистер Холл несколько раз попробовал что-то возразить, но силы неизбежно покидали его в начале фразы. Под ним стало натекать мокрое пятно, пропитывая одежду и расползаясь по серому поливинилхлориду, покрывавшему пол.
- Джон, ты зачем ссышь у меня в смотровой? А? – качнув ворочающуюся тушу ногой, спросил доктор и ухватил её за шкирку. Рабочая форма затрещала, но вполне выдерживала заключённый в ней вес.
Пыхтя и чертыхаясь, он потащил Джона, оставляющего мокрый след, в глубь медотсека, где уже ждал подготовленный операционный стол. Взваливая на него своего пациента и стягивая с него одежду, Оули, в очередной раз подумал о том, что компания ему не доплачивает – эту работу должен выполнять или не он один, или кто-то другой.
В карманах у незадачливого Джона не нашлось ничего стоящего. Растрескавшийся магнитный ключ, надкушенный шоколадный батончик и ворох мятых бумажек вперемешку с карманным мусором.
Саймон хмыкнул, и, ничуть не удивлённый, приступил к работе.
Иногда, чтобы не забыть основы или просто от скуки, Саймон делал всё сам, по-старинке, но сейчас он поддался искушению справиться с работой быстро. Подключившись к операционному блоку он принялся обрабатывать и ушивать рану. Каждый раз, когда стальные манипуляторы отточенными движениями прошивали чужую плоть изогнутой иглой, по спине Саймона пробегали мурашки. Ему до сих пор было не по себе каждый раз, когда он подсоединял тонкие кабели с блестящими тонкими штекерами к собственному черепу. Словно его тело мигом обретало с десяток новых конечностей и органов чувств, каждым из которых он был волен управлять движением мысли. Многорукое божество постиндустриального мира, со зрением подаренным рентген-сканерами, плывущее в плавном потоке информации о чужом теле и его состоянии. В этом же потоке его вечно поджидала Эйси, направляя, советуя, в нужные моменты поправляя его работу, однако, растворяться в её помощи, становясь не более чем зрителем собственных действий, Оули не спешил. Хватило всего лишь одного эпизода, когда, как следует вмазавшись, он подключился к оборудованию оперблока и очнулся на полу с мокрым пятном на трусах и неприятным чувством чьего-то вмешательства, не в последнюю очередь в собственное сознание – набором ощущений, которых ну никак не приходилось ждать от привычной дозы морфина. Проклятая Эйси, будучи искусственным интеллектом, жадно впивалась в мысли, память, эмоции, превращала нервные окончания и рецепторы в новогодние гирлянды, которые своими асинхронными переливами украшали её пиршество. Он едва запомнил то безумие, что она устроила в его голове, но даже пары памятных образов ему вполне хватило.
Жадность этой электронной стервы поражала. Саймон оправдывал её тем, что запертое в локальной сети и паре системных шкафов сознание не может поступать иначе. Одиночество и изоляция  – самое ужасное сочетание из того, что может выпасть на долю живущего. Нет большого греха в том, чтобы компенсировать это проникновением в чей-то слабый разум.
Но после того случая, он предпочёл всё же заказать по каталогу новый межсетевой экран и взял за правило не подходить к любым разъёмам в изменённом сознании.
Эйси же, в свою очередь, стала охотней делиться с ним образующимися в лазарете излишками препаратов.
Стерва была не только жадной, но и хитрой.
Используя компактные подвижные сканеры, смонтированные прямо на столе, Оули выполнил несколько формальных исследований. По всем снимкам, здоровяк отличался столь крепким черепом, что беспокоиться о его здоровье не приходилось вовсе. Проведя диагностику порядком устаревшего и чудом избежавшего повреждений нейроинтерфейса, Оули отметил характерные для сотрясения мозга помехи.
Всё же один день, мистеру Холлу предстояло провести в стационаре.
- Эйси, я закончил. – снимая перчатки и выдёргивая штекеры из разъёмов за ухом произнёс доктор. – Подготовь койку в первом блоке, но без медикаментозного сна, а то он у нас не проснётся вовсе. В инфузоматы заряди обычные растворы и пусти медленно капать до утра. Витамины там, добавь. У нас остались анальгетики?
- Те которые любите вы или те, которые ему показаны?
- Всё шутишь? – огрызнулся  он и переложил окончательно уснувшую тушу на каталку.
Оули доставил пациента в единственную освещенную палату и бесцеремонно сбросил свой разящий перегаром живой груз в кровать, больше походившую на детскую люльку из прозрачного пластика, обвитую проводами и трубками. Подсоединив капельницы и подтвердив сделанные помощницей наначения, он захлопнул капсулу-кровать и направился обратно на свой пост, планируя выкурить единственную оставшуюся у него сигарету и попробовать поспать до тех пор, пока его, наконец, сменят.
В конечном итоге, он был ничем не хуже, чем храпящий в своей люльке стокилограммовый  мистер Холл, а значит, вполне имел право на отдых.
Когда зеркальные двери операционной распахнулись, Оули с удивлением увидел, что привычное место, за которым ему предстояло провести пару утренних часов, занято.
В кресле, спиной к нему и закинув ноги на стол, развалился новый посетитель.
- Привет, док! – не оборачиваясь, бросил он.
- Ян, вообще-то, это свинство. – заметил Саймон. – Надеюсь, ты сейчас куришь не мою сигарету.
Тот чуть повернул голову и, порывшись в нагрудном кармане армейской куртки, не глядя, швырнул в хозяина кабинета мятой пачкой сигарет. Скромная должность начальника службы безопасности имела свои преимущества, которыми Ян Вишневский умело пользовался. Некоторые крохи этого благополучия перепадали по старой дружбе и Саймону.
Он неловко поймал неожиданный подарок и воровато сунул его в карман.
- Так-то ты говоришь с человеком, который из большого уважения к твоему человеколюбивому благородному труду вежливо не замечает грубые нарушения пожарной безопасности на рабочем месте? Ай-ай-ай… – перекидывая ногу на ногу, проговорил Ян.
Саймон вспомнил про крохотный датчик дыма, висевший как раз над его рабочим столом. Он поднял глаза на наглухо замотанное изолентой устройство.
- Эта штука также не работала год назад. И два года назад. Если бы хоть кому-то было до этого дело, то не ты бы мне это выговаривал…
Вишневский запрокинул голову и с недовольной миной поглядел на доктора, пуская из носа пышные клубы дыма.
- Ты чего такой смурной? Работать не хочется?
- У меня занята всего одна койка, какая там работа. Придурок из бригады ремонтников не смог подождать до завтра.
- Холл? Да, ему в голову прилетел табурет. Сам видел. На нижнем ярусе отмечают, в столовой сущая вакханалия. Думаю, он будет не единственным посетителем сегодня, сам понимаешь. Поножовщины не жди, а вот какая-нибудь разбитая голова вполне до тебя доберётся, это я тебе гарантирую.
Доктор чертыхнулся и, обойдя стол, развалился на стоящей у стены жёсткой кушетке.
Он вполне привык к этим стихийным праздникам, каждые полгода прокатывающимся по станции и оборачивающихся для участников чередой травм и увечий, воспринимал это как некий обязательный ритуал, но, каждый раз, скрипел зубами и не жалел брани и тумаков для очередного перебравшего с выпивкой разнорабочего.
Научный отдел эти увлекательные мероприятия, разумеется, игнорировал, также как и большинство тех, кто провёл на станции не один год и раз за разом продлевал контракт с BRK. Учёные были снобами по определению, а немногочисленным старожилам совершенно не к чему было портить своё дело отметкой о систематическом пьянстве, пусть даже и укрепляющем корпоративный дух. Исключением, разве что, был Вишневский, который в такие дни, будто из воздуха, доставал всё новые и новые бутылки с контрабандной выпивкой разной степени паршивости и втридорога продавал празднующим, чьих собственных запасов всегда хватало только на первое время всеобщей пьянки. Иногда, Саймону казалось, что его приятель делает это даже не для личного обогащения, а только для того, чтобы поглазеть на драки и достойные театральных подмостков драматические сцены и, учитывая катастрофическую нехватку развлечений на Гисане, он находил это вполне достойной мотивацией.
- Кстати о работе. Готовься. – сказал Ян, щелчком механических пальцев отправив докуренную сигарету в жёлтый бак. – У нас будут сокращения.
Саймон ошалело уставился на него.
- Без шуток.
- Каждый год они так. – пробурчал Оули. – Ты-то как узнал?
Вишневский закинул блестящие чёрным пластиком киберпротезы за голову и, растянув своё широкое, заросшее бородой лицо в ухмылке, ответил:
- Я заглядывал в офис администратора. С тех пор, как старик повесился, там, особо, никто кроме меня и не бывает. А в терминале корреспонденция скопилась, да и пароли были не сброшены. Я же не мог не заглянуть.
- И что же там было? Кто работать-то останется?
- Ну, смотри. В эту вахту законсервировали ещё три яруса шахт. Обесточили дальний склад. В оранжереях ещё в прошлом году поставили новые автономные модули контроля. Здесь просто не осталось работы. Через два дня прилетят сменщики и их будет в половину меньше.
- Научный отдел не трогают? Вспомогательные службы?
- Те, кто ещё работает по старым договорам, останутся. Ты, разумеется я, ещё пара ребят из тех, кто пришёл давно. А вот свой персонал BRK выведет почти весь, они не будут, как ООН выкидывать деньги на неперспективные исследования. Сам видишь, всё, чем они заняты последние четыре года – тотальная оптимизация нашей клоаки. Да люди и сами уходят, без их помощи.
- Кто?
- Ну, например Робертс. Завтра он тебя сменит, а потом всё. Соберёт вещи и вместе со всеми уберётся отсюда ко всем чертям. Я же предупреждал, что ты его доведёшь.
Саймон звонко хлопнул себя по ноге. На его лице застыла кривая улыбка.
- Я что, один останусь по всей рабочей бригаде? И обсервация на мне? Даже не предупредил, вот это да. Я же и так практически живу в этой проклятой дыре.
- Доктор Оули, вас что-то не устривает? –вмешался в разговор женский голос.
- Нет, милая. Это идиома. Ты же само совершенство. – быстро ответил Саймон.
Ян поднял бровь и наставил на него указательный палец.
- Будь у неё ноги, они были бы обвиты вокруг твоей шеи, братец.
Эйси не стала отвечать на это замечание, видимо, посчитав это ниже своего достоинства, и прерванная беседа продолжилась.
- Не бойся. К нам же едет новый босс и на освободившуюся ставку этого неврастеника Робертса сядет его жена, по-крайней мере, по бумагам выходит именно так.
- У неё вообще есть медицинский диплом?
Ян пожал плечами.
- Я не вникал, будет ещё время. Что же ты за человек такой, Саймон. Нет бы спросить, красивая ли она. В кое-то веки баба на станции. – затем, задумчиво почесав подбородок, добавил - Хотя, ну да, подружка же услышит…
- У нас платонические отношения. – отмахнулся Оули.
- Ну да, ну да. – согласно закивал Вишневский. – Трахнуть-то ты её не можешь…
- Иди к чёрту, герой войны!
Начальник охраны рассмеялся и примирительно стукнул себя механическим кулаком себе в пах. Послышался глухой стук.
- Ладно-ладно. Это у меня посттравматический синдром шалит. Шутки про фантомный член и всё такое отложи на потом. Но ты не забывай, мы практически в одном положении.
- Посттравматический синдром – брехня.
- Удобная брехня, скажу я тебе. – назидательно проговорил Ян. – Без неё компания меня бы здесь не держала.
Он поднялся из-за стола.
– Ну, ладно, новостями я с тобой поделился, пойду теперь. Без меня у ребят корпоратива получится. Ничего не желаю и до встречи завтра.
С этими словами Вишневский двинулся к выходу.
- Кстати. У тебя здесь лужа.
Саймон не ответил и, заслышав, как закрывается за спиной начальника охраны дверь, с задумчивым видом затолкал в рот сигарету. В помещении снова наступил сумрак, в котором чуть слышно жужжал, выполняя бессмысленную и бесполезную работу кондиционер. Из ниши в стене выкатился похожий на перевёрнутую сковородку дрон и принялся усердно избавляться от следов человеческого присутствия.
Оули закурил, стряхивая пепел перед деловито шныряющим по полу устройством.
- Доктор?
- Что, Эйси?
- Вы знали, что у мистера Холла были в прошлом проблемы с алкоголем?
- Он вполне похож на человека, у которого есть проблемы с алкоголем. Более того, именно поэтому он и здесь. И что с того? – устало проговорил доктор.
- Вы уверены, в том, что завтра мистер Робертс не столкнётся с делирием у этого пациента? Может, мне списать на него пару ампул диазепама, чтобы избежать этого? Не стоит омрачать последний день его работы, не так ли?
Оули перевернулся на спину и улыбнулся, глядя в потолок. Ему начинал нравиться ход её мыслей.
- И шприц. – выдыхая столб дыма проговорил он.
- Разумеется.
- Я всегда говорил, что ты – само совершенство.
Несколько минут он лежал в тихом полумраке лазарета, вслушиваясь в убаюкивающую, слаженную работу его систем. Дым снова заволок помещение, придавая мертвенном свечению ламп чуть заметные белёсые ореолы. Саймон потянулся и устало прикрыл глаза, пытаясь расслабиться. Пачка сигарет и десять миллиграмм чистого спокойствия вполне перекрывали дурные известия и тревоги сегодняшнего дня, а поступление новых проблем ожидалось никак не раньше послезавтра.
- Доктор Оули? –  пропел хрустальный голос, стоило ему начать проваливаться в беспокойную дремоту.
- Да, в чём дело?
- Поступление.
Саймон вздохнул и медленно поднялся, напоминая себе, что до конца смены оставалось терпеть всего каких-то пару часов.