Девочка в метро

 Электричка долго не подходила. На платформе собралось много народу,в большинстве студенческая молодежь в ярких просторных куртках с маленькими молоточками наушников в ушных раковинах, с нарочитой пеленой прострации во взглядах.
Показался локомотив, выражающий раскаяние на беззлобном  лице за возникшую проволочку в пути и, пыхтя пневматикой тормозов, плавно  подтянул голубые вагончики к краю платформы. Люди, загодя занявшие выгодное положения у места предполагаемого отворения дверей, втекли в вагоны, как теснимый давлением  водный поток в балласты подводной лодки. Ловкая молодежь мгновенно рассредоточилась по сидячим местам, пассажирам постарше осталось довольствоваться боковыми поручнями на которые можно опереться спиной. Мне повезло, энергичным напором толпы меня прибило в узкую щель между молодой женщиной в черном пальто с меховым воротником и длинным костлявым парнем, который даже с полусложенном состоянии казался вровень с некоторыми низкорослыми из стоящих. Вежливо поерзав по сторонам бедрами, я отвоевал несколько сантиметров под солнцем и, вынув из пухлого толстокожего портфеля томик хорошего писателя, а затем и очки предался любимому путевому занятию. На ближайшей остановке в вагон втиснулась женщина с девочкой лет семи. На их лицах были привязаны зеленые марлевые маски. Они встали напротив спинами. На худых плечах девочки висел неподобающих размеров василькового цвета рюкзак. Из-за порывистых движений поезда ребенка кидало в стороны, но женщину, возможно мать, такое неудобство дочери похоже не беспокоило. Легонько тронув женщину за локоть я предложил им свое место, Тихо поблагодарив, она усадила дочь, а я хлопнув забралом очков продолжил свое чтение, одной рукой повиснув на верхнем поручне. Боковым взглядом проверяя удобно ли юной пассажирке на некогда насиженном мною месте, я  увидел, что девочка начала размашисто листать детский журнал, настойчиво требуя принять участие в чтении молодую женщину в черном пальто с воротником, которая сидела слева. Раскачиваясь из стороны в сторону, девочка нарочно толкала плечом соседку и громко кричала что-то языком ребенка с речевым дефектом.
-Смотры! Вот, смотры!- пихала она под нос журнал соседней пассажирке.
Мать сохраняла олимпийское спокойствие, ни как не реагируя на происходящее.
Молодая женщина с большими очень грустными глазами растерялась и даже покраснела. От нее исходил жар преодоления косности и равнодушия, в какое-то мгновение показалось, что она двинулась, чтобы встать, но девочка тут же всучила ей в руки фломастер и приказала "Пышы!" Молодая женщина смирилась. В ее движениях вдруг появилась плавность и какая-то материнская чуткость. Она ласково посмотрела на девочку, улыбнулась и стала записывать в журнале слова под картинками:
"Это горы, - говорила она ровным правдивым голосом, - это птица."
Девочка, выпучив глаза, завороженно внимала своей новой знакомой так, словно впервые слышит столь удивительные слова и видит столь сказочные картинки.
Девочка, у которой кажется не было под вязанной шапкой волос, ведь иначе из под резинки бы торчали локоны, своим бесхитростным умилением напоминала щенка, которого погладили теплой заботливой рукой.
Только теперь я обратил внимание на то, какое у матери усталое, бесстрастное от долгих скорбей осунувшееся лицо.
Мать потрепала свою дочь за руку и с едва уловимой дрожью на губах что-то сказала молодой отзывчивой женщине, кажется "Спасибо".
Я почувствовал, что к горлу подкатил горячий ком.
Выйдя из вагона на своей станции, я как молитву повторял про себя: "Пусть у вас все будет хорошо. Лишь бы хорошо."

22.10.15