У Окна

У окна

Я сидел у окна и смотрел на улицу. Был вечер. Улица задыхалась испарениями мочи и бензина. Я делал тоже самое. По улице шли люди. Крохотные фигурки из мяса и костей. Где то выли сирены - кого то убили, у кого то аппендицит , кого то сожгли заживо, кто то собирался рожать. Обычный уличный пейзаж. У меня в руке было кофе с молоком. Обычный кофе с молоком, в грязном стакане. Я сделал пару глотков, кофе уже остыл, точнее, этот кофе с молоком, уже был налит в этот грязный и засаленный стакан, остывшим. Обычное, в общем-то, дело. Отхлебнул еще. Во рту я почувствовал какой то мусор. Это была муха. Обычное дело, для остывшего кофе с молоком, в грязном стакане, на обшарпанном подоконнике, в этом чертовом городе. Сплюнув муху, я отставил стакан и уставился на улицу. Темнокожие дети линчевали кошку. Кошка орала благим кошачьим матом. Двое здоровых негрил покуривали травку на лавке. Кошачьи вопли их только смешили. Я отчетливо чувствовал аромат их дури. Я сделал несколько вдохов, дурь что надо, ямайская. Единственное, что полезного я вынес с армии - по запаху определять качество травки. Не так уж и плохо, честно вам сказать, те, кто косят от армии, многое теряют. В форточку залетела бабочка. Я перевел взгляд на нее. Она была красива. Даже слишком. Черт, она была невыносимо красива для этого места. Для этого города. Она казалось посланником совершенно другого мира. Смотреть на нее было больно. Я не мог больше терпеть. Зажмурившись, я раздавил ее указательным пальцем. Негромкий хруст, мокрая, противная полоска на окне рядом с ней. Но крылья еще благоухали красотой. Я на ощупь нащупал и забросил ее в себе в рот. Кое как пережевал и проглотил, сдерживая приступ тошноты. В момент проглатывания мне стало безумно круто. Словно те, двое черных амбалов, поочередно дунули мне гигантский паровоз. Мир изменился. Нет, в нем по прежнему дети мучили кошек, путаны отсасывали в придорожных туалетах за вшивый бакс, на перекрестках торговали дурью, а латиносы устраивали разборки с неграми на детских площадках. Но это было дико круто. Это было весело. Я выпил холодного кофе с молоком из грязного стакана. Обхохочешься. Холодное молоко безумно круто. А из грязного стакана - это нечто! Я пробежался взглядом по подоконнику, ища выплюнутую пять минут назад, муху. Найдя я сразу ее съел. Блять. Это охуенно! Пить холодный кофе с молоком и есть мух. Особенно из грязного стакана. Мне в голову пришла офигенная мысль. Я свесился и плюнул вниз. Промахнулся. Черт. Прицелился получше, снова плюнул. Попал. Недовольный прохожий посмотрел вверх. Я показал ему средний палец. Прохожий грязно выругался в мой адрес. Негров на лавочке разобрало. Они кидали камнями по птицам. Кошку уже кремировали. Негры не на шутку разошлись. Стали кидать камнями по детям. Один камень попал ребенку в лоб. Тот пошатнулся и упал. Из головы шла кровь. Второй ребенок стал избивать первого ногами. Потом, когда тот затих, он бросил на него мертвую кошку. Негры забивали второй косяк. Ребенок подошел к ним и попросил затянуться. Они заржали и согласились. Блять! Кто то кинул камнем в меня. Не попал. Попал в карниз. Я посмотрел вниз. Это тот мудак, в которого я плюнул. Сука. Ну подожди у меня. Я выбежал на кухню. Я хотел взять яйцо и швырнуть в него с кухни. Но сразу же передумал. У меня есть кое что получше для тебя, мистер штопаный гондон. Немного раскаленного масла. Я схватил бутылку и открыв кухонное окно полил ему на голову. Спичку я бросил вслед. Было весело. Этот урод орал и бегал как сайгаг. Неграм мой перфо;манс тоже понравился. Черт, веселье утомило меня. Надо пойти поспать. Завтра. Приходи завтра. Я погасил свет.

Утро было странным. Я чувствовал себя микробом раздавленным по кровати. Какие то крошки. На коже то ли мурашки, то ли какая то крупа. Может соль, или сахар. Черт его знает. Я подошел к окну. Во дворе валялось два трупа. Труп ребенка и труп того мудака. Видимо негры его добили. Все же эти негры хорошие ребята. Для них замочить человека как анаши дернуть. Не то что мы европейцы - мы сука блять сентиментальны. Убьем человека и потом нашу рефлексию будут проходить в школах на уроках литературы. До чего же хорошо. По хер что солнца опять нет.

Что то в этом городе не так. Я заметил это. Вчера я видел как в соседнем доме на балконе баба делал миньет копу. Он был в форме. Он была без одежды. Ее губы просто засасывали ее его член. Потом что то пошло не так. Он стукнул ее по голове. Он бил ее. Раз за разом. Снизу прилетел камень. Он размозжил ему голову. Какое то время она отсасывала парню с размозженной головой. Она сосала, а его мозги капали на пол. Охуенное зрелище.

Сегодня я допил это чертово молоко. Больше жрать нечего. Хотя на кухне может есть какие то крошки. Идти лень. Надо швырнуть в стакан кому нибудь в голову.

Визг тормозов. Лай. Скуление, кровь. Окровавленная собака, с кишками наружу, бежит по пьяной синусоиде. Водитель сбившей ее машины, лишь добавил газу. Прямо под моими окнами разборка. Кто то вьехал кому то кастетом в голову. Боль. Скрежет. Кровь. Чудесный сегодня вечер. Я не задумываясь швырнул в дерущихся стакан. Боль. Крик. Проклятия. Видимо попал.

Сегодня я заебался отстреливать из окна всевозможных козлов . В последнее время дела в этом городе все хуже и хуже. Но мне весело. Вчера ко мне приходила подружка. Мы потрахались, покурили травки. Потом она предложила крэка. Я отказался. Не люблю эту дрянь. Она обиделась. Это точно. Я видел ее недовольную морду когда она пошла в ванную. Сука. Устроила тут притон. Мне пришлось ее убить. Теперь у меня есть мясо. Много мяса. У меня есть дурь. Много дури.

Запас патронов для дробовика тает. Под окнами полно трупов. Надо выбираться из этой дыры. Хотя тут по прежнему бывает весело.

Последний патрон. Они все лезут и лезут. Рядом с окном полицейская стрекоза. Внутри полно копов. У них рыболовная сеть и клетка. В клетке сидят крысы. Потом туда посадят меня. Блять. Не хочу сидеть с крысами. Сидя на полу и отползаю назад, к стене. Шарю руками возле себя. Натыкаюсь на шмат мяса на кости. Когда то это было рукой моей подружки. Или ногой. Нет времени разбирать. Я швыряю кость в окно. В эту чертову стрекозу, в которой сидят копы, мерзкие, копы. Слизняки. Муравьи. Трутни. Жалкие ублюдки. Звон стекла. Белый свет. Вой сирен.

Я очнулся на полу. Кровь. Мусор. В ушах безумный шум. В окне темно. Копов не видно. Стрекозу не слышно. Подхожу к окну. Смотрю. Пугливо отбегаю от окна. Это...

Да. Точно. Это. ****ец...

За окном темно. Просто ничего нет. Просто черный квадрат у меня в окне. Нет ни стекла ни рамы. Жутко. До усрачки. Собираю силы в кулак. Подхожу к окну. К этому мраку. Сую туда палец. Холодно, безжизненно. Одергиваю палец и отпрыгиваю в сторону. Сажусь в углу, плачу.

Выглянул в темноту. Там действительно ничего нет. Темно и пусто. Осознание этого жутко.

Вырезал из картона прямоугольник. Поставил вместо стекла. Стало немного комфортнее. Маркером на картоне нарисовал раму. Потом звезды. Так уже лучше. Нет так жутко.

Сижу на полу. Думаю что нарисовать. Нарисовал бабочку. Получилась мрачно - траурная черная бабочка. Перевернул весь дом в поисках цветных фломастеров. Нашел желтый мелок и розовую гелиевую ручку. Остаток дня рисовал бабочке узор.

Проснулся. Из окна дул свежий, приятный воздух. В нарисованное на картоне окно влетела бабочка. Та, которую я нарисовал. Нарисованные звезды тоже были внутри комнаты. Стало легко. Не было страха. Я вскочил и стал рисовать на окне, на картоне которое было окном. Я рисовал цветы. Я рисовал бабочек. Я танцевал на нарисованной радуге.

Мелок почти на исходе. Но я знаю что делать. Я нарисовал себе ведро краски. Буду рисовать нарисованной краской. Я теперь могу что угодно. Для начала я заново нарисую себя.

Егор Ленин