Начало пути. Часть вторая. Возвращение

1.
Паровоз, отфыркиваясь и отдуваясь белым паром, подъезжал к станции Беляево. У вокзальчика и на деревянной платформе было безлюдно. Поезд прибыл в девятом часу утра, когда неяркий солнечный свет был матово разлит сквозь тонкую пелену облаков и мягким желтым цветом ложился на окрестности.
  Ольга вышла из вагона с двумя чемоданами и остановилась. В Беляево выходило немного пассажиров, все они очень быстро разбежались по платформе и вскоре рассеялись. Опять стало пустынно и тихо. Поезд ушел дальше, стук вагонов на стрелках замолк, отовсюду раздавались лишь птичьи трели и больше никого и ничего не было вокруг. Ольга огляделась, пожала плечами, подняла чемоданы и пошла к вокзалу. Телеграмма, которую она отправила Соколовым за день до отъезда, сильно запаздывала и, сидя на чемодане в вокзале, Ольга это поняла. Что же делать? Как с такой тяжестью идти пешком? И как назло никого из Шадринских не видно поблизости. Впрочем, была одна встречающая подвода, Ольга заметила её, когда выходила из вагона, но надеясь что её встретят, разумеется ту подводу упустила. Всё, теперь придется сидеть и ждать, не подъедет ли на станцию кто-нибудь из знакомых. Ольга подошла к кассе.
- Скажите пожалуйста, - обратилась она к кассирше, - ещё какие-нибудь поезда сегодня будут?
- Через два часа придет поезд из Томска, а потом только поздно вечером, - ответили ей.
- Спасибо!
  Ольга вернулась к чемоданам, ткнула мыском туфля в один и во второй, вышла на воздух. «Да, с одним чемоданом, куда ни шло, но с двумя…», - она с грустью посмотрела вдаль, туда, где широкая, разбитая колесами дорога, идущая меж лугов, сворачивала к кромке леса. Да, с двумя было тяжело двигаться своим ходом. В одном из чемоданов лежали её вещи, другой был с подарками для Соколовых. Помимо спортивных костюмов для мальчишек, платков и галстуков, мама положила туда апельсинов, купленных незадолго до поездки сюда. Здесь эти фрукты были дефицитом и не раз Ольга вспоминала, как мечтал о них Виталик.
- Ладно, доберусь как-нибудь, не торчать же здесь два часа, - сказала Ольга вслух и пошла к своим вещам.
  Она была права. Неизвестно было приедет кто-нибудь из Шадринки к десятичасовому поезду из Томска или нет, а если нет, то будет жаль потраченного даром времени.
  С чемоданами Ольга вышла из вокзала, спустилась с деревянных ступенек платформы на узенькую тропинку и пошла по ней, огибая двухэтажный кирпичный дом, в сторону рынка. В будние дни там было немноголюдно, а сегодня среда, но всё равно Ольга направилась именно туда в надежде встретить кого-нибудь, кто бы отвез её в Шадринку.
  Уже с утра было душно, тонкое шелковое платье неприятно липло к телу, Ольга то и дело останавливалась, чтобы отдохнуть, но за труды была вознаграждена. У въезда на рынок, возле кучи старых, разбитых бочек и деревянной тары стояла знакомая кобыла, запряженная в легкую бричку.
- Дуся, Дусенька! – позвала Ольга, кинула свой багаж и подбежала к лошади.
  Та повернула голову на её голос и громко фыркнула, тряхнув густой, белёсой челкой. Это означало приветствие. Ольга любовно погладила её, потрепала за гриву.
- А, где же хозяин? – спросила она, озираясь по сторонам.
  Дуська принадлежала деду Матвею, Ольга знала это отлично, именно на ней он развозил молодежную бригаду по домам с колхозных работ и девушка об этом не забыла. Точнее, все лошади принадлежали колхозу, но дед Матвей был её опекуном. Хозяин, явно приехал за чем-то на рынок и сейчас пропадал в гуще покупателей и торговцев. Недолго думая, Ольга перебросила в бричку чемоданы, а сама стала расхаживать взад и вперед в ожидании хозяина. Время шло медленно, а солнце поднималось быстро и жгло сильнее. Изнуренная жарой Ольга отошла под дерево растущее неподалеку, и села в его тени на перевернутый вверх дном деревянный ящик.
  И вот, наконец, с мешком на плече появился дед Матвей. Он с удивлением осмотрел чемоданы и даже открыл рот, чтобы выругаться, но тут увидел Ольгу под деревом, она смотрела на него и хохотала. Дед бросил мешок с плеча и развел руками.
- Батюшки святы! Да никак Ольша к нам пожаловала!
  Он подскочил к ней, крепко обнял, поцеловал и повел к бричке.
- Что ж не встренули тебя, стало быть? – спрашивал он, разворачивая лошадь.
- Так получилось, дедушка. Видно телеграмма не дошла.
- Бывает, бывает! И давненько ты туточки сидишь?
- Нет, не очень. Жарко только у вас, как на юге. Я из Москвы выезжала, так у нас там дожди сплошные лили.
- А у нас, матушка, за июнь ни одного дождичка не было. Вот июль начался и опять сухо. Вчерась под вечер, правда, покапал, да и только. Седни опять, вон палит.
  Как было здорово ехать снова на этой бричке с дедом Матвеем по полюбившимся местам, которые часто видела во сне и, о которых так мечтала Ольга долгими зимними вечерами. Эта обычная сельская суета вокруг, дорожная пыль, цветочный запах – всё было прекрасно! Ольга широко открытыми глазами оглядывалась по сторонам и не верила, что всё это видит на яву. Неужели она снова здесь, в Беляево? Едет в Шадринку и увидит сейчас любимых и близких ей людей?
- Анна-то ждёт, ждёт тебя! Все тебя ждут! Тут на ферму заезжал, она мне говорила, что приедешь скоро, письмо, мол, в июне пришло от тебя. телеграмму всё ждала о приезде, но вишь как вышло, - говорил Матвей.
- Ничего, главное я тут, а все остальное – не важно!
- У нас туточки славно! Отдохнешь опосля школы хоть. Ты уж всё, окончила учебу-то?
- Да, дедушка, всё! Экзамены сдала, теперь вот в институт в августе поступать буду.
- В анститут?! Это хорошо! Ученая будешь!
  Ольга улыбнулась. Вся душа наполнялась восторгом. Она озорно болтала ногами, сидя сбоку от Матвея, и напевала какую-то веселую песенку. Въехали в прохладный лес. Дышать стало легче. Глаза не забивала дорожная пыль, а жаркие лучи еле-еле пробивались сквозь густые мохнатые ветви, бросая на тропинку яркие желтые блики.
  Ехали медленно с разговорами. Дед все спрашивал о столице, о родителях. Ольга отстегнула замки чемодана, и насыпала на колени старику крупных, золотых плодов, потом стала охотно рассказывать любопытному деду всё, о чем он просил. Деревенские люди, а особенно сибиряки, очень отличались от столичных своей простотой, прямотой в суждениях, бесхитростностью и бескорыстием, наконец, большой житейской мудростью. Все эти качества Ольга отметила про себя в прошлом году, ещё в первые дни приезда и очень их ценила. Из разговора с Матвеем было видно, что ничего здесь не изменилось и её ждали прекрасные июльские дни в Шадринке.
  Деревня показалась за пригорком неожиданно. Увидев первые крайние дома, Ольга привстала. Сердце забилось от волнения, даже немного закружилась голова.
  На улицах было пустынно, за заборами изредка хрипели петухи, квохтали куры. Где-то вдалеке лаял злой пёс Химковых. Дед Матвей остановил лошадь у ворот дома Соколовых. Ольга спрыгнула с брички и на мгновенье замерла. Впереди у колодца, шагах в пяти- десяти, она увидела Анну. Та, гремя цепью, опускала вниз ведро. Ольга бросилась бежать. В этот момент Анна повернула голову, ахнула, выпустила ручку и ведро со всего размаха плюхнулось в воду.
- Тётя Аня! – закричала она на ходу и со всего разбега кинулась ей на шею.
- Господи, да как же это?! Да, что же?! – выкрикивала Анна, целуя Ольгу в щеки, в губы, в нос. – Батюшки, а мы и не знали! Ничегошеньки не знали! Что ж не сообщила-то? Мы б встретили!
- А меня дед Матвей встретил!
  В стороне стоял дед Матвей и с улыбкой наблюдал эту сцену. Из ворот вылетел Виталик и стремительней молнии понесся к колодцу. Он прыгнул на Ольгу сзади, повис на ней и от радости громко завизжал. За год он заметно подрос, но кажется, стал ещё рыжее, во всяком случае веснушек прибавилось. Щеки сплошь пестрели ими, а нос был от них вовсе коричневым. мальчишка широко улыбался и лез целоваться.
  Дома выяснилось, что Игнат и Борис в МТС. Отец с прошлого месяца начал приучать Борьку к машинам и тракторам.
- Всё работают, грязные приходят вечером, как черти, хоть замачивай! - говорила Анна, собирая на стол.
  От приглашения посидеть с ними дед Матвей отказался. Ему поскорее надо было доставить мешок с сахарным песком домой, купленный сегодня на рынке. «Старуха просила», - говорил он дорогой.
  В комнате была небольшая перестановка. Стол поставили с середины к окну. А во всем остальном было по- прежнему. Как хорошо приехать снова сюда через год!
- Даже не верится, что я здесь! – говорила Ольга и не могла наглядеться на то, что видела вокруг.
- В этом чемодане всё ваше, - кивнула она на большой кожаный чемодан, дяди Сашин подарок.
- Зачем это? – встрепенулась Анна.
- Как зачем? Подарки там от меня, от моих родителей, они сами выбирали.
  Ольга подскочила к чемодану, открыла его и начала выкидывать на стол спелые душистые апельсины. Комната в миг наполнилась терпким цитрусовым ароматом. Все вещи, лежавшие в чемодане под полотенцем, пропитались этим запахом. И даже тот платок, что Анна накинула себе на плечи, источал свежий аромат из каждой длинной кисточки.
- Какая красота! – восхищалась Анна, вертясь перед висячим зеркалом, как девчонка, - Какая красота!
  Вечером прибежала Женька.
- Ой, какая ты хорошенькая стала! – были первые её слова.
  Через пару минут она уже тащила Ольгу вдоль калиток и заборов к своему дому на вечерние посиделки. Братья Химковы дружно гикнули и захлопали в ладоши, увидев их вместе.
- Вот это сюрпризец, Ольга! Какими судьбами?
  Распросы и вопросы продолжались недолго. Вскоре Женька оборвала их, попросила Никиту Химкова, старшего из братьев, сыграть на гармошке и, как только он начал, пустилась в пляс.
  Было весело и шумно, к одиннадцати часам подвалило много народу. У дома напротив на лавочках расселись старушки, в стороне стояли Анна с Дарьей Прониной, о чем-то весело беседовали и поглядывали на веселившуюся молодежь. В четверть двенадцатого подошел Борька. Дома от Виталика он узнал о приезде Ольги и поторопился сюда. Протиснувшись сквозь толпу гуляк, он незаметно подошел к Ольге сзади и закрыл ей ладонями глаза. Она обхватила руками его лохматую голову и взвизгнула от радости:
- Борька, Боренька!
- Ух ты, узнала! – воскликнул он, подхватывая Ольгу на руки и закружил.
  Потом они ещё долго плясали и веселились. Когда у Ольги от усталости стали слипаться глаза, они с Борькой ушли домой.
  Место у Ольги в доме осталось там же, за той самой ширмой, которую в прошлое лето повесили в маленькой комнате Игнат и Борька. На своей мягкой, пружинистой кровати Ольга сладко спала до утра. Сон был крепким и спокойным, будто после долгой разлуки и скитаний, она вернулась на родину в отчий дом.
  Она не слышала как по утру кричали петухи на деревне, даже то, как собирались на работу Анна и Борька. Она проснулась лишь тогда, когда луч солнца, проникший за ширму через раздвинутую занавеску, скользнул по лицу и пощекотал ресницы. Девушка с наслаждением потянулась. День начинался светлый, безмятежный. Виталька готовил завтрак, гремя в кухне сковород-кой. Он напевал под нос свою любимую рыбацкую песенку, когда Ольга вы-шла к нему из комнаты.
- Ну, как спалось? – весело спросил он.
- Очень хорошо, спасибо!
- Ты к нам на лето или как?
- Не знаю, Виталик! Скорее всего, только на июль.
- Но уже шестое число! – огорченно воскликнул он.
- Ничего, успею нагоститься, ещё надоем.
- Ты не надоешь! Я по тебе соскучился и мамка тоже, и Борька. Батя и тот все твои письма читал и всё о тебе спрашивал. Сейчас он на полях работает, по выходным только дома бывает.
  Ольга улыбалась. Знали бы они, как соскучилась она, и как рада была бы остаться у них в Шадринке до сентября. Но надо дальше учиться. Она для себя уже всё решила. Вчера вечером за ужином Ольга рассказала о своих планах и Соколовы их одобрили. Но Виталик, отчего-то, был недоволен. Он чистил апельсин и поглядывал на Ольгу из-под золотистых ресниц обиженно и грустно. Сейчас утром он был веселее и за завтраком молол всякую чушь о вреде учения. Чрезмерно заучиваться для него казалось настоящей трагедией. Несчастными считались все, кто после школы шел учиться дальше. Его намеки были понятны, Ольга с иронией смотрела на него и про себя посмеивалась.
                2.
  Оля Тихонова стояла у клуба и читала программную афишу. Был выходной – воскресенье. Она, Виталик и Борька с Женей приехали в Беляево с целью попасть в кино. Сегодня вечером в клубе шел фильм Александрова «Цирк» с любимой актрисой многих поколений Любовью Орловой. Борька отошел от кассы с кислой физиономией.
- Поздновато надумали, - сказал он, - все билеты проданы на сегодня.
- У-у! – захныкал Виталик.
- Жалко конечно, но может ещё попадем? – подбадривала всех Женя.
- Как?!
- Очень просто, может кто лишний билетик вечером продаст, а пока гулять пошли.
- Надежда плохая на лишний билетик, - отозвался Борька, - но рискнуть надо, иногда везло.
 До семи часов времени было много. В летнем парке играла музыка и на крохотную танцплощадку собралась молодежь. Борька с Женей пробрались поближе, подождали, пока отдохнет гармонист, а потом под медленный вальс пошли танцевать. Ольга с Виталиком стояли у деревянного низкого заборчика у площадки и смотрели на пестрые парочки.
- Вот вырастешь, - говорила Оля Витальке, - будешь тоже сюда ходить с какой-нибудь красивой девочкой. Есть такая на примете?
- Вот ещё! – хмыкнул он.
- Значит, только с мальчишками дружишь?
- Нет, почему же? Зинка у нас в классе есть, веселая девчонка, боевая. Мы весной скворечники вешали у школы, так она первая на самое высокое дерево залезла и без помощников свой скворечник там привязала, а потом сама всем помогала. Я её уважаю, - довольно произнес он, - но, чтоб с ней танцевать, да ни в жисть!
- Боишься!
- Кого, её? Ну, да!
  А по глазам было видно, что боится. Он сощурился, поежился, почесал нос и огляделся, будто храбрая Зинка могла его услышать и Виталик теперь опасался этого. Ольга, наблюдавшая за ним, усмехнулась.
  Подбежала Женька и с ходу выпалила:
- Теперь твоя очередь, уморилась я.
  Ольга подошла к Борьке и они медленно стали двигаться по площадке.

  Вечер на Беляево опустился душный, безветренный. От танцплощадки через парк ребята шли медленно, перейдя дорогу, они остановились у клуба. Пыльные, хилые липки росли с двух сторон и бросали жиденькую тень на скамейки. Оля и Женя сели на одну из них, а мальчишки пошли к кассе. У дверей уже толпился народ, счастливчики с билетами улыбались и поглядывали на вход, где вот-вот должна была появиться контролерша и впустить зрителей на сеанс. Братья долго пропадали в толпе, двери были открыты, многие уже прошли в клуб, когда у скамейки появился Борис с билетами в руках.
- Три билета, а как же мы все? – растерянно спросила Женька.
- Я договорился, Виталика пропустят с нами. На коленях он у меня посидит, - сказал Борис и повел всех к клубу.
- Не напрасно ждали! – говорила Женька, занимая свое место. – У спекулянтов, небось, билеты приобрел?
- Не знаю, парень какой-то продал, - ответил Борис и сел рядом с ней.
  Незадолго до того, как погасили свет, Женя толкнула Ольгу в плечо и кивком головы показала на сидевшую впереди через три ряда парочку.
- Видишь, это Подгорный, первый секретарь райкома Партии, а рядом жена его.
  Ольга приподнялась. Отсюда ей был виден секретарь только в профиль, и то потому, что он повернулся к жене, её же девушка могла разглядеть лишь с затылка. Свет погас, Женя шепнула на ухо:
- Ничего, выйдем, я тебе их ближе покажу.
  Подгорный купил билеты заранее, и сегодня привел свою жену в кино впервые за этот год. Раньше они бывали здесь не редко, но в этом году все как-то не доводилось. После сильнейшего гриппа, перенесенного зимой, их младшая дочь Танечка получила осложнение на ноги и теперь передвигается с большим трудом. Болезнь повлияла на мышцы, они ослабли, и всю весну девочка сидела дома, не вставала совсем. Супруги были расстроены. И даже сидя здесь, в этом клубе, мысленно Надежда была дома с маленькой Танюшей, которой в марте исполнилось шесть лет. Сейчас с ней остался их сын Петька, ему одиннадцать. Пока родители вне дома, вся ответственность по присмотру за Танечкой, ложилась на его плечи. В этом году он как-то сразу повзрослел, стал серьезней, относился к своим обязанностям, как взрослый и Таня его слушалась. Деев из Новосибирска, где он в феврале был в командировке, привез для дочери Ильи Сергеевича хорошее лекарство, оно сняло воспаление, но восстановительный процесс продолжался долго. Алексей сегодня обещал пойти в кино вместе с ними посмотреть на Орлову, но не смог, задержали на работе.
  Какое-то время он немного встречался с Тамарой Сомовой, но вначале весны к большому счастью Алексея, к Тамаре вернулся её бывший избранник, они простили друг друга и помирились. Точно гора упала с плеч майора, теперь он мог спокойно и запросто встречаться с Подгорным и его женой, не опасаясь косых взглядов с их стороны. К Сомовой все это время он относился равнодушно. Приглашал её в кино, как само собой разумеющееся, ходил вместе с ней в гости к Подгорным. Все это делалось от скуки и в угоду Илье Сергеевичу. Но когда все разрешилось таким счастливым для Алексея образом, он улучил момент, и все-таки высказал своему дружку всё, что о нем думал, отбив тем самым у Подгорного всякое желание Деева ещё с кем-нибудь сосватать. Но весной Илье Сергеевичу и его жене было уже не до того, все мысли были заняты здоровьем ребенка, Танечки.

  Когда вышли из кино заметно потемнело, несмотря на летние долгие часы. Весь запад был заложен чернотой. Она, точно скалистые горы поднималась из-за горизонта и, медленно нарастая, заслоняла небо.
- Ого, облачность идет. Может и дождичка нам тучки донесут, - говорил Борька, оглядывая темно-фиолетовый горизонт.
- Девять часов, а темень какая! – шепнула Женя.

  Лесом идти назад было жутковато. О случаях в здешних краях старались не говорить, а на память, как назло, лезли Сорокин с бандой сообщников и взрыв элеватора в Стокове, и куча разных ужасных историй. Виталик шел и стучал зубами от страха, в темноте были видны только его белки и копна взъерошенных волос. Он жался то к Ольге, то к Борису, проклиная тот час, когда согласился идти с ними в кино. Из мрачного леса вышли на луг и тут подул порывистый ветер. Компания бросилась бежать. Под ливень попадать совсем не хотелось. Когда добрались до деревни ветер стих. Тяжелые облака заслонили пол неба, светло только на востоке. Оля и Виталик отправились домой, Борька пошел провожать Женю и задержался допоздна.
  Утром сквозь сон Ольга слышала разговор матери с Борисом.
- Доиграешься! Принесет мне скоро Женька сокровище в подоле.
- Мам! Ну, мам! – пытался остановить её сын.
- Что «мам»?! Что не знаю, думаешь, ничего? Я мать и все вижу. Женька другая совсем с тобой стала. А раз так, то женись, что тянешь?
- Женюсь, мам, женюсь. Женька, пока, сама не хочет.
- То есть, как это не хочет?
- На работу, грит, надо сперва устроиться, а потом уж и замуж.
- Ага, значит, спать с тобой она сперва легла, а о последствиях и не подумала, а теперь про работу заговорила. Ага… Ну, смотри, добалуетесь…
- Ладно, мам, ладно, ничего!
  Дверь в сенцах грохнула, Борька ушел. Анна вздохнула и стала собираться на ферму.
  Сон стряхнулся, будто его и не было. Ольга встала, накинула платок на плечи. Было очень рано. Она расхаживала по дому, предаваясь каким-то своим тайным мыслям.               
  Анна не ошибалась в своих суждениях, Борька и Женя действительно были близки. Первую ночь после получения аттестата зрелости, они провели на заброшенной колхозной риге за деревней. Это была их первая хмельная ночь. Женя сама спровоцировала Борьку на близость и после ни о чем не жалела. Она с тех пор караулила его по выходным и тайно уводила на ригу с наступлением темноты. На Борькин вопрос: « Что будем делать дальше?» она отшучивалась : «Живут же люди и так», висла на его шее, целовала и снова опрокидывалась в пахучее сено. Сперва Борька тяготился всем происходящим, но потом свыкся с мыслью, что у него теперь есть тайная жена, а значит и тайные радости. Родителям он ничего не рассказывал, но отец и мать догадывались о его ночных свиданьях.
- Уж слишком ты взрослый, чтоб по-детски до петухов со своей кралей гулять, - гремел отец. – Когда свадьба-то?
- Рано, батя, ещё, рано, - отвечал Борис, конфузился и старался после таких вопросов не попадаться отцу на глаза.
  Но тайное всегда становится явным. Женькин отец Никанор Митрофаныч обо всем догадался раньше всех и, остановив однажды Игната по дороге в МТС, по душам с ним поговорил. Соколов вечером передал разговор жене, но набрасываться на сына они не стали.
  Ольга ходила по дому, выглядывала в окно кухни на дорогу, на тучи, сгустившиеся над деревней. На дороге появился председатель Можаев. Он приходил к ним как-то на днях, разговаривал с Анной, сетовал на то, что телятник находится в плачевном состоянии, частенько бросал взгляд на Ольгу, смотрел на неё внимательно, оценивающе. Искренне радовался, что снова видит её здесь, а уходя, агитировал девушку поработать с ним в конторе. «Ей экзамены скоро в институт сдавать, пусть отдыхает, - возражала Анна, - Игнат запретил ей даже думать о работе». Это была правда. Соколов злился и свирепел,  если разговор заходил о работе в колхозе со стороны Ольги.
  Сейчас  председатель шел медленно, вразвалочку, не глядя по сторонам. У дома бабки Макарихи его догнал Медников и вместе они скрылись за заборами.
  Проснулся Виталик и, несмотря на грозившие дождем тучи, отправился на реку искупаться.
  Ольга оделась, вышла во двор, потрогала высохшее за ночь бельё. Потом снова вошла в дом, перед зеркалом забрала волосы в хвост розовой лентой и решила пойти к Женьке. Та вставала рано и сейчас наверняка возилась в своем огороде. Ольга скинула щеколду с калитки и ступила за порог, но тут же остановилась, повернула голову на шум подъезжающих дрожек. Она прижала руки к груди, взвизгнула, отпрянула назад во двор, прикрыла калитку и кинулась на огороды. Там она села между картофельных грядок, стараясь быть, как можно, незаметнее, втянула голову в плечи и в волнении затеребила воротник ситцевого платья. Ей показалось, что это были дрожки майора Деева, от внезапного волнения у неё аж ноги подкосились.  Она испытывала какой-то странный испуг. Приехав сюда, она не думала о нем и, вот теперь только в сознании начало, что-то проступать. Отчего-то было страшно показаться ему на глаза, страшно встретиться с ним снова. Но и в то же время, она не переставала задаваться вопросом, а зачем я приехала сюда? Зачем я рвалась сюда всю зиму? Не для того ли, чтобы увидеть его, услышать его голос? Ольга помнила  свой обморок зимой и боялась, как бы снова не повторилось подобное.
- Что это, что это со мной? – шептала она, сидя в картофельной ботве.
  В груди сильно билось и клокотало.
- А может это вовсе и не он был. Дура, я дура!
  Она поднялась, отряхнулась, но на улицу больше не пошла. Она немного постояла во дворе, сняла сухое белье и вошла в дом.
  Пришел Димка, друг Виталика. Узнав, что тот на реке, мальчик побежал туда же.  Ольга сидела одна и пыталась справиться с охватившим её волнением. Она сжимала пальцами виски, поглядывала в кухонное окно и чего-то ждала. Предчувствие её не обмануло. В глухой тишине раздался осторожный стук в дверь. Ольга вздрогнула. Тяжело дыша, она приблизилась к двери и, выждав немного, спросила:
- Кто там?!
- Кузьма Иваныч! Анна дома?
- Входите, открыто! – облегченно вздохнув, произнесла Ольга.
  Дверь открылась, вошел Цветков.
- Здорово, Ольга! Приехала, значит?
  Она кивнула и жестом руки пригласила войти в комнату.
- Хозяйка-то, дома? – спросил он.
- Нет, она на ферме.
- А я зашел насчет плотников ей сказать, как бригадиру. Телятник ремонтировать будем. Она просила плотников подходящих сыскать. Так я счас из Ольховки, там с мужиками договорился.
  Цветков был одет в темную рубаху и такие же широкие штаны.
- А это вы сейчас на дрожках проезжали тут? – спросила Ольга.
- Да, я ехал, на председательских.
- А-а-а! – протянула она и улыбнулась, а про себя подумала: «Вот дура, ослепла совсем».
- Ладно, тогда побегу на ферму, - громко произнес Цветков, -  а то мне показалось, что в дом Анна прошла.
  Кузьма Иванович ушел. Ольга села на табурет в кухне и прижала ладони к пылающим щекам.
- Ты чего такая? – спросил Виталик, забегая в дом.
- Садись завтракать, - сказала Ольга и загремела тарелками.
- Не хочется, да и некогда, там Димка ждет.
- Так веди его, вместе и позавтракаете.
- Нет, мы пойдем, нас уже Ванька давно поджидает, мы на острова, я вот, сказать тебе зашел, чтоб не волновалась.
- Ну, хоть, бутерброд захвати! – крикнула она ему вслед, но Виталик махнул рукой и выскочил на двор.
  В пол третьего Анна пришла домой пообедать, рассказала, что Цветков пригнал из Ольховки плотников, что уже начали работы по достройке телятника. Быстренько перекусила и ушла.
  Борис приходил в эти дни с работы поздно, ужинал и ложился спать. Игнат не приходил вовсе. Ольга знала, как тяжело приходится в МТС в пору страды. Целый день она просидела одна. В семь часов заявился Виталик. На левой штанине выше колена болтался рваный клочок. Ольга зачинила брюки, приготовила ужин, но члены семейства запаздывали.
  Приходила Женя, звала её на посиделки, но девушка отказалась, сославшись на усталость.
  Не выходила она со двора и на следующий день. «Сидишь, как монашка, - язвительно бросила Женя, зайдя к Ольге после обеда, - а между прочим, Володька Щукин тобой шибко интересуется». Щукин был бабник, Ольга это знала и сообщению Женьки никак не обрадовалась. По женским качествам Тихонова изменилась в лучшую сторону, Володька заметил это ещё на той неделе, когда Ольга впервые была на посиделках. В следующий раз он неприятно таращился на неё весь вечер. Теперь вот Женьке что-то рассказал и, по видимому, просил её привести Ольгу с собой. «Не пойду никуда», - коротко ответила Ольга и Женька отстала.
  Под вечер пришла Анна и привела с собой незнакомого Ольге человека. Он был среднего роста, плечистый с густыми седыми волосами и такими же седыми усами. Войдя в дом, он весело взглянул на Ольгу и спросил:
- Это она?
- Она! – ответила Соколова с улыбкой.
  Этим незнакомцем оказался Подгорный, которого в клубе Ольге так и не удалось хорошенько разглядеть. Сначала девушка была смущена, потом быстро обвыклась, так как присутствие этого человека было очень приятным. Илья Сергеевич заезжал к Можаеву по своим секретарским делам и заодно зашел к Соколовым, своим друзьям по партизанскому отряду. Анна и Илья Сергеевич выпили по стопке водки, развеселились, вспомнили прошлое, потом завели разговор о семейных делах.
- Как Танечка? – спросила Анна.
- Плохо на ножки встает, но будем надеяться, что все обойдется.
- Надо же, как!
- Да, вот так. Я все думаю, может слишком поздно решили мы детей иметь? Поздно Таню Надюша родила, от этого, может, всё?
- Нет, Илья, - говорила Анна, - как без детей то?! Без них никак нельзя. Лучше поздно, чем никогда. Конечно, пораньше бы, силы у вас у самих уже не те, что в молодости, но раз так вышло, что ж, ни одни вы такие. А у Танечки все хорошо будет, не переживай, к тому ж, и не слишком поздно вы их родили все-таки. Тебе сорок восемь, это разве возраст?
  Перед уходом Илья Сергеевич очень просил Анну приехать, навестить Надежду. В последнее время из-за дочки она никуда не выезжала и не выходила, в библиотеке, где работала, взяла расчет ещё в марте.
- Соскучилась она без общения, приезжай к нам обязательно, с Ольгой приезжайте. Надя хочет с ней познакомиться. Она была в Москве когда-то давно, теперь ей интересно поговорить с москвичкой, расспросить, как там и что. Она очень хочет вас обоих видеть!
-  Хорошо, приедем в этот выходной, - согласилась Анна.
- А ты, Ольга, как, принимаешь моё приглашение? – обратился Подгорный к девушке.
- Конечно, Илья Сергеевич, спасибо!
  На том и порешили.
  В воскресенье, оставив дома мужчин, Анна и Ольга поехали в Беляево. Свою лошадь, выбракованную в колхозе, Игнат давно продал, как только начал работать в МТС. Теперь же на выходные, если нужно было ехать в райцентр, они брали коня с подводой у Медникова или у Химковых. Сегодня Медников ехал в Беляево сам и захватил с собой известных попутчиков.

                3.
 
  В доме у Подгорных было много комнатных цветов. Ольга поразилась их обилию и разнообразию. Петька большой знаток растительности много и подробно о них рассказывал. Девушка заслушалась его. Особенно ей понравились Глоксиния и великолепная алая герань. Ольга долго её рассматривала, пока женщины разговаривали, такого необыкновенного цвета у герани она никогда не видела. Цветами увлекалось все семейство, но больше всех Петька, он их обожал. В их с Таней детской комнате на стене висел график полива и подкормки растений.
- Какой ты молодец! – хвалила его Ольга.
- А у вас в Москве, дома, есть цветы? – интересовался Петька.
- У нас только столетник и кактусы.
- Это тоже интересно. Здесь в Беляево мне не удалось достать ни одного кактуса, а хотелось.
-  Я тебе пришлю в посылке детеныша, они выносливые, не прихотливые к поливу, упакую получше и он дойдет.
- Спасибо, ловлю на слове!
  Танюша была очень любознательной умной девочкой. Она показывала Ольге книги сказок с картинками и даже пыталась сама, что-то прочесть. Ольга посадила её к себе на коленки и помогла ей дочитать сказку до конца. Потом женщины включили её в свой разговор. Надежду интересовало абсолютно всё, что касалось столицы и жизни Ольги в Москве. Пока они разговаривали, Подгорный куда-то выходил, вернулся он вместе с Деевым. Незаметно и бесшумно мужчины вошли в комнату. Увлеченные разговором Соколова, Надежда и Ольга их совершенно не заметили.
  Алексей стоял у порога, не смея войти в комнату. Как хорошо, что Илья Сергеевич находился сзади и не мог видеть его лица в эту минуту. Деев в последнее время часто заходил сюда по выходным и сегодняшнее воскресенье не было исключением. Он зашел навестить друга с женой и их детей, к которым был по своему привязан, так как у самого в личной жизни было мало радостей, но увидеть Ольгу тут, Алексей никак не ожидал. Он не однократно ловил себя на мысли, что не увидит её больше никогда и немного смирился с этим. Но теперь, о Боже! Или это сон? Неужели это она, та самая девушка, подарившая ему прошлым летом столько счастливых и светлых минут? Вот она сидит на диванчике, держит Танечку на коленках и улыбается!
- Проходи же, что застыл? – слышит он за спиной голос Ильи и несмело про-ходит в комнату.
  Ольга в этот момент поднимает на него глаза.
- Вы, должно быть, ещё не знакомы, - слышит она сквозь свое помутневшее сознание, - так я тебя нашей гостье сейчас представлю.
- Не надо, Илья, - вмешалась Анна, - они же в прошлом году в нашем колхозе вместе работали. Знают друг друга.
- Ах да, помню твои трудовые подвиги, ну проходи!
  Илья Сергеевич выдвинул стул из-за стола и посадил на него бледного Алексея.
  Ольга не знала куда себя деть, Деев сидел напротив и смотрел на неё. Напрасно она думала, что все забыла, что все прошло. Как только она его увидела, чувства вернулись с новой силой. Но что это были за чувства и откуда они взялись, почему было так неловко и боязно, именно в присутствии этого человека, Ольга не понимала, ведь раньше она никогда такого не испытывала, ни к кому. Всё внимание она сейчас переключила на Петьку и Танечку, ибо ей так было легче. Она мечтала только об одном, поскорее уйти отсюда. Ей стало душно.
- Может мы выйдем с ребятами в садик? – попросила она.
- Да, конечно, Оля, там хорошо, идите погуляйте, - сказал Илья Сергеевич. – Петя, покажи Ольге наши клумбы.
  Как только вышли, Танечка сразу села на деревянные, самодельные качели, а Ольга и Петька пошли по небольшому саду. Все, что говорил ей сейчас этот мальчик долетало до неё лишь некоторыми обрывками фраз. Сознание было настолько затуманенным, что не могло пропускать в себя из вне ничего конкретного. Перед глазами все плыло и качалось. Чудовищным усилием воли Ольге удалось сейчас на чем-то сосредоточиться.
  Деев незаметно для всех пересел к окну и стал наблюдать за гуляющими ребятами. Ольга стояла у клумбы с яркими цветами в свете солнечных лучей стройная и изящная, как балерина, фигура её, правда, стала ещё красивее, женственнее, но ни в коем случае не утратила своей первозданной нежности и трогательности. Илья Сергеевич в третий раз обращался к Алексею с каким-то вопросом, которого тот не слышал. Подгорный не выдержал и подошел к нему.
- Что, загляделся? – спросил он. – Правда, красивая девочка?
  Деев повернулся к нему.
- Я просто задумался, извини. Что ты хотел спросить?
 Подгорный демонстративно откашлялся и пересел поближе к жене.
- Вот, глядите на него! На школьницу глаз положил, прям не узнаю друга, меняется на глазах! Не из-за неё ли, ты в прошлом году в Шадринском колхозе так часто обитал?
- Да, что ты в самом деле! – выпалил Алексей и вскочил с места.
- Ишь ты!..  Ну ладно, не буду, - Подгорный подмигнул жене и вопросительно взглянул на Анну.
  Соколова в свою очередь улыбнулась, но ничего не сказала.

  Вернуться в дом все-таки пришлось и до вечера Ольга держалась около Анны, как привязанная. Она скромненько сидела с опущенными глазами, стараясь не смотреть на майора. Он же в свою очередь, видя её смущение, к ней почти не обращался. Подгорный исподтишка наблюдал за ним и потихоньку понимал, что его догадка попала в яблочко. « Шут возьми, как же я не понял раньше, да ведь тут роман!» - думал он, поглядывая то на Ольгу, то на Деева. Но вечером, когда все разошлись, эта мысль показалась Илье Сергеевичу настолько нелепой, что он вскоре о ней забыл.

                4.

  Следующий день был дождливый. На небе поминутно сверкало и гремело. Ольга до вечера просидела у окна наедине со своими мыслями. Было легко и спокойно от того, что в такой хмурый день в дождь никто уж не заявится и никуда идти не надо. И вообще, в Беляево она больше ни ногой! Подгорный, его жена и дети Ольге понравились, хорошие люди. Интересно было посидеть в компании с секретарем райкома. Но это в первый и последний раз. К ним она тоже никогда не пойдет, хоть и обещала Петьке сходить с ним в кино, в этот вторник, то есть, завтра. С утра будет детский сеанс, а один Петька идти не хотел. Друзья его, как он говорил, фильмами не увлекались, целый день гоняли мяч или рыбалили. Теперь, сидя у окна, Ольга молила Бога, чтоб ливень продлился до завтра и шел бы ещё день. Так оно и было, дожди зарядили и, судя по народным приметам, надолго.
  Все-таки, это было лишь наполовину правильно. К утру небо очищалось, до полудня светило солнце, а после, как по заказу, надвигались тучи, заваливали все небо, гремел гром и дождь начинал выбивать барабанную дробь. было так до следующих выходных. В субботу установилась ясная погода и Ольга решила пойти с Борькой и Женей на посиделки. Приставаниям со стороны Щукина не было конца. Борька постоянно отгонял его, стыдил, но это не помогло. Володька был на весле, а в таком состоянии уговорить его было не просто. Ольга не выдержала и убежала домой, за что от Борьки Щукин получил по физиономии.

  Утром у молочной фермы Дарья Пронина говорила Анне:
- Щукин-то вокруг Ольги вашей кочетом вчерась ходил. Смотри Анна, спортит девку, тебе отвечать. Следи за ней получше. Ведь, девица она, поди?
- Девица. А насчет Володьки, ты сама видала?
- А, как же, сама! Вчерась у них на посиделках всё выпячивался. Датый пришел, и здорово! Мы там с Софьей болтали, она оболтуса своего домой загнать никак не могла.
  Таким сообщением Анна была обеспокоена. Придя домой, она первым делом спросила Бориса, где Ольга.
- На реке она, мам. С Виталиком и батей.
- Борь, это правда насчет Щукина вчерась?
- Да, съездил я ему по морде, авось не облезнет?
- Съездил, как понимаю, за дело! Ольга вечером, вон, расстроенная домой прибежала. Оказывается, из-за него? Ой, Борис, если вечером туда вместе идете, смотри за ней.
- Да, за ней, мамань, смотреть нечего. Это за ним догляд нужен.

                ***************

  Ольга сидела на теплом песке у воды. Виталик и Игнат соревновались в плавании на тот берег. Ей же купаться не хотелось.
«Как быстро летит время! Осталось отдыхать здесь одну неделю,» - думала она невесело. Дни пролетали незаметно и тот факт, что нужно скоро уезжать, был безрадостным. «Черта с два! Не уеду! Ещё на недельку задержусь, от этого ничего не изменится.» Так же она понимала, что если вернется впритык к экзаменам, то не успеет хорошо подготовиться. Первый вступительный был 17 августа.
  Женька выросла, как из-под земли.
- Борька с вами? – спросила она, усаживаясь на песок.
- Нет, он дома. На дворе, что-то делает.
- Придешь сегодня?
- К вашему дому? Нет!
- Почему?
- Не хочу неприятностей. Этот ваш Щукин, как липучка.
- Да, это за ним водится. Но из-за него никуда не ходить, глупо.
- Извини, мне, правда, не хочется.
- Ну, смотри!
  Женя встала и пошла вверх по тропинке.

         ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.