Однажды в парикмахерской

     Парикмахерша, своя, всегда приветливая, все понимающая без слов, никак не появлялась. Телефон упорно молчал, а  на вопрос:  «Ну, когда же!?», - сотрудницы молча переглядывались и неопределенно пожимали плечами.  Время очередной стрижки было давно пропущено и Полине ужасно хотелось снова отдаться в ласковые, легко порхающие над головой руки, сладко подремать в кресле под ненавязчивый щебет мастера и, открыв глаза,  опять удивиться и обрадоваться, что получилось именно то, что она хотела именно сейчас.

     Грива на голове растущая, благодаря все той же «легкой» руке,  как на дрожжах, уже не поддавалась никакой укладке и не выдерживала никакой критики.  Время до поездки поджимало и Полина, обреченно вздохнув, и утешаясь мыслью, что волосы у нее хорошие и испортить ее голову насовсем довольно сложно, решила «сдаться» первому свободному мастеру.

     Таковым  оказалась молодая девица с длинными, красиво расчесанными и хорошо ухоженными  темными волосами. В ожидании клиента она, сидя в кресле,  листала какой-то глянцевый журнал и время от времени поглядывала на свое отражение в зеркале, видимо сравнивая фотографии с оригиналом. В лице и позе девицы отчетливо читались неудовлетворенность, творческий поиск и стремление к совершенству.

     Поняв, что клиент здесь, девица вскочила, подчеркнуто-приветливо улыбаясь  схватила накидку и,  приняв  позу рвущегося в бой тореро, приглашающее кивнула на кресло. Полина, от неожиданности немного  подрастеряв уверенность в правильности принятого решения, опасливо обошла накидку и бочком протиснулась на место.

     Приняв значительный  вид, и зачем-то покачав кресло, как будто пробуя его на прочность, мастерица начала рядами выкладывать на стол баночки и приспособ-ления, назначение которых Полина не поняла, но почему-то сразу подумала, что они должны подчеркнуть важность происходящего.
Дальше пошло как обычно, если не считать тугое оборачивание шеи специ-альным бинтом с пояснением  «чтобы не попадало» (у своей и без этой удавки почему-то ничего никогда не попадало).  Закончив подготовительные процедуры, девица застыла в позе странным образом одновременно напоминающей «Дискобо-ла» и «Мыслителя» и глубоко задумалась.

     «Так, так, так…», -  протянула она, разглядывая Полинино отражение в зерка-ле: «Что же мне с Вами сделать?».

     «Не надо ничего со мной делать», - испугалась Полина: «Просто уберите пару сантиметров по всей длине и все».

     «Д.а.а.а...», - разочарованно протянула девица и, резко поменяв позу на «чево изволите»,  сунула под нос Полине раскрытую страницу  глянцевого журнала.  С яркой фотографии в упор на нее одним глазом нагло пялилась  юная блондинка с претензией на эксклюзив.  Второй глаз нахалки был намертво закрыт спадающей до самого подбородка прядью.
 «Может, вот так сделаем?», - застыв в позе напряженного ожидания предло-жила девица и убедительно добавила: «Вам бы пошло…».  Ее лицо вдруг резко сменило выражение на мечтательное, а тело потянулось куда-то вверх как на известной композиции «Юность планеты», и Полина догадалась, что наглая блондинка – это давняя мечта  парикмахерши и где-то там, высоко, она уже видит ее, Полину, с одним глазом и длинной прядью до подбородка. И еще ее осенило, что непонятные баночки и приспособления на столе как раз и предназначены для создания этого вожделенного образа.

     «Нет!!!», - испугавшись еще больше и окончательно поняв, что «попала», поч-ти прокричала Полина и решительно добавила: «Давайте уже начнем или я ухожу!»

     «Хорошо», - неожиданно легко согласилась девица, небрежно кинула журнал на стол и с решимостью храброго портняжки схватила ножницы.

     Саму процедуру стрижки Полина, привыкшая в процессе просто дремать,     вынесла с большим трудом. Для начала незадачливая мастерица больно уколола ее ножницами в бровь и даже не заметила собственной оплошности. Ее руки постоянно упирались в скулы Полины, так, что к концу процедуры лицо уже откровенно болело.  Острые лезвия все время мелькали в опасной близости от носа, уши хотелось спрятать, да и голову тоже.  При этом девица постоянно позировала, но  позы менялись так быстро, что Полина просто не успевала понять их значение.

     Наконец, стрижка закончилась.   Девица сняла с шеи Полины удавку, развер-нула кресло спиной к зеркалу и, приняв позу, в которой обычно стоят линейные судьи на теннисных турнирах, стала внимательно разглядывать свою работу.

     «Ну, что же у нас получилось…»,- полувопросительно протянула она, видимо ожидая восторженных отзывов.

     «Если Вы развернете меня к зеркалу, я смогу это понять», - пробурчала Полина, желая только одного – поскорее оказаться на улице.

     «Вот, смотрите!», - девица картинным движением развернула кресло и встала в классическую позу хозяйки дома, то есть,  уперев руки в бока, гордо повернув голову «в полупрофиль» и отставив ногу в сторону.

     Полина с опаской взглянула в зеркало, очень надеясь, что не найдет в нем од-ноглазую нахалку. К счастью, блондинки в зеркале не оказалось, но и Полины, как она себя представляла, тоже. Немного поразмыслив, Полина решила, что хорошего мало, но и страшного нет. Есть нечто, требующее дополнительных усилий (чего никогда не требовалось после «своей»),  и оптимизма.

     «Ну!!!», - нетерпеливо торопила «хозяйка дома».  Полина постояла еще немного, потом приняла позу «полной неопределенности», покрутила для убедительности кистями рук как в детском танце и  потянулась за кошельком. Девица, поняв, что восторгов не будет,  как-то сразу  «сдулась», пробормотала что-то вроде: «Надо было соглашаться»,  уселась в кресло и, приняв исходное состояние,  раскрыла журнал.

     На улице Полина с удовольствием вдохнула теплый летний воздух и пошла к дому, представляя, как сейчас сунет голову под кран, а потом поработает феном,  и, утешаясь  мыслью, что волосы у нее хорошие и испортить  ее голову насовсем довольно сложно!