Отзыв на кн. А. А. Лисичного

Отзыв на кн.А.Лисичного "Восхождение на Голгофу" (отрывок)

Я не богослов и не литературный критик. Я понимаю, что Вы хотите услышать точку зрения «рядового верующего», как называл себя К.С.Льюис. Я знаю, что в похвалах Вы нуждаетесь меньше всего, а недостатков в Ваших проповедях я, как это Вам ни покажется странным, никогда не обнаруживала. Я и не подходила к ним критически. Просто слушала с благоговением и интересом, и всё. Поэтому критик я вообще никакой. То же касается и богословия.
Но вот что пришло мне в голову, когда я взялась перечитывать Вашу книгу. Любой пишущий прежде всего пишет для читателя. А читать написанное будут лишь в том случае, если затронутая тема созвучна мыслям и переживаниям читающего. И вот, в главе о пустыне я поймала себя на мысли, что это обо мне, я проходила и продолжаю проходить свою пустыню, сначала – в семье, сейчас – в Церкви. В общем, если это описывать, получится ещё одна книга,  но не о ней сейчас. Попробую краткими комментариями без всякой критики и замечаний о Вашей книге описать  просто свои ассоциации.

«А кого-то душат не разрешающиеся уже годами проблемы. Необязательно личные. Это могут быть дети, которые годами противятся Господу»
Как-то мне привезли книгу Дж. Хонбергера «Прибежище в Боге».  Я начала её просматривать (я никогда не читаю сразу с первой страницы). Наткнулась на описание эпизода со снегоходом (или джипом), как сын служителя старательно чистил его дорогой щёткой, а потом из-за неправильных действий юноши щётка попала в какой-то механизм   и получила увечья, несовместимые с её жизнью.  И как первой реакцией отца было разгневаться, и как он сдержался. И увидел полные вины и раскаяния глаза сына.
Параллельными иллюстрациями в моём сознании возникли кадры из жизни моего сына Василия. Полная анархия в комнате. Даже описывать стыдно, грязь и беспорядок. Когда его нет дома (а это бывает крайне редко) я пробираюсь в его логово, собираю мешками пустые пластиковые бутылки, пачки из-под сигарет, сметаю на совок горы окурков со стола, кровати, пола, отмываю сухие засахаренные озёра колы, вытираю  линолеум, меняю грязные простыни…  Я пришла в Церковь, когда Василий только родился. И, конечно, на протяжении всех этих лет молитвы о нём были главными в моей молитвенной жизни. Воспитывала, лечила, уделяла ему время, внимание, любовь. Читала ему. В пять лет его любимой книжкой были «Хроники Нарнии».  Водила в Церковь. Молилась с ним. Вася верил. (Однажды, приехав из детского лагеря, он рассказал мне, что как-то ночью раздался страшный шум. Наверное, низко пролетал самолёт. «Мама, я испугался больше всего, что это Иисус пришёл, а я ещё не готов!»).   Перечитывала кучу книг по воспитанию. Отчаяние порой подолгу не отпускало меня. Его  школьные годы вспоминаю как  ужас. Большинство учителей прямо обвиняли меня, что не занимаюсь его воспитанием. Но находились и хорошие педагоги (его последняя классная и преподаватель математики). Только  благодаря ей (ну и, конечно, репетиторам) сын закончил школу, сдал ЕГЭ и поступил на матфак, который закончили его братья. Василий – закрытая шкатулка. Больше всего на свете охраняет свои мысли, планы, отношения. Как мать, я просто обязана быть в курсе всего этого, но сын так не считает. В детстве (и далее) все его школьные тетрадки были изрисованы всякими каракулями, в которых преобладали острые колючие линии, как иголки ежа или дикобраза.  Так он закрывался от внешнего мира (как кактус  колючками защищает свой чудесный сок в зное пустыни). То, что душа у Васи нежная и ранимая, выдавало его отношение к бродячим кошкам и собакам.  Сейчас у нас в доме их живёт трое (на троих хозяев – явный перебор!). Однажды в детстве сын выкупил у друга крыску,  которой, как считал он, жилось плохо. И крысок у нас жило трое, мы все привязывались к ним. А сейчас он изо всех сил пытается скрыть нежные чувства к племянникам, общаясь с ними или разговаривая о них.
 Одна из моих записей того школьного времени:
Не каждый из нас доживёт до времени скорби. Но каждый должен испытать, пережить его в своей жизни – так Господь проверяет нас, посылая каждому скорби по силам его, сколько каждый может перенести. А время скорби – это время общения и тесной связи с Господом без посредников, время крепкой веры. Благодарю Тебя, Господи,  ведь Ты даёшь мне силы пережить скорбь в моей жизни, укрепляешь меня, даёшь ясности осознания ситуации, удерживаешь от захлёстывающей бури эмоций, успокаиваешь, умудряешь, помогаешь анализировать – Ты постоянно рядом.
Вот сейчас отводила Васю в школу (иначе он уходит из дома, но до школы не добирается, растворяется либо в компьютерных клубах, либо гуляет, либо идёт домой к таким же бездельникам, как он сам). Отчаяние, бессилие, слёзы на глазах – обычные мои чувства в такое время. Пришли в школу – оказалось, что не ту сменную обувь взял. Поворачиваем обратно. Идём, по дороге встречаем бродячую собаку, отскочившую от проезжавшего автомобиля. Сын говорит: «Собака испугалась». Напряжение внутри меня не исчезло, но я поддержала разговор о собаках, рассказала, как вчера хотела угостить бродяжку, а та отказалась – видимо, добрых людей не так уж мало, накормили уже! Так незаметно дошли до дома, взяли нужную сменку – и обратно! На школьном крыльце  Вася говорит мне: «Мама, иди домой, я, честное слово уже никуда не пойду!»  А я-то знаю, что бывает – и с этого места, говоря сленгом, «сваливает налево». И сына огорчить недоверием тоже нельзя! Поэтому говорю: « Знаешь, что сказано? «Бедный я человек! Потому, что не то делаю, что хочу, а что ненавижу, то делаю»». Василию возразить нечего, и мы вместе заходим в школу.
Много позже я стала понемногу узнавать от сына, что его прогулы уроков имели причину объяснимую. Он не доходил до школы, сбегал не с уроков, а чтобы избежать побоев, издевательств, грабежей от сверстников и старшеклассников.
На матфаке у Васи не заладилось. Группа нравилась, друзья были хорошие, интересно общались, но… работой, трудом не привык никогда себя загружать. Где только можно было, сачковал. Вот и попался. Никто же не следит в универе, маме не жалуется, сам должен думать. А к тому же накануне первой сессии произошло неприятное событие. И сессию он вообще не сдавал.
Записи 4-хдетней давности.
Хочу рассказать вам грустную историю. Но не спешите откладывать чтение, «потому что при печали лица сердце делается лучше», как сказал мудрый Екклесиаст. А начиналась история вполне жизнерадостно. Два года назад девушка моего среднего сына подарила мне на Рождество обворожительного красно-рыжего котёнка. «Рыжий Фокс!» - сразу вырвалось у меня. Так и пошло. Котёнок быстро освоился, носился по дому, исследовал все закоулки, охотно откликался на приглашение поиграть, а чаще сам был инициатором шуточной «борьбы» с чьей-нибудь рукой или ногой, карабкался на любую доступную вертикаль (например, свёрнутый в трубку ковёр, стоящий в углу коридора) и оттуда задирал когтистой лапкой проходящих мимо. Младший сын «сражался» с Фоксом до крови – длинные красные царапины до локтей практически не заживали, приводя меня в ужас. Вдруг котёнок поскучнел, перестал есть, срочно обратились к ветеринару. В частной клинике Фоксу помогли, назначенное лечение сразу же дало результаты, всё снова нормализовалось. Тут к месту сказать о кошачьем питании. Предыдущее поколение кошек (которое, кстати, прожило более десяти лет) у нас воспитывалось по-спартански (время было такое) – варёная рыба с овсянкой  или хлебом. Рыбу без костей я разминала, добавляла туда размоченную в рыбном бульоне булку или кашу. Кошки ели с удовольствием. Позже, когда появились корма для животных, я относилась к ним с подозрением, считая домашнюю пищу более здоровой. А на приёме ветврач спросила меня о кормлении Фокса. Я всё честно рассказала. Совет врача по питанию котёнка был такой: ни в коем случае не кормить пищей  с хозяйского стола, молочными продуктами, любой рыбой (до года), а давать лучше специальный корм для котят или мясное пюре без соли, злаки и отварные овощи. Конечно же,  я не преминула расспросить врача о безопасности специальных кормов. Меня заверили в этом полностью, добавив об обязательном наличии миски с чистой свежей водой около миски с сухим кормом. И, чтобы уже совсем развеять все сомнения хозяев домашних животных, на видном месте в кабинете врача красовался яркий плакат: «Ваш ветеринарный врач не только (далее перечислялись с красочными фотоиллюстрациями все известные врачебные специализации– педиатр, терапевт, уролог, стоматолог, гинеколог, офтальмолог), - но и специалист по кормам!» Снимки ярких пакетов и коробок с кормами известных фирм тоже украшали рекламный шедевр. Ну я и купилась.  Куда проще оказалось насыпать готовый корм в миску, чем возиться с приготовлением, выбрасывать недоеденное, варить свежее!
Котёнок на удивление быстро привык к новому корму. Мало того, когда давали что-то другое – кусочки мяса или курицы, например, он их не ел. Любил только свои «сухарики». Нормально рос, был энергичен, жизнерадостен. Даже немного разжирел и обленился на втором году жизни. А уж красавец стал! Длинная рыжая с красным ворсом шерсть, медовые глаза, пушистый хвост, широкая, сплюснутая, как у перса, мордочка, белые лапки, горлышко и брюшко. Походка важная, неторопливая. Мы смеялись: «Фокс – птица гордая. Пока не пнёшь – не полетит». Конечно же, никто его  не пинал, пытались гладить все, но ласки Фокс принимал  только от младшего, Кирилла. И характер стал не очень общительный. Из хозяев признавал лишь младшего сына.
А месяца три назад появился повод для беспокойства – кровь в моче. Но после недели приёма мочегонного всё, казалось бы, пришло в порядок. На некоторое время. Пока в один нехороший день Фокс, сидя на своём лотке, не закричал вдруг страшным, доселе не слыханным криком. Я поняла: это не воспаление, это камни. Спасительное мочегонное оказалось бессильным. На следующий день повезли к ветеринару (не в частную клинику), которая подтвердила мой диагноз и назвала причину: сухой корм. Лечение не помогло. Кот умирал в муках. Полная непроходимость в течение двух дней, на следующем приёме врач тщетно пыталась ввести катетер, выковыривая при этом миллиметровые песчинки, в конце концов сказала: «Не проходит. Помрёт». Вбежавший в кабинет 17-летний сын  в ужасе спрашивал: «Неужели ничем нельзя помочь? А операция?» Врач пожала плечами: «Бесполезно. Не выдержит наркоза. Отравлен двухсуточными отходами жизнедеятельности». Василий выскочил рыдать в темноту январской ночи. А мне пришлось составить договор, врач начала готовить кота к операции, и мы уехали в банк за деньгами. Утром, отдав три тысячи, мы получили труп Фокса и почему-то никакого счёта или квитанции. Но нам с сыном, как вы понимаете, уже было всё равно. Сын и экзамен-то в этот день сдавать не пошёл. Врач, делавшая операцию, уже сменилась, а заведующая клиникой ничего рассказать не могла, т.к. на операции не присутствовала.
Вот и вся история.
Зачем я перед вами раскрылась в своём горе? С себя вины я не снимаю и уже покаялась перед памятью Фокса, который смотрит на меня, лёжа на груди сына, с «Рабочего стола» моего ноутбука. Но, может быть, чья-то рука вовремя остановится, выбирая на полках кошачий (или собачий) корм первый раз. Потом вам уже не отучить от него своё животное. Корм для них как наркотик. Ведь какой-то смысл был в жизни и смерти Фокса? Может быть, в том, что чей-то рыжий котёнок, кому-то подаренный в эти дни, проживёт гораздо дольше двух лет?
Позже Вася  признался мне, что разочаровался в Боге из-за Фокса. Верил и молился, чтобы Фокс вылечился, но этого не произошло. Но как-то скачал фильм о Ноевом ковчеге, найденном на горе Арарат. И воскликнул радостно: «Теперь у меня уже точно нет сомнений в существовании Бога!»
Вот такой человек мой сын, полный противоречий, бросающий вызов прежде всего мне и любящий меня, изо всех сил пытающийся это скрыть. И я благодарна Богу, что даёт нам с мужем терпения сносить все выходки сына,  (которые, кстати, уже почти иссякли), теперь он с нами общается и делится гораздо охотнее, с отцом у него просто хорошие отношения. Но пустыня была, было отчаяние, вопли, крики Богу, плач перед Ним, я не видела никакого выхода, просвета долгие годы, но во мне жила уверенность, что если Господь это допустил, то Он и выведет правду мою, заботу мою, печаль мою о Василии, как полдень.
Но вернёмся к книге Хонбергера. Мне сразу стал неприятен поучительный  тон автора, как бы косвенно похваляющегося результатами воспитания своих детей – и к порядку приучены, и прекрасные они люди, вызывающие восторг у окружающих, и служители-миссионеры. Скорее всего, я не права. И многим книга нравится.
Но как быть, когда все силы тратишь на них, все мысли и молитвы– только  о детях, а результата не видно? И уже сомневаешься – может, нельзя уже так, это попустительство? Но Господь всегда найдёт способ поддержать – через книгу ли, через проповедь, а то и просто по Библии. Сейчас я понимаю, что теперешнее доверие Васи многого стоит. И невидимое становится ясным, когда слышишь о наркотиках и прочих мерзостях – от чего сын храним Богом по нашим молитвам и терпению. 

«Модель поведения в пустыне
А теперь возвратимся к тому опыту, который пережил пророк Иеремия. Описывая свое пребывание в пустыне, пророк Божий в то же время представляет нам очень важную и глубокую модель поведения в пустыне. Я не думаю, что сделал он это сознательно. Может быть, он вообще не думал о каких бы там ни было моделях. По крайней мере, его слова могут помочь нам осознать некоторые очень серьезные вещи. Прочтем их: «Благ Господь к надеющимся на Него, к душе, ищущей Его. Благо тому, кто терпеливо ожидает спасения от Господа» (Пл. Иер. 3:25-26). В этих словах мы можем увидеть три уровня темной ночи души, три уровня пустыни и три модели реакции человека на эти уровни»
Когда болел Иван (сердечно-сосудистые проблемы, стеноз 70 % сонной артерии, инсульт, депрессия, подготовка к операции на сосудах, сама операция, долгое восстановление после всего этого), я приходила в Церковь, побыть с Богом, забивалась внизу, в подвальном этаже подальше от глаз людских, плакала, молилась, но больше плакала. Никому ничего не хотелось рассказывать, жаловаться, просить молиться. Я знаю прекрасно, что свои проблемы у людей на первом месте, и чужие просьбы о молитвах – лишняя обуза. Ко мне и не подходил никто, только Виктор Ф. Владимир Ф-к. Они мне не докучали, а просто были рядом, тихонько молились, а больше молчали. В те дни я плакала перед Богом над Библией, выписывая тексты. И одними из самых нужных  были для меня тексты из Иеремии «Благ Господь к надеющимся на Него, к душе, ищущей Его. Благо тому, кто терпеливо ожидает спасения от Господа» (Пл. Иер. 3:25-26). Я просто повторяла и повторяла их много раз, читала весь Плач и снова повторяла.  И ещё много текстов я выписывала и молилась ими. (Пс. 83:7,8 «Проходя долиной плача, они открывают в ней источники, приходят от силы в силу, являются пред Богом на Сионе»;  Пс.93:12 «При умножении скорбей моих в сердце моём утешения Твои услаждают душу мою»; Ис. 38;17 «Во благо мне была сильная горесть»;  Еккл. 7:3,4,14  «Сетование лучше смеха, потому что при печали лица сердце делается лучше. Сердце мудрое в доме плача. Во дни несчастия размышляй»