У тебя есть МАГ?

У тебя есть МАГ? 
    Так в 50-е годы 20-го века, собираясь устроить вечеринку, справлялась молодёжь друг у друга, подразумевая  возможность послушать полу-запретное «буги-вуги» и потанцевать под магнитофон, для краткости и конспирации называемый «МАГом».
    «МАГи» были самым «крутым» атрибутом вечеринок, ибо они были далеко не у всех. В отличие от телевизоров и радиол, выпускавшихся  во всё больших количествах и бывших одним из пунктов государственнной статистической отчётности, производство магнитофонов особенно не форсировали. Наверное, по той причине, что у их владельцев появлялась определённая степень свободы…
    Ведь, если репертуар выпускавшихся в продажу граммофонных пластинок контролировался, и всякие там “чуждые советскому человеку” «буги-вуги», «рок-н-роллы» и «твисты» на прилавках не появлялись, то владельцы «МАГов», посидев ночью у приёмника и записав, скажем, концерт Элвиса Пресли или заглушавшиеся  в те времена «ВВС», «Голос Америки» и другие радиостанции, становились потенциальными носителями и распространителями «враждебной информации». А с таковыми боролись нещадно, поэтому все пишущие машинки в учреждениях перед праздниками собирали в одном помещении и опечатывали, а тиражирование того же Пресли могло обернуться для «предпринимателя» хорошим сроком с конфискацией имущества. И всё же звукозаписывающие магнитофоны успешно пробивали себе дорогу. Но путь их был долгим…
            От «фонографа» до «электрофона»
    История звукозаписи началась 3 апреля 1877 года. В этот день французский физик Ш. Кро представил Национальной академии наук доклад «Трудности и процессы записи и воспроизведения явлений, воспринимаемых слухом». Гениальный американский изобретатель Томас Алва Эдисон за европейскими научными новостями следил внимательно. Преодолев описанные французским физиком трудности  упорным и самоотверженным трудом, Эдисон в декабре того же года продемонстрировал готовый прибор для записи звука на вращающийся валик, предварительно покрывавшийся воском или оловянной фольгой. Игла, соединённая с гибкой мембраной и скользящая по валику оставляла в воске след, глубина которого соответствовала громкости звука и частоте его колебаний.
    Фонограф сразу нашёл применение для записи голосов выдающихся людей. Но фонограммы тиражировать невозможно, ибо невозможно скопировать валик с расчерченными звуком бороздками в глубину. Проблема... Но в 1888 году немецкий инженер Э. Берлинер предложил записывать фонограммы не на валик, а на диск. Такие фонограммы, записанные на диск-пластинку уже можно было тиражировать. Дело было выгодным, поэтому очень быстро в конце 19 века  появились звукозаписывающие фирмы, первой из которых была американская RСА «VICTOR». К началу 20-го века в мире уже записали 3000 звуковых пластинок с общим тиражом более 4-х миллионов. Первый же диск Берлинера ныне хранится в Национальном техническом музее США, как и первый фонограф Эдисона.
   Каждая фирма называла свою продукцию своим именем . Скажем, одесская фабрика Полякова называла их «поляфонами». Скорость вращения пластинок была от 100 до 70 оборотов в минуту, поэтому они не были взаимозаменяемыми, а запись производилась только с одной стороны. В 1903 году записи стали делать с двух сторон, а в 1925 году, наконец, приняли международный стандарт скорости вращения пластинок — 78 об/мин. При стандартном диаметре в 25 см время звучания их с одной стороны  составляло до 5 минут. Воспроизведение записи производилось в «граммофонах» и «патефонах» «в обратном порядке» через опускаемую в звуковую канавку стальную иглу, соединённую с мембраной из тонкой фольги.
   Мембрана преобразовывала механические колебания стальной иглы в звуковые. Эти колебания через встроенный в «граммофон» или «патефон» звуковой рупор--резонатор подавались слушателю. Звук получался достаточно громким, но не очень качественным, ибо создать мембрану, одинаково чувствительную к звуковым колебаниям и низких, и высоких частот невозможно. Кроме того, обладая значительным весом, мембранная система приводила к большому механическому износу звуковой канавки и ухудшению качества звука в процессе пользования грампластинкой.
    В тридцатые годы иглу соединили с маленьким постоянным магнитом, который поместили между катушками из тонкой проволоки. Колебания иглы передавались магнитику, его колебания создавали в катушках маленькое напряжение, которое дальше усиливалось устройством на электронных лампах и подавалось на уже привычный для нас и сегодня громкоговоритель. Получился «электрофон», с различными вариациями служащий и поныне и даже переживающий второе рождение.
   В 1948 году американская фирма “COLUMBIA” выпустила долгоиграющие пластинки на скорость 45 об/мин, а чуть позже — 33 об/мин. Время звучания такой пластинки составляло уже около 40 минут, появилась возможность тиражировать целые концерты.
   Надо сказать, что в СССР внимательно следили за «происками дяди СЭМа», и уже в начале 50-х годов продавались радиолы, позволявшие «крутить долгоигралки». Основных фабрик грамзаписи в Советском Союзе было триа: Апрелевская в посёлке Апрелевка под Москвой, Ногинская в г. Ногинске, и Рижская. Кроме того, были местные фабрики. Киевская фабрика грамзаписи моментально реагировала на все музыкальные новости, и, не успел Ив Монтан в 1956 году допеть свой знаменитый концерт в Оперном театре, как его «Большие Бульвары» уже звучали во многих киевских квартирах.
   Репертуар в начале 50-х во многом состоял из «старых, проверенных» довоенных мелодий. «Рио-Рита» и «Утомлённое солнце», топ-фишки нынешних фанов музыки-ретро, звучали чуть не в каждой киевской квартире. Но — сколько же можно? Поэтому большой популярностью пользовались пластинки фирм «SUPRAFON» из Чехословакии, «БАЛКАНТОН» из Болгарии, «AMIGA» из Германской Демократической республики, «MUZA» из Польской Народной республики. Эти пластинки, на которых были записаны известные на весь мир эстрадные оркестры, разбирались в момент.
    Ну, а буги-вуги и рок-н-роллы привозили из солнечного города Сочи, где существовали полуподпольные фирмы, использовавшие для своих записей…рентгеновские снимки! До сих пор храню несколько таких «музыкальных черепов и лёгких»… Но — до Сочи далеко, а об Элвисе Пресли был наслышан каждый, ибо радиоприёмник переставал быть предметом роскоши и становился доступным всем. Поэтому народ жаждал иметь возможность иметь собственную студию звукозаписи, которой мог стать только магнитофон.
               От Шелленберга и Берии до «Днепра»
    К началу второй мировой войны звукозапись на граммофонных пластинках достигла достаточно высокой степени совершенства. Но был в ней один крупный недостаток: процесс не терпит тряски. Да и время записи было маловато. Война потребовала большего. Вот где-то в сороковые годы и был построен первый магнитофон. Так как с самого начала он применялся для обслуживания дел секретных, то и точную дату рождения первого в мире магнитофона можно установить, лишь созвав мировой симпозиум секретных служб.
   Но Вальтер Шелленберг, генерал-лейтенант СД, в своих мемуарах пишет, что в его кабинете все разговоры посетителей уже записывались на магнитную проволоку. Серго Лаврентьевич Берия-Гегечкори в своих мемуарах поведал, что на Тегеранской конференции он организовывал подслушивание и запись разговоров в резиденции Рузвельта. Зная, что  степень «технической кооперации» разведок в те времена была весьма высока, можно достаточно точно предположить, что магнитофоны появились в нескольких странах практически одновременно — в начале сороковых годов.
   Запись производилась на специальную проволоку, что увеличивало её время и надёжность. И предназначались магнитофоны в первую очередь для записи и воспроизведения речи. По мере совершенствования ими стали оснащать радиоузлы — удобно и надёжно во всех отношениях: наговорить можно много, но всё непонравившееся легко можно убрать.
    Первым советским магнитофоном для «широкого пользования» стал «Днепр», выпущенный в Киеве примерно в 1950-м году. Правда, количество «Дненпров» было невелико, а потому «широкая публика» их практически не видела. Но этот аппарат уже использовал магнитную ленту шириной 6,25 мм, прототип тех, которые применяются и поныне. Правда, лента была непрочна, часто рвалась. Склеивалась она уксусной эссенцией. Катушки, или, как потом их стали называть, «бобины» «Днепра» вмещали 500 метров магнитной ленты. Это давало возможность при скорости её движения  в 18 см/сек осуществлять запись/воспроизведение в течение 45 минут.
   Но на этой скорости можно было записывать только речь На более высокой скорости, почти полметра в секунду, можно было записывать и музыку, но лишь в течение 20 минут. Использовалась лента только в одну сторону, на всю ширину. Если не считать возможности записи, то большого прогресса по сравнению с граммпластинками «Днепр»не обеспечивал, зато весил …29 кГ! Электрофоны и радиолы весили куда меньше.
   Конструктивно в облике первого «Днепра» было много из облика специальной техники, в интерьер квартир того времени, со слониками на комодах и матерчатыми абажурами  он явно не вписывался. Но на такой магнитофон Н.С. Хрущёв записывал голоса птиц в своей резиденции в Киеве, в парке недалеко от нынешней станции метро «Шулявская».
               От «Днепра» до «Весны»
    В 1953 году появился «Днепр-3». У него была только одна скорость, но зато более «домашний» внешний вид. Через два года — «Днепр-5». Внешний вид улучшился, но качество оставалось тем же, по современным меркам—очень низким. В 1958 году, минуя «Днепр-7», в продаже появился «Днепр-9», первый советский магнитофон, предназначенный для двухдорожечной записи, т.е. использовавший ленту при её движении сначала в одну сторону, потом—в другую. На «Днепре-девятом» голос Элвиса Пресли уже становился узнаваемым. В 1960-м году выпустили «Днепр-10». По акустическим характеристикам это уже был вполне приличный «аппарат», пользовавшийся большой популярностью. Спрос на «Днепры» явно превышал предложение. Радиолюбители делали магнитофоны самостоятельно. Главный атрибут — лентопротяжный механизм — на толкучке в Ново-Беличах стоил 500 сталинских рублей. Готовый магнитофон в магазине стоил около двух тысяч.
    Казалось, царству «Днепров» на внутреннем рынке не будет конца. Венцом же магнитофонов такого класса считался «МАГ-8М11», весивший…52 кГ! Но вдруг появился рижский «Спайлис», он же «Эльфа-10». Его характеристики были не хуже «днепровских», но по размерам и весу он был в два раза меньше. «Спайлис» стал любимым магнитофоном советской молодёжи», потому, что его можно было переносить в место вечеринки без необходимости брать такси или опасности надорваться. Конструктивное исполнение «Спайлиса» стало основным для магнитофонов.
    Началась борьба за уменьшение их веса. В конце 60-х годов в технику магнитной записи стала внедряться четырёхдорожечная запись, при которой та же лента стала разделяться по всей длине уже на четыре части-дорожки и прокручиваться четыре раза. Появилась возможность осуществлять стереофоническую запись. Первым советским стереофоническим магнитофоном стала выпущенная в 1967 году московская «Яуза-10». Это по тем временам был «аппарат»! Но…записывать на «Яузу» было нечего. Стереофоническое радиовещание делало только первые шаги, как и стереофонические граммофонные записи. Всё это было техникой на радиолампах, к тому времени становившейся «техникой вчерашнего дня». Радиолюбительские конструкции, использовавшие транзисторы, уже «обгоняли время»…
    Как-то погожим сентябрьским вечером 1966 года на летней эстраде нынешнего Городского сада, тогда — Первомайского парка, я присутствовал на лекции. Её содержания я не помню, но голос Дорис Дэй, вдруг зазвучавший в тишине парка со стороны Мариинского дворца, запомнил на всю жизнь: «Every body loves a lover…». Двое парней лет по 26 несли симпатичный белый ящичек, звучавший голосом знаменитой американки. Половина слушавших лекцию бросилась к ним. «Магнитофон? Переносно-о-й? На-а-ш?? Киевский??? Опытный? А когда в продажу пойдёт?». Так я познакомился с первым украинским, да и советским переносным магнитофоном на транзисторах «Весна». Следующий, московская «Яуза-20» появилась чуть-чуть позже…
     Много с тех пор прошло времени, магнитофон давно перестал быть редкостью. Сегодня уже никто из подростков не хвастается: «У меня есть «МАГ»! Потому что пра-пра-правнуки тех, 50-ти килограммовых «МАГов» есть в каждом доме…
Виктор НОВИЦКИЙ  22-10-2015