Необычный случай на каникулах

Это, в общем-то, великовозрастный прикол, - а по-другому и понятнее - некорректная, грубая, шутка.

Всё здесь описанное произошло на «зимних каникулах» для взрослых, слепо, бездумно скопированных с западного образца. А у нас всё так, - «Что имеем, не храним - потерявши и хрен с ним».
Но тогда Дума, хотя бы немножечко «думала», не было ещё у нас полиции и прочих обезьяньих, бездумных и безумных копирований с западного образа жизни.
Но продолжим основную тему.
В отдалённом (от крупных населённых пунктов) селе средней полосы России произошёл трагикомический случай. Но он был более трагическим, чем комическим - судите сами.
Произошло всё это в первых числах января месяца, когда уже почти всё село спилось, включая некоторых женщин, как правило, незамужних. Замужние женщины вынуждены заниматься детьми или внуками, а потому пьют ограниченно, но тоже при случае прикладываются к бутылке.
Зима выдалась снежной, как говорится, все дороги замело не видно ни зги. В общем, село праздновало «каникулы» в полной изоляции от мира. Но как не странно телефонная связь была. Телефонное оборудование было ещё старое, советское, а потому чрезвычайно надёжное, не сравнить с тем, что делают сейчас у нас или закупают на Западе. На Западе закупают то, что там уже не нужно, устарело, или то, что неудачно разработано и не находит сбыта. Как не странно, но телефонную линию тоже не срезали и не сдали в цветной металлолом. Начальник милиции, уже подполковник, был ещё старой закалки, держал воров в страхе, но уже начинал спиваться. Но о нём дальше, он основное трагикомическое действующее лицо этого рассказа или же трагикомедии.
И так всё, что произошло потом, «завязалось» в бане, где отмечал зимние каникулы цвет, и власть села, милиция, и некоторые их гости. Было уже выпито много, но как всегда, требовалось ещё добавить, ложиться спать было ещё рано, начинало только смеркаться. А тут оказалось, что водка кончилась и нужно идти в магазин за ней. Бросили жребий, кому идти за водкой, и пал жребий на зачинщика, но не на Садко, как поётся в детской хулиганской песне, а на начальника милиции. Тут же нашлись желающие сбегать за водкой в магазин, но начальник милиции проявил власть и демократизм, заявив, что сам сходит за водкой, а заодно и прогуляется. Но тут оказалось, что он пришёл в баню в шкуре убитого им медведя. В этой шкуре он веселил днём ребятишек у себя в доме. А потом уже, в бане его дома, они все и продолжили пьянку, но уже без ребятишек. Когда это выяснилось, опять нашлись желающие сбегать за водкой или принести начальнику милиции верхнюю одежду из его дома. Но начальник милиции опять упёрся, заявив, что пойдёт в этой шкуре, а заодно и попугает прохожих, магазин-то, недалеко. В общем, как говорится, перебрал мужик ему бы спать, но кто ему прикажет, он же главный, да и все остальные не трезвые, пьют уже не первый день. В общем, гуляет Россия, веселится. А что «думает» Дума? А, вообще-то, думать разве она умеет? Она умеет принимать решения, от которых можно «сойти с ума». Но нам всё равно, как в песне: «А нам всё равно, а нам всё равно. Пусть боимся мы волка и сову. В самый жуткий час дело есть у нас, мы волшебную косим трын-траву…».
В общем, начальнику милиции помогли надеть шкуру медведя, и он пошёл в магазин за водкой. По пути в магазин он никого не встретил, а когда вошёл в магазин не сразу заметил старушку, божий одуванчик, что-то покупавшую в магазине. Он прошёл прямо к прилавку, и слегка протрезвел, но слегка, выпил-то он много, на него смотрела громадная задница, но в платье. Продавщица что-то искала для старушки, внизу, напротив прилавка, на задней полке. Поняв всё, он рассмеялся и хрипло с насмешкой в голосе, произнёс:
- Так вот как меня встречают в магазине! А если я сейчас кого-то укушу за задницу!
Продавщица от неожиданности вскрикнула, разогнулась, повернулась и, увидела перед собой медвежью морду, которая дышала на неё перегаром водки. А вместо лап у медведя были руки, которые держали сумку и деньги. Это для неё было уже слишком, она взвыла надсадно, схватилась за сердце, и тут же умерла от обширного инфаркта миокарда. Подполковник медведь, начальник милиции, услышал слабый писк, обернулся и увидел, что на полу лежит старушка, которая тоже умерла от разрыва сердца. Это было уже слишком и для подполковника, и он в смятении уже почти трезвый, выбежал из магазина.
В это время к магазину подходил пьяный охотник, его послали за водкой друзья, которые пили в небольшом лесу, на природе, и как бы на охоте. У охотника было ружьё, заряженное жаканом - в лесу могли быть волки. И поэтому охотники были вооружены. Охотник увидел перед собой медведя, и на столько ошалел, что, не обратив внимания на его руки, влепил в него жакан. А потом, увидев руки, подумал, что сошел с ума, и в страхе и смятении побежал, трезвея на бегу. Услышав звук выстрела, из бани выбежал заместитель начальника милиции, майор, с пистолетом в руке. Выскочив на улицу, он увидел убегающего охотника и закричал:
- Стой! Стрелять буду!
И вскинув вверх руку, выстрелил. Но на бегу поскользнулся на льду, и невольно опуская руку, всадил случайно пулю в затылок охотника. И тут же погиб сам, упав и ударившись виском об собственный пистолет. Бывает иногда, особенно по пьянке, и так, но редко, за пару минут пятеро погибших.
Услышав выстрелы, сбежались люди, но все были пьяные. Но, увидев, что произошло, начали трезветь. Кто-то в суматохе позвонил в центральное село. Из леса прибежали охотники, которые тоже от всего увиденного начали трезветь.
Через пару часов в село приехало на автомашинах десятка два вооружённых милиционеров и представителей власти, и тоже все полупьяные. В общем, погуляли на славу, каникулы как никогда удались. Спасибо Думе, как в песне Владимира Семёновича Высоцкого: «За хлеб и воду и за свободу, спасибо нашему советскому народу. За ночи в тюрьмах. Допросы в МУРе. Спасибо нашей городской прокуратуре». И пошло поехало, начали хватать всех подряд. В общем-то, кого попало, кто попал под руку, и запихивать в милицейское КПЗ (камера предварительного заключения). В общем, забили камеру до отказа, как говорится, яблоку некуда упасть. А утром начались похороны. Когда погибших проносили мимо окна КПЗ, кто-то (из предварительно-заключённых) сказал, повторяя слова Хлестакова из романа Гоголя «Мёртвые души»: «Был один честный человек прокурор, так и тот помер». Имея в виду, глупо и бездарно погибшего подполковника милиции.

Вся эта история просто выдумана. И ничего общего не имеет с реальной действительностью. Взять хотя бы нереальную последовательность искусственно «накрученных» событий, приведших к мнимой трагедии.
А «зимние каникулы» всё же надо бы отменить, как что-то абсолютно несовместимое с нашей жизнью. Вот «это» давно бы следовало осознать и понять Думе!
А как, вообще-то, хотя бы что-то, может «понять» Дума? Наверное, вряд ли - она же собрана из несовместимых друг с другом людей, и экзальтированных женщин. Ведь в думе выдвигаются совершенно дикие и даже страшные, а иногда и просто смешные предложения, которые с трудом удаётся отклонить здравомыслящей частью Думы. Но не всегда такие абсурдные предложения удаётся отклонить. Тогда принятие таких предложений, здравомыслящие люди в Думе, стараются перенести на неопределённый срок, добавляя в них ещё более абсурдные поправки. От поправок к этим предложениям, у людей, внёсших эти предложения, образно говоря, волосы встают дыбом. Да это и понятно, ведь бороться с ними, этими людьми, выдвигающими эти дикие предложения, как-то надо. Но не все такие предложения удаётся отклонить. А, вообще-то, для чего нужна Дума? Кто на этот вопрос может ответить? По-видимому, никто ничего толком ответить и сказать не сможет.
А может отвечать и говорить, вообще, не стоит, ведь: «Умный не скажет - дурак не догадается».
И действительно, что тут можно сказать? По-видимому, - ничего! Так почему-то мне подумалось…

И тут меня будто кипятком ошпарило. Я резко обернулся, и застыл с открытым ртом и перекошенным от страха лицом. У меня за спиной стоял знакомый, а вернее малознакомый мне сотрудник ФСБ и читал то, что я написал! Я надсадно и глухо закричал, а вернее, заверещал почти шёпотом:
- Я ни хотел…, бес попутал…, я, вообще, не хотел ничего писать…
Он рассмеялся, а потом заорал:
- А тогда! Зачем было писать!! Эту чушь про каникулы?!!!
Я хрипло пропищал почти плача:
- Не… знаю. Извините…, извините меня гражданин…, товарищ…, как Вас называть? Я ещё молодой, дурной, невоспитанный несмышлёныш. Если дозволите - исправлюсь. Если разрешите - напишу хвалебную оду об этих «зимних каникулах». Только разрешите…
Он досадно махнул рукой:
- А, пошёл бы ты… подальше… сам знаешь куда!
Я, икая, залопотал:
- И пойду…, пойду…, просто побегу…
Вот же напугал, даже живот как-то подвело и необычно холодно в нём стало: «страшно, ну просто, жуть!». Я опять завопил - шёпотом:
- Больше не буду…, честное слово больше не буду…
Он криво улыбнулся и ехидно спросил:
- А зачем тогда писал?
Я ответил, как умирающий, хрипло и еле слышно, у меня в горле, будто ёжик застрял:
- Не… знаю. Больше не буду. Конечно, если простите…
- Я-то прощу. А что тебе от этого - толку? Как в присказке:
«Идёт мужик, завёрнутый в простыню, и гремит на ходу костями. У него спрашивают, куда он идёт. Он отвечает, что на кладбище. Ему говорят, что он же живой. А он отвечает, что ему всё равно. Ему в его жизни - нет никакого толку».
Так и в твоей жизни, с сегодняшнего дня, нет никакого толку, потому что она уже кончается. Отойди от компьютера - я сброшу себе на флэшку твои предсмертные мемуары.
И тут я икнул, подавился, и начал терять сознание.

Я очнулся и невольно оглянулся. Никакого сотрудника ФСБ у меня за спиной не было, это мне всё пригрезилось в полусне. Я просто задремал сидя в кресле за компьютером. Вот так компьютер «добивает» любого человека, того кто «свяжется» с ним. Была глубокая ночь - и я, конечно же, просто обалдел сидя за компьютером. В общем-то, «доигрался», а можно сказать и «достукался» до полуобморока.
Не ходите, детки ночью в тёмный лес…, а вернее, не слишком увлекайтесь, и не засиживайтесь долго за компьютером, а то очнётесь в тёмном лесу, один на один с серым волком…, и домой уже не вернётесь. Хотя из дома вы не выходили, а просто слегка «повредились» разумом. И такое бывает - да и, вообще, многое бывает, чего раньше не было. Вот поэтому я и решил записать этот полусон, полуявь.

Когда я заканчивал писать «сей опус», мне вспомнились стихи, две строчки, неожиданно всплывшие в моей памяти. Кем они написаны - не знаю.

Был бы ум бы у Лумумбы.
Был бы Чёмбе ни при чём бы.

16 августа 2015 года.