Шпионский роман Глава5 Превратности любви

Он посмотрел назад в зеркало заднего вида, но увидел лишь смутный силуэт за лобовым стеклом темно-синего "Сааба", не без грусти улыбнулся в пространство - мы все же еще чего-то стоим, если такие девочки выбирают в качестве равноправных партнеров, не заикаясь о деньгах...
Рано умирать.
Любой военный человек со стажем согласится, если под одной крышей оказались требующие ласки женщина и оружие, предпочтение нужно отдать отнюдь не женщине. Учитывая, что от состояния оружия зависит еще и жизнь этой самой женщины.

Потом был долгий и сложный путь на поверхность со множеством пересадок будто в метро. Особенно запомнился гидр-лифт: плот загоняется в колодец, перекрывается огромным воротом шлюз, и напирающая вода поднимает плот на поверхность. Пассажиры высаживаются, открывается шлюз, плот уходит на нижние уровни, после чего колодец заполняется водой, и вряд ли кто догадается о его назначении, как впрочем думается, и все остальные входы в подземный город.
На поверхности полыхал невиданными и неслыханными красками закат. Эта потрясающая красота заполняла все до краев, не оставляя малейшего места для чего-либо другого. Ощущение того, что собственное тело тоже светится, отвечая взаимностью заходящему солнцу. Мыслей и даже чувств или ощущений не было никаких кроме восторга от этого слияния - "солнечный оргазм". "Закатный экстаз". Ну конечно, очень даже похоже, вот оно: пик наслаждения взрыв, апогей, извержение и постепенное затухание до полного опустошения, до истовой черной пустоты.
И правда, буйство красок очень скоро поблекло, перетекая в постельные, но не теряя своей красоты. Горячие тона перешли в теплые, а затем и вовсе остыли. Сначала яркие синие, глубокие синие, потом фиолетовые с обозначившимися черными пиками горных вершин - черный. В считанные минуты все стало черным будто выключили свет, настолько черным, что не видно даже человека на расстоянии шага как после фотовспышки или свет-шумовой гранаты.
- Я и сам каждый раз в прострации от этого зрелища, хоть родился здесь и вырос, - послышался голос нашего провожатого как будто из ушедшего заката, минуя черную пустоту.
- "Лель", как все таки точно у меня получается окрестить прозвищем человека, прямо "божий дар". Мы где-то на гребне ущелья и довольно высоко. Чувствовалась разреженность воздуха и подступающий колючий холод. Пахло снегом и не простым привычным, зимним, вечным, для которого не существует времени.
- Седина древности, - вынырнул Лель. - Вы правильно подумали. Мы на высоте 3500 метров, совсем рядом с ледником, а выше нас еще почти 7000 метров и пару десятков таких ущелий и перевалов.
Опять он прочитал или услышал мысли, хотя да, конечно предупреждали же... Как наверно им тяжело живется, ни тебе соврать чего-нибудь там, ни даже просто присочинить слегонца, никакого тебе творчества, а о шпионстве вообще сразу забыть нужно. Скукота. Правда Лель? Все, кроме последней фразу было мысленно.
- Да нет, не скучно, просто по-другому, иначе чем у вас. Поэтому этот уклад вам и не понятен. Да к тому же у нас есть возможность закрываться от всех, переваривать сначала свои мысли, формировать речь, ну а затем высказывать, открывать. Однако применяем мы это крайне редко, когда есть сомнения в собеседниках, то есть нет доверия или на каких-либо официальных мероприятиях, на государственной службе...
- Вы что и в делах страны участвуете?
- И не только этой. В правительствах семидесяти стран мира есть наши представители. Совсем не обязательно, что занимают высокие посты, чаще наоборот, а этого и не требуется. Они попросту проводники от Знания к разрешению, от собрания к правителям и т.д.
- Значит то, что я видел в глубине и есть собрание?
- Совершенно точно. Правители могут только думать, что они решают. На самом деле, все, как в вашей поговорке: "Человек предполагает, а Бог располагает".
- Ну вот, а говорил "не скучно". Да, если заранее все известно и скрупулезно расписано, к чему такая жизнь, зачем суетиться, чего-то там делать?
- В том то и дело, что заранее ничего и никому из землян не известно, разве что Создателю. А расписано почти наверняка. Но!... Не для всех, и не всегда дается такая информация. Вот для этого и существуют "проводники и собрания". В собрании определенное число представителей, даты, время, обстоятельства, зодиакальные соответствия, все точно рассчитано. Трудно так сразу объяснить непосвященному, но тебе можно, потому что природой дано. Это как в "кабале математическая магия". Однако даже когда собранию становится заранее известно о надвигающейся катастрофе, и эта информация передается правителям. Слушают? Да, слушают и чаще всего поступают по-своему, ведь они считают себя по положению не ниже Бога, а некоторые выше. Отсюда - катастрофы, воины, ненависть...
- Так если все по расписанию небес, почему бы тогда не поставить правильных правителей?
- Сам же сказал, будет скукота. Нет, человечество все таки имеет выбор и дОлжно его сделать. Потому существуют учения, и есть избранные земляне, посвященные, готовые принять Знание, нести его не теряя чувство ответственности. Вы скоро вернетесь к нам, я это заранее знаю. Будет еще множество бесед с вопросами и ответами. Затем ты уйдешь, у тебя своя дорога, свое особое предназначение. Но один близкий тебе человек уже на пути к нам, хоть пока и сам об этом не подозревает. Пусть тебя это известие не сильно печалит, можно сказать, что ты сам к этому приложил руку, вернее частичку, дарованного тебе Знания...

Все это время мы шли как слепые цепочкой за поводырем. Слева скала стеной с приделанной веревкой на штырях, справа чувствовалась жуткая бездна. Вот интересно было бы прослушать Баськины рассуждения. Мелькнула подленькая мыслишка. Молчит ведь как рыба об лед, партизанка всю дорогу. А стоит встретиться с ней взглядом, краснеет и опускает глазки долу, красна-девица во плоти. Еще влюбится, ети ее ети!...
- Уже...
- Что?... С какого перепугу?
- Уже влюбилась по уши, и это не сегодня. Тут ты не властен решать, не твоя воля. Насчет красной девицы ты точно угадал и как тебе это удается... Воистину - Божий дар. Цени это и не разбазаривай. Меня кстати Лелем назвал очень точно. В переводе с белуджски* мое имя - сын Солнца.
- Мы так открыто говорим, а Бася и ухом не ведет.
- Вот видишь, ты даже не заметил, что беседуешь не вслух, а мысленно. Большинству это дается тяжким и долгим трудом, многолетним учением, а ты враз ухватил. Это и есть Дар. Ну вот мы и пришли, - сказал Лель. - Располагайтесь, оставлю вам свет, вы все же непривычны ориентироваться в темноте. - Он сложил ладони лодочкой и между ними загорелся слабенький свет, которого однако хватило, чтобы обозначить окружающую обстановку.
Взору открылась достаточно глубокая полу пещера со значительным углублением в чреве горы с одной стороны и резким выступом скалы с другой. В глубине пещеры слышалось журчание воды. По обеим сторонам углубления были сделаны добротные ложа, выстланные шкурами. Посреди этого помещения находился деревянный прочный стол и лавки. В дальнем углублении пещеры была установлена деревянная панель, довольно ажурно вырезанная из какого-то декоративного дерева. Воздух был наполнен запахом сандала. Это что-то наподобие ширмы, которая похоже отделяет бытовую часть от спальной. За ширмой проглядывали два темных входа. "Ну прямо гостиничный номер!" - подумал Черкес.
- А это у нас и есть гостевые апартаменты. Вы здесь найдете все, не хуже чем в какой-нибудь гостинице в Европе. А уж об экзотике и говорить нечего. Я вас покидаю, - сказал Лель вслух. - Не пытайтесь самостоятельно найти дорогу назад. А если что-нибудь произойдет непредвиденное, что практически исключено, мы будем знать раньше вас. Спокойной ночи не желаю, так как у тебя с Басей ее сегодня не предвидится...
У Черкеса глаза округлились и полезли на лоб. Бася ведь стояла рядом, но была абсолютно спокойна. "А - опять эта телепатия," - успокоился он. Юноша лучезарно улыбнулся и даже казалось лукаво подмигнул и тут же растворился в темноте словно это был нереальный персонаж, а какой-то дух. Мы прошли и автоматически бросили свои тела на лежанки со шкурами. Спать хотелось неимоверно... Сказывались эмоциональные и физические перегрузки в течение двух предшествующих суток на пределе человеческих возможностей. А сейчас, казалось, что все немалые силы и возможности иссякли до последней капли и даже воздух выпущен из тела, будто сдулся воздушный шарик и вдыхать его обратно было лень. Черкес будто провалился в ту самую черную бездну, которая находилась на краю этих апартаментов. Падая, услышал, как сквозь вату: "Товарищ капитан, товарищ капитан, Саша, там есть ванная с проточной теплой водой", - и все выключилось.
"А ведь придется и с ней как-то решать, черт бы побрал ее вместе с моей работой," - со скрипом открываемой двери из глубокого сна просочилась трагическая мысль. Он понял вдруг и с немалым запозданием осознал всю гадостную необратимость своего положения, увидев матово отблескивающий предмет в ее руке, который смутно, но упрямо напоминал ему его собственный револьвер "Python 357". Время кажется остановилось, а они оказались в нем медленно заливаемыми еще не застывшей смолой, словно насекомые в момент соития доисторического янтаря. Басина рука с пистолетом поднималась ужасно медленно будто преодолевая сопротивление смолы или того же невыносимо замедлившегося времени. Глаза его ощутимо округлили и явно собирались вылезти из орбит, челюсть отвисла до груди. Из горла что-то вырвалось нечленораздельное и хрипло булькающее, и тут же напоролось на тихое, но властное тс-сс-сс...
Вот вам батенька, и Бася! Да и Васенька, ссучий потрох... Да она же собирается меня поиметь, совершенно не спросясь, насильно то есть. А что же я? Супермен, тоже мне, сделала как зеленого мальца. И все таки, а что же я? - Снова свербило в мозгу. - А что? Я и не против пожалуй, если уж вот так карта легла. Это были слабые попытки оправдаться перед самим собой. Попробуй тут откажись, когда в глаз заглядывает зрачок той самой "бабы с косой", да и его мужское достоинство тоже неумолимо поднималось синхронно с дулом пистолета. Свободной рукой Баська расстегнула ремень и пуговицу на брюках, рывком содрала штаны до колен и тут же ухватила ею раскаленный уже к тому времени... Черкес медленно разевал рот, силясь "якобы" хоть что-нибудь сказать, но послышался то ли стон, то ли оханье... Затем и эти звуки исчезли для него, а ощущения остались разве что на самом кончике его природного пистолета. Время ускоряло свое движение и вскоре опять рванулось вперед галопом скаковой лошади. Револьвер, как впрочем и вся ее одежда, валялись безобразно по всей пещере. Да и на нем вряд ли оставалась хоть какая-то вещь, прикрывающая стыд. Старею! К чему эти мысли сейчас, да и откуда они взялись при такой бешеной скачке. Еще пару секунд и рев дикой разъяренной кошки пронзил пространство всего ущелья, торжественно заявив о Баськиной победе... Эхо многократно отразившееся от стен каньона, возвращалось фантастическими голосами как бы говоря что вы здесь не одни, поздравляя и успокаивая, торжествуя и свидетельствуя или комментируя произошедшее. Словно в театре мы на сцене, а там много зрителей. Мы освещены, они не видимы и в момент, когда действие завершено, но никто еще пока не аплодирует. Звуки, не то восторга и одобрения, не то осуждения, перекликаясь, достигали "сцены" пока не перешли в шепот и не затихли совсем. И вправду шепот: "Прости меня, капитан, прости..."
Она лежала сверху как тогда, прикрывая его собою. Сдулись мышцы бойца Васи. Под руками было нежное тело Баси. Она лежала, абсолютно не переживая о том, что голая, о том, что "враг не дремлет" и была прекрасна... это ее "прости" казалось ненужным, наигранным что-ли. Простить? Да разве за такое прощают? Нет, нет и еще раз нет. Такое не прощают! А запоминают на всю оставшуюся жизнь. Такое будет всплывать из глубин памяти в самые неожиданные моменты, не к месту и не ко времени, впрочем как оно и случилось сейчас, собственно говоря. Нужно было что-то говорить, но говорить совсем не хотелось, да и что сказать... Прощаю - фу какая пошлость... Он был уверен, Бася и не ждет ответа. Лежала и млела от удовольствия, а это "прости" как будто подтверждение ее искреннего юношеского чувства... Любовь? Да, наверное, именно в данный момент и в этом самом месте. Разве нужно за это прощать? Глупость какая. А последствия? Какие там последствия, к черту все проблемы и последствия. Они конечно будут, но не сейчас... Это было написано на ее еще пылающем от проходящей страсти и стыда лице: "Все пофиг!!!" А это "прости", оно как успокоительное или просьба: "Можно еще минуточку не исчезнуть, еще хоть одну минуточку..."

Вот и закончилась эта ночь. Столь долгожданного отдыха так и не получилось. Однако организм вовсе не протестовал и казалось, что получил полные восемь часов отличного сна. Откуда-то сверху над пещерой вдруг полыхнул свет как будто включили прожектора. И теперь уступ, где были "апартаменты" оказался действительно затемненной сценой, а в "зрительном зале" зажглись люстры гроздьями хрустальных россыпей. Это были верхушки гор - их снежные пики. Потрясающая панорамная картина в преобладающих розово-красных тонах. Осветились только самые вершины со снежными шапками, а чуточку ниже так и оставалась сиренево-черная тень уходящей ночи. Проглядывались лишь нечеткие контуры кряжей и изломов горных хребтов. Сон так и не пришел, хотя как помнится вечером он вырубился, не донеся голову до подушки. А может и это все во сне? Ну совершенно нереальная картинка. Да нет же, вот она, Бася, разметавшаяся по постели, мирно посапывает в совершенно беззаботной до неприличия позе для бойца спецназа. Значит все таки поспал помимо всего остального. Биологические часы, установленные на пять утра не позволили больше нежиться в постели. Все сильнее разгоралась заря, расширяя великолепную картину. Вот ради такого зрелища наверное Рерих поселился в этих местах. Черкес поднялся и подошел к обрыву, так захотелось постоять на краю высветляющейся пропасти с уже обозначившейся глубиной. Вспомнились годы юности у себя на родине. По здешним меркам совсем близко где-то в радиусе полутора двух тысяч километров. Тогда среди таких же пацанов как и сам считалось высшим проявлением смелости посидеть, свесив ноги на краю страшенной пропасти и не показать того, что страх поглощает тебя полностью и пожирает твое сознание без остатка. Показать это друзьям - смерти подобно. Довольно часто приходилось ходить в горы одному, вернее с собакой и молодым жеребцом. У деда была пасека на территории Тянь-Шаньского заповедника километрах в тридцати от дома. По дороге и была та самая пропасть "испытаний". Так вот когда был один, подползал к кромке обрыва на карачках и о том, чтобы свесить ноги и не подразумевалось даже. Пес по имени Шнапс, чувствуя такой животный страх у человека, начинал жутко завывать и пытался схватить за шиворот, чтобы оттащить от края. Тем самым нагнетал еще более паническое настроение, которое передавалось коню по имени Карагач, что означает черное дерево. И тот с диким безумным ржанием и храпом, встав на задние ноги, изображал действительно какое-то черное дьявольское дерево или танец преисподней. Периодически опускался и вторя псу пытался ухватить человека за что-нибудь и оттащить от края. Чаще всего получалось что попросту кусал и отскакивал - и снова на дыбы с визгом и храпом. Их можно было понять - мы все втроем выросли вместе. Карагач - ровесник, а Шнапс постарше - он у нас на вроде няньки был. Вся эта какофония тут же прекращалась как только Саша отползал от обрыва. Пес норовил лизнуть в лицо, успокаивая то ли себя, то ли хозяина. А конь, низко опустив голову, становился на одно колено, предлагая ухватиться за гриву, опереться на согнутую ногу и взобраться ему на шею. Конечно конь так обучен и выделывает такие вещи якобы хозяин ранен. А получается коленопреклонение перед человеком, преодолевшем страх. И как часто этот яркий эпизод всплывал перед глазами в последствии, но уже никогда не было рядом колено преклонного друга, вороного коня и пса, которого дед выменял на бутылку шнапса, будучи комендантом в оккупированной Германии. А страх приходилось преодолевать все чаще и чаще. Очень пригодились в жизни эти упражнения на краю обрыва.
Страха не было совсем. То ли от того, что завораживало ежеминутно меняющаяся картина с каждой новой порцией света, добавляющая красок и захватывающего духа объема. То ли уже слишком давно и долго ходил по краям обрывов. Привык что ли, перестал бояться. А это очень дурной знак как говорят бывалые сослуживцы. "Это очень не хорошо", - как говорил мой дед.
Жизнь, да и служба давно уже, выдавили из души какую-либо романтику, что вообщем всегда военному человеку идет на пользу и делает из него настоящего профессионала. Романтики как правило - профессионалы хреновые. До тех пор пока не привыкнут воспринимать любую экзотику как декорацию и не более того, которую необходимо использовать в работе...только и всего.
А все таки захотелось сесть и свесить ноги в пропасть, как тогда...в юности...ощутить страх...преодолеть его, встряхнуться что ли, оживить остроту ощущений... Что-то слегка подтолкнуло его сзади, и леденящий ужас сковал в одно мгновение все тело, а душа уже была на полпути к дну пропасти... С трудом скосив глаза в сторону и вниз, он смог увидеть кусок лохматого белого, роста примерно до его бедра, создания непонятного происхождения. "Баран что ли? - почему-то подумалось сразу. - Откуда ему тут взяться?" И понемногу приходя в себя от испуга почувствовал до боли знакомый запах. "Ах ты чудовище! Как напугал! Теперь уже со скрипом, повернув заледеневшую от ужаса шею, смог увидеть великолепного пса, горную гималайскую овчарку, абсолютно белую и огромную из-за обильной шубы помимо собственно роста.
- Как ты меня напугал, монстр, животное, собака...
- Ааа...угр...ууу
Ну конечно, понимаю. И вправду сам ведь хотел и даже мысленно просил. Пес смотрел вдаль на противоположную стену каньона ярко-синими, отнюдь не холодными глазами. И не исходило от этого огромного монстра даже малой тулики угрозы. Напротив было как бы приглашение - на кося, придержись за меня, обопрись ну так на всякий случай, да от греха подальше... Иди знай, что у вас у человеков на уме, да еще и у пришлых...
Черкес запустил руку в густой мех собаки, ухватившись крепко все таки сел, держась за его загривок. Ноги повисли над пропастью. Он посмотрел вниз будто из облака, свет совсем изгнал тьму и стало видно все в мельчайших подробностях. Кстати прямо под ними примерно метров в ста висело небольшое полупрозрачное облачко, насаженное на острый выступ, вертикальной скалы. В самом низу текла вода. С такой высоты ручей, но в реальности конечно же - бурная река. Пунктирно перемежающаяся сине-белая извилистая "змея" говорила, что это перекаты и водопады. А один из водопадов вообще явно виден, наверное очень высокий и мощный. Не было видно начала реки, похоже выходит из грота. Может это и есть та вода, что работает в подземной обители?
Ощущение страха снова отошло, уступив место восторгу от полета, ни с чем не сравнимого полета. Даже с парашютом или на планере такого не ощущаешь. Там все таки привязан, здесь от страха теряешь осязание тела напрочь. Похоже псу это тоже сильно нравилось. В небе появилась парочка орлов. Беркуты, наверно, нарезали круги, выискивая себе чего-нибудь на завтрак. Они летали метров на триста ниже того острого шпиля, на котором висело облако. "Наверное там гнездо, - опять улетел в воспоминания Черкес.
- Во-о-он там - гнездо, видишь, салага, - сказал дядя Боря.
- Нет, не вижу.
- Конечно не видишь, потому что беркуты не дураки, - с чувством великого превосходства старшего, а главное бывалого человека, исходившего горы вдоль и поперек, изрек Боря.
Мы сидели в маленькой лодке у основания такого же скального выступа с острым шпилем, который назывался "католик". Тогда в детстве мне было не понятно почему. Лет десять назад сюда можно был подойти по суше. Теперь водохранилище образовало обширные водные заливы. Под нами метров семьдесят глубины, "море" - гордо мы его называли. И действительно, глубокая с обалденным сине-бирюзовым цветом абсолютно прозрачная вода. Сколько потом не видел морей и озер разных, никогда не встречал такого цвета в сочетании с пронзительной глубиной.
В лодке был третий и неизменная овчарка - наш родовой пастух Шнапс. Пес был необычно нервный. Не сказать, что он впервые на воде или чувствовал нехорошего человека. Все были знакомы друг с другом да и плавал он прекрасно даже любил бурное течение. Однако нервно поскуливал и тявкал как какая-то дворняга. Третий наш дальний родственник, авантюрист, пройдоха и редкостный трус. Он то и был инициатором акции и ее заказчиком. Птенцы беркута - очень ценный товар. Каждый стоит триста и более рублей при зарплате у обычных людей сто-сто двадцать рублей. В одном гнезде может быть три птенца. Их покупают богатые люди для традиционной охоты. Покупатели эти чаще всего за границей, которая в наших краях абсолютно прозрачная словно небо и находится на высотах, на которых люди не живут. Так что, кто очень хочет или сильно нужно, сходить туда за "бугор" в прямом и переносном смысле. И так было пожалуй при любой власти. В трехстах километрах от нашего поселка начиналось "белое пятно" на всех картах мира. Вот оттуда из-за "бугра" и поступил заказ на птенцов. Конечно, Андрей, тот, что третий в лодке, им не был. Какой-то его знакомый такой же пройдоха, фарцовщик из Ташкента предложил заработать. И вот, мы здесь. Борис - авторитет непререкаемый, как впрочем заведено в нашей огромной семье-клане, недавно отслужил в армии, в Г.С.В.Г.** Отчаянный до безрассудства порой, крепкий, но малого роста парень, бросается во все авантюры с пугающей на первый взгляд легкостью. Наверное компенсирует недостаток роста. На поверку выходит как раз наоборот. Точный расчет, хорошее планирование, знание окрестных гор и психологии как правило венчались успехом любого мероприятия в которое он ввязывался. Вот и сейчас после всех немногих наставлений и инструкций сомнений не осталось никаких. А тот подспудный, леденящий душу страх нужно было засунуть поглубже в..., чтобы не дай Бог не заметил Борис, оказавший такое доверие сопляку. Наверх было боязно даже взглянуть. А ведь предстояло вскарабкаться на высоту практически пятисот метров. Местами будет скала с отрицательным уклоном. Слегка успокаивало то, что люди раньше поднимались на "Католик". Среди них конечно же был Борис. Подняться - полдела. Дальше самую страшную опасность представляли сами беркуты-родители. Хищник весом под сорок килограмм с размахом крыльев до трех метров, снабженный острейшими когтями и мощным клювом, да еще и мотивированный защитой гнезда с птенцами представлял собой нешуточную угрозу жизни. А посему предстояло проделать все скрытно, и это при том, что острота зрения орла общеизвестна. Поэтому начали все затемно и костюмы наши вполне соответствовали цветом скале.
- Ну что, Сашок, за мной. Вниз не смотреть, а только на меня. В точности повторяй мои движения. Давай, все получится!
- С Богом! - сказал Саша. - Бисмилля у Рахман ве Рахим, - добавил он для пущей убедительности, сто было наиболее часто слышимым, потому что вырос с детьми муллы нашего соседа. Уцепившись рукой за вбитый альпинистский колышек и упершись ногой о небольшой выступ скалы вытянул тело из лодки. Начало подъема проходило довольно таки буднично, можно сказать легко. Практически раз в неделю лазал по скалам в свое удовольствие. А особенным кайфом считал вскарабкаться босиком и без снаряжения, абсолютно без какой-либо страховки прямо на базе альпинистов по одному из их самых сложных маршрутов. Влезли уже метров на двести, когда Борис сказал, что беркут нас засек или почуял. Сделал он это совершенно напрасно с одной стороны, а может и нет с другой. Потому что к тому времени страх ушел, уступив место беспечности и азарту. Он уже смело поглядывал вниз, где лодка была едва различимой точкой. Появилось ощущение свободного полета, легкости, а значит несерьезности происходящего... До гнезда оставалось метров сто пятьдесят, когда Саша увидел орла, который нарезал круги вокруг "Католика" пока похоже без какой-либо угрозы, так утренний облет территории.
- Замри! - крикнул Борис, - и не пялься на него, а то станешь добычей.
Вот с этого момента началась паника, движения необдуманными и хаотичными. Оторвать тело от скалы - мука. Сделать движения вверх - мука вдвойне. Появилась самка по-видимому и сразу спикировала в их сторону. Пролетела в считанных метрах от Бориса, который висел как раз под отвесом с отрицательным значением. До гнезда ему оставалось метров пятьдесят...
- Вниз! - крикнул Борис. - Но замирай, когда они видят.
Все! Остальное происходило как во сне. Спуск как правило трудней и страшней подъема в особенности когда над головой кружат два мощных живых истребителя. При чем теперь они все чаще пролетали почти касаясь их крыльями. И это был ужас, сковавший Сашины движения. В конце концов после очередной такой атаки, он встал намертво приросший к скале. Борису пришлось спускаться через его спину так как другого варианта обгона не было. Плохо соображалось и все таки думал, что если кто-то будет снизу, то станет не так страшно. Куда там! Дядьке приходилось поочередно отрывать Сашины ноги и руки от скалы, которые казались притянутыми сильными магнитами. В конце концов они остановились. Уговоры оказались бесполезными. Борис решился слазить вниз за веревкой, а после спустить Сашу по ней. Оставшись один в очень неудобном положении, решил чуток подняться. Всего в паре метров виднелся выступ, напоминающий стул. К тому времени мышцы ног и рук да и спины занемели настолько, что стали терять чувствительность. И он решился с большим трудом, оторвав руку, уцепился за расщелину, ногу - на уступ, другую руку - за выступающую часть "сидения стула". Опять нога коленом - на стул и обеими руками - за "спинку"... Все! От начала до конца все эти два метра с отклонением от маршрута колени и ухват двумя руками, не проверив прочности камня... Все!
Саша даже не понял, что летит вниз в обнимку со "спинкой стула" - тяжеленным камнем, успев разве что резонно заметить, что орлы отстали. Промелькнуло лицо Бориса, искаженное страхом и перевернутое вверх тормашками почему-то. Наверно ангел-хранитель подсказал отпустить камень, и он его оттолкнул. Андрею он же помог отвести лодку чуть в сторону, а Борису прыгнуть сразу за Сашей. Все это было потом. Рассказали как вошел в воду, почти солдатиком, как лопнула болониевая накидка будто выстрел, как Борис отчаянно греб на глубину и все таки достал и вытащил безвольное тело с изорванной в хлам кожей спины. А еще говорили, что повезло, если бы упал плашмя - вряд ли бы выжил. А если бы... Вот и теперь если бы который раз подряд. И если бы не ангел-хранитель...
Черкес перекатился через спину и резко встал как в борьбе на татами, тем самым ошеломив собаку, которая смотрела удивленно на человека. И во взгляде ее читалось - вот неймется придурку, так хорошо сидели рядком на краю и вдруг - на тебе:
- Иу...гры
Проделав несколько бодрящих упражнений, встал в позу "дерева". Пророс корнями до земного ядра, а ветвями до верхнего неба. Взял из недр шар энергии, прогнал его через тело и выпустил его в небо по ветвям. Шар вобрал солнце, распалился и разбух энергией и покатился обратно через все органы и корни в недра по пути очищая и насыщая энергией весь организм. Итак несколько раз подряд. Шар становился все больше и ярче, человек чище и сильнее. Заканчивается упражнением - молитвой и поклонами благодарения во все стороны света...
- Нужно бы осмотреться, - подумал он, - уж слишком беспечно себя ведешь, капитан, - начал сам себя строить, проходя во внутреннюю часть грота. - Да, наверно очень давно они здесь обитают.
Это была пещера естественного происхождения, но местами были явно видны следы рукотворчества. Входы в "ванную и туалет" - вырезаны, кажется огромным диском. Да и ниши тоже со следами железного зуба - отбойного молотка. Часть стены у входа до потолка сложена из базальтовых блоков, очень красивой ажурной кладкой. "Ванная" довольно глубокая, вырезана в гранитном монолите и тщательно отполирована, что опять же говорит в пользу руки мастера с алмазным инструментом. На дне и по бокам ее темно-зеленые прожилки, видимо малахитовые жилы. На стене - два "крана" - отверстия для горячей и холодной воды, обрамленные по контуру овальными рамками с лейками. Возле каждой висят на цепочках пробки с перламутровыми ручками и с бронзовыми распорами. Точно такая же пробка на дне ванной, на бортике в обычной стеклянной банке - душистое мыло, мягкое и золотистое. Пахло оно тархуном и полынью. На стеклянной полочке в обычном полиэтиленовом пакете обнаружился махровый халат и два полотенца, все ослепительно белого цвета. Второй пакет и как видно его содержимое было разбросано повсюду с добавлением элементов женского туалета.
- Четвертый размер, не меньше, - констатировал капитан, подняв с пола Басин лифчик. Приятные мысли гладили самолюбие. Он автоматически собирал ее вещи, печально, но все таки с затаенной радостью мысленно ворчал.
Женщина всегда останется женщиной, не смотря ни на что. И как не пытайся из нее сделать мужика, ничего не выйдет. Погрузившись в ванную с головой ощутил приятное щекотание по всей коже и очень далекий отзвук запаха радона. Вот почему вода горячая и нарзанирует. В этих краях недра дают все для жизни и довольно неплохой. В "апартаментах" даже стены местами теплые, как видно неплохие инженеры старались.
- Не утонуть бы, - подумал Черкес, задремав от расслабляющего действия воды. - Нужно бы чем-нибудь заняться, побриться например. - Ооо, вот как раз и бритва в коробочке. Не может быть! Моя любимая опасная бритва "Шер" в коробочке из вишневого дерева. А рядом еще одна деревянная коробка сигары, "макао", Софт. Обалдеть! Да после такого готов отдаться этим пещерным людям полностью и остаться с ними жить навсегда. Уже и не возникает мысль или вопрос, откуда они все знают. Не курил дня три наверное. Да кстати и не видел, чтобы кто-нибудь курил в обители, вдыхая дым, вспоминал он. В голове моментально зашумело и на какое-то мгновение испугало, отодвинув кайф на второй план. Его всегда пугало замутнение сознания. Профессионально встрепенулся. Вербовка что ли? Но тут же успокоило осознание того, что этим людям и без того все известно. Какой бы ты не был засекреченный профи - им ты пофиг. А вот родной организации... Что-то там говорили мне о конкуренции двух больших начальников из "конторы"! Черт их побери, как много сил умения и главное времени крадет эта борьба между своими. Сколько жизней забирают междусобойчики. Уничтожаются отличные специалисты, отлаженные структуры, стОящие целых армий, хорошо вооруженных обученных бойцов. А тех, которых в этой не объявленной войне зацепило походя? Сколько их совершенно непричастных гражданских, которых просто попутно смело с лица земли? А среди них - сколько детей, жен, юношей, не успевших познать любви.
Который раз задавал себе эти тяжелые вопросы и не находил ответа. Состояние, когда потерял умение отдохнуть, разгрузить голову, облегчить душу, давно и наверное безвозвратно утрачено. Видимо с тех самых пор, когда впервые столкнулся с предательством своих "начальников" тех именно, которых боготворил и почитал больше родителей. Нет конечно, он не перестал верить в справедливость, в собственное назначение в этой жизни. Продолжал отлично и верно служить Отечеству, даже когда страна канула в лету. Служил, применяя все знания и умения, которые получил от нее, опыт, приобретенный с годами, талант, как говорили многие знакомые. Делал свою работу хорошо, как и сам считал. Не просто исполнял долг, а именно хорошо, надежно делал дело. Но все чаще и чаще в голове звучал вопрос: "Зачем? Ради чего все эти страсти? Кому нужны такие потери, людей, ресурсов, чувств? Ведь получается, его учили двадцать лет убивать и разрушать. Да! Именно разрушать! Высокотехнологично с применением новейших технических средств, включая космические.
Убийца с двумя высочайшими образованиями и богатейшим практическим опытом. И нет наверное в мире такого места, где не напакостили такие как он или ему подобные. Итог конечно печальный. Одно отрадно, ему очень нравилось создавать чего-нибудь - строить, шить и даже выделывать шкуры. А главное - спасать жизни. А если выживу, думал, останется много времени, чтобы все это компенсировать. Все - вряд ли, но сколько будет сил до последнего вздоха со всем старанием и с применением всего того, чему научили...
Если выживу... Все равно вряд ли получится замолить такое количество грехов, да и молиться толком не умею, подумал он. Однако сделать что-то, компенсировать кое-что все же получается. Уже и сейчас родил парочку "детей", посадил целый сад деревьев, построил два дома. Работал под эгидой Глав. Центр. Спас. используя организацию не просто как прикрытие, а в полной мере и в соответствии с ее назначением. Даже же гордился тем, что давно потерял счет спасенным...
Как не хочется выползать из воды, бросить все к едрене Фене и остаться вот прямо здесь в ванной... Портфель? - прошибло током все тело, да так, что засветились на голове огни святого Эльма, Ихтиандр, бля, подземный. Стоп! Да вон же он выглядывает из Хурджуна. Ну конечно, - успокаивался постепенно капитан. Все равно по всему телу бегали мурашки, покусывая и покалывая. Стресс уходил. Так и умрешь "сапогом" до мозга костей от испуга, что провалил задание!
Бритва была шикарная и гуляла по щекам будто по намыленной и хорошо распаренной коже, хотя он никогда в жизни ничего подобного не делал. Все на сухую, быстро и чисто, то есть качественно и с минимальными затратами. Как впрочем и все дела, что приходилось исполнять. Максимальный минимализм. Аскетизм во всем за исключением конечно некоторых изредка допускаемых не в ущерб делу приятностей, к которым относились сигары, например и хорошая опасная бритва. И конечно же женщины. Их у Черкеса было достаточно много. Они были настолько разные и не всегда хорошие, случайные и на долгие годы. Всех их он по-своему любил. Все остались в памяти приятными воспоминаниями, чаще замещая основной вид деятельности. И только с женщинами во время интимного соприкосновения мог забыться и расслабиться хотя бы на короткое время.

Пускай в чаду безумной круговерти теряет крылья всякая мечта,
Я верю в то, что жизнь - вернее смерти
И зла правей - Любовь и Доброта.
Я хотел бы любить, но опять не умею,
А придется суметь.

Вот и сейчас ни о чем не хотелось думать. А вспоминать исключительно приятное, тем более здесь были молодая женщина и целый мир на двоих. Располагает вообщем, подходя к кровати нагонял страсти Черкес. Она же меня вчера изнасиловала, так почему бы мне не ответить тем же?
Уже было заметно, что она не спит и наблюдает сквозь приоткрытые веки. Рука была на взводе для удара, но уж слишком откровенно, чтобы быть опасным. Ну-ну, думалось, решила поспать еще чуток. Ладно, пусть будт как во сне. Положил ладонь на внутреннюю сторону бедра и повел ее к лону. Бася на миг сжалась как пружина, крутанулась на бок и поджала одну ногу. Любимая поза - невольно констатировал он, не замедлив этим воспользоваться. Встал на колени, пропустив ее прямую ногу между своих, приподняв за колено другую, вправив в лоно свой пен, который вошел довольно легко и сразу устремился на самую глубину до самого упора пока не треснулся лобком и даже еще глубже...
Аох! Наверно от неожиданности или все таки от неожиданной грубости, прозвучала Бася. Глаза хоть и округлились широко раскрывшись, были все таки не злыми, а скорее удивленными, рот приоткрылся на вдохе, наверное хотела что-то сказать, но не успела. Он вынул полностью и снова всадил словно копье в уже призывно раскрытую вагину до самого дна, до того, что кожа натянулась не только на члене, а даже и на голове. Вот так девчонка! Раз за разом всаживая копье, приговаривал Черкес. Будешь знать как трахать старшего по званию, запомнишь как начальство насиловать.
Бася как могла помогала. Ухала будто сова и поскуливала, иной раз всхлипывала, когда Черкес на мгновение останавливался, чтобы собрать разъехавшиеся колени или поправить ее попку. В этот момент казалось, что заплачет как маленькая девочка. А он откровенно оттягивал момент оргазма. Хотелось еще и еще, да так, чтобы назавтра ноги было тяжело сдвинуть, чтобы походка изменилась... Зло вбивал свой колышек, потеряв чувство времени и меры. Она уже стонала и покрикивала с каждым ударом. Под ними было мокро и скользко. Черкес перевернул ее на спину, взял ноги на плечи и продолжил. Ее пробивала дрожь и судороги, будто от электрофореза. Уже чуть помедленнее и не так грубо двигаясь, он прислушался и понял, Баська кончила и похоже не один раз, но не останавливался, уже погрузившись ощущениями целиком с головой в ее лоно. Перестал слышать ее всхлипы и повизгивания, перестал видеть ее раскрасневшееся тело. Все чувства переместились на самый кончик. Медленно, еще медленнее, почти совсем остановился. Жилы позвоночника натянулись как гитарные струны, свело затылок. От копчика во все стороны побежали электрические разряды, сначала легко покалывающие, но затем все больше и больше содрогающие все тело. Зазвенело в ушах... Потемнело в глазах. Кожа на голове стянулась на макушке... Ее вагина где-то там глубоко внутри, всасав головку, доила из нее живительную влагу. Раздавленные половые губы сжались до предела, защемив копье в себе... И-эээххх... И-аааэххх. И-гых, услышал он свой ишачий рев. Ааа...ых... Все силы из всех уголков тела устремились туда, в женщину. Аааа, стремясь отдать больше, снова двигался Черкес. Но уже било током при каждом шевелении, а тело стремительно теряло силу, сдувалось и опадало. Он осел и попытался вынуть орган, но не тут то было. Он был крепок по-прежнему, вопреки всему остальному телу. Баська замычала и крепко обхватила своими мощными ногами его бедра, при этом хитро улыбаясь. Куда милок? "Тебя засосала, опасная трясина и жизнь твоя - вечная игра."*** Жадная, - думал Черкес, - мало ей. Как ни старался изобразить насилие, ничего не получилось. Нравится некоторым грубый секс, Бася видимо в их числе. А может и не знала иного, не известно ведь, когда и как попала в армию... Вот теперь придется пахать... Без вынимачки... А потенциал ее, чувствуется, безграничен. И это заводило. Так толком и не отдохнув и не опав вовсе, его малыш начал свою работу, совершенно не зависимо от хозяина. Вот ты попал, начальник, старший по званию. Она и член договорились, не взирая на субординацию.
Вопили они уже непрерывно. Орган, впрочем, как и все его причиндалы, горели огнем. Не даром видимо, его называют перцем иногда. Вот, кто не сможет вскорости сдвинуть ноги, мелькнуло в расслабленном сознании. Она кончала от двух-трех качков и орала как заигравшееся дитё. Уже ничего не извергалось и не вытекало, наверное потому, что все иссякло. Уже давно мозг напрочь отключил сознание. Тело двигалось автоматически, словно двигатель внутреннего сгорания, подчиняясь давлению на поршень горючей смеси... Кричали они то ли от чрезмерного возбуждения, то ли от сладкой боли. Да бывает и такая. Горечь пополам со сладким. Боль в истоме сладкого без сознания... Первым сдался Черкес. Приложив казалось неимоверные усилия, остановил движение вперед. А затем резко вынул шалуна наружу. Ай-ой, - взвизгнула Бася. В широко раскрытых глазах читался испуг. Резко, наверно слишком резко. Перестало хватать чего-то внутри и наверно это что-то было очень и очень нужным. А еще это всегда болезненный переход из облаков на землю. Как правило приходилось отвечать за свои поступки и давать отчет. Она хоть и не так давно служит, но эти правила, законы успели прочно обосноваться в ее симпатичной стриженной головке.
Черкес перевел взгляд вниз и увидел вполне нормальную пока еще напряженную плоть, от которой поднимались струйки пара. Вот яиц почему-то не видно. Наверное это они испаряются. Он ожидал худшего зрелища. Как минимум обесшкуренного и кровавого ствола с оторванной головкой. Однако его заклинило надолго, потрогав пальцами, подумал Черкес и зашипел от жгучей пронизывающей боли. Шкуру все таки содрал, мудак. А что говорить о девчонке? Тело обвисло на костях будто тряпочка. Сердце колотилось в груди со скоростью невозможности отсчитать пульс. Вместе с тяжестью реальности навалилось опустошение и он рухнул лицом вниз. Да и все остальное тело обрушилось вниз, как в бездну, на камни.  И "умер"... И в самом деле скончался. Даже дышать не хотелось, вот и не дышал...
- Эй, - простонала она под ним, - задавишь. Товарищ капитан, не умирай, ты еще Родине нужен. Да и мне пока еще не совсем все рассказал и показал. И он пошел на голос, как на свет в конце тоннеля. Это как описывают клиническую смерть. Придется оживать. Но Баська то, Басенька, едрёна батона какова, А? Он тут из последних сил переживает, беспокоится о ее здоровье, а она говорит, что песенку эту "поручик"4*, придется допеть как ни крути. И откуда у них, у женщин силы берутся? И вправду они выносливее, особенно когда их желания исполняются, подключают весь ресурс, все инстинкты и рефлексы и достигают высшей точки, получаю райские наслаждения прямо здесь, лежа на земле... Не всегда конечно, да и не все. Черкес знал из рассказов подруг, что оргазм они достигают крайне редко, а наивысшей точки и того реже... Бася как улитка без раковины постепенно частями вытекла из-под него, а потом бесформенным куском сырого теста стекла на пол. Подтягивая поочередно то руку, то ноги, обрела форму человеческого тела. Встала сначала на колени, затем рывком вздыбилась как породистая лошадь. Откинула голову назад и выпятив грудь и оттопырив зад, не совсем уверенно шагнула вперед. Сейчас заржет, - мгновенно подумалось Черкесу и ударит оземь копытом, выбьет из камня золотые искры. Но нет, искр не было, разве что в его глазах. Она, покачивая бедрами и пошатываясь побрела в ванную. Оттуда послышался громкий всплеск и протяжный возглас истомы. Как все таки красивы женщины в эти минуты! Причем они красивы все до единой, даже самые невзрачные. А кроме красоты есть в них в это время превышающее все на свете обаяние и поглощающая все страсть. Да-да, ему казалось, что сразу после интимной близости он любил женщину больше, чем до... и понятно почему. Потому, что уже не нужна была физическая близость. Сперма не поджимала мозг, ломота в паху не застила чистые чувства. Вот и сейчас, увидев женщину во всей ее красе, хотел броситься зализывать ее раны и залечить, причиненные им самим душевные травмы, обнять, прижать к себе, может чего-нибудь спеть тихонько... Но нет, вряд ли ей этого хочется. И кажется оргазм у нее пока еще не закончился. Не утонула бы. Кайфует как кошка.
- А ты знаешь как кайфует кошка? - спросил внутренний голос.
- Неа.
- То-то же.
Стоп! Что-то здесь не так, давненько я с голосом не общался. А тут вдруг на тебе. И вообще никак не мог отделаться от впечатлений, что за ними неустанно наблюдают... камеры? или... С того самого момента, как они обосновались в пещере. "В жизни бы не пошел в разведчики, - подумал он рациональными остатками сознания, не задействованными в процессе еще до того, как затеял насилие. Не жизнь, а преисподняя - они же подобное должны каждую минуту испытывать, а?" - А впрочем эти бдительные мысли перестали досаждать как только "голова" погрузилась в женское лоно... И все остальное растворилось в ее нежном и жадном до ласк существе... Так никчемно загрубленном внешне и изуродованным внутри какой-то там непонятной необходимостью не известно кому и зачем. Зачем эта девочка воюет? Для чего она вообще присутствует в этих перипетиях не объявленных войн, тайных операциях? И ладно бы брали в спецслужбы каких-нибудь отверженных, так нет - лучших из лучших. Конечно многие были из детдомов или лишившиеся родственников. Брали и из малолетних преступников. Но критериям отбора это было не главное. Дети с исключительными задатками, превосходящие во всем своих нормальных сверстников - материал для выращивания как выразился один из кураторов в У.Т.О. Материал! Бася тоже материал. Их долго потом ломают, изменяют сознание, лепят, формируют форму, создают фигуру. Вживляют понятия, отличительные от обычного человека, дают сверх возможности и направленность на цель. Они как правило хорошие артисты, шулеры и если есть необходимость - преступники. Они становятся лучшими во всем, но очень редко кому выпадает интересная жизнь. А девочкам особенно. Из сотен одна станет женой какого-нибудь дипломата или чиновника и проживет относительно счастливую жизнь с детьми и мужем, может быть и с любовью, но с обязательными докладными и рапортами на службу. А остальным - кровавое кабаре, как в плохом голливудском кино, да и это за счастье. Попробуй спроси кого-нибудь из них банальное - зачем? Разорвут не поняв и не приняв такой наглости от коллеги. И как не печально, девушки эти, женщины, живут недолго, умирают на посту, так и не дав потомства. А зачем?
Черкес подошел к ванной и прислушался. Она плакала, всхлипывая как ребенок. Наверно рыдала бы громко, кричала бы, но та самая пресловутая этика бойца спецназа не позволяет. По ее мнению она итак слишком много себе позволила, не простительно много. А это в ее измененном сознании безутешное горе, невозвратная потеря для карьеры, а значит поломанная жизнь, конец мечте, крах. Вряд ли получится утешить, но успокоить нужно. Действительно, будь на месте его какой-нибудь ярый служака, случилась бы катастрофа для нее. Ведь по уставу нужно обязательно доложить. Иной раз такие испытания устраивались намеренно. И если офицеру выразят порицание в худшем случае, то для нее это будет системным крахом, катастрофой... Женщина всегда остается женщиной, как бы ее не ломали всякие кураторы, - опускаясь в воду, подумал он. Нежно обхватив ее сзади руками и ногами как осьминог вдавил содрогающееся то рыданий тело в себя, превратив два обнаженных тела в единый орган. Словно паук, оплетающий свою жертву, но в отличии от него оплетал тончайшей мягкой нитью ее беззащитное тело, в котором трепыхалось еще более беззащитная мятежная душа. У тела хотя бы кожа есть, а у души... Нити плотно ложились вокруг, образуя кокан, стенки которого надежно оберегали от внешнего мира. Взрослый человек чувствует себя не родившемся младенцем, пока еще не представляющем что ему предстоит и тем более не помнящим того, что было в прошлом. Ему тепло и уютно как в утробе матери. Безмятежность. Слов и не нужно было. Бася постепенно затихла, опустила голову на его обхватывающую грудь руку, уснула с застывшей на лице едва уловимой улыбкой. Вернее улетела или погрузилась в утробу матери.

Когда впервые еще будучи курсантом ему пришлось участвовать в жуткой акции на Кавказе, пришлось убивать, причем отвратительным варварским методом, впрочем другого наверное и не существует. Но саперной лопаткой...
Шоковый паралич длился несколько дней. Пришлось выводить весьма радикальными методами, о которых нужно рассказывать отдельно. Один из этих приемов - "кокон". А главное, что проделала с ним это упражнение молодая беременная женщина. Происходило это примерно в тех же условиях - горы, теплый нарзанирующий источник, грот. Они были нагими и он, мальчишка, хоть и курсант, совершенно не чувствовал какого-либо смущения, тем более похоти. Ничего, кроме абсолютного счастья и безмятежности. Через пару дней их вернули на базу. Она была в форме капитана первого ранга В.М.Ф. М.П.*5. У курсанта снова образовался шок, когда они на второй день впервые стали одеваться. Эдакий резкий переход из Эдема в ад. Это и есть психотренинг - закалка.
В последствии Черкес даже увлекся этими методами. Всеми правдами и неправдами выискивал возможности познания даже в нарушение всех правил и уставов. Убедил и даже можно сказать "совратил" товарища капитана Светлану, с которой впервые ощутил эффект "кокона", научить всем тонкостям  психотренинга, по возможности. Выковыривал такие важные мелочи, о которых официальные курсы профессиональных психологов не скромно умалчивали, давая однако возможности познать самостоятельно. И как часто это обретение спасало жизнь ему или другим, наверно чаще чем умение хорошо стрелять или виртуозное владение ножом. Было и такое, когда жизнь спасти невозможно, но проводить "туда", избавив от страданий, мук совести и душевных надрывов приходилось. Всякий раз переправив "туда" человека, а как правило, это были молодые ребята, а что еще хуже девушки, он не хотел возвращаться сам. Видел на "той стороне" ту самую вожделенную безмятежность...
Черкес обнял ее сзади, постепенно складывая в позу эмбриона. Медленно, даже очень медленно сжимал израненное тело, ограничивая вдох. Так действует удав, увившись вокруг жертвы, но это был не тот случай и не его жертва. Надежда была обречена. Похоже на перелом позвоночника это кроме открытого перелома голени и почти наверняка нескольких ребер.
У них не было другой возможности уйти, кроме как через перевал, сделав огромный крюк, оказаться там, где их совсем не ждут, ни друзья, ни враги. Впрочем в этой ситуации было крайне тяжело определить кто из них кто. И как показывает печальный опыт друзья оказывались чаще всего злейшими врагами наиболее информированными и скрытыми под личинами. А значит в Иран. Вопреки всем планам, не смотря на указания и тщательно разработанный специалистами план отхода, включая пресловутый план "Б". В Иран, наперекор логике и здравому смыслу. Именно так, потому что на здравый смысл и логику рассчитывает противник, который не проявился пока, да и вряд ли определится. Судя по действиям, предпринятым противником, потому как была организована облава и преследования, было понятно, что он очень хорошо информирован или из "своих", что представляло собой наихудший вариант. Черкес произнес вслух с уважением: "противник". И они пошли - наперекор, наперерез, навстречу погоне, постепенно забирая на юго-восток, не глядя даже в ту сторону, где в 20 км от них, согласно плану, дожидался вертолет. Он понимал, что это скорее всего именно то, чего хочет противник, "друг". Поднявшись на гору с высоким снежным раздвоенным шпилем, они как по команде одновременно повернулись в ту сторону, где дожидалась столь соблазнительная "птичка или стрекоза", воплощение быстрого и легкого спасения. Конечно же никто не смог бы его увидеть, но представить себе, как наяву, получилось у каждого из них. "Некогда горевать, - сказал Кочумарь*6, - уходим." И как в нашем народе говорят: " Все, кто уходит, уходят к лучшему и да осилит дорогу идущий!" Он был на данный момент царь и Бог. Он командир SOS*7. Равный по званию, но выше по должности. Черкес безоговорочно подчинялся ему. С Кочумарем они знакомы давно, как говорится прошли огонь и воду, да и медных труб хватило. Дело он свое знал как никто другой. А самое главное каким то чудом умудрялся оставаться до сих пор живым. Заговоренный, говорили про него. И правда на памяти Черкеса была операция в Латинской Америке, где из абсолютно безнадежной кровавой мешанины, потеряв 28 бойцов из 32, израненный и контуженный, вышел живым сам и вывез консульского шифровальщика, весом в 90 кг к точке рандэву. Никто не верил, что он выживет, потому что на его шкуре насчитали дырок больше, чем на дуршлаге. Еще более не верилось в то, что он когда-либо вернется на службу, обладая такой редкой возможностью уйти на "пенсию", дожить до старости в покое, в окружении детей. Ведь он не стар совсем, хоть и совсем седой. И вот он опять здесь, снова в деле. Это про таких написаны строки: "Покой нам только снится". Семья его - отряд SOS, дети - его бойцы, цель всей жизни - задания. Он как многоженец сменил уже несколько семей. Сменил детей, безвозвратно ушедших и известных только узкому кругу людей. Так и не привыкнув к потерям, всегда очень остро переживал и наверное поэтому даже и не пытался образовать семью, понимая, что рано или поздно и его "не минует чаша сия".
- Ходу ребятки. Поспешим неспешно. Теперь можно было не особенно скрываться, потому, что их с погоней разделял перевал и противоположные направления. Но это обстоятельство не давало повода расслабляться. И даже в таких диких местах нужно было оставаться невидимым. "Скрытность - первая заповедь разведчика". Как говаривал один из корифеев Джон Ронсон, напутствуя - "в невидимости можете практиковаться сколько угодно". И этому учили в первую очередь, "даже, когда вы абсолютно уверены, что вас никто не видит, расслабляться не стоит, потому что есть всевидящее око".
С Надей Черкес был знаком целую вечность, даже пожили вместе вопреки всем правилам и запретам. Страстно любили друг друга до отчаяния, до слез. Обоим было понятно, что эта сказка не надолго, что не имеют права, поэтому и жили каждую минуту как последнюю. И этот момент настал, как всегда неожиданно. "Дан приказ ему на Запад, ей в другую сторону"*8.
Возвращаясь из У.Т.О., что после очередного ранения в виде реабилитации предоставило командование, он встретил ее, как пишут в романах. Черкес сидел уже в кресле салона ТУ-154 в черной рабочей форме спецназовца, правда без знаков отличий и шевронов. "Голова повязана, кровь на рукаве"*9, как поется в песне. Крови конечно не было, а форма мало чем отличалась от техников, снующих у самолета. просто лень было переодеваться, да и самолет только раз в сутки, а ждать еще 24 часа жутко не хотелось. Поэтому он не заходя даже в первый отдел, напрямки через летное поле пошел к самолету. Занял место, где летают обычно "маршалы"*10. Пассажиров не было еще. Быстро уладив с борт-инженером формальности, записался в полетное задание. Продублировал через С.П.У. статус*11 и доложил командованию, тем самым дав одному из "маршалов" внеплановый отгул. Сел в кресло, не раздеваясь. Шапку снимать не хотел, потому что под ней жуткий шрам на восемь швов, замазанный зеленкой. А самое главное, его роскошная шевелюра была выбрита ровной полосой почти ото лба до самого темени. Ну точь-в-точь как головка члена. Медсестра, старая госпитальная фронтовая грымза так и сказала: "Залупа". Ты, говорит, кобель, теперь только в шапке с бабой в постель будешь ложиться и закаркала, хрипло смеясь прокуренным голосом, похожим на предсмертный хрип бабы Ёжки. Они были давно знакомы, когда на нем штопали еще самые первые дырки. Уже тогда она была, и была такой же. Карга с беломориной в зубах, все также шутила и смеялась с хрипом и клёкотом. А вообще была не намного старше Черкеса. Скорей всего из наших, по-видимому доктор спецназа Г.Р.У., который один из всей команды вышел живым*12, но поехала слегка крыша. Вот тебе и судьба! "Почетная пенсия" - дали дожить и то ладно. Баба Ёжка вообщем то была доброй и по-своему ласковой теткой. Всегда сидела у кровати очередного тяжело раненого что-то напевая или молясь до того момента, пока тот не придет в себя. И что самое интересное раненные слышали эти песни, но видели красивую молодую танцующую девушку, манящую их за собой куда-то на залитый ярким солнцем лужок. Танец и пение были настолько сексуальными и завлекательными, что у горемык этих не оставалось никакой мочи валяться без сознания в постели. И они воскресали, и оживали. стремясь попасть на этот лужок к манящей ослепительно красивой девушке. Не беда, что открыв глаза видели бабу Ёжку и что тут же хотелось обратно в кому. А она сама деликатность, старалась тут же слинять, уносилась по коридору, громко каркая: "Доктор, доктор...". Ни за что бы не поверил таким историям, если бы сам не побывал в такой ситуации, причем не один раз.
Открыв книгу, Старлей унесся вместе со строчками в другой мир, совершенно позабыв о том, кто он и где он. Однако контроль не терял и слышал как входили и рассаживались пассажиры, внося свои эмоции, звуки и запахи. Да, работа "маршала" в том и состоит ничем не отличаться от обычного пассажира, однако по всем выше перечисленным критериям контролировать обстановку даже с закрытыми глазами, вычислить, а затем обезвредить террориста. Запахи - немаловажная деталь. В  У.Т.О. тщательно обучали таким тонкостям. Страх, агрессия, боль и плохие намерения имеют свои запахи. Психи - так те вообще воняют неприкрыто. Пока было все относительно штатно. Однако минут через этак пять по салону прокатилась волна какого-то едва уловимого возбуждения. Нет, не опасности вестник, но все таки выходящая за пределы нормального. Он прислушался, не поднимая глаз к шепоткам:
- Софа.
- Смотри, Ротару!
- Да нет, не может быть.
- Боги не летают обычным рейсом.
- Да разуй глаза осел.
- Верно, кажись, она.
Придется глаза все таки разуть, - подумал Черкес, - если и вправду София Ротару, почему не предупредили? А были обязаны это сделать, тут без вариантов. С ней неотступно должен быть "банный лист", так зовут телохранителей. На борту они без оружия. Только "маршалы" имеют огневую поддержку как правило пистолет-автомат ЧЗэт чешского производства. Поэтому, когда летит какая-нибудь знаменитость, обязательно предупреждают и утраивают количественно и качественно состав бригады "маршалов", а тут - ни звука. Однако - вот она во всей красе, в ослепительной белой коротюсенькой шубке. В коротких белых полусапожках на высоченном каблуке, из которых росли прекрасные жутко стройные ноги, которые были видны практически до самого "не могу", будто шуба надета на голое тело.

* Язык жестов, разработанный на базе языка иранского народа Белуджи, который связан как с глазами и руками, так с ушами и ртом.
** Г.С.В.Г. группа советских войск в Германии
*** Песня из кинофильма 60-х годов "Постой паровоз"
*4 Анекдот про поручика  Ржевского
*5 Военно-морской флот. Морская пехота
*6 Позывной командира отряда SOS, выходец из Бессарабии, гагауз
*7 Специальный отряд спасения, специализировался на выводе из горячих точек консульских и посольских работников и агентов-нелегалов
*8 Песня о Гражданской войне
*9 Песня о Гражданской войне
*10 Служба безопасности в Гражданской авиации, маршал под видом пассажира летал на каждом рейсе Аэрофлота и других авиакомпаний
*11 Системное переговорное устройство. Полетное задание - состав экипажа, включая маршалов и пассажиров. Статус - обязанности каждого во время полета.
*12 Главное разведывательное управление, в составе каждой такой команды обязательно был доктор, боец, ничем не отличающийся от всех остальных своими качествами и обязанностями, но обладающий знаниями врача скорой помощи и выше.

Продолжение следует