Афродита

(Было опубликовано мною в рамках конкурса на padonki.org под никнеймом Злобин)


- Женщины! Божественные, утонченные создания! Они созданы для неги и праздности,  они богини во плоти! В них - совершенство, гармония и смысл мироздания!
- Кирюха, умолкни, а?
- Ничего-то ты не понимаешь, Петрович!
- Ты много понимаешь. Хватит паясничать, давай лучше вмажем, чего ее греть?

Граненые стопочки звякнули над столом, водка выплеснулась на чертежи. Пожилой мужчина в синем халате, названный собеседником Петровичем, крякнул в бороду, шумно выдохнул. Кирюха, молодой человек в таком же одеянии, но без бороды, занюхал рукавом, передернул плечами:

- Злая, сука!
- О! – назидательно выставил палец Петрович. – Водка – тоже баба! Все бабы суки.
- Я тебя умоляю, Петрович, - молитвенно сложил руки Кирюха. – Ты просто уже не ходок, вот и чернишь женщин, почем зря.
- Ходок, не ходок, - пожал плечами Петрович, - это не меняет сути вопроса. Бабы суки сами по себе, натура у них такая. Ты, Кирюха, видать, не сталкивался еще с их паскудством. Нет? Ну ничего, все впереди. Вот получим нобелевку за наш агрегат, бабы к тебе липнуть будут, как мухи к дерьму. Не успеешь глазом моргнуть, как самая шустрая тебя окольцует. Вот тогда и  узнаешь, что это за божественные создания.

Петрович разразился хохотом. Кирюха ухмыльнулся, обреченно махнул рукой – мол, что с дурака старого возьмешь? – и наполнил стопки. Мужчины выпили, закурили, стряхивая пепел прямо на пол.

- Петрович, а ты уверен насчет нобелевки? – прервал молчание младший из коллег.
- К бабке в гости не ходи. Таких аппаратов в мире нет пока. Так что готовь смокинг, коллега.
- Петрович, а давай запустим, а? На секундочку? Интересно же, как оно там?

Петрович поскреб бороду:

- А давай. Еще по одной, пока не передумал, и пойдем в подвал.

Выпив, полупьяные ученые покинули кабинет и затопали по пустынным коридорам института. Спустившись в подвал, Петрович,  он же известный ученому миру профессор Абрам Петрович Шишкин-Кот, отпер дверь, сделал приглашающий жест:

- Добро пожаловать в лабораторию, Кирилл Кириллович!
- Только после вас! – шутовски поклонился Кирюха.

С шутками-прибаутками коллеги добрались до дальнего угла лаборатории. Там, накрытое брезентом, возвышалось кубическое сооружение высотой с человека. Кирюха пощелкал выключателями на стене, вспыхнули лампы. Петрович вытер внезапно взопревший лоб и сорвал покрывало.

Сотни раз виденное создателями, устройство все равно поражало воображение: радужные пузыри, заключенные в титановые клетки, зубчатые шестерни, гигантские катушки. Посреди хаоса деталей располагалось обычное кресло от вазовской «семерки». Кирюха осторожно дотронулся до сверкающего бока аппарата:

- Красавица! Афродита! Петрович, а давай назовем ее Афродита?
- Но-но! – зыркнул из-под бровей Петрович. – Какая еще Афродита? Если уж в мифологию залез, лучше Аполлоном назови.
- Ты не прав, Петрович, - заспорил Кирюха, - так красива бывает только женщина.
- Красива, не красива, лишь бы эффект был. А от афродит этих ****ских одни неприятности.

Разгорячившись, спорщики перешли на повышенные тона. Кирюха стучал себя в грудь, Петрович возносил руки к потолку и закатывал глаза. Между делом из-под стола возникла бутылка коньяка, на полке нашлись стаканы, и мужчины заспорили еще громче, прерываясь только на очередные «пять капель».

- А вот ты скажи, П-петрович, - слегка заикаясь, вопрошал Кирюха. – Были амазонки на самом деле или нет?
- А хрен их знает. Эт ты историков пытай, - отвечал Петрович, немигающим взглядом уставившись куда-то в пространство.
- Зачем нам историки, Петрович? Мы же сами, пойми, сами можем проверить!
- Кирюха, я на такое не пойду. Аппарат ик-икспериментальный, а ну как шарахнет, да пол-института в клочья разнесет?
- Боишься, Петрович? – хитро щурился ассистент. – Старый ты пердун, нет в тебе азарта, Петрович!
- Я старый? Я – старый? Ах ты, щенок! – Петрович даже стал выше ростом. – А ну давай, запитывай, пока я не передумал!

Двое нетвердо стоящих на ногах ученых засуетились у аппарата. Спустя пару минут радужные пузыри заискрились, шестерни пришли в движение, помещение наполнил низкий гул.

- Ну что, готов встретиться с амазонками? - спросил Петрович, пока Кирюха устраивался в кресле посреди конструкции.
- Да не надо мне амазонок. Давай на минуту назад и на метр правее!
- Да ты что, Кирюха? Встретишь самого себя - и капец вселенной. Ты ж хотел на амазонок посмотреть? Вот и отправляйся. Только они, говорят, мужиков не слишком жаловали. Поосторожней там.
- Петрович, а может, не надо? – Кирюха попытался выбраться из недр аппарата.
- Ссышь, пацан? – злорадно ухмыльнулся Петрович. – А ты не ссы, небось, Афродитка не подкачает.

Сполохи радужного огня стали ярче, аппарат завибрировал, потянуло дымом, Петрович зажмурился, и вовремя: полыхнуло, будь здоров. Когда зрение вернулось, глазам ученого предстал пустой угол.

- Афродита, - проворчал Петрович, вытирая слезы с глаз. – Амазонки тебе сейчас такую Афродиту устроят...

Нацепив очки, Петрович уселся за стол у монитора, повертел какие-то ручки на пульте управления. Экран пошел волнами, затем картинка стала четче. Глазам Петровича предстало огромное ложе, на котором вольготно раскинулся Кирюха, окруженный десятком обнаженных красавиц.

- Паршивца этого и там ублажают! Вот суки! – Петрович плеснул в стопку, выпил, тяжело вздохнул. Не далее, как позавчера, подъехав к дому раньше обычного, он увидел своего ассистента, выходящего из подъезда с блаженной улыбкой. Молодая жена профессора, подвергнутая допросу, делала круглые глаза и надувала губы, всем видом выражая оскорбленную невинность. Как результат, последние две ночи профессор спал в гостиной на диване.

- Что же, Кобель Кириллович, успехов тебе в деле осеменения, Возвращать тебя из такого малинника я, пожалуй, не стану, – наполнив стопку остатками коньяка, Петрович отсалютовал появившемуся в углу агрегату. – Твое здоровье, Афродита! Тьфу, ну и дурацкое же имечко.