Этот день мы приближали

                Этот день мы приближали.
Дивизионный медсанбат располагался не далеко от проселочной дороги,  прямо в лесу. Несколько соединенных между собой палаток вмещали в себя сортировочный  блок, куда стаскиваются все раненые с фронтовой полосы.  Операционный блок,  переполненный до отказа, не успевал – бы оперировать раненых бойцов, без хорошей, грамотной организации начальника госпиталя.  После операции  раненых переселяли  в госпитальные палатки. Освобождая одну за другой смоленские деревни, в тяжелом бою был ранен Алексей. Перематывая руку, с которой лилась кровь, товарищи пытались остановить кровотечение, пытаясь быстрее отыскать санинструктора.
Выстрел. Под башней головного танка блеснул огонь.  Еще выстрел. Затянуло дымом вражеский танк, который остановился перед траншеей. Затрещал пулемет, тра – та – та – та – та… . Минута, еще минута. И вдруг пулемет замолк. Алексей увидел, как его товарищ опустил голову на рукоятку пулемета. Перебегая по траншее, запинаясь за убитых, Алексей подобрался к пулемету. Отодвинув  погибшего бойца, залег на его место. Сквозь прорезь прицела видно перебегающих немецких солдат. Он нажимает на спуск. Пулемет заработал.  Алексей,  не помня себя, со злостью косит врагов.  Из его груди  с криком  вырываются слова. Он не слышит их.   Грохот, лязг и железный визг. От этого закладывает уши.   
- За товарищей!  За моих товарищей! Получай, фашист! –
Ливень пуль разлетается по линии. Удар. Его откинуло в сторону. Он падает на дно окопа.  Какое то время пролежал  среди убитых и раненых. Резкая боль. Он приходит в себя. Слышит стоны других раненых. Горячая кровь растекается по руке, перемешиваясь с чужой. Он понимает, что без посторонней помощи не выбраться. Теряет сознание.
- Теперь все позади. Живой. Опять уцелел. Сколько же еще смерть будет играть со мной? –
Думал Алексей, лежа на  койке в тыловом госпитале за освобожденным Смоленском.  Куда его эвакуировали, вместе с другими бойцами  долечиваться. Он смотрел в потолок, на котором лопнула штукатурка. Бороздил глазами по глубоким трещинам, напоминающим траншеи и окопчики. Продолжал мысленно рассуждать.
-Если опять повезло,  до победы точно доживу.   Должен. -
Мысли его прервал молодой боец, вошедший в палату после перевязки.
-Вы,  почему грустите, товарищ  сержант?-
Обратился он к артиллеристу,  присаживаясь на табурет.
- Боюсь, что не успею за своими. Без меня Берлин возьмут!-
В шутку перевел разговор Алексей, всматриваясь в простое русское лицо светло – русого,  не высокого,  коренастого солдата.
- Дело идет к выздоровлению.  Наши уверенно продвмгаются вперед. Освобождают   истерзанную землю.  Потом где  догнать своих?-
- Обязательно догоним!  До  Германии дойдем!-
Уверенно заключил молодой солдат. 
- Откуда ты такой веселый взялся? Давай знакомиться, -
Предложил  артиллерист, поднимаясь с железной койки.
- Гвардии рядовой Токарев! –
Вытянувшись в струну, отчеканил молодой солдат.
- Да ты садись, садись, сынок.  Нога – то болит?-
Предложил ему сержант, слегка тронув его за плечо.
- Меня Алексей зовут.  А тебя как в детстве нарекли?-
- Иваном матушка с отцом назвали. –
Ответил, рядовой Токарев, присаживаясь на табурет, укладывая удобнее  раненую ногу.
- Давно на фронте,  Ваньша? –
-  Призван в армию летом сорок второго. –
- А воевать еще не научился, всего изрешетили ниже поясницы. –
Подшучивали над солдатом  «старики», соседи по палате.
- Ничего, на молодых – то быстро заживает.  Да и медички у нас вон, какие симпатичные девчонки, одним взглядом излечат. Вон Верочка, мед сестричка из второго корпуса на нашего Ваню глаз положила.  Где, говорит  разведчик – мотоциклист, почему на перевязку не появляется?  Любовь – то она чудеса творит.-
- А я думаю, куда это вечерами наш Ваня пропадает?-
Солнце прячется за макушки вековых деревьев. Вечер опускается на землю.  Тихо.  Изредка  где то далеко  приглушенно прогремит взрыв, похожий на раскаты грома.  Иван спустился вниз к небольшой речушке. Он искал то место, где росли крупные ромашки с ярко – желтыми серединками. Они нравились Верочке.
- Надо успеть вернуться к окончанию Вериного дежурства. –
Подумал Иван, и прибавил шаг. Но это не очень получалось.  Нога плохо сгибалась в колене  из – за ранения.
Медицинская  сестра  Вера Воронова приготовила перевязочный материал и инструменты для сдачи ночной смене.
- Марья Петровна, я на сегодня свободна? –
Обратилась девушка к старшей по корпусу, лет пятидесяти женщине в очках, писавшей за  столом.
- Да, Вера, отдыхай?-
Коротко ответила она,  не поднимая глаз на девушку.  Вера весело сбежала по ступенькам высокого крыльца школы,  в которой размещался госпиталь, и завернула за здание. Она спешила на берег речки, протекавшей не далеко.  Там ее ждал Ваня. Он воткнул самую большую ромашку в русую косу худенькой, невысокого роста девушке, обнял ее за плечи. Они медленно пошли по окраине леса. Иван глубоко вздохнул, глядя в глубину леса.
- Верочка, почему ты мне никогда не рассказываешь про свою семью?-
Начал Иван.
- Да, что говорить?  Как у всех.  Отец в первые дни войны погиб на фронте. Мама в Сталинграде военфельдшером была.  В санчасть снаряд попал.  Я в это время училась на ускоренных медицинских курсах в Саратове. Хотелось быстрее на фронт.  Раненым помогать.  Вот почти год  в подвижном госпитале.-
Вера потянула Ивана за руку, они присели на сломанное, раздробленное снарядами, старое дерево. Она притихла, прижавшись к его плечу, как маленькая беззащитная девочка. Ивану стало не по себе. У него сжималось сердце от жалости к девушке. Очень хотелось хоть как то помочь ей.  Он проглотил застрявший в горле комок и крепко прижал ее к своей груди.
- Прости меня, Вера, я не хотел тебя расстраивать. Значит ты теперь тоже сирота, как я.  Я еще в десятилетнем возрасте остался один.  В тридцатых моих родителей раскулачили и выслали за болота. Там они и все мои пятеро братьев и сестер с голоду померли. Вижу их как сейчас перед глазами. Так на лавках и засыпали с голоду.  Меня пожалели мужики с рыболовецкой артели. Взяли к себе в помощники. На Оби рыбу ловить им помогал,  вот так и кормился.  Сделали из меня рыбака. А тут война. Фронт.  Нам  вместе держаться надо. –
Он минуту помолчал, собираясь сказать ей что- то важное. 
 - Вера, мне хочется тебе сказать такие слова, сам которых не могу подобрать.  Война еще не кончилась, в любую минуту меня могут убить. Ну, а если буду жив, одним словом – жди меня. Я верю в тебя, моя Вера!-
Верочка подняла свои влажные ресницы на  Ивана и еще крепче прижалась к его груди.  Сейчас ей больше всего хотелось, чтобы эти  встречи продолжались  всегда.  Но время вносит свои перемены.
Продолжалось решительное наступление Красной Армии. Полоса наступления более 700 км протянулась от Немана до Карпат. Одновременно наступали войска трех фронтов – 1- го  и 2 – го Белорусских и 1- го Украинского. Сила удара наших армий была велика. За сутки продвигались  от 25 до 30 км.
В конце июня сорок четвертого  полки  112 стрелковой дивизии в составе 13 – й армии перешли государственную границу Польши. Подразделения частей дивизии подошли к реке Висле. На подручных средствах под огнем фашистов  бойцы переправились через реку Вислу. Советские солдаты штурмовали Варшаву. Героическое участие в штурме Варшавы принимали и наши сибиряки. Немецкие «тигры» и «пантеры»  стеной шли на наши рубежи. Противник всячески старался сбросить Советские войска с плацдарма.  Но советские специалисты на заводах разработали снаряды,  которые сейчас могли пробить броню мощных машин противника. И  бойцы  Красной Армии в упор выбивали «тигров» из общего строя. И как не юлили,  не крутились они,  пушечный огонь заставлял их остановиться и запылать. Радость великая охватывала пушкарей и пехотинцев. Немцы наращивали на заводах толщину брони, которая была 150мм,  бортовая  - 100.  С нашей стороны летели подкалиберные и кумулятивные снаряды,  и цельнометаллические болванки, которые прошибали  бортовую и лобовую броню.  С такими результатами положение наших войск становилось более прочным.  С настроем – как можно скорее приблизить победу, бойцы рвались в наступление. В начале января 1945 года была освобождена   большая часть территории Польши. За участие в  героическом штурме Варшавы были награждены медалями  гвардии сержант стрелкового взвода Чистяков Алексей и гвардии рядовой Токарев Иван. С того времени, как они выписались из госпиталя, больше не расставались. Воевали в одной части и время от времени судьба их сводила. Сегодня во время отдыха Иван с нескрываемой радостью сообщил своему старшему товарищу и земляку о том, что госпиталь, в котором они проходили лечение после полученных ранений, следовал  за ними и  развернулся в Варшаве.
- Дядя Алексей!-
По - свойски обратился  Иван к сержанту,  который присаживался рядом с котелком, издававшим вкусный аромат горячей  перловой каши с тушенкой.
- Я получил письмо от медсестры Веры. Она все это время была рядом в Варшаве. Вот как бывает. Только письмо написано два месяца назад. Пришло с опозданием. Как ты думаешь, я могу получить разрешение от командира, повидать  Веру?-
- Если под настроение попадешь!  Ну,  я думаю, глядя на твою медаль, наш майор непременно разрешит.-
Заверил его сержант Чистяков.
- Да, ты  ешь, давай, а то остынет, Ромео.-
Иван не находил себе места от волнения. Рисовал мысленно встречу с Верой.  Наконец, он стоял перед командиром, доложив ему о своей просьбе. Майор Беляев, пожилой офицер. Посмотрел внимательно в его счастливые, лучистые глаза, помолчал с минуту, разминая, в руках сигарету.  Потом отложил ее на край стола и отошел к окну. Наконец, глядя, через стекло вдаль, не спеша, заговорил.
- Говоришь,  госпиталь в центре Варшавы. –
- Так точно товарищ майор.-
Майор подошел ближе к солдату,  по -  отцовски заглянув, парню в глаза, будь – то, что – то хотел в них прочесть,  переведя взгляд в сторону,  предложил.
- Да ты садись, сынок, садись.-
- Вот на столе газета с сообщениями о положение на фронтах.  Госпиталь разбомбили фашисты. Авиа налет. Искренне сочувствую тебе, Иван. Там и моя жена  погибла.  Она у меня военврачом была. Не уберег я ее. Чувствую себя виноватым не только перед ней, но и перед всеми военными медиками, которые нас собой закрывали. Мужайся, сынок!-
Наступали с боями наши солдаты и офицеры. Все ближе приближались к фашистскому логову.  И у каждого советского солдата была мечта, которая вынашивалась не один год.  Ударить хотелось по самому Гитлеру.  Впереди форсирование Одера. Настрой – «Вперед! На Берлин!»
- Иванов, Лукин, Одинцов.-
 Громко выкрикивает письмоносец фамилии, вручая треугольные конверты солдатам на отдыхе. Гвардии младший сержант Одинцов  присел на корточки, закуривая сигарету, предлагая свои трофеи боевым товарищам.
- Ну, что пишут вам, ребятушки? –
Обращаясь к молодым солдатам, сидевшим полукругом,  кто на ступеньках полуразрушенного здания,  кто на камнях,  спросил он.
- Ждут домой с победой!-
Отвечают солдаты, мечтая быстрее оказаться в Германии, выражая свое нетерпение.
- Мне бы только в Берлин попасть. Самого главного фашиста увидеть. –
Говорит молодой паренек из заволжских степей.
- И шо ты зробишь с тим германцем? За чертови усы его подергаешь?-
Спрашивает,  другой  бывалый солдат  с Полтавщины, стараясь развеселить ребят.  Бойцы засмеялись.
- Спросил бы я с него за все, что сделал он с моим народом. Ох, спросил  бы!-
Надрывно,  с ненавистью, вскочив с места, крикнул паренек.
- Да ты не горячись, боец. Спросим мы с них за все. С полна спросим.-
Успокаивал расшумевшихся ребят появившийся младший сержант Одинцов.
- А ты, друг мой  Георгий, чего вынашиваешь в себе?-
Обратился он к рядовому пехотинцу Петухову Георгию. С которым,  плечом  к плечу прошел в одном строю, освобождая Белоруссию и Польшу.
- У меня одно желание, которое известно мне одному.-
С Георгием Петуховым Александр Одинцов сдружился в окопах. На акупированной   Белорусси,  по ходу наступления наших войск, освобождались военнопленные из лагерей и вливались в воинские части. Таким образом рядовой  Петухов, родом из белорусской деревни, попал в арт роту,  где служил Одинцов Александр, уроженец из далекого сибирского села, раскинувшегося на берегу Иртыша.  Худой, обессиленный солдат первое время держался один. Был замкнут, не доверчив и молчалив.  Первое время  присматривался к товарищам.
- Ты что, мне не доверяешь?  Все молчишь, слово из тебя щипцами не вытянешь.-
Пытался разговорить, однажды Александр своего соседа, лежавшего рядом с ним в окопе. Георгий натянул на голову шинель и повернулся на другой бок.
- Доверяй, да проверяй.-
Чуть слышно ответил он.
- Видать здорово потрясла тебя жизнь-то. Да оно и понятно, разве сладко в плену – то под дулами фашистских автоматов. –
Настойчиво продолжал разговор Александр, уже не надеясь на   расположение Петухова.  Георгий  резко отбросил угол  шинели, впервые доверчиво посмотрев на товарища, со злостью прошептал.
- Да лучше бы из автоматов постреляли, чем нутро постепенно в человеке убивать. –
- Ну, ну,  зря не растрачивай свои силы. У нас представиться еще возможность  отомстить этим фашистам.-
- Давно ношу в себе – злость и ненависть. Только и жду момента. Окажусь в их Германии, все обойму выпущу в того, кто бы передо мной не появился.-
- Я тоже думаю,  с каким бы большим удовольствием перестрелял бы всех гитлеровских прихвостней.-
Советская Армия была готова сходу форсировать Одер на пути к Берлину.  Противоположный берег был высокий. Фашисты замаскировали свои пушки и пулеметы, встречая наших бойцов огнем. Азарт и бесстрашие двигало солдатами. Хотя и не удалось сходу перебраться на противоположный  берег.  Потеряли убитыми несколько десятков солдат и командиров. Пехота надежного огня требует. Помогла дымовая завеса удачно переправиться на запад лодкам,  плотам и понтонам. Так батальонам удалось закрепиться на противоположном берегу и продвинуться в глубину вражеской обороны  врага. Борьба накалялась  каждым днем. Пролилось много крови, но бои не затихали даже ночью.  Многие воины за успешное форсирование Одера были награждены орденами и медалями. Но впереди еще много ожесточенных боев. Особенно кровопролитными для наших,  они были  на реке Нейсе.  Здесь укрепленная оборонительная линия фолькштурмовцами.  Напор наших войск уже конечно тоже  не был слабым.   Наши войска  сломили упорное сопротивление врага, сходу взяли еще одну водную преграду,  закрепились на ее западном берегу.  Началась усиленная подготовка к штурму Берлина. Каждый полк получил задание   какие квадраты захватывать. Конечно,  сходу не возьмешь толстые стены вражеского логова. Пришлось порепетировать. Да так, чтобы каждое движение до автоматизма довести. Но все это было не зря. Наступил тот самый решающий день.  Прозвучали слова: «На штурм!»  И несколько тысяч человек сделали шаг вперед.  И с криками: «Ура!» понеслись на непреступные стены крепости. Через несколько минут были на их вершинах. Никакой силы вражеский огонь уже не мог остановить штурмующих.  30 апреля 1945 года – это первый день победы. Когда взвилось  красное знамя над рейхстагом. Битва за рейхстаг пришла к завершению 2мая.     Немного позже многие солдаты и офицеры будут представлены к наградам за участие в героическом штурме и взятии Берлина. Были награждены,  в том числе гвардии сержант Чистяков, гвардии рядовой  Петухов,  гвардии рядовой Токарев, гвардии младший сержант  Одинцов.
В то время, когда шли наши герои на штурм, не думали  о наградах. Они думали о победе и жаждали ее. Этот день приближался.  Наши  воины не встречали активного сопротивления на пути к имперской канцелярии. Установилась непривычная тишина. Бойцы стояли у развалин рейхстага и вслушивались в тишину. Их прокопченные дымом серые лица смотрели  друг на друга, не решаясь признаться даже себе, что конец войне. Вдруг,  какой - то солдат выбежал из соседнего здания, приблизился  к ним, махая руками и что - то кричал.  Издалека не разобрать слов.  Вот,  он приблизился,  и стало понятно по написанному на его счастливом лице. Он смеялся и плакал, вытирая пыльными руками слезы. Ребята узнали в нем своего товарища гвардии рядового  Токарева.
- Ваньша! Ты чего орешь, как заполошный! –
С нетерпением спросил его Алексей.
- Войне конец! Братцы! Вот,  только что по радио – улыбка во все лицо – немцы заявили о своей капитуляции.-
Ребята окружили солдата, стали расспрашивать его, обнимать и целовать.  Наверное,  не передать то ликование, которое охватило всех бойцов в этот момент при таком известии. Солдаты бросали кверху  шапки, кричали «ура»!  Победа!  Были слышны выстрелы в разных районах Берлина. Это были выстрелы победы. Ликовали герои. На душе праздник. Они взяли Берлин! Освободили  от фашизма землю, которая была пропитана кровью и усеяна погибшими солдатами,  мирными жителями. Они вынашивали в своих сердцах этот день победы. Майское солнце ярко светило.  И был прекрасный весенний день.  Он соответствовал праздничному настроению. Бойцы нашли удобное место в полуразрушенном, домике.  Накрыли стол в небольшом саду среди деревьев. Поставили красивую посуду.  Появилась закуска и водка. 
- Все! Готово!  Братцы!-
Радостно сообщил Иван, приглашая за стол победителей. В это время загудел мотор командирского автомобиля американской марки. Он остановился прямо возле не высокого каменного забора. Хлопнула дверца. Через пару минут капитан Кленов приближался к нашему столу. Бойцы построились.  Командир поздравил бойцов с победой, пожимая каждому руку.
- Вольно братцы! Как я понял у вас подготовка к празднику идет полным ходом. Разрешаю продолжить!-
Прозвучала команда.
- А, вы товарищ командир, выпейте с нами сто грамм за победу!-
Живо предложил рядовой Токарев.
- К сожалению,  времени в обрез. Ну да десять минут не решат судьбу. –
Махнул рукой капитан и громко крикнул водителю.
- Младший сержант  Одинцов, за спинкой водительского сиденья трофей. Несите его сюда. –
- Есть, товарищ капитан!-
Водитель быстрым шагом доставил красивую бутылку немецкого коньяка.
- Наливай шнапс  в стаканы, Александр!-
Предложил командир.
Бойцы расселись вокруг стола. Наступило молчание. Солдаты ждали тоста от командира.  Где - то рядом были слышны громкие слова радости и торжества. Кричали – «победа!»  Кричали – «ура!»
«Все не вериться, черт возьми.
Как шатает нас от весны!»
Наш капитан произнес долгожданный тост – «за победу».  Бойцы осушили стаканы. Рядовой Одинцов внимательно всматривался  на против сидящего немолодого  солдата, узнавая в нем знакомые черты.  И вдруг понял, что перед ним Алексей. Его окинуло жаром, когда услышал в его голосе знакомые сибирские нотки. Тут он уже не сомневался.  Его словно волной выкинуло из - за стола.
- Алексей!-
Вырвалось из его груди. Через пару секунд они обнимались. Радость счастливой встречи переполняла их сердца. 
Ну,  ребята!  Видать не зря завернули мы с тобой Александр к моим бойцам. Судьба свела тебя с родственником. –
- Свояки, мы, товарищ капитан! С начала войны не виделись. На сборном пункте так и расстались на четыре года. –
- Двойная радость у вас,  ребята! Ты Александр оставайся. Я один поеду.  А у вас будет,  о чем поговорить. Завтра утром у здания штаба. Доберешься, тут всего два квартала.-
Сказал капитан, усаживаясь  на водительское место своего военного автомобиля.
- Ребята, еще по сто грамм за вашу встречу. –
Предлагали бойцы. День подходил к концу. Разговоры за столом о разном.  Кто – то вспоминал своих родных, мечтал о скорой встрече с ними. Два бойца с Воронежской  области думали,  как будут поднимать свои разрушенные черноземные земли. А волгари мечтали отстроить свой священный Сталинград.
- Скоро домой!  На западе хорошо,  а дома лучше!  И что им не хватало этим немцам? Есть свой дом,  орднунг.  Живи, не хочу.  Зачем воевать. Может быть,  сейчас до них дойдет, что русских не победить. –
Рассуждали солдаты, кто – то за столом,  а некоторые  разбрелись по разным местам хозяйского сада с яблоневыми деревьями и виноградной лозой.  Алексей расспрашивал своего свояка о его воинском пути.
- Выходит,  части 13 армии  находились рядом с нашими частями. И мы с тобой бок о бок шли на запад в наступление. –
Сделал вывод Алексей.
- Выходит так.-
- В стрелковую сибирскую, по началу,  тебя зачислили. Это я знал. А потом из виду тебя потерял.-
Неторопливо говорил Алексей, закуривая немецкую сигарету.
- Чем только за годы войны не занимался. Кем только не был. Где нужен своей Родине был, там и служил на ее благо,  ради нашей победы. Стрелок – это в каждом  сибирском мужике с рождения заложено. Природные охотники – это факт. Позже служил вожатым 50 –го отделения отряда санитарных собак. Мои воспитанники по - пластунски подползали к раненым и вытягивали их на волокушах  из под обстрела.  Привыкаешь к этим умным, чувствительным собачкам, точно к человеку.  Прошлой зимой в госпиталь попал по ранению. Да еще и контузия. Мой четвероногий друг до медсанбата меня приволок.  Если бы не «Байкал», так звали его, истек бы кровью я.   А как дело на поправку пошло при самом госпитале занимался ремонтом санитарных саней, на которых собаки раненых с линии фронта вывозили. Вот санитары! Если бы не эти умные собачки, сколько бы мед сестричек наших погибло.  А как с госпиталя выписался,  с пехотой  Польшу прошел.  А сейчас на американском авто командира части вожу.  Да руки - то соскучились по мирному труду.  –
- Да, Александр,  вот стоим мы сейчас здесь на чужой  земле, в самом Берлине. Как же это далеко наш дом отсюда.  Жалко Матвей не дошел вместе с нами. Он отстоял Москву. Это была его победа.-
- Куда это друг мой делся?-
Неожиданно вспомнил Александр о своем боевом товарище рядовом Петухове. Они сделали несколько шагов в сторону заросшей кустарником дорожки и увидели бойца сидящего на земле с опущенными руками. На его гимнастерке,  на половину были  расстегнуты пуговицы, будто ему было трудно дышать. Рядовой Одинцов вплотную подошел к другу и присел на корточки напротив.
- Ты чего уединился,  друг?-
- Думаю.-
Коротко ответил Григорий.
- И чего надумал?-
- Да так, ничего и не надумал. Шел к Берлину  военными дорогами. Все это время носил в себе боль,  перемешанную с ненавистью. Уверен был, как только окажусь на этой земле перестреляю их фрау,  киндер.  Вот тогда все.  Вырву вот отсюда эту коросту.-
Он стукнул кулаком в раскрытую грудь.
- А они такие жалкие из подвалов  выходят.  Напуганные, голодные, на лицах ужас.  «Гитлер капут» - кричат. Побежденные.  Ну как в них стрелять?-
- Гриша, ты перебрал. О чем ты? Ведь они не виноваты эти женщины и дети.
- А мои дети, жена, старики – родители?  В чем они были виноваты?  Когда их фашистские сволочи  загнали в амбар с остальными жителями деревни и заживо сожгли. –
-  Но это сделали фашисты, а мы сегодня победили фашизм.  Гриша, это что же получается у тебя дома в живых  ни кого  не осталось? –
- Ни кого,  если не считать младшей сестренки. Я слышал, от чудом уцелевших людей, что ей, удалось бежать.  Куда? Где искать? Да не уверен я, что жива она. Они все  вырвали у меня с корнем! Понимаешь, все! Для меня смысла жизни не оставили! –
- Тяжело всем сейчас, Гриша. Понятно, что тебе тяжелее всего. Но у тебя есть еще надежда. Надо искать сестру. Сейчас много таких. Всем надо отыскать друг друга. Держись Гриша!  Вон,  какую мясорубку прошел.  Все не просто в жизни. –
Александр подал ему руку. Они вышли из глуши заброшенного сада. Вечерело.
- Вот, Гриша свояка встретил. Разве я думал, что здесь нам придется свидеться. –
- Да, жизнь так распорядится, что во сне не приснится. Больше 20 лет назад, где то здесь по этой германской земле три года ходил мой старший брат Михаил.  В Германскую, в 15 – м году  в плен попал. Немец – фабрикант его от смерти спас. И домой брат мой вернулся живым и здоровым.  А вот сейчас на родной земле за это отвечает. Может,  уже и  в живых нет. Письма от него домой не приходят.  А сейчас у меня дома в Сибири спасаются от голодной смерти и от войны депортированные  поволжские немцы мать и ее дети. А их отец – немец погиб в 41-м  под Смоленском близ села Семещево. Там, где я прошел с боями.   Тут так все напутано в этой жизни. Пойди, разберись.  Как говаривал наш отец – старик Лаврентий – «Не в силе Бог, а в правде».  «Живи по совести и справедливости».  А все простые люди хотят: -  просто жить. –
Так легко и в хорошем настроении провели мы несколько весенних, счастливых дней на освобожденной от страшного фашизма германской земле. Рано утром 9 мая 1945 года  наши советские солдаты  узнали, что все нужные документы были подписаны и этот день был объявлен - днем победы. И еще они узнали, что к утру 9мая приземлился советский самолет на Красной площади в Москве. Он доставил акт о безоговорочной капитуляции германских вооруженных сил. Этот день был самый чудесный. Мы обнимали и целовали друг друга. Не знакомые становились в одно мгновенье родными братьями и сестрами. Слезы блестели на глазах простых солдат и офицеров.  И  не кто не скрывал их.  Все радовались как дети. Кричали и стреляли вверх в мирное светлое небо. Кругом бросали цветы. Ликованиям, казалось, не будет конца. Трудно передать, что вокруг творилось. У бывалых воинов сжималось горло от гордости за нашу любимую Родину. Солдаты брали на руки немецких детей и прижимали их к своей груди. Эти светлые чувства передавались детям. В эти моменты солдаты вспоминали своих детей.  Как они там сейчас? Ведь дома слушали по радио радостное известие об окончании войны. Так хотелось быть в эти минуты рядом со своими родными. Скоро домой!  Русские победили!