Улыбка - это гены

Вечер. Сегодня. Стою и тычусь картой в банкомат. Еще бы! Гонорар жжет ляжку, а ноут-предатель уже выброшен в домашнюю помойку. А как он хотел? 5 часов моей работы, 7 листов качественного текста он растворил во времени и пространстве ровно за 1 секунду. Поплакала я, да и будя. Переписала сызнова и рванула за новой рабочей ноут-лошадью.

Вечер. Сегодня. Стою и тычусь картой в банкомат. Рядом тычется еще кто-то.
- О! Да у нас с вами карты друг на дружку похожи! Прямо близнецы.
Поворачиваю голову. Молодой человек пытается со мной шутить. Нашел время! Писатель в горе, в ненастроении, в послеродовых конвульсиях. 7 листов перекопирайтить - врагу не пожелаешь!
- У нас с вами абсолютно разные карты, молодой человек!
- Ну и что? Пусть разные, но ведь какой-никакой повод заговорить, познакомиться. Вы хоть немного улыбнуться можете?
Дую жилы. Злюсь. Насупливаю брови.
- Молодой человек! Я очень часто улыбаюсь, а сейчас - никак. Оставьте меня в покое.Ей-богу, не до шуток.
-Нееее...Человек либо улыбчивый, либо "угрюм-река"... Что ж вы такая серьезная…. Эх…
- Да послушайте, откуда вы знаете, что случилось со мной сегодня?! Может из-за этого я в жутком ненастроении! Пахала весь день как дочь папы Карло! Мать его за ногу!
- Ну, и что с этого? Пахала она… Человек должен улыбаться. Если он нормальный.
- Я абсолютно нормальная! Улыбчивая! Даже веселая! Но всяко в жизни случается! У меня был трудный рабочий день.
-Нет…Улыбка – это гены. И при любых обстоятельствах.

Вечер. Сегодня. Продолжаю тыкаться картой в банкомат. Молодой человек с пластиковой картой-близняшкой ушел, разочаровавшись во мне. И в эту минуту я вспомнила про гены.
Мой некурящий папа как-то свалял конкретного дурака. Хорохорясь перед мужиками в гаражной тусовке он, некурящий щеголь-хирург, уселся на пустую канистру из-под бензина. Мастерски матерясь и поймав одну волну с окружением, он попросил папиросу. Закурил, затянулся, докурил, да и кинул окурок между ног. Но по случайной траектории окурок залетел прямиком в канистру. Она под ним и полыхнула, кашлянув скопившимися газами на весь район. Папа был в синтетическом Адидасе. Костюм мгновенно обуглился и вклеился в кожу. Особенно, в самые нежные участки его седалищной области.

Был вечер. Не сегодня, а в далеком детстве. Я отворила дверь ключом. В квартире раздавался вой. И это точно был не телек! Я кралась цыпочками на звук. Он доносился из ванной комнаты. Я вошла. В белой эмалированной емкости на ножках, в ледяной воде сидел мой папа. Он выл и улыбался. Он хохотал и плакал одновременно. И все, что он мог тогда сказать мне, было: «Люлек, это просто ****ец!». По моим щекам от жалости текли слезы. А папа продолжал улыбаться.
Да, улыбка – это гены. Вы абсолютно правы, молодой человек!
Я снова улыбаюсь.