КЛУБ

                КЛУБ
Следующим объектом соцкультбыта являлся клуб. Именно это заведение, а не школа сеяло «разумное, доброе и вечное» приобщая, жителей к общественной и культурной жизни.
Иначе как храмом, назвать это величественное строение из деревянного бруса нельзя. Храм культуры был выкрашен в грязно-жёлтый цвет Хотя и называли жители сие заведение клубом, это скорее был целый комплекс по приобщению тёмного населения к культуре , включающий в себя: кинозал, с экраном опускающимся в шахту и скрывающим за собой приличную сцену; фойе, с фотографиями наших и заграничных звёзд, а также агит- плакатами и карикатурами на тунеядцев и бракоделов; библиотеку завода с развалами художественной и специальной литературы и Ленин, Ленин, Ленин.... в различных собраниях. Не разу в жизни не видел ни одного работяги в перерыве читающего какой-нибудь 28 том сочинений Владимира Ильича.
Вокруг клуба находился заводской сад с бетонированной танцплощадкой и верандой для духового оркестра. По периметру открытой танцплощадки стояли фонарные столбы из стального уголка в стиле «хай тек» для освещения  в тёмное время суток. Ещё была открытая эстрада с лавками вкопанными в землю и выкрашенными в разные цвета радуги, и забор в два человеческих роста, ограждающий территорию сада от проникновения посторонних лиц. На входе в сад стояли две каменные клумбы в виде широких ваз в которые летом высаживались «Анютины глазки», а по праздникам, у этих самых клумб, на страже  стояли дружинники с красными повязками на рукаве и блюли порядок, не допуская на территорию сада подвыпивших граждан и несовершеннолетних без сопровождения родителей, а также не «обилеченных» товарищей, не жалеющих заплатить трудовую копейку за вход, что не мешало всем этим товарищам, проникать на территорию, где проводились мероприятия, прямо через забор с противоположной стороны сада, прикрываясь кустами боярышника   в изобилии произраставшего вдоль забора. Надо заметить, что опорный пункт дружинников  находился в самом клубе и абсолютно ни кого не пугал.
Вход в клуб имел большой балкон- веранду где в ожидании сеанса курили счастливые обладатели билетов.
Сеансов было два. Первый сеанс начинался в шесть часов, второй в девять. На первый сеанс билет стоил 20 копеек, позже 30 копеек, а на девятичасовой аж сорок пять. Особым спросом на последнем сеансе пользовались места для поцелуев. Иной раз на последних рядах особо нетерпеливые могли и закурить, и тогда сизый дам начинал плыть по залу, вызывая у некурящих бурю негодования. Но наибольшее возмущение вызывал обрыв плёнки в кинопроекторе. Тут начинали топать ногами, кричать, предлагая различные кары для киномеханика; и отправить виновного на мыло, было самым безобидным. В зале зажигали свет и крикуны примолкали, в темноте храбрым быть проще, чем на миру. По выходным, в субботу и воскресение  были детские, четырёхчасовые сеансы, всего за 10 копеек, где крутили мультики. Высшим шиком для малышни было не сидеть в кресле, а лечь на пол перед экраном и смотреть кино лёжа. Сколько нас не гоняли, традиция  неуклонно сохранялась и передавалась из поколения в поколение.
Клуб был не только очагом культуры, он был местом сбора; ориентиром, у которого можно было назначить встречу. С клуба начиналась демонстрация: именно там выдавали портреты вождей и ветки вербы с бумажными цветами, красные флаги и лозунги; формировалась колонна и начинала своё неспешное движение за медленно идущим автомобилем, обитым фанерой и красным кумачём. Играл марш клубный духовой оркестр, растягивались меха гармони, пелись частушки и лопались надувные шары.
Похороны уважаемых людей посёлка зачастую начинались там же и также. Всё тот же автомобиль, с гробом, обитым всё той же красной материей, начинал медленное движение по посёлку. Вместо вербы,- еловый лапник, разбросанный перед  процессией; лысый человек, несущий крышку гроба и кепка торчащая из кармана рабочей куртки. 
Как подсказывает моя уже по истёршаяся  память, человек несущий крышку всегда был один и тот-же, да и музыканты были всё те же, только марш был похоронный...
Похороны сбегались смотреть,- все , кто был не занят или не работал, тем более, как правило, покойного или покойницу знали почти все. Впереди шли безутешные родственники, несли венки с надписями на красных лентах, от кого и кому они предназначаются. В толпе глазеющих обсуждалось, как жил и от чего умер виновник похорон; от чего; по какой причине; кто повлиял и как, на его скорую, или не скорую  кончину. Если умерший болел, то содержимое его медицинской карты становилось достоянием всего посёлка. Воистину «не сойтись, разойтись, не сосвататься...» и не помереть, «... в стороне от придирчивых глаз».
Детвора заслышав звуки траурной процессии, сбегалось поглазеть; тем более что гроб провозили или проносили почти через весь поселок. Особым везением и геройством было, пролезть поближе и увидеть   воочию самого покойника, чтобы потом рассказывать подробности , пугая сверстников. Последний путь по посёлку ещё долго благоухал еловым лапником, пока его не убирали дворники.
_

Кроме развлекательной нагрузки клуб вёл просветительскую деятельность под руководством директора клуба, кассирши, билетёрши и киномеханика. Директор не только возглавлял храм культуры, но ещё дирижировал  духовым оркестром и играл на баяне на всех торжествах и свадьбах, являясь одним из самых уважаемых жителей базы. Просвещение распространялось в кружках при клубе: танцевальном, где мне, в своё время пришлось танцевать «польку»; книголюбов, при библиотеке; продлёнке, которая доучивала и до воспитывала в свободное от школы время; и самое крутое это «ВИА»,- свой вокально-инструментальный ансамбль, попасть в который, была заветная мечта всех длинноволосых пацанов посёлка.
Летом в клубе размещался городской пионерский лагерь, занимая  сад и фойе. В тёплое время дети выгуливались в саду и на танцплощадке, в холодное и дождливое время в фойе клуба. Лагерникам крутили кино, выдавали спортивный инвентарь в виде мячей, скакалок, бадминтона, шахмат и настольного тенниса, а так же кормили в заводской столовой, благо находился пункт общественного питания буквально в пятидесяти метрах. Питание трёх разовое, присмотр взрослых,- сплошная забота о подрастающем поколении. Не забалуешь, - не дадут. Зато был привес и прирост, курить при взрослых стеснялись и прятались, дымящийся «чинарик» убирался в карман; матом старались не ругаться, да и вообще рамки приличия были, - и не просто были, а были  незыблемы,  потому, что был СТЫД,
Самое интересное, что происходило в клубе, не считая официальных торжеств, индийских двухсерийных фильмов и партийных конференций, был приезд с гастролями различных заезжих «Звёзд». По какой разнарядке попадали они в сей храм культуры, никому не известно, но заведующий клубом, думаю приложил не мало стараний выпрашивая где-то наверху у начальства невиданных до селе артистов. Даже цыганский ансамбль  приезжал; пели хором под гитары, махали подолами цветных платьев, трясли плечами и отбивали чечётку. А дрессированный медведь поражал учёностью всех неучей в посёлке. Бывали и сборные концерты с разными эстрадными малоизвестными артистами: фокусниками-гипнотизёрами; певицами в длинных красивых платьях и певцами в импортных очках и бархатных костюмах; и прочими ансамблями песен и плясок нашей необъятной Родины.
В такие дни в клуб народу набивалось, как сельдей в бочку. Зал явно не вмещал в себя всех желающих окультуриться. да и билетов явно столько в продажу не поступало. Сидели на приставных стульях, лавках принесённых из фойе, стояли вдоль стен и даже сидели на батареях отопления, но это в основном детвора, она же как правило, стояла и ползала у сцены, чтобы лучше было видно, а особо мелкие произвольно передвигались по залу, лишь бы не ревели.
Особой любовью пользовались фокусники. Трюк с часами, когда с руки вызванного из зала человека, фокусник незаметно снимает сей механизм, вызывал бурю обсуждений на целые недели. Во первых пострадавший был всем знаком и в подставе, исполнителя фокуса, было не уличить, во вторых : «Это как же так? С живого человека, в здравом уме и рассудке можно часы спереть? Не иначе гипноз.». Карточные фокусы вызывали другие эмоции и другие выводы: « В «трыну» с таким лучше не играть, без штанов останешься.»
Индийские фильмы типа «Сын прокурора», где властная мать не хочет свадьбы сына с девушкой из бедной семьи, или «Моё имя — клоун» Раджа Капура, заставляли рыдать всю женскую половину посёлка. Так соболезновать чужому горю могут только в России. Далёкая Индия была настолько близка советским людям, что казалось находится не где-то в районе индийского океана, - в Азии, а в районе Ивановской или Вологодской губернии. Тем более, что есть всё же на свете люди которым хуже, чем тебе, которые ещё более несчастны, чем ты, и более бедны. Сразу начинало казаться, что живёшь в счастливой и богатой стране, где от каждого по способностям, и каждому по труду и где справедливость всегда торжествует. Не даром говориться : «Всё познаётся в сравнении.». Если всё время показывать бедную Африку и Азию, бастующую Европу ; «Генералов песчаных карьеров», «Я-Куба», «Чёрное солнце» и так далее,  начинаешь завидовать сам себе.
  Думаю Американцы и Европейцы тоже снимали наши помойки, свалки, бараки, убогие автомобили и жилища и пугали этими картинами своих граждан. У одного моего знакомого дочка при просмотре фильма «Чапаев» всё время думала, что Чапаевцы — это бандиты, а белогвардейцы — это наши. А как ещё должен выглядеть русский офицер? Не оборванцем же в мохнатой шапке... Тем более «белые» в фильме побеждают, враги тонут, зло наказано, а как ещё может быть?.. А нечего бедного крестьянина грабить!.. Всё логично.
Современные технологии не обошли клуб стороной. Огромный белый экран, натянутый на раму, одним нажатием кнопки, погружался в глубокую яму под авансценой. Любопытные всегда совали свой нос, наблюдая за этой трансформацией и что бы оценить глубину траншеи, за что и получали по шапке, но любопытство было сильней. За экраном,-сцена, на которой почти не убираясь, всегда стояла большая, дубовая, покрытая лаком трибуна с огромным Государственным гербом Союза ССР и столы президиума. По краям сцены висели два огромных портрета,- с одной стороны лохматый мужик с огромной бородой, как потом оказалось Карл Маркс, с другой ,- Владимир Ульянов он же Ленин. Второго, - мы хоть знали по рассказам Бонч- Бруевича «Ленин и дети», а «Капитал», я думаю не то что я, а и далеко не все заводские коммунисты читали, такой вот «Марксизм-Ленинизм». Зато кукурузу Хрущёву поминали часто, да и и ботинок в ООН... И сразу над портретами две огромные колонки громкоговорителей. Позже я узнал, что динамики из этих колонок периодически пропадали в неизвестном направлении, хотя направление было одно.. и   звучание этих динамиков можно было услышать на танцах, где местный ансамбль распевал о том как «клён шумит над речной волной».
Фойе, по своим размерам, не уступало кинозалу. Именно там выступали местные ВИА и гоняли сначала «Стиляг», потом «Хипарей»; до «Панков» «Готов» и «Хибстеров»  клуб слава богу не дожил. Вообще очень занимательно представлять как старшее поколение, танцующее «Вальс» и «Краковяк», гнобит молодое за «Шейк», «Твист» и «Рок-н-ролл», ставя в вину заморское происхождение данных музыкальных произведений. Я думаю,  что многие из них были бы удивлены, узнав, что их любимый «Вальс» родился в Австрии на берегах реки Вены в одноимённом городе; а «Краковяк», - в Польше в Краковском воеводстве. А если бы ещё узнали , что в Австро-Венгрии родился так всеми нами нелюбимый  Адольф Шикльгрубер (он же Гитлер), а в Польше краковяк могли плясать на пару  Петлюра с Пилсудским, многих бы хватил кондратий, потому, как, в антисоветской деятельности и пропаганде, чуждого нам образа танца могли обвинить любого танцора. Водить хоровод! Вот истинно русское! А то, нонче, можно и за «Гопак» ответить.
В штыки встречалась новая мода. Вызывали раздражение узкие брюки и платформы, позже джинсы и майки тенниски. Так может посадить за шпионскую деятельность всю красную армию? За то что  носят галифе, которые придумал генерал-кавалерист французской армии  Гастон Огюст Галифе, всего лишь для того чтобы скрыть искривление бедра, изуродованного в результате ранения.
Музыканты периодически подрастали и уходили служить в армию. Девчонки обещали ждать и писать письма. На смену ушедшим приходили новые, молодые музыканты и пели новые современные песни и новые девочки сидели на коленях у новых кумиров.
  Один знакомый музыкант, умудрился попасть служить в местную военную часть; и каждый раз убегал в самовол, на танцы. Прибегал в форме, брал гитару и шёл выступать. Инструменты были обзавидуешься: гитара «Урал», ионика  «Юность-75», бас-гитара «Орфей» и самое шикарное, - ударная установка «Амати». Но это появилось уже ближе к закату, когда исчезла, сначала котельная (у клуба была своя котельная), потом площадка для игры в городки; за ней урезали клубный сад, вырубив деревья; а потом сгорел и сам клуб от попавшей в грозу молнии, но я этого уже не увидел.  Ничто не вечно под луной...
Продолжение следует....