О братьях меньших

 
 Я  сидел  у  друзей  и что - то рассказывал им .
Как-то  незаметно  подошла  хозяйская  кошка,  потерлась  о  мою  ногу,  вспрыгнула  мне  на  колени  и  улеглась там  уверенно  и  доверчиво,  как  уселся  бы  на них  мой  любимый  сынишка.
 К  животным  я  равнодушен,  как  «братьев  меньших»  не  обижаю,  но  и  дружбы  с  ними  не  вожу:  из  вежливости  к  хозяевам  я  опустил  руку  на  непрошеную  гостью  и  стал  ее  поглаживать.
 Вдруг,  именно  вдруг,  неожиданно,  внезапно  моя  ласковая  кусает  (да,  да,  кусает), царапает  мне  кисть  и,  негодяйка,  удирает.
 Кое-как  оправившись  от  испуга  (ну,  испугался,  с  кем  не  бывает?),  я  спросил  у  хозяев:  «За  что?»
 За то, что отвлек внимание гостей от нее на свою персону, предположили они .
Я  не  поверил  и  рассказал  об  этом  происшествии  Нехаме,  отставной  Венере,  растратившей  жизнь  на  бесчисленные  романы  и  коротавшую  теперь  досуг  в  окружении  кошек.
 Нехама  хитро  улыбнулась  и сказала :  «Кошка  как  женщина -  равнодушно  ее  ласкал,  вот  она  и  разгневалась».


                *     *     *


 Моему  небольшому  рыжему  песику  нравятся  крупные  самки,  что  не  оставляет  надежды  на  ответную  приязнь.
Недавно  он,  очарованный  овчаркой,  которая,  томно  присев,  испускала  струйку,  забегал  вокруг  нее  с  восторженным  лаем,  отчаянно  скулил  и,  совсем  потеряв  голову,  принялся  эту  струйку  лакать.
 «Фу,  Стар,  фу!»  –  закричал  я.
 Прекрасная  дама  вскочила  и  залаяла  на  меня.
«Гау,  гау!»  –  возмущалась  она, и мне привиделась глубоко  оскорбленная  женщина  с  распущенными  волосами.
«Еще  раз  посмеешь  сказать  такое», – послышалось  мне  в  ее  лае,  –  «и,  честное  слово,  оболью  тебя  кипятком!»
 Cердце  мое  не  выдержало.
«Прости  меня,  милая!» – взмолился  я, – «прости, всё твоё самое прекрасное в мире!»


                *     *     *

Дядя Абрам купил костюм и в компании преданного друга,
собачки Гарика, поехал поездом на дачу к детям.
Свёрток с костюмом он положил в багажную верхнюю сетку,
сел на скамейку, Гарик устроился у его ног.
В дороге дядя Абрам задремал, а , проснувшись, увидел,
что поезд подходит к нужной станции.
Он встал и направился к выходу, но Гарик остался на месте.
Дядя Абрам уговаривал собачку, пытался взять на руки, но
Гарик вырывался и огрызался, тогда волоком и с тумаками
он вытащил его наружу.
И тут вспомнил дядя Абрам про новый костюм , что уехал
с поездом далеко.
Ударив себя кулаком в грудь, он опустился перед Гариком на колени,
со слезами прося прощения.