Террариум

Эссе о вере и безверии.

Любые совпадения по персоналиям и местам действия являются случайными.

«И сказал Пилат иудеям: се, царь ваш! но они закричали: возьми, возьми, распни его! Пилат говорит им: Царя ли вашего распну? Первосвященники отвечали: нет у нас царя, кроме кесаря» (Ин. 19, 14-15)


Пролог. Мастер и Маргарита.
Началось все в первой половине 80-х. Священник был тогда простым советским школьником, комсомольцем как и все. В кругу друзей пили пиво, начинали иногда по большим праздникам баловаться водочкой. Занимались спортом, но великих успехов не было, зато было ощущение единства цели, сплоченности, которая всегда бывает необходима в этом возрасте, а также чувство плеча друга, который всегда может прийти на помощь, понять, поддержать – назависимо, была то простая дворовая разборка, трудная игровая ситуация на поле, когда, казалось, что игра проиграна, но надо держать лицо команды, неразрешимая задача на контрольной по математике или просто, когда обсуждали творчество Есенина или Высоцкого. Это было время, когда слушали Машину Времени или Воскресенье только на дому и не очень громко, а дискотеки только-только начинались, и начинались с большим скрипом. Когда у фарцовщиков фирменные джинсы стоили две родительских месячных зарплаты, а за сигареты «Мальборо» в кармане можно было попасть под контроль всевидящего ока Государственной Безопасности.
И вот однажды по время Ленинского зачета он услышал каверзный вопрос, который задала ему в качестве экзаменовки его идеологического состояния Классная руководительница, Учительница Литературы. Она была самым лучшей во всем свете Учительницей. Она была настоящим другом и наставником для них всех. Позже, даже несколько десятилетий по окончании школы каждый из ее учеников сохранил с ней самые теплые отношения, и зачастую, когда устраивали встречи выпускников, ее класс всегда собирался отдельно и она была не просто почетным гостем на их «классной» встрече, и как и тогда, в школьние годы, она была в центре всеобщего внимания, находя при этом для каждого из них только ему одному необходимые слова или обсуждая только с ним его любимую тему.
Но тогда, в те далекие 80-е зачем она так поступила, до сих пор остается загадкой. Однако вопрос прозвучал крайне неожиданно:
- А каково твое отношение к Богу?
Неожиданность и одновременно опасность вопроса заключалась в том, что тогда, во время агонии советского строя, власть на местах старалась действовать в идеологической области наиболее изощренными методами. Во главе государства стоял человек, пришедший к власти из Госбезопасности. Методы воздействия его Ведомства на население дали о себе знать тотчас: ужесточался режим работы на предприятиях, брутальными методами расправлялись с диссидентами и инакомыслящими. Однако водка в магазинах подешевела, но пить ее было невозможно – она всегда возвращалась обратно.
Вопрос мог возникнуть из-за того, что он в кругу друзей много делился впечатлениями от прочитанного недавно романа «Мастер и Маргарита». Он не стал скрывать того, что читал роман и своих впечатлений и от своей Учительницы. Наоборот, на уроках Литературы они даже несколько раз касались запрещенной в те времена темы романа и даже заводили речь о христианстве и религии вообще, а также о том, что называется мистика и ее присутствии в русской классической литературе. И роман Булгакова в той обстановке в его городе, который был научном центром, очень молодым городом, в котором не было и по определению не могло быть церкви, стал первой книгой, в которой открыто можно было прочитать о Христе, о Его учении. Пусть даже в таком виде, в виде «неканонического повествования». Но это было его первое Евангелие.
В целом обстановка в классе, благодаря Классной была не совсем обычной – на уроках витал воздух свободы, которым дышали лучшие представители русской и ранней советской литературы, и который старались впитывать они – тогдашние школьники, только формирующие свою жизненную позицию. Поэтому он и воспринял вопрос об отношении к Богу не как провокационный, а наоборот – как определенное средство помощи, наиболее четко и продуманно сформулировать всю свою дальнейшую судьбу, как необходимость сделать выбор здесь и сейчас.
И еще. Отчего-то внезапно в памяти возникли слова из романа, слова Иешуа, сказанные на суде у Пилата: «...и настанет Царство Истины...» и другие, которые прочитал Пилат в папирусе, взятом у Левия Матвея после казни Иешуа: «... большего порока чем трусость...». Вдруг он понял, что наверное, это и есть сейчас для него момент истины, когда он не может, не должен врать только ради каких-то идеологических догм.
- Я был крещен в раннем детстве, и лет до 10 ходил иногда с бабушкой в церковь, когда приезжал к ней на каникулы, - ответил он, обдумывая, как лучше и четче, лаконичнее сформулировать свою дальнейшую мысль. – Но я сейчас не могу сказать, что я верю в Бога так, как верят люди, ходящие в церковь. Однако, я не атеист, я чувствую, что не просто «что-то» или «кто-то» есть, Что или Кто выше нас, а это именно тот Высший Разум, который управляет миром, всеми нами, Он координирует всю нашу жизнь. Можно назвать это Богом, если хотите.
Познее, много лет спустя, вспоминая часто этот маленький эпизод своей жизни, Священник всегда приходил к выводу, что именно тогда, в собрании, где еще обитал, пусть остаточный, но еще сильный дух марксизма-ленинизма, в тот самый момент он сделал свой выбор. Много лет спустя, во время посвящения его в священный сан, в голове у него вновь возникнут слова Иешуа и вновь в том же самом порядке, в котором они были на этом маленьком идеологическом мероприятии. Тогда, в юности, он не смог струсить и сделал выбор в пользу Истины. Сможет ли он в своем служении не отступать от верности тому, что легло в его душу в самом начале его жизненного пути? В таких случаях говорят – «время покажет». Но внутри он точно знал, что следование Истине, словам Иешуа – единственный путь, идя по которому нельзя проявить трусость, нельзя отречься от заветной цели только ради карьеры или из страха потерять свое положение. Нельзя следовать только стремлениям зарабатывать деньги, ослепляя глаза и затуманивая головы людям, говоря им «правильные слова», не взирая на то, что порой идешь против Того, кто победил мир, против Самой Истины.


Глава 1. Телефонный звонок.
Он ехал по автотрассе, когда зазвонил его мобильный телефон. Несмотря на то, за рулем запрещается говорить по мобильному, он почувствовал, что это какой-то очень важный звонок и решил ответить. Звонил Референт его епархиального архиепископа:
- Отец, Вас вызывают в Столицу на аудиенцию к Архиепископу.
- Простите, я сейчас не могу разговаривать, можно я перезвоню перед пару минут. Я за рулем и мне надо найти парковку.
Съехав с трассы и остановившись на парковке Священик набрал номер Референта:
- Это я, - он представился, - что случилось? Откуда такая спешка.
- Вас вызывают в Столицу. Кто-то написал на Вас серьезную жалобу и Вас вызывает лично Архиепископ. Причем, Вы должны туда прибыть немедненно, до конца этой недели.
Был понедельник. Конец лета, конец школьных каникул, и билеты на самолет стоили очень дорого – большинство рейсов было уже раскуплено. Так что, срочные билеты могли стоить в два, а то и в три раза дороже обычных.
- А нельзя ли это решить на нашем епархиальном уровне? У меня сейчас просто нет денег, чтобы ехать.
- Ну, не знаю. У нас, вообще-то, не принято так себя вести, когда шеф вызывает.
Референт, однако, пообещал все выяснить и перезвонить. Священник решил подождать звонка, сидя в тишине на парковке. Внезапно вспомнилась ситуация из его «поповской юности», когда он был еще совсем молодым священником, прослужив года два, или чуть более, и попал в подобную разборку в своей родной епархии.
... Его трижды вызывали в епархиальный Церковный суд. Вызывали телеграммами, которые приносили не просто с доставкой на дом, а с уведомлением о вручении. Такая телеграмма – все равно что открытая публикация в газете на первой полосе. Все не просто бросается в глаза, а проситсся, чтобы прочитали и рассказали другому. В суд можно было вызвать обычным распоряжением правящего Епископа, присланного курьерской почтой. Но ведь тогда никто в его городе об этом не узнает. А тут явно был замысел подорвать репутацию Священника в его родном городе, где он немало потрудился, работая в команде, которая открыла три новых прихода и создала Духовный образовательный центр. Команда состояла не только из Священника и его Наставника и настоятеля прихода, где он служил. В нее входили также Мэр и Вице-мэр города, Зав отделом культуры, журналисты, работники музея и городского Отдела образования. Они вместе очень много сделали для развития не только церкви, но и вообще культурной и духовной жизни города. Затем произошли определенные события, в результате которых Наставник был отправлен служить заграницу в приход в одной из мусульманских стран, который некогда организовали русские белые эмигранты. Однако к концу 20-го века приход состоял из одной старой графини, которую вывезли из страны еще маленькой девочкой, и нескольких русских женщин, вышедших в свое время замуж за иностранных студентов и волею судьбы оказавшись очередными женами, приняли ислам. Поэтому в церковь они приходили практически тайно от своих мужей. А финансирование прихода осуществлялось из Центра, но так, чтобы священник фактически помер с голоду. Его и без того маленькая зарплата приходила с задержкой на несколько месяцев, а иногда задержка доходила до полугода. За это время монашка, которая сидела на отправке денег предназначенных для финансирования зарубежных приходов успевала несколько раз эти деньги прокрутить в разных банках, собрав с них определенные дивиденды, увеличивая таким образом общие поступления в казну церковного руководства. На какие средства при этом должен был жить священник, служивший на таком приходе, никого не интересовало.
Следом за отправкой Наставника, последовало смещение и Священника с прихода, который оба они вдвоем создали с нуля, создали, собрав не просто общину, а общину, состоявшую из интеллигентов. Среди прихожан были кандидаты, доктора наук и академики, причем, многие из них были учеными с мировым именем, а также офицеры и генералы, проживавшие в Городе, работники культуры и образования. Но... потребовалось место для служения другого священника, а также люди с не очень высоко развитым интеллектом, но хорошо управляемые, ибо тогда, в середине-конце 90-х интеллигенция еще имела свой собственный голос, а также могла привнести немало интересного и оживить духовную жизнь, как в одной общине, так и в масштабах всей церкви. Но это не устраивало прежде всего Митрополита, управляющего той епархией потому, что сам он до их уровня не дотягивал, и потому побаивался интеллигенции и всех тех, перед кем он чувствовал, что просто силой и сказками уровня 17-го века управлять не может.
Вообще, вопрос системы подчинения и финансирования, или иначе, оплаты труда священника, наверное, один из самых старых в церкви и самых насущных по сей день. Этот вопрос поднимал еще апостоп Павел. И тут возникают определенные «вилы». С одной стороны, священник не должен заботиться о деньгах, а должен, всецело отдаваясь служению, иметь себе на пропитание то, что может ему обеспечить община, в которой он служит. С другой стороны, забота же о священнике, о его содержании – это дело общины. И обычно епископы направляли священников служить с учетом их семейного положения туда, где обшина «может его прокормить». Но это как бы подразумевается, на деле же практически всегда бывает совершенно иначе.
Отправив Наставника заграницу и посадив его на голодный паек, Митрополит послал Священника служить в один женский монастырь, расположенный в соседнем городе. При этом зарплату определил ему такую, которая была раз в пять меньше того, что требовалось просто на содержание двух дочек, 2 и 9-летнего возраста. Речь даже не шла об оплате квартиры или чем-то ином, в чем нуждается любая семья. Просто надо было покупать детям необходимые для их возраста вещи. Расписание же служб в монастыре было такое, что священник должен был там появляться не позднее 7 утра, а окончание уставных служб было поздно вечером, после последней электрички. Службы были 5-6 раз в неделю. Иными словами, Священник фактически был заперт в монастыре, тогда как его семья оставалась без средств к сушествованию.
В один из дней Священник в женой составили список необходимых их детям вещей с указанием их стоимости, свели это все в одну ведомость и поехали на прием к Митрополиту.
- Ваше Высокопреосвяшенство, простите, вы мне определили место служения в монастыре с очень низкой зарплатой. Я не прошу более высокого содержания, я бы мог работать дополнительно, но расписание служб таково, что я даже домой к собственной семье попасть не могу. Что мне делать?
- Отец, разве вам не известно, что наши каноны запрещают священнику работать в каких-либо иных местах, помимо служения в определенной ему общине?
- Тогда, Ваше Высокопреосвященство, пожалуйста, ознакомьтесь со списком необходимых, не семье, нет, а только нашим детям, вещей. Мы сюда не включали наше собственное содержание. Только дети. Скажите, пожалуйста, что нам делать? Может быть Вы в таком случае сами оплатите необходимые для детей вещи, сообразно их возрасту?
Священник с поклоном учтиво протянул Митрополиту список. Митрополит почитал его внимательно, с пренебрежением и презрительной гримасой на лице бросил его на стол в направлении жены Священника.
- Церковь ваших детей кормить не обязана! – отрезал он, давая понять, что разговор окончен.
«Интересно, - мелькнула у Священника в голове мысль, - зачем же тогда все они так настаивают на том, чтобы женщины рожали, запрещают им предохраняться? В особенности поповским женам?» Но вслух он произнес другое:
- Ваше Высокопреосвященство! Простите, я принимаю Ваши слова. Только позвольте я Вам внесу одно, так сказать, рацпредложение. Ради оптимизации последущего положения все священников, которых Вы будете поставлять. Пожалуйстя, в качестве поздравления жене ставленника в день его хиротонии, дарите этим женщинам по большому ящику презервативов. Чтобы они со своими мужьями-свяшенниками, не дай Бог, с дуру детей не наделали. Ведь, Вашими стараниями, они их всех голодом заморят. А это – еще больший грех...
Митрополит стал красным как кирпич, встал, давая понять, что прием окончен, и вышел из кабинета.


Глава 2. Вопрос денег и отношений.
В любой среде, как известно, денежные вопросы стоят порой в первом ряду. Но также важны и вопросы отношений. А порой эти две стороны жизни плотно сливаются в одну и далее существуют и развиваются неразделимо друг от друга. Причем, очень часто каждый из них так влияет на другого, что вообще становится непонятно, «какому богу служим». Церковь в этой области не только не является исключением, но даже наоборот – именно в церкви эти вопросы зачастую обостряются до абсолюта.
Бывает так, что священник оставлен собственным епископом на произвол судьбы – должен выкручиваться, как сам знает. Его Митрополит всячески игнорировал любые обращения к нему за помощью. Даже в тех случаях, когда дело касалось репутации церкви в общественном пространстве, но при этом затрагивался вопрос поддержки духовенства, как чисто морально, так и даже на уровне законодательства.
Несколько лет спустя со Священником произошел странный случай – в конце Вечерней слубжы в канун престольного праздника он подвергся нападению группы язычников. Случилось это внутри церковной ограды. Самое интересное, что Священнику не было предъявлено вообще никаких претенхий, не было задано никаких вопросов – он только успел подойти к группе молодых людей, стоявших у стенда, на котором вывешивали расписание богослужений и необходимую для прихожан информацию, и предложить свою помощь, если у ребят есть вопросы или проблемы, как вместо ответа, получив удар в лицо, упал на землю...
Благодаря остаточной с юности хорошей спортивной подготовке Священнику не только удалось избежать расправы, но даже удержать одного из нападавших. Была вызвана милиция, нападавший задержан, а Священник доложив о случившемся Митрополиту рапортом, еще более пробудил к себе его негативное отношение. Спустя примерно полгода состоялся суд над нападавшим, и Священник попросил судью обратиться к Митрополиту за определенными консультациями. Когда же судья позвонила в Епархиальное Управление, оттуда дали Священнику такую черную характеристику, что было в пору не нападавшего, а его самого сажать на скамью подсудимых. Благо, что личная репутация священника в Городе была такой, что судья согласилась на переговоры с ним в перерыве заседания.
- Что Вы хотите мне сказать? Вы слышали, какую характеристику Вам дало Ваше начальство?
Священник был очень неприятно удивлен таким ответом. Подумалось, «интересно, что же там за люди в этой епархии, что с лету начинают рассказывать незнакомым людям обо мне в черных тонах? Чем я им не угодил? Что я сделал не так? Вроде, по морде получил, защищая Церковь, а им опять – все не так. Может меня убить там должны были, чтобы мои действия им понравились?» Однако, эта проблема в тот момент отошла на второй план, ибо надо было спасать парня от реальной тюрьмы. «Вот, мудак, - подумал он, - блин, дед – профессор-физик, умный человек, сам тоже вроде, не дурак. Нашел приключение себе на... голову. На кой хрен ему понадобилось лезть ко мне со всякими языческими разборками? Ну, пришел бы, тихо посидели позадавал бы вопросы, подискутировали бы. Мог бы, между прочим, остаться при своем мнении. Я ничего никому не навязываю, принимаю мнение другого. Но нахрена было с кулаками лезть? А теперь у него получилось – себе на беду».
- Ваша Честь, поймите меня правильно. Мне сейчас наплевать на эту характеристику, меня сейчас волнует судьба этого мальчишки-студента.
- А что Вас в ней волнует?
- А Вы что, не знаете, что могут с ним сделать на зоне? Могут опустить. Вам это надо? Мне – нет! Я не хочу, чтобы из-за меня человеку окончательно сломали жизнь.
- Что Вы предлагаете? Он нарушил закон. Он сорвал общественное мероприятие и нанес Вам телесные повреждения, а также сломал очки.
- Никто не спорит, что за нарушение закона должна быть ответственность. Но повреждения уже зажили давно, а очки я купил новые, как видите. Но может быть можно сделать так, чтобы парень получил условно? Я сделаю после перерыва официальное ходатайство.
- Вы серьезно думаете, что по всем его деяниям он заслуживает только условного срока?
- Да, я в этом убежден. Он – умный парень. Поступил сам в такой институт, в который далеко не каждому даны мозги поступить. Пусть учится. Может поумнеет, сам поймет, что делать в жизни не стоит.
- А почему же такой умный пошел на такую глупость?
- Не знаю. Но знаю только одно – если Вы не услышали сейчас моих слов и не примите моего официального ходатайства, я изменю мои показания на такие, что получится, что он ни в чем не виноват.
- Вы понимаете, что тогда мы вынуждены будем возбудить дело против Вас, за дачу ложных показаний?
- Да, но в данный момент меня волнует более его судьба. Я не хочу становиться причиной поломанной судьбы молодого человека.
При вынесении решения суд не только не обратил внимание на дерьмо, вылитое на него из Епархиального Управления, но принял во внимание настоятельное ходатайство Священника, изложенное им в столь ультимативной форме и пошел навстречу Священнику – вопреки настойчивому предложению прокурора о реальном сроке в колонии строго режима, нападавший получил лишь условный срок, несмотря на реальные хулиганские действия по срыву общественного религиозного мероприятия и нанесение Священнику телесных повреждений при нападении на него.
Этим и другими действиями Священник вместе со своим Наставником навлек на себя еще большее неудовольствие Митрополита. Как-то они решили установить дружественные отношения с католиками в интеллектуальной области. Это было крайне важно для такого интеллигентного Города, чтобы не было зацикливания только на своем болоте, а произошло раскрытия всего духовного и интеллектуального потенциала Церкви, ее багажа как Восточной, так и Западной культуры, которую она нажила за два тысячелетия. К тому же в отечественной философии уже был период обращения к западному потенциалу. И очень многие интеллектуалы Города владели изрядными знаниями в этой области.
- Понимаешь, - говорил Наставник, - ведь сегодня крайне важно, чтобы каждый из людей мог найти для себя определенную нишу в том богатстве, которым мы владеем. И физики-химики, математики, и философы и литераторы. Ведь Христос раскрывается каждому по-своему, в соответствии с его личным потенциалом. Нельзя всем настроить мозги на единый лад.
Однако, такие действия спровоцировали реакцию противников настолько, что все интеллектуальные контакты этих двоих и их окружения дошли не просто до Митрополита, но и стали известны в Столице высшему церковному руководству. Наставника отправили на исправление в один из монастырей, а их противник Протоиерей занялся промывкой мозгов Священника, оказывая на него при этом психологическое давление. К процессу было подключено местное телевидение, на котором работали друзья Противника-Протоиерея и некоторые городские СМИ. Сам же он вызвал Священника к себе в дом на беседу. С ходу вручил ему какую-то бумагу:
- На-ка, подпиши.
- Что это?
- Это – прошение Митрополиту, чтобы он избавил нас от такого Благочинного, каким является твой Наставник. Мы все уже подписали. Остался только ты.
Священник взглянул на бумагу, протянутую ему, и обомлел. Такой грязи и такой лжи, что там было написано против Наставника, он в своей жизни еще не видел. Он посмотрел имена подписавших. В числе первых бумагу подписали два ученика и ставленника его Наставника – это были два священника, которые недавно были посвящены в сан, чуть более года перед ним.
- Как, и эти двое? – в недоумении сорвалось с его уст.
Тут в коридор, в котором они стояли, вышел из комнаты один из тех двух учеников.
- А что ты хотел? – с ехидцей спросил он. – Когда-то прекращать всю его церковно-строительную деятельность. А нам надо делать правильный выбор. Нам жить дальше, и служить.
- Но ты же, сука, - вырвалось у Священника, - его ученик! Решил, сволочь, стяжать славу Иуды? Сука ты продажная! Более ничего!
Едва сдержавшись, чтобы не дать по морде хозяину дома, Противнику-Протоиерею, он выскочил за ворота. О подлеца-предателя руки марать не хотелось. Тот был еще молодым и вполне мог поддаться давлению со стороны старшего собрата, который очень хорошо умел проводить психологическую обработку и давить по полной программе. И не только психологическими методами. Порой он пускал в ход и свой потенциал криминальных связей...
Психологическое давление любил оказывать и Митрополит. Но на ином уровне. Однажды он вызвал Священника на беседу в тот женский монастырь, где ему довелось позднее некоторое время служить.
- Отец, ты кого сейчас из святых отцов читаешь? – начал Митрополит издалека.
- Простите, Владыка, я более люблю современных богословов.
- Кого именно?
- Например, в настоящее время с интересом читаю Мейендорфа. Его Введение в святоотеческое богословие.
- Мейендорфа не читай, - с резко сказал Митрополит, - он был неправославным.
- Почему? – оторопев от такой неожиданности спросил Священник, знавший, что трудами таких богословов, как протопресвитеры Александр Шмеман и Иоанн Мейендорф и протоиерей Георгий Флоровский развивалось фактически богословие Американской Православной Церкви всю вторую половину 20-го века. В конце же 20-го века труды именно этих богословов оказали неоценимую помощь в возрождении Церкви на Родине.
- Он писал по-английски, а английский язык – неправославный, - ответил Митрополит с пренебрежением.
Для Священника было чудно такое слышать. Некоторое время до этой встречи он по случаю провел неделю в Англии и познакомился там с одним очень авторитетным священником-англичанином, который в свое время перешел в православие из квакеров. На вопрос, что побудило его к такому шагу, тот ответил: «В православии мощное богословие». Притом, что тот священник не владел ни греческим, ни русскими яыками. То есть, вся красота православного богословия открылась ему именно на английском языке.
- А какие у тебя отношения в Наставником? – Митрополит неожиданно сменил тему.
- Нормальные отношения, дружественные и хорошие рабочие.
- Ты знаешь, вы ведь, такого с ним натворили... Я знаю, это – не твоя вина. Просто ты ему боишься отказать, если он тебя заставляет с ним вместе участвовать. Знаешь, если он еще что-то задумает, ты просто тихонько мне позвони, расскажи об этом. Ты не бойся, он не узнает. Ты подумай. Ничего сейчас не говори, а потом просто позвони мне, если что.
После этого разговора Священник долго не мог прийти в себя – его откровенно вербовал Митрополит. Вербовал стать простым обычным стукачем и стучать на своего друга и Наставника. Спустя несколько недель он рассказал Наставнику о предложении Митрополита. Тот был в шоке. В шоке от того, что в свое время он сам был любимчиком Митрополита, который проталкивал его в епископы. И тут вдруг, такое!
Митрополит, узнав о том, что Священник сдал своему Наставнику его замысел, пришел в настоящую ярость и во время очередного Епархиального собрания духовенства обратился ко всему клиру епархии фактически с приказом – объявить им двоим, Священнику и его Наставнику бойкот! Один из друзей и собратьев, вернувшись и собрания, на которое ни Священник, ни его Наставник зная, что там им готовят обструкцию, не поехали, позвонил и рассказал о случившемся.
- Твою мать! - возмущался Священник своему Наставнику - куда я попал? Это что, церковь или отдел ЦК ВЛКСМ? Мне в свое время в Комсомоле бойкот не объявляли. Где та любовь, о которой говорил Христос? Или православная церковь – перестала быть христианской? Или Митрополиту лавры большевиков спать не дают?
Слава Богу, что в тот раз бойкотом дело ограничилось, и в том случае до крайних мер с применением более «действенных» методов, связанных напрямую с криминалом, не дошло. Противник-Протоиерей имел свои интересы в Городе. Незадолго до того ему сожгли дом в деревне. Сожгли те, с кем он не рассчитался за работу – предупредили, что так будет, а потом сожгли. Не помогли никакие увещевания, типа, «это священник, он у престола Божия стоит за вас за всех» и пр. За работу платить надобно. Но в Городе он построил себе великолепные хоромы в пригородном престижном поселке. И теперь ему требовалось хорошее и доходное место работы. Он не стал применять свои криминальные связи, просто ограничился тем, что в один прекрасный момент захватил церковь, в которой служил Свяшенник, предложив ему служить вместе с ним. Священник прямо там же написал Митрополиту, присутствовавшему при захвате церкви, рапорт о почислении его за штат. Впрочем, после долгих выяснений отношений с Митрополитом, отказавшись наотрез служить с подлецом у одного алтаря, Свяшенник попал в конце концов в один сельский приход с наполовину разрушенной церковью. Однако в том селе жили очень интересные и интеллигентные люди и была очень приличная средняя школа, где Священник начал свою педагогическую карьеру, устроившись наряду со служением работать учителем.


Глава 3. Образование церковное и нормальное.
Образование всегда тесно связано с деньгами. Нет, не с финансированием процесса и не оплатой за знания. Тут другое. Тут собака зарыта более глубоко, чем предполагается с первого взгляда. Тут прямая связь между уровнем образования и влиянием на людей в их массе через когорту подчиненных подручных прислужников. Но окончательная цель этой машины – подчинение массы людей своей воле, принуждение их жить по правилам тех, кто заказывает музыку, и одновременная дойка этой массы на предмет выкачивания их денежных средств. Короче, бизнес он и в Африке бизнес. Но в Церкви дела с бизнесом в этой сфере обстоят куда хуже, чем, скажем, в простом обществе. Церковь хочет не просто оказывать определенное влияние на общество, участвуя в обязательном образовании.
Конечная ее цель – оказывать определяющее влияние на процесс разработки образовательного материала и методику преподавания, формируя тем самым определенный склад мышления максимально возможного количества членов общества. То есть, она стремится проводить в государственном образовании свою собственную политику. В принципе, это совершенно нормально. Особенно, если исходить из того, что именно Церковь является тем сообществом, где открыта Истина, тем сообществом, которое живет по максимально возможной полноте божественного Откровения. И стало быть, именно тем сообществом, что являет миру образец состояния в мире, отношения к миру, знания перспектив развития мира и следования правильным доминантам этого развития. Иными словами – тем сообществом, которое призвано вести мир к совершенству. Но!..
Как-то Священник и его Наставник поехали вдвоем в Культурную Столицу. Они поехали туда частным образом, им хотелось самим посетить святыни и культурные места, связанные с историей Родины. Обычно, во время повседневных дел, у них было не очень много времени на отвлеченные от службы и их основной деятельности разговоры. А тут выдалась великолепная возможность обсудить «отвлеченные» темы. К тому же, прогулки по музеям, церквам и улицам, по которым ходили известнейшие в отечественной истории литераторы, духовники, ученые сами побуждали к определенной тематике разговоров.
- Слушай, отец, - обратился Священник к Наставнику, - почему наши совершенно не стремятся развивать систему нормальных взаимоотношений предметов духовных и научных, например, в обычных нормальных школах? Зачем нашим нужнна Православная культура в школе? Причем с нуля. Отработали бы для начала ее в православных гимназиях.
- Понимаешь, - немного подумав, ответил Наставник, - тут все не так просто. Если ты предлагаешь определенную связь изучаемых дисциплин, то где ты найдешь таких специалистов?
- Потому я и говорю о специальной системе школ, где можно проводить методический поиск, где бы учителя были собраны в хорошую команду и вместе со священником развивали бы содержание различных предметов так, чтобы находить связь богословия и, скажем, физики или химии, биологии, математики.
- Знаешь, - Наставник задумался. Он имел педагогическое образование и знал школьную систему изнутри, проработав несколько лет в школе. – Сложно все это. Ведь для этого необходимы миниум две вещи. Первое – свобода творчества учителя. Тут, сам понимаешь, наши иерархи и попы не в теме. Интеллектуальный уровень не тот, чтобы все это правильно воспринять. Они же все в школе с двойки на тройку в основном учились. Ведь в наших семинариях, сам знаешь, в основном дебилы натуральные идут учиться. Впрочем, что я тебе рассказываю?..
И Наставник, и Священник друг друга поняли с полуслова – оба имели высокий образовательный уровень, оба были кандидаты наук. Наставник преподавал в Семинарии, а Священник окончил эту же Семинарию, после окончания двух институтов, имея высшее инженерное и гуманитарное образование.
- А второе, - продолжил Наставник, - для того, чтобы такие вещи проворачивать, надо собрать команду не просто из единомышленников, а кроме того, из лучших учителей. Следовательно, платить в таких школах надо зарплату выше, чтоб туда конкурс на рабочие места был. А ты помнишь, что нам рассказали, как там платят?
Священник вспомнил, как одна женщина из их общины была отправлена на Образовательные чтения в Столицу. По приезду она много интересного и полезного рассказала, что узнала там. Но кроме прочего, она поделилась своими впечатлениями от рассказа одного высокопоставленного митрополита о том, какую замечательную православную гимназию ему удалось создать в одной из крупнейших региональных столиц центральной части страны, и какую великолепную команду учителей он там собрал. На ее вопрос об оплате их труда, митрополит всех заверил, что их учителя получают зарплату не просто вовремя, но и с очень высокими надбавками. В перерыве ей удалось познакомиться с директрисой этой гимназии, к которой она обратилась с вопросом, так ли действительно все чисто и гладко, как было представлено. На что к своему удивлению получила совершенно противоположный ответ: «Да, что Вы! Это он сказки какие-то вам тут порассказал. Мы получаем самую низкую по всей области зарплату, кроме того, часто задерживают до полугода». «Так зачем же вы там работаете?», - последовал логичный вопрос. «Понимаете, нам очень жалко детишек – ведь они там такие умненькие. И кроме того, мы понимаем, для чего все это делается, и потому стараемся хоть как-то дать им соотвветствующее развитие, чтоб совсем в замоленных дураков они не превратились».
... Попав служить в деревню, где была замечательная школа, Священник решил попробовать реализовать те идеи, которые были проговорены тогда в разговоре с Наставником. Тем более, что его образование вполне позволяло связать интересные моменты в физике, истории, литературе с традицией православной духовности и культуры его Родины.


Глава 4. И снова вопрос денег. И не только.
Служа на сельском приходе Священник подружился с Директрисой местной школы, которая поняла, что его интеллектуальный и культуный потенциал можно использовать на благо образования. Ему, как специалисту в области отечественной истории, предложили вести факультатив по Истории культуры. А так как Священник имел еще и инженерно-физическое образование, Директриса, будучи учителем физики, отдала ему также преподавание Физики в старших классах. На что он с радостью согласился. Так он начал реализовывать свою концепцию сближения науки с духовным потенциалом Церкви в области не просто культуры, но и естественнонаучных дисциплин. Однако, в дело вмешалась всемогущая рука местной Хозяйки – предпринимательницы, которая имела собственное производство церковной утвари, снабжая ею многие церковные общины по всей стране и даже стремилась выйти на международный уровень.
Особенность ее производства была в том, что она совмещала бизнес с одним благотворительным проектом реабилитации больных алкоголизмом и наркоманией. Ее муж был алкоголиком, но в свое время успешно прошел лечение, и они вместе организовали даже Центр реабилитации для страдающих этим недугом. Дело очень хорошее и нужное. Была в нем, однако, одна очень интересная изюминка – центр находился под покровительством церковных властей, причем, самого высшего ранга. На первый взгляд, тоже дело очень хорошее и не просто нужное. Это дело – из разряда тех, чем в том числе должна заниматься церковь, помогая не просто вырваться из рук страшного недуга тем, кто имел желание, но не имел собственных сил, но при этом еще давая твердую духовную основу для полноценной личностной реабилитации.
И все было бы гладко и прекрасно, не имей Хозяйка странного, мягко говоря, характера. Непонятно, то ли большие деньги кардинально меняют человека, вытаскивая на поверхность все дерьмо, которое он, может быть, много лет сам тщательно старался в себе побороть, то ли близость к власти. Особенно меняет людей власть духовная, основанная на духовных доминантах, а где-то даже на благочестивых сказках. Но именно этими вещами сегодня очень модно пользоваться. Именно это свойство дает возможность достаточно легко манипулировать людьми, особенно, если при этом на них слегка надавить при помощи экономических рычагов. Что, собственно, и делала Хозяйка.
Таким людям очень мешают те, кто ведет других к свободе. И в первую очередь, к свободе мышления. Те, кто учит других мыслить самостоятельно. Учить других мыслить самостоятельно могут только те, кто сами обладают внутренней силой, те, кто не боится искать знание, ошибаться, исправлять свои ошибки и идти дальше. Эти люди всегда искренние и внутренне очень честные. И им бывает все равно, что о них думают другие, если они убеждены в том, что они делают, если их помыслы чисты, а деяния справелдивы. Но именно такие люди в первую очередь мешают тем, кто стремится манипулировать людьми, кто хочет подчинить людей своей воле или... воле своих хозяев. Такие собираются в команду, действуют сообща, ибо своей собственной внутрнней силы у них просто нет. А в команде они чувствуют поддержку, локоть своих соработников и покровительство патронов. Но первейшими их врагами являются не те, кто действительно, несет миру зло, а именно те, кто ведет других к добру через знания и внутреннюю свободу, кто, будучи свободным сам, стремится именно этой свободе научить других. Свободе через способность мыслить, свободе через способность творить, свободе через способность принести в мир добро, и принети его своими руками. Такая собода не нуждается ни в каком внешнем руководстве, ибо она слушает Бога без посредников. И именно такая свобода претит слабым людям, порождая в них желание властвовать через манипулирование другими.
В условия экономического кризиса манипулировать людьми очень просто – их надо сделать экономически зависимыми. Хозяйка так и сделала. Она обеспечила работой практически все населения села, где был приход. Все прихожане церкви работали на ее предприятии – кто в цехе, кто как надомник. Все были от нее зависимыми. К тому же она добилась того, чтобы ее избрали старостой прихода. Поэтому Священнику было совсем неудивительно, когда стало выясняться, что она в прямом смысле этого слова принуждала прихожан писать на него различные жалобы и кляузы. Стоя прямо на выходе из церкви после воскресного богослужения она заставляла прихожан подписывать ею самой составленные жалобы.
После подписавшие приходили к нему на исповедь и слезно каялись в содеянном, объясняя ему, что им просто не было альтернативы, как поступить. В противном случае они лишились бы работы, а значит, средств к существованию. И самое горькое было ему осознавать, что он даже не чувствовал к ним никакой обиды – самое страшное было понимать, что так просто и умело управляли людьми те, кто, как христиане, не имели на это никакого морального права.
Но в той ситауции вскрылась и еще одна сторона нечестной игры, в которой уже были замешаны высокие покровители Хозяйки из Столицы. ...Однажды в Центр реабилитации приехала съемочная группа одного из центральных телеканалов. Снимали много и долго. Снимали дома, гда жиди пациенты, снимали производство, беседовали с людьми. В общем, все – как обычно в подобных ситуациях. А когда группа садилась в машину, журналистка, обращаясь к оператору сказала:
- Надо же, никогда бы не подумала, что такие молодые девушки, что там работают – наркоманки...
Оказывается, что во время съемки всех работников, и тех, кто находился на исцелении, и тех, кто был принят на работу по найму, просто как рабочие цеха по производству утвари, всех официально представили как пациентов Центра. Отношение количества реальных пациентов к общему представленному количеству составляло примерно 1/10. Когда Священник об этом узнал, он понял, как просто открывается шкатулка с тайной церковного финансирования. Ведь существуют различные как государственные, так и международные программы реабилитации людей с алкогольной и наркотической зависимостью, согласно которым организации, занимающиеся этой проблемой, получают по этим программам гранты, размер которых напрямую зависит от количества находящихся на реабилитации. А телеканал просто сделал «официальный отчет о проделанной работе». Также Священник понял, отчего Хозяйка так привечает своего покровителя-епископа из Столицы, рассыпаясь перед ним в поклонах и принимая его как настоящего барина. Покровительство церковной иерархии не просто стоило определеных средств, как это обычно бывает. Нет, тут был канал церковного финансирования при использовании людей, представляя их в нужном «для дела» состоянии. И никому дела не было до того, что совершенно здоровых и нормальных людей, в «официальном отчете» записывали в наркоманы просто для того, чтобы получить очередной грант и переправить его на финансирование церковной верхушки.
Но манипулировать людьми можно и не только при помощи экономических методов. Такие методы недолговечны, и иногда дают сбои. Для длительного манипулирования необходимо создавать соответствующий образ мышления людей. Люди должны стать холопами по своему образу мыслей, должны сознавать, что без барина, без хозяина они ничего не могут. Они должны четко понимать, нуждаться в руководстве, как экономическом, так и духовном. Они должны быть убеждены, что сами не могут достичь необходимого уровня познания и духовного роста, что только сильный духовный руководитель может и должен их вести в правильном направлении, а их прямая задача – подчиняться его наставлениям и выполнять без ропота его благословения. То есть, необходима система манипулирования сознанием. Такая система уже существует, и горе тому, что вздумал идти против нее.
Своей работой в школе Священник очень мешал исполнению замыслов Хозяйки и ее столичных покровителей и наставников. Закладывать систему независимого мышления и свободного поиска возможно лишь тогда, когда есть группа единомышленников. При поддержки Управления образования Священнику удалось прочитать курс лекций подготовительного уровня для учителей и директоров школ района. В этом курсе лекций он постарался дать основы именно такого подхода, когда и учителя, и ученики настроены прежде всего на свободный поиск тех знаний, которые являлись в процессе отечественной истории, знаний духовного порядка, которые в сочетании с познаниями в области науки способствовали созданию шедевров отечественной духовной культуры.
Но не все его коллеги-учителя могли быть его союзниками. Кто-то являл совершенно противоположную точку зрения, поддерживая тем самым политику Хозяйки по формированию общества послушных холопов. Одна учительница, которая одновременно была активисткой прихода, членом приходского совета, обратилась однажды к Священнику с упреками, что все, что он говорит на проповеди, все, чему он учит прихожан и учащихся в школе, является слишком сложным для понимания ими, простыми колхозниками. Особено встал вопрос определенного философского подхода в том, что давал Священник. Завязался интересный разговор.
- Простите, - парировал Свяшенник, - но Вы, насколько мне известно, имеете высшее образование. У меня тоже высшее, мы изучали философию по одной программе.
- Батюшка, какое там образование. - с горечью отвечала учительница. – Мы ведь только проходили – прошел, сдал и забыл.
- Ну, тогда вы сейчас поступаете крайне нечестно, и как христианка, и как квалифицированный специалист.
- Почему это? – с недоумением спросила его оппонентка.
- Все очень просто – под свой диплом Вы получили определенную квалификацию, стало быть и зарплату. Но сейчас Вы мне говорите, что Ваши знания не соответствуют Вашему документу об образовании. Тогда самое честное, что Вы можете сделать – сдать диплом обратно государству и выплатить ему обратно Вашу зарплату, которую Вы получили по несоответствующей Вашему уровню знаний квалификации. То есть, по Вашей липовой квалификации. Это будет честно и по-христиански. Нет?
И тут Священник услышал ответ, от которого надолго впал в интеллектуальный ступор. После такого ответа он начал задумываться, не ошибся ли он адресом, придя на службу в Церковь, которая официально проповедует о свободе человека перед Богом, и говорит о необходимости духовного роста каждого.
- Батюшка, простите, - сказала потупив взгляд учительница, - мы – дураки, но нам так удобнее.
...Работа в школе вызвала большое неудовольствие Митрополита, который утверждал, что священник не имеет права нигде больше работать, кроме служения в церкви. Ситуация, подогретая жалобами со стороны Хозяйки, умело манипулировавшей мнением прихожан, подошла к развязке – против Священника был возбужден процесс Церковным Судом его епархии...


Глава 5. О нравственном и безнравственном.
Нравственное и безнравственное случается в жизни любого общества. Причем, порой эти два свойства сосуществуют одновременно на одной территории. И иногда так случается, что при взгляде на одно и то же, одним это кажется нравственным, другим же – наборот. Но когда безнравственное существует под прикрытием нравственного, более того, выскоих нравственных идеалов, тогда общество неминуемо движется к большой трагедии.
В первую очередь очень безнравственным видится отношение к женщине и воспитанию детей. Беда в том, что первую скрипку во всех педагогических процессах, а также в вопросах воспитания детей играют люди, которые по определению не могут и не должны иметь ни к детям, ни к семейным вопросам никакого отношения. Монахи. Откуда у них могут быть знания по вопросам семьи и воспитания детей? Ведь они по определению не имеют ни семьи, ни детей. Ну, за очень редким исключением, когда монашество принимает человек, или расставшийся с семьей, или вдовец/вдова, у которых дети уже стали взрослыми. Но епископы-то все из монахов. Откуда им знать тяжел или легок женский труд по дому или по уходу за детьми?
Как-то Священник стал невольным свидетелем спонтанного разговора одного епископа с группой женщин. Обсуждались многие вопросы, в том числе вопросы ухода за больными и так же за детьми. В особенности интересен был вопрос памперсов, которые незадолго до того появились в продаже и существенно облегчали жизнь молодых семей с грудными детьми, а также семей, где находились в уходе лежачие больные. И вот епископ высказал свою точку зрения на проблему:
- Да, зачем нам эти памперсы, - заявил он с твердым убеждением, - женщине проще пеленки руками простирнуть. Пару минут, и готово.
Жалкий человек, он никогда не знал, что такое вставать ночью к плачущему ребенку, менять ему мокрые пеленки, укачивать его полночи. А порой такое случалось по нескольку раз за ночь. А ведь утром надо было вставать на работу. И в таких случаях памперсы попросту кардинально спасали ситуацию.
Но еще более жалкими в той ситуации выглядели женщины, которые с рабской покорностью слушали откровенный бред человека, совершенно ничего не понимающего в обычной жизни, воспринимая его слова как манну небесную. Манипулирование сознанием людей набирало обороты.
Отношение к женщинам в церкви порой также строится на простой ненависти к женскому полу тех, кто с юности по каким-то причинам не может или не умеет обращаться с женщинами. Причем, не только не может даже постараться понять их образ мыслей, а вообще, боится подойти к женщине как мужчина. Причин тому может быть великое множество, но очень часто такие мужчины выбирают не просто монашеский образ своей жизни (что было бы логично и вполне объяснимо), но к сожалению, гомосексуально-монашеский.
Как-то за одним разговором с коллегами Священнику довелось услышать мнение об одном иеромонахе-гомосексуалисте. Он поинтересовался, отчего он стал таким. Ответ его просто обескуражил.
- Да, он никогда с бабами не мог. Он их просто боялся. Не знает что с ними и как делать.
- И что, обязательно гомиком становиться? – наивно поинтересовался он, ибо был тогда еще очень молодым священником, который знал далеко не весь потенциал своих собратьев.
В ответ он услышал дружный хохот своих коллег.
- Да, понимаешь,- попытался объяснить ему один из них, - это намного проще. Вот он завел себе секретаря и трахает его потихоньку. И одному хорошо, и другому. И все тихо и спокойно. И главное – никаких подозрительных связей и никаких кляуз.
Священник вспомнил, как они сидели однажды за столом в компании с этим иеромонахом и его секретарем. Вспомнил их интересный и двусмысленный рассказ об одном попе, которого его правящий епископ запретил в служении за то, что тот «своего архиерея при встрече не целует в уста». Тогда тематика и все содержание разговора показались ему очень странным. Теперь он понял, почему.
Вообще, происхождение гомосексуальных или групповых гетеросексуальных отношений – вопрос психологов и сексопатологов. Но когда таковые возникают внутри сообщества церковных служителей, это становится вопросом христианской морали. Особенно, если таковые возникают в те дни, когда официально церковь напоминает, если сказать мягко, людям о строгом посте.
Один из товарищей Священника, как-то приехав к нему по случаю в гости, будучи в состоянии шока рассказал ему, как незадолго то их встречи был приглашен в дом к Благочинному одного крупного города. Застолье было в Крещенский Сочельник, день очень строгого поста. О том, что происходило под столом, поведал он в полу-комических и полу-истерических выражениях.
- Понимаешь, - истерически смеясь, говорил он, - я заметил, что матушка благочинного стала пристраиваться к моей ширинке, в то время как ее муж полез под подрясник своего диакона.
- А ты что?
- А что я? Я только успел еще заметить, что одновременно сзади ко мне пристраивается водила благочинного. Пришлось валить, - подвел итог он, - пока мужской чести не лишили.
- Но знаешь, - в добавил он в заключение, - самое главное было то, что стол был постным в полном соответствии с уставом - на нем не было даже рыбы.
Цинизм, сосуществующий вместе с ханжеством зачастую становится доминантой духовной жизни. Однажды Священнику довелось побывать в одном из крупнейших центров юга страны. Там у него был приятель, Старый Еврей, с которым он был знаком много лет. Они с радостью посидели, отметили встречу. И приятель поделился с ним своими впечатлениями от того, как протекает духовная жизнь в их городе. Оказалось, что духовенство весьма радикально настроено по отношению к женщинам, которые забеременели вне брака.
- Ну, и что же тут такого? – недоумевал Священник. – Во все времена церковь такие связи осуждала. Ведь это официально – форменный блуд.
- Ты не понимаешь, - парировал Старый Еврей. – У нас есть один поп, который в очень жесткой форме благословляет таких женщин делать аборт.
- Не может этого быть! – воскликнут Священник. – Ведь наши же такие программы везде развернули против абортов, настоящие репрессии проводят в отношении баб, сделавших аборт.
- В том-то все и дело! Этот батя всем говорит, что, мол, ребенок, рожденный в блуде, проклят, и лучше от него избавиться пока не родился. А я, говорит, потом замолю ваш грех.
- А что митрополит? Он знает или нет о таком безоразии?
- Конечно знает. Все духовенство епархии в курсе. Но все боятся, молчат. Почему? Непонятно. Я вообще боюсь, что поп тот грохнет меня, натурально грохнет, если кому-то расскажу об этом.
- А бабы-то что молчат?
- А что бабы. Им могзи промыли. Он же у нас «старцем» считается. – уныло подвел черту под разговором Старый Еврей.
Сам не свой вышел Священник после этого разговора на улицу. На дворе стояла золотая осень. Тихо опадали с деревьев листья, покрывая дорожку пестрым ковром желто-красо-зелено-коричневого оттенка. И в этой осенней меланхолии почему-то ему вспомнился другой эпизод ханжества и цинизма, уже исходящего не от духовенства, а от их духовных чад, благочестивых прихожан. Как-то погиб в автомобильной аварии один заслуженный протоиерей, который восстановил красивейший храм в Столице. Цвета лиственого ковра на осенней земле напомнил Священнику разнообразие красок отделки храма. Вот и вспомнился случай.
Восстановил протоиерей храм с нуля, так как в советские времена он был до основания разрушен. Восстановил и собрал там очень хорошую общину. И вот, в одночасье осталась община без пастыря, а его жена с девятью детьми без мужа. И выгнали благочестивые прихожане матушку-вдову из общины. Говорят, мол, «иди работай, нечего на нашей шее сидеть». А матушка им говорит – «куда же мне идти? я всю жизнь только детей рожала, исполняя Писание. Да, и не могу я работать. Одна я осталась, а дети маленькие еще. Куда я их дену?» «Ну, и дура, - отвечают ей те, кто еще недавно склонялся перед ее мужем в глубоком поклоне, целуя ему руки, - дура, если ты за свою жизнь ничего не научилась делать, кроме как рожать детей». И Священнику стало до боли грустно, он почувствовал безысходность. «Как же быть? Рожать женщинам, чтобы однажды вот такое от своих же ближних услышать? Или идти на аборт, чтобы не дай Бог, такие благочестивые потом не заклевали, не сжили со свету?». Уехал он тогда домой из того города в тяжелых раздумьях, так и не найдя ответа.


Глава 6. Мистика и магия.О вере и безверии.
Вопрос веры – личное дело каждого человека. Никто не вправе навязывать ему во что верить и как верить. Каждый делает свой выбор самостоятельно. Все попытки принудить людей к единству веры или даже необходимости веры сводятся к манипулированию сознанием. Когда-то такое манипулирование бывает при помощи довольно простых методов, когда-то применяются методы более сложные. Все зависит от ситуации и аудитории. Однако, чем примитивнее сознание аудитории, тем более простые методы используют манипуляторы. Справедливости ради, стоит заметить, что в любой религии более или менее присутствуют определенные формы манипуляции сознанием, которые проводят жрецы или посвященные, стоящие выше основной массы верующих. В этом их цель – подчинить массу своему влиянию, ибо они знают нечто большее, чем все остальные, и потому имеют право распоряжаться судьбами адептов, ведя их по жизни согласно своему пониманию смысла существования.
Однако, христианство имеет кардинальное отличие от всех остальных религий. И не только в том, что Сын Божий пришел на землю и родился в образе человека. Кто знает историю религий, тот может подтвердить тезис о том, что еще до Иисуса рождалось множество «сынов божиих». Кардинальное отличие христианства от всех остальных религий, и оно же является сутью христианства, заключается в двух вещах. Как писал апостол Павел, если Христос не воскрес, то наша проповедь и наша вера тщетны. Это – основное. И об этом говорят все, всегда и везде. Это – то, что выражаясь современным языком, называется «официальная информация из открытых источников». Но есть и второй очень важный момент, который на протяжении веков старательно замалчивается служителями святыни. Несмотря на то, что он также открыто изложен в этих «официальных источниках» - в Новом Завете. Этот момент – о доступности всей полноты Божественного Откровения для каждого верующего без всяких различий по чинам и рангам. И вот тут начинается несоответствие того, что написано, с тем, что есть в действительности.
В своем послании апостол Петр пишет христианам, «вы – род избранный, царственное священство, призванные в удел, чтобы прославлять призвавшего вас». А священство, к тому же царственное, не просто имеет право, а просто обязано исполнять свои прямые обязанности – славить Бога. Причем, во всей полноте этого прославления. Но что мы имеем в действительности?
А в действительности мы имеем очень развитый и довольно сложный богослужебный обряд, со своими ежедневными нюансами, и зачастую этого обряд посвящен не столько Самому Богу, сколько Его служителям, отошедшим в мир иной. Говоря языком античного общества, где начал этот обряд формироваться, «причисленным к сонму богов империи». Да, именно империи – с начала Римской, затем Византии, и наконец, в самый поздний период – Российской. Кстати, когда-то давно возник один политический тезис «Москва – третий Рим». Почему политический? Да, просто потому, что к христианству этот тезис не имеет в сущности ровным счетом никакого отношения – вся сущность его чисто политическая. Смысл этого тезиса в том, чтобы установить мировое господство Москвы наподобие того, как это господство в свое время имел первый Рим – «ветхий», а затем и «второй» - Византия. Чем закончилось все это господство все должны хорошо помнить. Те, кто хорошо изучали историю в курсе средней школы. Кто изучал плохо, тому не мешало бы освежить свои школьные знания.
С веками развития церковь на христианском Востоке переняла византийский дворцовый протокол, и началось развитие обрядовой пышности, которая во многом уводит в сторону от самой сущности христианского богослужения. А сущность сводится, как ни крути, к Евхаристии. То есть к тому, что Сам Христос совершил со своими учениками перед арестом, осуждением и казнью – к Тайной Вечере. И вот тут является очень глубокая мистическая сторона по сути всего христианского богослужения.
Сущность любой мистики – проникновение в глубины запредельного. Сущность христианской мистики – в глубины Бога, Который тоже является запредельным, то есть, недоступным для нас человеков. Но мистика христианского богослужения состоит в том, что не только человек проникает в божественные пределы, но и Бог Сам приходит к человеку, со-действуя ему, находясь с ним рядом, а также проникант внутрь его самого. То есть, фактически мистика христианского богослужения отражает процесс взаимного проникновения Бога в человека и человека в Божественную среду. Но любая мистика опирается на магию слова, которое своей энергией действует, выражая стремления человека. Слово очень действенно. Но именно в слове заключена одна опасность, которая при неправильном его использовании превращает его действие в обыкновенную магию. И это – самое страшное в христианстве, когда богослужение по своему принципу сводится к простой обычной магии.
Литургия, богослужение, во время которого совершается Евхаристия (по-гречески, благодарение), сформировалась еще в древности, и начиная века с 5-го ее порядок не претерпел особых изменений. Другое дело язык богослужения. Литургический чин формировался на основе менталитета народов, которые проживали в Византийской империи – это в начале были сирийцы, народ восточного и более того, семитского (то есть, схожего с еврейским) менталитета, затем греки, мышление которых фактически сформировало главные принципы современной европейской цивилизации. Позднее, уже в самом конце первого тысячелетия христианство, а в его рамках и Литургию приняли славяне и русы. Но каждый народ отражал свой менталитет в собственном понимании того, что же совершается на Литургии, в пониммании того, в чем заключается сущность того, самого тесного, взаимопроникновенного общения человека с Богом.
Центральная молитва, в которой изложена вся сушность взаимоотношений человека с Богом, а также все мистическое действие, именуемое в богословии Евхаристией, звучит в русском изложении следующим образом:
«...Свят Ты ... Который послал Сына Своего Единородного, чтобы всякий верующий в Него не погиб, но имел жизнь вечную, Который прийдя, и исполнив все промышление о нас, будучи предан и более того, Сем Себя предавая за жизнь и спасение мира, приняв хлеб во святые Свои и непорочные руки, благословив, благодарив, преломив, дает святым Своим ученикам и апостолам, (при этом) сказав: Приимите, ешьте, это - Тело Мое, Которое за вас ломается во оставление грехов. Так же и Чашу после Вечери, говоря: Пейте от нее все, это – Кровь моя Нового Завета, которая за вас изливается во оставление грехов. Помня о сей спасительной заповеди и обо всем, для нас бывшем – о Кресте, погребении, Воскресении на третий день, восхождении на Небеса, седении одесную (т.е. по правую сторону Отца) и славном втором Пришествии, Твое от Твоего, тебе принося за всех и за все Тебе поем, Тебя благословим, Тебя благодарим и молимся Тебе, Боже наш. Еще приносим Тебе эту словесную и безкровную Жертву и просим, и молим, и умоляем, ниспошли Духа Твоего Святого на нас и на предлежащие эти Дары. И сотвори же хлеб этот честным Телом Христа Твоего, а то, что в Чаше сей – честною Кровью Христа Твоего, преложив Духом Твоим Святым».
К сожалению, эта молитва должна читаться священником «тайно», то есть, фактически шепетом. Многие не понимают глубины ее смысла по разным причинам (чаще всего по причине фактического незнания языка, на котором совершается богослужение, ибо этот язык имеет в определенной мере древнюю основу и сильно отличается языка современной литературы). Потому часто можно видеть, что священник читает ее фактически «по диагонали», произнося хорошо поставленным голосом лишь некоторые «возгласы», как «Приимите, ядите... Пийте от нея вся... Твоя от твоих...». Часть молитвы исполняет церковный хор – «Тебе поем...». А об отрывке молитвы о снисхождении Святого Духа и преложении (т.е., по-русски, на нормальном языке, понятном каждому, превращении) хлеба в Тело и вина в Кровь вообще фактически никто, кроме священнослужителей знать не может, ибо это относится к разряду «закрытой информации», недоступной простым прихожанам или, как их принято называть, мирянам. Это как раз одно из кардинальных отличий клириков от мирян – в степени полноты открытой им информации.
Магия слова в данной молитве состоит в том, что подчеркивается присутствие Христа, Сына Божьего «здесь и сейчас», то есть, непосредственно в том месте, где совершается литургическое действие. Он Сам находится среди тех, кто обращает к Нему свои молитвы, выраженные словами и мыслями, Сам подает им Хлеб Жизни И потому лишать людей этого общения с Ним, исключая «мирян» из числа священнодействующих, то есть, тем самым нивелируя ранг царственного священства является сильнейшим духовным преступлением. Преступлением против Святого Духа. И более того, при словесном акцентировании лишь на определенных действиях, восприятие которых очень ограничено, так как оно оторвано от общего контекста действия, сводит все высочайшее литургическое действие к принципу простой обычной магии, причем, самой примитивной формы. Магии, где посвященный, произнося определенную установленную словесную формулу, не особо вдаваясь в ее содержание, воздействует на природу вещества, изменяя его сообразно интенции этой формулы. Почему такая магия является примитивной? Да, просто потому, что серьезная магия предполагает знание природы сил и их воздействия. Примитивная предполагает лишь использование определенных формулировок.
Но даже и в тех словах, которые разрешено слышать «мирянам» - «Приимите, ешьте, это - Тело Мое, Которое за вас ломается во оставление грехов» - заключен глубочайший смысл наших взиамоотношений с Богом, которые обнажаются в момент этой молитвы. Хлеб фактически во всех культурах и народах является символом стола, трапезы, за которую собираются, чтобы духовно стать вместе. Преломляют хлеб близкие друзья, родные люди, сидящие вместе за столом. Преломляющие хлеб враги тем самым уничтожают вражду между собой, приобретая духовное единство. В этом смысле Хлеб Евхаристии есть символ и одновременно действенное вещество единства Христа с теми, кто сидит за Его трапезой – они вместе преломляют хлеб, значит они являются духовно едиными. И к этому единству приглашен каждый, кто принимает участие в Литургии. И более того, приглашены соучаствовать в Жертве Христа, которую Он принес на Кресте, пролив Свою Кровь, чтобы мир жил.
«Пейте от нее все, это - Кровь моя Нового Завета, которая за вас изливается во оставление грехов». Как сказано еще в Торе, то есть, в Ветхом Завете, «в крови – душа». Душа Нового Завета человека с Богом, Завета, основанного на заповеди о любви. «Да любите друг друга». То есть, Иисус подает ученикам, тем, кто находится с Ним за трапезой, вместилище сущности Завета с Ним, в виде символа – Чаши с вином. И затем именно эти Дары «сотворяются», Духом Святым, то есть, Божественной Энергией, в Тело и Кровь Христовы. Не просто хлеб и вино, а именно символы единства и изменения состояния самого человека, изменения его образа мышления, утверждаются Божественной Энергией, приобретая при этом совершенно иное сущностное выражение.
Когда все это высокое по своему образу и глубокое по своей мистической сущности действие сводится к обыкновенной магии в примитивных формах, - «произнес формулу, поколдовал и превратилось» - автоматически встает вопрос о вере и безверии, который разрешается при помощи различных заменителей, эрхацев веры. Таковые применяются в области религиозной идеологии, патриотизма и иных. Но они лишь усиливают обратное воздействие этой примитивной магии на души и сознание людей.


Глава 7. Духовные скрепы и немного фантазии.
Кульминациия Литургии состоит в Таинстве Причащения. Христианин получает Причастие, он становится при-частным к Богу. Принимая Его Хлеб Жизни, он разделяет со Христом Его трапезу, становясь не просто Ему самым близким, но Христос проникает внутрь человека уже не только по форме, но и по внутреннему содержанию. При-частие – принятие части. Глубина этого понятия неизмерима, так же, как неизмерима полнота Божественной Энергии, проникающей в человека в Таинстве Причащения.
Подобно Самому Христу и далее, Его ученикам-апостолам, епископ возглавляет Свяшенную Трапезу. Правда, как это всегда бывает, есть одно очень маленькое, но очень существенное отличие учеников от Учителя. Как-то невозможно представить, чтобы, скажем, апостол Петр сидел как царь, а к нему подходили, стоя в очереди за преломленным Хлебом Жизни. Или, скажем, апостол Андрей велел членам христианских общин, которые он основывал по всему южному Причерноморью, обращались к нему, именуя его «Великим Господином». Да, как мы знаем из Евангелия, Самого Христа даже «Владыкой» не называли, а обращались к Нему только «Рабби» - Учитель.
Священнику всегда было интересно, отчего всегда делается сильный акцент на той части Нагорной Проповеди Христа, где он излагал свои Заповеди блаженств, но практически никогда, ну если только за очень редким исключением и в очень редких случаях, не вспоминают другие Его слова, сказанные на Элеонской горе. А ведь, именно в них изложены все положения нашей христианской этики, да и не только христианской, а вообще, нормальной человеческой. Ведь, если Он говорил о необходимости делить с ближним его нужду – будь то его «путь» или «одежда» - то отчего это должно быть актуальным только у христиан? Или когда Он призывал не отвечать ударом на удар, говоря про подставленную щеку? А особенно, когда он призывал всех к совершенству, «как совершенен Отец наш небесный», отчего нынешние учителя поворачивают все так, что человек просто обязан не только осозновать свое несовершенство, но и утверждаться в нем? Таких вопросов можно было бы задавать великое множество.
Как-будто забыли мы Его слова о том, что «взявший меч от меча погибнет» и привыкли их интерпретировать в политической трактовке по версии одного из древнерусских князей. При этом смысл выражения изменяется до неузнаваемости. Но, не обращая внимание на это очень важное обстоятельство, один митрополит решил пригрозить Западу ядерным оружием, которое имеется у его страны. А один известный столичный протоиерей пустился в рассуждение о том, что чтобы нажать на кнопку пуска ядерных ракет, надо обладать духовной силой, быть сильным духовно, и что очень жаль, но сегодня нет людей сильных духом. Такое впечатление, что люди, отвечающие за то, чтобы проповедовать учение Того, Кому они поставлены служить, или вообще не понимают, что они говорят, или не осознают, кому они при этом фактически служат. Влезая таким образом в область, далекую от святыни, которой они призваны служить, священники фактически начинают совершать службу совершенно иным силам, силам, которые противостоят Богу. Что они при этом про самих себя утверждают, чем оправдываются, в сущности уже не имеет никакого значения.
Хотя противостоять Божественной Энергии – занятие глупое. Само понятие «энергия» вошло в научный обиход из христианского богословия, а известно оно даже в принципе из Библии. В Евангелиях описаны случаи, когда Иисус действовал Своей силой – например, исцелив женщину, страдающию много лет кровотечением. Но связать понятие «энергия» именно с Богом впервые пришло в голову автору Книги Бытия. Первая же строка этой Книги, содержит имя Бога, которое отражает Его энергетическую сущность – В начале сотворил Бог небо и землю. В оригинальном тексте, написанном на древнееврейском языке «Бог» именуется «Элохим». Исходя из того, что «эль» - это сила или энергия, а «им» - суффикс, отражающий интегральный характер или множественное число, переводится это имя как Всесильный. В принципе, во многих молитвах, в том числе и литургических, и имено молитвах, связанных с Евхаристией, как раз обращаются к Богу, называя Его именно этим именем. Кстати, существуют у него и синонимы, тоже подчеркивающие именно это свойство, например, Всемогущий или Вседержитель.
Как-то раз, размышляя об этом имени, Священник обратился с вопросом к своему другу Протоиерею, который был профессором ядерной физики.
-Отец, скажите, мы же можем, исходя из значения имени Элохим, записать его математической формулой? Скажем через «сигму», изорбразив его как сумму всех и-тых сил или энергий?
- А почему нет? - ответил его друг. – Только лучше не через «сигму», а через объемный интеграл. Так будет точнее и корректнее.
Таким образом, профессор в специальной области естественной науки подтвердил ту связь ее с Божественным Откровением: просто в этих двух областях необходим порой разный языковый инструментарий для того, чтобы это изложение было принято внутри данного сообщества. Но если говорить об их взаимосвязи, то она в ее неразрывности является нам с самых первых слов Библии. Кстати, тождественность понятий «сила» и «энергия» может подтвердить даже школьник, который не спит на уроках физики.
«Интересно, что бы было, - подумал священник, - если бы с самого начала церковь не противопоставляла бы себя развитию науки, а наоборот, стала бы во главе этого процесса?» Тут он вспомнил о примерах из богословия ранней Церкви, где говорилось о неразрывной взаимосвязи богословского и научного знания. Например, об этом очень подробно размышлял в своих «Строматах» Климент Александрийский.
Он вспомнил, с каким трудом каждое научное открытие в мировой истории пробивало себе дорогу. Вспомнил также и курьезные случаи с участием священнослужителей, которые в порядке служебного рвения являли миру обскурантизм и мракобесие на даже на рубеже 20 и 21 веков. Например, в одном городе в ведение Церкви передали большую больницу с современным оборудованием, и духовник больницы своей властью подвел главврача под увольнение за то, что тот решил преобрести новую и более современную рентгеновскую установку. Мотив у духовника был простой и полностью соответствовал средневековому подходу.
«Но ведь, - мысль не отспупала, - в Книге пророка Исайи, там, где говорится о новом состоянии мира, когда придет Мессия, написано, что «лев будет пастись с ягненком, а дитя играть над норою аспида». Это означает, что будет совершенно иное, новое состояние всех помыслов и стремлений настолько, что изменится состояние всего мира». Да, действительно, Церковь, как Тело Христово, каждый ее член призван соучаствовать в этом. В богословии есть такое понятие «синергия», то есть, совместная энергия, Энергия Бога, соединенная с энергией человека, который сотворен, кстати, по образу и пододбию божьему. «Именно в энергетической сущности человека проявляется его подобие, и в способности направлять энергию на благо, а не на зло состоит образ. - пришла заключительная мысль. – И каждому дается свой собственный дар, свой образ этой энергии, для выполнения его личной жизненной задачи – одному учить, другому лечить, третьему открывать новое, четвертому что-то творить...».
Он представил, как могли бы развиваться технологии. И первое, что пришло ему в голову, это то, что даже открытие цепной реакции деления ядра атома не породило бы сначала создание ядерного оружия, а изначально привело бы к использованию атомной энергии только на благо человечества. «Конечно, - подумалось, - все равно нашлись бы выродки, и сделали бы бомбу, но тогда они с самых первых шагов стали бы вне закона, вне Закона Божьего и человеческого. А сегодня священники освящают стратегические ракеты и объявляют святого Серафима Саровского покровителем ядерного оружия только за то, что в советские времена на том месте, где подвизался святой, был построен центр по созданию атомной бомбы».
...Священник как бы очнулся от сна. Звонил его телефон, это был Референт. Он снял трубку.
- Отец, мы оплатим вам дорогу, билеты на ваше имя уже заказаны, - вежливо сказал Референт. – От вас требуется не задерживаться и в течение двух-трех ближайших дней прибыть на беседу.
Священник поблагодарил и выключил телефон, обдумывая свою предстовщую дорогу... И вдруг в его голове, как когда-то тогда в его далекой юности, всплыли две отрывочные фразы Иешуа, которые определили весь его дальнейший путь жизни – «...и настанет Царство Истины...», «...большего порока чем трусость...».