Сорок четыре

                Сорок четыре.

   Еще издали  Субудай – багатур, великий военачальник монгол, увидел горящий город, и сердце его наполнилось радостью. Еще бы, горел город славы и гордости ненавистных ему булгар. Даже сам,  Чингиз - хан не смог одолеть булгар, и монголы долго затем не решались повторить поход против этого народа.
  И вот он, Субудай - багатур, которому Чингиз – хан завещал попечительство над своими сыновьями, не с ними, а с внуком великого завоевателя, Бату – ханом, вернулся на эту землю, чтобы восстановить справедливость и славу воинов монгол.
   Целых два года передовые отряды проверяли на прочность воинство булгар, появляясь то тут, то там, не избегая легких стычек, но и не давая погубить себя.
  Целых два года лазутчики под видом купцов и путешественников рассматривали укрепления городов булгар и особенно эту их столицу - Болгар, пытаясь найти среди этого народа предателей и желающих служить великому хану.
   Целых два года послы и посланники монгол вносили раскол среди союзников и соседей булгар, обещая им поддержку, покровительство самого Бату – хана, если они откажутся помогать Булгарии.
   И вот теперь, когда все эти действия принесли свои плоды, хитрый и старый Субудай – багатур, решился повторить путь самого  великого  отца монгол Чингиз – хана.
   Город отказался сдаться, и он будет наказан. Великой пролитой кровью карают монголы непокорные города. Десятки народов покорил Субудай - багатур и никогда не изменял этому праву, праву сильного, праву вершителя жизни и судеб.
   Долго ждал этого дня старый воин и поэтому, когда узнал о взятие города, поспешил взглянуть на него.
  Когда подъехал он и телохранители его, уже стемнело, но огромное до небес зарево, которым был охвачен город, указывал им путь. И когда приблизились они, то казалось, солнце упало на землю. И теперь это солнце, догорало на земле, высоко посылая свои искры, и они, рассеиваясь по небу, светили новыми мириадами звезд над несчастным городом.

                2.

   Воины тотчас узнали Субудай - багатура. Восторженные крики славили его имя и подвиги. И в этих криках слышал он, что верны ему эти воины и готовы умереть во славу монгол. Вот скачет навстречу его любимчик, юный багатур Кадан., он спешит покинуть боевого коня и, преклонив колени, с восхищением на лице говорит о победе. Слова его тонут в общих криках, и Субудай – багатур, молча, улыбается, как бы принимая его слова. Он понимает состояние юноши, победившего в бою, мечтающего получить из рук великого воина  золотую пайзцу, особую метку монгол, свидетельствующую, что ее владелец удостоен всякой власти от имени Бату – хана.
   Да, конечно, Кадан достоин такой почести, но не допускающий поспешности Субудай – багатур, молча, продолжает путь, приглашая жестом Кадана следовать за ним.
- Ты еще вчера обещал, что город падет, - сказал он догнавшему его юноше, как бы остужая его пыл.
- Хорошие воины, злой народ! – склонив голову, скрывая досаду, ответил ему Кадан.
- Да, хорошие воины, - согласно кивнул головой Субудай.
   И тут он повернул коня своего к правой части города-крепости, где в зареве пожара мелькали тени на стенах и слышались еще  чьи-то крики.
  Приблизившись, старый воин убедился, что слух и чутье не обманули его, на этой стороне города еще шло настоящее сражение, и отчаянные крики защитников перекрывали шум оружия и огня.
- Что это? – спросил он Кадана.
- Это маленький отряд, - ответил Кадан. – Кажется, они прикрывают отход стариков и детей. Мы скоро покончим с ними.
- Почему они так кричат? – спросил багатур.
-  Не знаю, повелитель. Злой народ, хорошие воины, - ответил, снова понурив голову молодой воин.
  И тогда, как бы по зову души, старый воин направил своего коня прямо к стенам города. Молчаливые тургауды - телохранители лишь на мгновенье смутились, но в миг другой взяли в еще более плотное кольцо главного полководца монгол и не спускали глаз от происходящего вокруг.
   Мимо Субудая проходили вперед все новые воины, и  видел он страх в их глазах. От этих криков на стенах города стыла кровь, и бледнели лица монгол. И тогда, когда до города осталось полпути летящей стрелы, Субудай еще раз прислушался, остановил коня и сказал, не оборачиваясь Кадану:
- Это – женщины! Кадан, это не воины.
  Тишина стояла за его спиной. Кадан понял это еще раньше, и лицо его стало багровым от гнева и стыда.
  Не дождавшись ответа, сказал Субудай – багатур, указывая на проходящих мимо него воинов:
- Скажи им, пусть их возьмут живыми!

                3.

   Упавшее солнце и не думало догорать. Огонь с новой силой полыхал над городом так, что можно было увидеть насекомых в траве и пролетающих в небе испуганных птиц.
   И никто не освещал путь пленницам, их провели со стен города к месту, где стоял Субудай - багатур.
- Сколько их? – спросил старый воин.
- Сорок четыре! – ответил старший тургауд.
  И сошел тогда с коня Субудай – багатур, и пошел он среди женщин, вглядываясь в их лица.
   Женщины не знали его и не могли знать о нем, и, казалось, довольные тем, что все закончилось, спокойно смотрели перед собой, словно не замечая проходящего между ними старца в сопровождении двух тургаудов.
  И лишь одна из них низко уронила голову и заметно дрожала.
  Субудай приблизился к ней и увидел, что ее плечо разрублено мечом, по  лицу стекал холодный пот, и она вот-вот потеряет сознание.
- Помоги ей, - сказал Субудай – багатур тургауду слева и едва он прошел вперед, как услышал позади себя звук упавшей на траву головы, а затем и тела женщины.
   Еще в  седле он заметил среди толпы пленниц знатную, судя по одежде, высокую и красивую женщину.
   Он подошел к ней, взглянул на ее руки, удивился их белизне и красоте, словно не веря в то, что они могли держать оружие.
- Позовите Цзиня! – приказал он.
 И когда подошел Цзинь, китаец, знавший тридцать языков, сказал ему:
- Спроси у нее, почему они кричали?
- Они – женщины. Им было страшно, - передал ответ женщины китаец Цзинь.
    Субудай – багатур вернулся к своему коню, и он сказал Кадану:
- Они кричали, потому что им было страшно! И от страха зарубили сотни твоих воинов. Посмотри, какие красивые женщины Кадан, а ты с ними воюешь!
- Красивые женщины, злой народ! – ответил, склонившись ему Кадан, и когда Субудай – багатур уехал прочь, еще долго вглядывался во мрак, укрывший собой великого воина.
  Из забытья его вывел голос сотника:
- Что делать с ними? – спросил он, указывая на женщин.
  И словно в отместку уходящей власти, но имея свою власть, Кадан ответил:
- Закопайте их! Всех! Живыми!

   Еще много достойных воинов-противников предстояло увидеть Кадану на пути к своей славе, но эти сорок четыре были первыми на его пути.