Глава V

Кэт не знала, где находится. Понятия не имела, куда ее везут. Но не сомневалась, что ничего плохого с ней больше не случится. Она чувствовала спокойствие, исходящее от мужчины, который сидел рядом. Мотор урчал так уютно, а плечо, на котором покоилась ее голова, было таким удобным, что сам Бог велел забыться и задремать. 
Она очнулась, потому что автомобиль встал, а мужчина выбрался наружу, прикрыв дверь. За окном волновалось, переливалось всеми оттенками спектра море света. Пронзительно гудели клаксоны автомобилей, шли люди. Звучала музыка. Городская суета волной ударялась о стекла  такси, грозясь пробиться внутрь, затопить салон, покончив с его тихим сумраком.
Он вернулся с бумажным пакетом. «Желтая субмарина» тронулась, продолжив с боем прорывалась сквозь  шторм, и победила, заколесила по спокойным, обсаженным липами улочкам.
- Что это было за окном? –  спросила Кэт.
- Нью-Йорк, - лаконично ответил сосед.  – Его центр в районе Бродвея и Пятой авеню. Теперь будет спокойнее.
Она взглянула на него. Увидела будто высеченный из камня профиль.  В памяти всплыла сцена прощания в кафе, за ней вереницей промелькнули другие события – полисмен, наручники, побег. И похожее на чудо явление спасителя.
- Джерри, - заключила Кэт. И немного растерянно добавила. – Откуда ты?
Профиль дрогнул, повернулся к ней. По-волчьи блеснули глаза, в хищном оскале - зубы.
- Только не говори, что все забыла. Не соблазняй меня воспользоваться твоей потерей памяти.
-  Куда мы едем?
- Скоро узнаешь.
- Надеюсь, не в замок  Синей Бороды, где я стану безвольной игрушкой в руках жестокого хозяина…
- У меня нет бороды. Замка у меня тоже нет. Я не похищаю молоденьких девиц в аэропортах на потребу своей черной душе. Я не садист, не маньяк, не многоженец…
- Прекрати читать мои мысли…
- На тебя я тоже не покушаюсь. Приехали.
Джерри помог Кэт выбраться из такси, рассчитался с водителем. Улочка была холодной. Кэт настолько вымоталась, что увидев в двух шагах лестницу, ведущую к освещенному парадному входу, уселась на промерзшие ступени. Желтый кэб отъехал. Мимо прошел Джерри с чемоданом Кэт, поднялся по ступенькам. Хлопнули двери парадной.
Куда они прибыли, интересно? Она подняла голову, увидела над собой рельефный фасад дома, украшенный причудливой тенью облетевшего дерева, что росло напротив, освещенное фонарем. Открывшаяся взору картина смотрелась готично. Кэт поежилась. Похоже, он соврал про замок…
- Ты хочешь вмерзнуть в ступеньки? – Джерри вернулся, опустился перед ней на колено.
- Это твое логово?
- Логово, - зубы сверкнули вновь, - ну если тебе так нравится, пусть будет «логово».  Приглашаю тебя внутрь. Там намного теплее, чем снаружи.
- Хм, - Кэт по-прежнему с долей опаски рассматривала живописное здание.
- Я могу тебя отнести, если хочешь, - предложил он.
- Потащишь меня, как чемодан?
- Нет, понесу осторожно, как китайскую вазу эпохи императорской династии Цин.
- Такую же древнюю?
- Нет, такую же хрупкую и драгоценную.
Он говорил серьезно. Она это поняла, когда он наклонился к ней слишком близко. Светлые глаза оказались в паре дюймов от ее глаз. Его губы… Кэт почувствовала, как ее обдало жаром так, словно перед ней распахнулась раскаленная топка печи. Она взмокла, хотя секунду назад стучала зубами от холода. Вскочила, поняв, что еще немножко, и жар спалит ее. Вбежала вверх по ступенькам. Там остановилась. 
- Я сама дойду, Джерри. Не утруждайся.
- Как пожелаешь, - он слегка поклонился ей и поднялся следом.
В фойе портье из-за стойкой громко и вежливо поздоровался с шотландцем:
- Давно не имели удовольствия лицезреть вас, сэр! Добро пожаловать в Нью-Йорк! Сегодня вы с дамой?
- Я просто гость, - поспешно вставила Кэт.
- Здравствуйте, мистер Райт, - усмехнулся Джерри, - с наступающим Рождеством.
- Хорошего вечера, сэр.
Они вызывали лифт.
 - «Просто гость»? Перед портье не нужно отчитываться, - с легким раздражением проронил Джерри. 
Лифт подъехал. Металлические створки бесшумно распахнулось перед ними. Кэт вошла первой. Следом Джерри внес чемодан.
- Я не хочу неясностей, – Кэт глянула на ряд кнопок. – Какой этаж?
Джерри надавил на нужную кнопку. Тронулись. Он привалился к стенке в шаге от нее. Девушка украдкой взглянула на него из-под полуопущенных век.  Шотландец стоял в расслабленной позе, но, Кэт вдруг осознала, расслаблен он не был.  Она поняла это по тому, как поднималась его грудная клетка. Джерри дышал медленно и очень глубоко. Он заметил, что она наблюдает за ним. Кэт отвернулась, слишком поспешно и слишком поздно.  Секунды повисли в воздухе.
«Черт возьми…, - она ощутила, как цепенеет, - он, что, колдун? Почему меня так ломает? Если он сейчас захочет что-нибудь сделать со мной, я не буду сопротивляться. Я не смогу».
Какие-то магические способности у него определенно имелись. Шотландец в очередной раз проявил телепатию. Молча нажал «стоп». Лифт плавно остановился. Джерри шагнул к ней. Прижал ладони к стене по обе стороны от ее лица. Она не стала прятаться. Встретила его взгляд, неосознанно облизнула губы. Джерри сглотнул. Зрачки его расширились и почти полностью пожрали серую кайму радужки.
«Сейчас он поцелует меня, - Кэт ощутила острое желание пробраться пальцами под его куртку, - и я отвечу. Я не остановлюсь, не стану возражать, если он захочет большего. Боже, что это со мной?»
- Неясностей не возникнет, - прошептал он почти что в самое ее ухо, и Кэт едва не взвыла от неожиданно колючих мурашек, рванувших вниз по позвоночнику. – Не переживай, Кэт. Расслабься.
Пару мгновений они напряженно смотрели друг друга в упор. Затем он отодвинулся от нее. И свободно, легко расхохотался.
- Очень смешно, - проворчала она, радуясь тому, как от его смеха разряжается атмосфера, - с тобой не очень-то расслабишься, Джерри. Провокатор.
- Аналогично, - он запустил лифт. Металлическая кабина доплыла до нужного этажа и раскрылась. Выйдя в коридор, Кэт мысленно послала в небо благодарственную молитву.
- Иди за мной, – Джерри открыл ключом дверь, инкрустированную деревом. Единственную на лестничном пролете.  – Прошу внутрь.
Кэт сделала три шага в дверной проем, остановилась в кромешной тьме. Пошарила перед собой рукой в надежде отыскать какую-нибудь опору. Тщетно.
- Пройди подальше, Кэт, - беззлобно проворчал за спиной Джерри,  - дай мне возможность затащить твой чемодан. Не бойся, там нет ямы с кольями или другой изощренной ловушки, которую тебе нарисовало воображение. Погоди, нужен свет…
Щелкнул выключатель, помещение осветилось. Кэт сдержала вздох изумления. Действительно, ловушки не было. Был выложенный темным полированным дубом пол, который таинственно скрипнул, когда она сделала еще один шаг. Комната вполне могла бы потянуть на парадную залу в рыцарском замке. Ее дальний конец тонул в сумраке. В полу прикрытые шторами частые окна вдоль фасада заглядывала с улицы луна. Потолок поддерживали полукруглая деревянная коллонада. Напротив окон располагалась зона отдыха, где стояли массивные, обтянутые коричневой кожей диван и кресла в английском стиле.
Далее пассаж, у противоположной стены кухня, обозначенная тяжеленным дубовым столом и живописным гарнитуром, словно вышедшим из-под рубанка ремесленника. Вместо каменной печи, которую Кэт ожидала увидеть, на кухне хромом посверкивала очень даже современная и, судя по внешнему виду, функциональная плита. И не менее «навороченный» холодильник. Хозяин квартиры предпочитал старину, но и в дарах цивилизации себе не отказывал. Еще в комнате было несколько красивейших старинных зеркал. Дубовые шкафы с драгоценной посудой.
Кэт опустилась в одно из кресел, утонув в его объятиях. К ней тут же вернулось сонное состояние.
- Погоди, угощу тебя чем-нибудь, – сказал Джерард, - но роскошного пира не обещаю.
- Я и не жду, –  Кэт указала на нетронутую пленку пыли на низком стеклянном столике, - Все признаки твоего длительного отсутствия на лицо. Удовольствуюсь стаканом воды.
- Я купил поесть, пока ты спала в такси, мадам Шерлок Холмс. Сейчас заварю чай. Есть свежий хлеб, масло, джем, яйца для омлета, бекон.
- Предусмотрительность британца, – Кэт примостила голову на объемном подлокотнике. – Я вздремну пока. 
- Зажгу свечи, если хочешь, - Джерри зашуршал раскрываемым пакетом у кухонного стола. Застучал доставаемыми из выдвижного ящика приборами. – Но здесь не спи. У меня в доме есть кровать.
- Свечи зажги, – Кэт осмотрелась. По всей гостиной висели люстры из муранского стекла, украшенные бесчисленными капельками и каскадными подвесками. На их фигурных фасетках, хрустальных листочках и серебристых стебельках бриллиантово преломлялся свет,  – Надеюсь,  кровать у тебя в доме не одна.
- Не одна.
Заворчал на плите никелированный чайник. Джерри стер бумажным полотенцем пыль со стеклянной столешницы, принес две чашки, расставил перед Кэт тарелки с угощениями.
- Несколько кроватей? Это хорошо,  - Кэт отхлебнула из своей чашки, - Ты счастливчик, Джерри. Гостиная у тебя, что надо. Я вот тоже планирую заиметь нечто подобное, если посчастливится разбогатеть. Тоже хочу несколько кроватей, камин. И еще собаку. Живую, не бронзовую. С глазами синими, как арктический лед. Чтобы будила меня по утрам поцелуями.
- Первый раз встречаю девушку…  – Джерри прожевал печенье, в один глоток разобрался с чаем в своей чашке, - … которая мечтает о песьих поцелуях. Хватит крошить хлеб, вставай, я отведу тебя в спальню. Ты засыпаешь, дорогая.
- И далеко твоя спальня?
- Моя на втором этаже…
- У тебя есть второй этаж? Что это, двухэтажный пентхаус на Манхеттене? Кто ты по профессии, хотелось бы знать?
- Там второй год идет ремонт, - он тактично ушел от ответа о профессии, - Всё не доходят руки закончить. Спать гостье среди разрухи я предложить не могу, поэтому уступаю свою спальню.
- Веди, - Она подавила зевок.
Он поднялся, протянул ей ладонь. Она приняла поданную ей руку, позволила увлечь себя куда-то в дальний конец гостиной:
- Я так устала, что не могу пальцем пошевелить. Джерард, надеюсь мы поняли друг друга. Не позволяй себе ничего лишнего.
- Мы говорили о неясностях, если меня не подводит память. О позволении лишнего речи не шло.
- Речь об этом идет сейчас. Джерард, я считаю вас порядочным человеком. Вы не осмелитесь…
- Как можно, миледи…
Так перешучиваясь, они оказались перед витражной дверью. Рядом с ней плавный изгиб стены, за которым виднелась винтовая деревянная лестница, исчезающая под потолком. Джерри распахнул дверь:
- Ваша опочивальня, миледи.
Зажглись лампы под матовыми абажурами, стоявшие на прикроватных тумбах, осветили широкое ложе с высокой спинкой, декорированной резной «короной».
- Сойдет?
- Ого! – Кэт скинула кроссовки, погрузила ступни в длинный, мягкий ворс ковра, – это точно не номер в шикарной гостинице класса люкс?
В комнате имелся комод, на котором стояли какие-то занятные  антикварные статуэтки, панорамное окно было занавешено бархатной портьерой со шнурками-подхватами, на стене висело зеркало в лепном, позолоченном окладе.
- Не скромно, Джерри. Ты любишь роскошь.
Джерри наблюдал за ней с улыбкой.
- Ты среди роскоши выглядишь очень органично.
Она повернулась к нему, подсвеченная мягким сиянием ламп.
- Я даже не сомневаюсь. В этом туристическом наряде и с вороньим гнездом на голове. Не подскажешь, где мой чемодан?
- Сейчас будет.
- …И еще очень нужна ванная. Мне надо смыть с себя следы пребывания в этой вашей Шотландии, какой бы прекрасной она ни была.  Может, одолжишь мне одну из своих футболок, Джерри? Я вряд ли смогу сейчас отыскать ночную сорочку в своем чемодане. 
- Футболка – не вопрос. Сейчас принесу, - он с интересом смотрел на нее и не спешил уходить. – Ванная комната вон за той дверью у окна.
- Хорошо, - она  стянула через голову толстовку, оставшись в водолазке. Откинула на кровати покрывало вместе с одеялом, провела рукой по простыни, - Надо же, шелк… У тебя однозначно мило. Помоюсь и сразу спать.
- Все для твоего удобства, Кэт, – Джерри сунул руки в карманы брюк, – В ванной все есть. Чистые полотенца, новые зубные щетки. Футболка и чемодан будут у тебя через минуту.
- Спасибо тебе за заботу, - она мелкими шажочками продвигалась к ванной, - пока он говорил, - я ее очень ценю.
Оказавшись в ванной, она закрылась на защелку. Из комнаты донеся смех шотландца.   
- Катя – ты курица, - заключила Кэт. Придирчиво осмотрелась, открыла душевую кабинку, включила воду. Кабинка начала заполняться паром, -  Убегаешь с квохтаньем, прячешься. Мойся скорее, и ложись спать. Ты сегодня не особо убедительна.
Скинув одежду, она встала под потоки воды. Минут десять стояла неподвижно. Вслушивалась в свое разламывающееся от усталости тело. Оно отходило, отдыхало под бьющими струями. Зато на душе стало как-то не очень спокойно. Кэт ощущала чисто женское раздражение. Он проводил ее в спальню вежливо. Пошутил, конечно, но не более. Образец гостеприимного хозяина. Отменная выдержка. Отличная воспитанность. Не предпринял ни единой попытки. Можно подумать в лифте с ней был другой человек! 
- Да! Я, естественно, старалась обозначить наши с вами границы дозволенного. Но с чего вдруг вы стали так послушны, мистер Карвер? – она взяла с полочки стеклянный флакон с гелем, вылила на себя его содержимое. Под ногами образовались хлопья ароматной пены. – «Да», «конечно», «все для твоего удобства, Кэт». Джентльмен! Послушание, кажется мне, свойственно вам не больше, чем какому-нибудь аляскинскому медведю. Эдакому гризли, пожирателю душ. Боюсь представить, что не очень нравлюсь вам, мистер Карвер. Я, наверное, недостаточно для вас хороша. Что ж, мне это только на руку. Посплю, уберусь восвояси домой в Даллас. Я вам ничего не должна. Забудем!
Выключив душ, Кэт завернулась в полотенце, сложила разбросанную одежду стопочкой на пуфе. И вышла в спальню. Волосы надо было посушить, прежде чем ложиться. Сдернув полотенце, она стала вытирать им голову, ничего не видя и не слыша.
- Кхм, - еле донеслось до нее через несколько секунд.
Кэт опустила руки, в которых держала полотенце. Глянула из-под взлохмаченных мокрых вихров. Джерри стоял по другую сторону от здоровенной кровати. Держал в руках что-то светлое.
- Кхм, - повторил он. Несколько смущенно. Глаз, в прочем, не отвел.
Девушка повернулась боком, чтобы не демонстрировать свое обнаженное тело во всей красе, но и прикрыться не потрудилась.
- А постучаться? – осведомилась она.
- Я стучался…, - он развернул футболку и поднял ее повыше, демонстрируя, - Честно. Но ты не ответила. Я думал, ты все еще в ванной. Смотри, что я тебе принес.
- ага..
Ее гладкая, распаренная после душа кожа золотилась в свете ламп. Лицо оставалось в тени, чему Кэт теперь несказанно радовалась. Он не видит ее горящих огнем щек. Джерри, этот бесцеремонный Джерри, недавно такой сдержанный и невозмутимый, бесстыдно разглядывает ее. Взгляд скользит снизу вверх, от длинных ног к стройным бедрам без капли жира и плоскому животу, выше к плечам красивой лепки и высокой груди с маленькими розовыми сосками. Ей хотелось обмотаться полотенцем, но она не делала этого. Он откровенно пожирает ее глазами. Значит, ошиблась, рассуждая о нем в душе. Значит, достаточно хороша.
- Давай мне это… Я оденусь, - она протянула к нему руку.
Ему нужно было пойти навстречу, чтобы передать футболку. Кэт. Обнаженная. Притягательная. Дьявольски красивая. Дурманящая разум женщина. Какая у нее нежная кожа. Вот бы дотронуться до нее, почувствовать ее вкус, ощутить запах… Ее рука протянута. И кровать так приглашающе широка, расправлена. Что еще нужно, чтобы пойти навстречу? Другая манера поведения. Она ведет себя, как королева, застигнутая врасплох слугой в неподобающем виде. Не стесняется, но и не зовет. 
- Джерри, мне нужно одеться.
- Держи, - он скомкал футболку и бросил ее Кэт. Она поймала, медленно, немного неловко натянула ее на себя. Гибкое тело с соблазнительными формами скрылось под тонкой тканью.
- Спасибо. Не смею тебя больше задерживать. Спокойной ночи.
- Твой чемодан у комода. Я занес, - он спиной продвинулся к открытой двери.
- Я вижу, - она изогнулась, поправляя подушки, потянулась к ним через кровать. У него пересохло во рту от этого ее движения, – Он мне сейчас нужен.  Надо надеть нижнее белье.
 Джерри снова сделал шаг. Ударился спиной об косяк и громко ойкнул. Кэт прыснула. Отвернулась.
- Джерри, ради всего святого. Не покалечься. Пожалуйста. 
- Не волнуйся за меня. Спокойной ночи, – официально простился шотландец и вышел, потирая ушибленный позвоночник. Плотно прикрыл за собой дверь.
Девушка послала ему вдогонку воздушный поцелуй и, откинув одеяло, прыгнула в застеленную белоснежными простынями кровать.

Спать хотелось ужасно. Но сон, этот вероломный обманщик сон не шел. Раздразнил ее, заставил отчаянно зевать, погрузил в дрему, и исчез. Улетучился. Пропал. Она была разбита перелетом и не отдыхала больше суток. Но уснуть не могла. Все было не так. В сотый раз перевернувшись с бока на спину, а со спины на живот, Кэт ударила кулаком по матрасу и выругалась.
- Отвратительная кровать! Как он в ней спит?
Она опять крутанулась на спину и несколько раз подпрыгнула, проверяя упругость спального места. Матрас пружинил отлично.
- Вот именно, - вопреки результатам эксперимента заявила Кэт, - матрас жесткий, как доска, продавленный вдоль и поперек. Он достался ему в наследство от бабушки, не иначе. Чем он на нем занимался в последнее время, что матрас превратился в отвратительную развалюху? Использовал вместо батута? Одни шишки и бугры…
Она снова обругала матрас, в глубине души понимая, что этот исключительно комфортный предмет обихода куплен, судя по качеству, недавно и за баснословные деньги.
- Может мне нужно спать головой на юг? Где тут юг?
Решив, что юг находится в изножье кровати, Кэт перекинула туда подушку и легла головой к дверям. Некоторое время лежала спокойно, прилежно зажмурившись. Но опять вскинулась и принялась разъяренно мять подушку.
- Плохая, плохая, плохая подушка, - приговаривала девушка, терзая виновницу очередной неудачной попытки заснуть. В итоге схватила ее и зашвырнула подальше в угол комнаты. Совсем немножко полежала, укрывшись с головой. Потом распиналась, спихнула одеяло с кровати.
Она пробовала сворачиваться калачиком и вытягивалась во весь рост, ложилась поперек и по диагонали. И ругала, ругала последними словами кровать. Но кровать была не виновата. Кэт прекрасно это понимала.
- Здесь все пахнет им, - призналась она себе, усаживаясь, - Подушка, простыни, одеяло. Все пахнет им. Я больше не могу.
Девушка обхватила руками голову и стала раскачиваться из стороны в стороны:
- Я хочу спать, я хочу спать, я должна спать, спать, спать, спать….
Мантра не действовала. Кэт подтянула к носу футболку, в которую была одета, понюхала ее. Стянула с себя полностью, зарылась в нее лицом и втянула ноздрями запах.
- Его запах. Это его запах, его одеколон. Чувствуется даже после стирки. Я сейчас с ума сойду… Прочь!
Она отшвырнула от себя футболку, словно та вдруг превратилась в лягушку. И в ту же секунду пожалела о содеянном. Опять захотелось ощутить этот терпкий запах, воскресающий в голове образ темноволосого мужчины, который привел ее сюда. Ничего особенного не происходило. Всего лишь самая обычная вещь. На протяжении получаса или часа, пока она тут вертелась, призывая сон, Кэт хотела Джерри. Хотела, чтобы хозяин этой кровати оказался рядом с ней в этой самой кровати. Или хотела оказаться в другой кровати, на втором этаже, где сейчас спал он.
Она уже представляла себе, как опускает ноги на ковер, встает, неслышно выходит в гостиную, пробирается к лестнице. По ступенькам тихо-тихо, как призрак, поднимается на второй этаж, находит его комнату, открывает дверь…. И видит его, спящего. Раскинувшегося на постели… Сияние свечи, которую она держит в руке, освещает его мускулистую спину.
- Стоп, какая свеча? – встряхнулась Кэт. – Дождалась, поехала крыша. Тебе надо определенно выпить, Катя. А потом ты спокойнехонько заснешь. Решено! Иди и выпей. Воды или чего покрепче. Это же шотландец, у него должен быть скотч.
Договорившись с собой, девушка почувствовала себя лучше. Поискала футболку, ползая вокруг кровати на коленях, но ничего не нашла. И отправилась в неосвещенную гостиную в одних трусиках.
Там было пусто, прохладно, безмолвно и безраздельно царил мрак. В дальнее приоткрытое окно по-прежнему заглядывала луна. Она и висевшее над городом зарево рождали свет, который проникал в комнату, освещая стены и пол. Мебель, колонны и цветы в кадках отбрасывали безобразные тени.
- Страшно, - произнесла вслух Кэт, стараясь ободрить себя звуком собственного голоса. – Точь-в-точь логово графа Дракулы…Угораздило же меня.
Дрожа, она двинулась туда, где, по ее воспоминаниям, находилась кухня. Шершавые доски пола под босыми ступнями поскрипывали.
- Зачем, скажите на милость, гасить полностью свет, зная, что у тебя в доме гость. И что этому гостю, возможно, захочется попить. Черт, так темно… Куда идти? Мог бы оставить люстру на кухне включенной.
Она ударилась бедром обо что-то твердое, чертыхнулась. Продолжила путь, предусмотрительно держась за стену. Под руку подвернулся  столик у стены. Она его помнила. Провела пальцами по столешнице и нечаянно смахнула с нее какую-то штуку. Штука оказалась шумной, загрохотала по полу. Кэт сжалась в комок и, умирая от страха, ждала тишины. Стало тихо.
- Мамочки, - простонала она. – Я никогда туда не доберусь. Я хочу пить, я хочу спать, мне холодно, мне плохо. Я понятия не имею, как вернуться в спальню. Помогите, кто-нибудь…
И словно по мановению волшебной палочки в ответ на ее стон включился торшер. В одном из кресел сидел Джерри.
- Помочь? 
Кэт, стоявшая с вытянутыми руками, сначала взглянула на Джерри, потом на свою голую грудь, потом на кисти рук. Прикрылась.  Худенькие ладони мало что закрывали.
- Да, - девушка зажмурилась от света, - если тебе не трудно.   
- Это стало у нас доброй традицией, - подойдя, Джерри без особого смущения взглянул на ее бюст.
- Прошу прощения за причиняемые мной неудобства, - извинилась она. Выгнула поясницу, отчего грудь явственно прибавила в объеме. 
- Ну что ты! Какие неудобства? Наоборот… Мне очень, кхм, приятно. Чем тебе помочь? Напоить?
- Будь добр.
-  Слушай, Кэт. Зачем плутать в темноте, спотыкаться, страдать. Позвала бы меня сразу, я бы все сделал, - он прошел в кухню, достал из навесного шкафчика стакан, наполнил его водой, - Я готов исполнить любое твое желание.
- Откуда мне знать, что ты восседаешь в кресле, как тень отца Гамлета? Чего ты молчал?
- Ждал своего часа. И дождался. Почему ты не спишь?
- Не могу. На твоей кровати уснуть нереально.
Он протянул ей стакан, вопросительно приподнял бровь. Она все еще держалась за грудь.
- Как будешь пить? Тебя напоить или может…Подержать?
- Что подержать?
- Ну, - он продемонстрировал свою широкую ладонь, -  у меня лучше получится прикрывать тебя, пока ты пьешь.
Кэт испепелила его взглядом.
- Нахал. Пои меня, - она вытянула шею. Джерри поднес к ее рту стакан, она напилась.
- Почему на моей кровати нереально уснуть? – Джерри поставил стакан на стол.
- Это сплошное мучение, – она вытерла губы плечом. – Я приехала сюда только по одной причине. Мечтала выспаться. Перспектива ночевать в аэропорту на креслах меня пугала, как ты понимаешь. Теперь я начинаю понимать, что кресла были не так уж плохи! Твоя кровать не создана для сна. Где ты вообще достал этот раздолбанный, не побоюсь этого слова, топчан?!
Она запальчиво махнула рукой в сторону спальни, забывшись. И спешно вернула ладонь на место.
- Дьявол…   
- Топчан, говоришь… - лицо Джерри в сумеречном освещении приняло выражение, которое сделало его похожим на разбойника. Или на предприимчивого беса Мефистофеля, который,  во что бы то ни стало, выторгует у смертного его бесценную душу. – Хочешь, достанем тебе другую кровать?
- Где мы ее достанем?
- Да хотя бы наверху. Кровать - это не проблема, - он ухмыльнулся. – Проблема в другом, Кэт.
- В чем именно?
- Мне кажется, - он придвинулся к ней вплотную, - пока ты здесь. Под крышей моего дома. Пока ты тут со мной, ни одна из моих кроватей не будет пригодна для сна. Твоего либо моего. 
Кэт почувствовала его пальцы на талии, потому выше, почти у самой груди. Они осторожно гладили ее, едва касались, скользили вверх-вниз. Ее слегка покачивало, словно она превратилась в перышко на волне. Перед глазами разливался туман. В животе стало жарко, больно, и жар этот начал медленно затоплять все ее тело. Она чувствовала идущее от Джерри тепло. Чувствовала, как ее кожа поглощает это тепло, жадно впитывает, покрываясь испариной. И внутри становится всё горячее, больнее. Дыхание делается трудным, тяжелым и, кажется, вот-вот прервется.
- Кэт…
Она не знала, что отвечать. Она уже нечетко видела его лицо. Ей хотелось закрыть глаза, чтобы только ощущать его, пить, вдыхать полной грудью, всей собой. И вообще не отвечать ни на какие вопросы. 
- Кэт… - снова прошептал Джерри. Взял ее за запястья, заставил отпустить грудь. Она безвольно подалась вперед, когда он потянул ее на себя. Обхватил за бедра, приподнял, бережно усадил на столик перед собой. – Хочешь?
- Что, Джерри?
 - Хочешь, я помогу тебе?
- Господи, о чем ты говоришь?
- Хочешь, я научу тебя спать в моей кровати?
Он прикоснулся губами к ее шее. Она откинулась и посмотрела на него. Не глаза, а жидкий огонь, расплавленное серебро. Под ее пальцами билось его сердце. Стучало так, словно хотело проломить грудную клетку и оказаться в ее ладонях.
- Хочу, - ответила Кэт, - конечно, я хочу этого, Джерри.
Он поцеловал ее в губы. Наконец-то. Нежно и жадно одновременно. И больше не смог от них оторваться. Так, целуя, и понес ее в спальню.
 
«Как хорошо», - подумала Кэт, лежа навзничь на сбитых простынях. Ей не хотелось шевелиться. Внутри царила чарующая гармония. Девушка отдыхала, воображая, что сейчас, там, в ней, глубоко живет синее море, наполненное волшебными песнями серен. Ей нельзя двигаться, иначе море потеряет покой, взбурлит, рассыплется мириадами капель, ударяясь о камни, растает легкой морской пеной. Исчезнет. Вместо гармонии придет буря. Вернется мрак. Принесет с собой холодные ветра. И все станет по-прежнему. А сейчас так хорошо!
Она очень хотела спать. Но не могла уснуть. Знала, что не заснет. Он сказал ей  правду. Кровати в этом доме не пригодны для сна. Для ее сна точно.
Кэт повернулась на бок. Джерри лежал на животе, обняв подушку. Его лицо было обращено в ее сторону, освещено ночником, горевшим на прикроватной тумбе. Веки с темными ресницами прикрыты. Брови больше не сдвинутся, нет жесткой складки между ними. Рот не сжат упрямо, как обычно...
…Он зажег ночник, когда положил ее на кровать и рухнул рядом. Не отрывая рта от ее губ, помог ей раздевать себя. Кэт потянулась к ночнику.
- Стой, – он перехватил ее запястье, вдавил его в матрас, - я хочу видеть твое лицо.
Она поддалась. Как он был прав, не дав ей погасить свет! Ведь и она могла видеть его теперь. В его серых глазах мешалось столько всего, столько разных чувств, что ей становилось удивительно, восторженно и страшно! Откуда все это? Эта жажда и радость, безумное сладострастие, разбавленное чем-то таким, что и угадать-то сложно? Нет, невозможно такое увидеть в глазах мужчины, впервые познающего незнакомую ему женщину. Что это за огонь, рвущийся наружу, как из вулкана? Когда он успел так разгореться? Ведь еще вчера они не знали друг друга!
Теперь он спал. Неподвижный. Она смотрела, желая запомнить его лицо навсегда. Навечно оттиснуть в памяти.
«Когда-то я знала мужчину. Моего мужа. Я его любила.  - Кэт невольно прислушивалась к себе. И отказывалась признавать, что в ней, в этот самый момент, как дым над костром, поднимается какое-то душащее, болезненное чувство. Заполняет ее до самых краев. Нет больше прежней Кэт. -  Думала, что люблю. Думала, что знаю любовь. Похоже, я ошибалась. Причем, ошибалась основательно. Ничего я не знала. А сейчас начинаю понимать». 
Она вспомнила, когда они соединились, он, прижав ее собой, что-то говорил ей на ухо охрипшим шепотом. Она его не понимала, так как говорил он по-гэлльски. Но, обвившись вокруг него, словно змея, соглашалась с каждым его словом и молила, как одержимая:
- Скажи еще… Скажи еще…
Спящий Джерард дышал почти беззвучно. Она рассматривала его сильное, голое тело. Тело атлета. Очень хотела коснуться, но боялась разбудить.
«Что мне делать, если я полюблю тебя? – спазм стиснул ей горло, на шее выступил ледяной пот. – Тогда я буду знать, что ты смотришь на другую женщину. Страстно шепчешь ей что-то на своем варварском языке, гладишь ее своими руками. На этой самой кровати. Целуешь ее, как меня целовал недавно. Как я буду жить со всем этим? Не хочу этого. Не выдержу. Господи. Сделай невозможное, прошу тебя! Пусть он будет моим. Только моим. Вот оно, мое рождественское желание. Если не захочешь исполнить его, то отними у меня память, будь милосерден».
Не справившись с душащим комом в горле, Кэт громко всхлипнула.
Джерард тут же открыл глаза. Он спал чутко. Девушка, лежащая рядом на кровати, смотрела на него широко раскрытыми глазами. Оставленная скатившейся на подушку слезой, поблескивала влажная дорожка на ее нежной щеке. 
Он провел пальцами по ее плечу, спине, погладил бедро. Янтарные глаза его любовницы потемнели от ласк, она прикрыла их густыми ресницами. Он приподнялся над ней, долгим поцелуем накрыл ее губы. И заблудился, затерялся в тихом эхе ее стонов.

Проснувшись утром, Кэт упрямо лежала с закрытыми глазами.
Магия ночи рассеялась. Как себя вести? Что говорить? Что ожидать от него? Он не спит. Лежит, как и она, не шевелясь, на спине, откинув в сторону руку. Не спит. Она это знает.
«Зачем тебе притворяться спящим? Чтобы дать мне возможность уйти без шума? Хорошо. Будь по-твоему. Я спокойна. Главное, вести себя естественно».
Для начала Кэт потянулась, давая понять окружающему миру, что пробуждается, завела за голову руки. И мысленно обругала себя. Оказывается, одеяло укрывало ее лишь до талии. От принятого ею положения обнаженные груди приподнялись, округлились и теперь призывно торчали вверх. Она не стала дергаться, спокойно опустила руки и села. Так, где белье? Кэт не помнила, как вчера ночью лишилась трусиков. Джерри то ли порвал их в порыве страсти, то ли снял настолько технично, что событие  это ускользнуло от ее внимания. Их нет. Зато у комода валяется полотенце. Сойдет. Она встала без ложного стеснения. Стесняться тут нечего, милочка, все что мог, он рассмотрел. Прошлась, разминая мышцы. Ее тело ничего не теряло при свете дня. Почувствовала, как вдоль позвоночника ползет невидимая улиточка. Все ясно – он смотрит. Обмоталась полотенцем. Выходит, ты не собираешься «просыпаться», Джерри? Твое дело. Кэт пошла в душ.
Из ванной вышла уже в ином настроении, охладившаяся, в меру отрезвевшая. Поэтому на Джерри отреагировала с притворным равнодушием. Хоть к этому и пришлось приложить серьезное усилие. Ему наскучило ломать комедию, прикидываясь спящим. Он сидел, едва прикрытый одеялом, сонный, взъерошенный, до неприличия сексуальный. Да, хотелось бы, чтобы принес ей завтрак в постель. Хотелось бы, чтобы притянул ее к себе, никуда не отпустил. Хотелось бы, чтобы занялся с ней нежным утренним сексом. Но он этого не сделает.
Значит, ты, Катя, оказалась той, кем больше всего боялась оказаться. Ты девушка на ночь. Ну и пусть. Сдохнуть теперь, что ли? Уж точно не ластиться к нему, не заигрывать, не заговаривать. Она представила, что находится в комнате одна. Открыла чемодан, скинула полотенце. Достала и надела нижнее белье. Затем стала натягивать на себя вещи, первыми подворачивающиеся под руку – джинсы, пуловер, носки, шейный платок, сапоги. Последним достала пальто, кинула на покрывало. Закрыв чемодан, вывезла его в гостиную. Вернулась. Джерри не издал ни звука, щурился на нее и был доволен собой, как кот, налакавшийся сливок. Сказать «прощай» и проводить до двери в его планы не входило. Замечательно!
- Что ж, - она надела пальто. Трудно уходить, не сказав последнего слова. Кэт огляделась, подумывая, чем бы в него швырнуть. Ее осенило,  – Минуточку.
Вернулась из гостиной с бронзовой борзой в охапке.
- Вот, - сказала Кэт, ставя собаку на ту часть кровати, где пару минут назад лежала она сама, - Тебе моя плата за гостеприимство.  Ты был очень добр, Джерард Карвер. Приютил, отогрел… Думаю, собаки хватит, чтобы оплатить твои неоценимые услуги.
И вышла окончательно, прикрыв за собой дверь.

Кэт спустилась вниз на лифте. Скомандовала портье за стойкой.
- Будьте добры, сэр, вызовите мне такси.
Портье, пожилой дядька в синей ливрее, набрал номер.
- Знаете что, - сказала вдруг Кэт, облокачиваясь о стойку, когда адрес Нью-йоркской квартиры Джерри был продиктован в трубку. – Рождественские чудеса – это, простите за выражение, чепуха. Они не сбываются.
- Как вам угодно, мисс, - с почтением согласился привратник. – Выходите, такси сейчас будет. Ранее утро и пробок нет.
Она вышла. Пока стояла на тротуаре, смотрела на тополь, растущий у парадной. Не такой готичный, как накануне вечером, но он все равно ей нравился. Вскоре подъехало такси, Кэт забралась в него и отправилась в аэропорт.

Ушла, гордо и независимо, оставшись верной себе до конца. Не показала, что страдает от обиды, хотя от финальной шпильки не смогла воздержаться.  Если бы воздержалась, не была бы собой. Кэт. Джерри улыбнулся, не находя в себе сил подняться. Ему казалось, она все еще лежит рядом и потягивается. Встает, расхаживает по комнате. Как же хочется поймать ее, затянуть назад в постель. Ее голос звучит в ушах. Он видит глаза, в которых гневно вспыхивают золотые искорки. Бронзовая плата за услуги осталась единственным напоминанием.
Гордячка. Пусть едет в свой Даллас. Препятствий, которые бы удержали его от новой встречи с ней, нет. Скоро она вернется сюда, в эту комнату, в эту постель.
Джерри поразмыслил. Дотянулся до телефонной трубки, сел поудобнее, тщательно прокашлялся. Набрал по памяти номер.
-  Дэвид, доброе утро! – вежливо заговорил он, - Джерард беспокоит! Я в Нью-Йорке… Да, приехал… Да, по делам. Спасибо! Я передам ваши слова Софи. Конечно! У меня к вам есть просьба, Дэвид! Не откажите, буду очень признателен. Если у вас появится возможность встретиться со мной на бизнес-ланч на днях, вы меня осчастливите. Суть вопроса? Есть нечто важное, Дэвид… 
…Закончив разговор, Джерри откинул одеяло. Откуда-то из его глубин  внезапно вырвались белые трусики, мотыльком порхнули к потолку и повисли на одном из рожков люстры.       
 - Доброе утро, Кэт! – поприветствовал их Джерри, поднялся и направился в душ.

Визави Джерарда пришел на лэнч в респектабельный ресторан на Манхэттене вовремя. Джерард, явившийся за двадцать минут до начала встречи, сердечно поприветствовал его – подтянутого, широкоплечего старика лет семидесяти, одетого в изысканный костюм цвета белой шерсти. Дэвид носил короткую бородку-эспаньолку, имел выразительный горбатый нос. Зачесанные назад волнистые седины и глубокие морщины на волевом, одухотворенном лице делали его похожим на библейского апостола.   
- Я узнал, кто она, - старик приступил к делу немедленно, усаживаясь и отпивая Perrier из бокала. Расстегнул на скатерти золотую застежку кожаного портфеля, -  должен сказать, Джерард, выбор твой мне понятен. У меня есть кое-какие бумаги, фото в том числе… Красивая девушка.
Джерард взял переданные ему через стол бумаги, перелистал их, пока Дэвид застегивал и убирал портфель, посверкивая старинным перстнем на безымянном пальце. Полудрагоценный камень перстня украшал выгравированный каббалистический знак.
- Мир тесен, Джерард. Я выяснил, что работает она на одну даму, которую мне посчастливилось знать по бизнесу.  Дама эта особенная, с акульей хваткой, в наших кругах знаменитость, большой профессионал для своего, по моим меркам, юного возраста. Она хвалит подчиненную. Эта Катерина Шэддикс - эксперт по прерафаэлитам. Имеет чутье на авторов раритетных картин. Марго Уайнпот относится к ней по-матерински, а сентиментализм этой даме не очень-то свойственен.
-  Вы очень помогли мне, Дэвид, - Джерард наклонил темноволосую голову в знак благодарности, - Мисс Шэддикс мне не безразлична. Я очень в ней заинтересован.
Старик глянул на него проницательными глазами. Что-то секунду обдумывал, потом, словно сдаваясь, махнул рукой.
-  У меня, как всегда, цейтнот, Джерард. Если ты желаешь, чтобы я еще что-то сделал для тебя и этой твоей русской, говори сейчас. В ближайшее время я вряд ли смогу выкроить время для встречи.
- У вас все в порядке? Как бизнес?
- В бизнесе у меня не бывает проблем, мальчик. С ними я расправляюсь в зачаточном состоянии. На данный момент случилось кое-что другое. Я этого не ожидал. Внук, Марк… Он попал в беду.
- Что с ним?
- Арестован. Только не заставляй меня вдаваться в подробности. Мы разбираемся. На тебя я отвлекся с удовольствием. Хотя бы какой-то шанс немного забыться.
- Я к вашим услугам, Дэвид, имейте это ввиду. Я, ресурсы моей семьи – распоряжайтесь нами по своему усмотрению.
- К сожалению, ты тут помочь ничем не можешь. Не забивай голову, - старик похлопал Джерри по плечу. - Ты похож на прадеда, Джерард. Он тоже был такой – никогда мелочился, предлагал сразу все, что имел. В память о нем, и о долге перед твоей семьей, который я не смогу оплатить, я тебе говорю – смело проси, что еще хочешь, я решу твои вопросы.