земляки

Земляки
Рассказ-быль
        Родился я и жил до окончания средней школы в небольшом городке, столице Калмыкии Элиста, что стоит среди бескрайних степей Прикаспия. После окончания военного училища очень много пришлось мне попутешествовать по просторам тогдашнего СССР. В начале восьмидесятых я был переведен начальником отдела политработы Управления войск на берега могучей Волги.
   Рядом со штабом Управления дислоцировался один из подчинённых нам полков. Недели через две после вступления в новую должность собрался я куда-то ехать по своим делам. Вызвав  служебную автомашину, прохаживался в её ожидании у КПП полка. В сторонке за территорией полка я заметил человек пять солдат калмыков, окруживших молоденькую девушку нашу с ними землячку. Ребята весело разговаривали кто на русском, кто на калмыцком языке, шутили, смеялись. Из обрывков доносившихся фраз я понял, что девушка приехала проведать служившего у нас своего младшего брата. Но вот, в очередной раз проходя мимо весёлой компании я неожиданно услышал, как кто-то из солдат приглушенно заговорил на калмыцком, а все остальные умолкли и в знак согласия закивали головами. Моего запаса знания калмыцких слов хватило, чтобы понять, о чём пошла речь.
   В речи солдата я расслышал слова: «Мельгун, ашать, рака…» Мельгун  по-калмыцки деньги. Рака – спиртное. Ашать – кушать, пить. Услыхав эти слова, я расстроился,
 а подойдя к землякам, сказал: «Рака ашать?» Мгновенно мои  земляки бросились в приоткрытые ворота воинской части и скрылись из виду. А девушка, держа в руках небольшую холщёвую сумку, засеменила через дорогу в улочку частного сектора, поминутно с опаской оглядываясь на меня.
   Скрипнул тормозами подъехавший мой изрядно потрёпанный уазик и я уехал по своим делам, попросив командира комендантского отделения полка, присмотреть за шмыгнувшими в часть ребятами, чтобы они чего-нибудь не сотворили.
   Недели через две зашел я в полковую столовую соседнего же полка проверить, как выполняется изданный по моему предложению приказ о совершенствовании организации приёма пищи личным составом в солдатских столовых частей. Суть вводимого новшества заключалась в том, чтобы командиры отделений за столами садились скраю от прохода, а первые и вторые блюда раскладывал в миски солдат отделения, который сидит напротив командира отделения. В случае нечестного раздела пищи командир отделения в этом случае не заявит, что ни чего не видел и ни чего не знает. Весь спрос будет именно с него.
   Проходя в тот раз вдоль солдатских столов, за одним из них я и увидел младшего сержанта моего земляка, который  с друзьями у КПП полка собирались послать девушку за спиртным. Сержант, ловко орудуя ложкой, быстро доедал суп. Я медленно подошел к нему, наклонился к самому его уху и тихонько  сказал: «Махан уга (Мяса нет?)»? – и пошел дальше. Парень нервно бросил на стол ложку, встал, вышел из-за стола, подошел ко мне и попросил разрешения обратиться.
   - Обращайтесь, - ответил я.
  - Таварищ патпальковник, скажи, аткуда ты нашенский язык знаешь? – спросил коренастый крепыш.
   - Ты откуда призывался? – Вопросом на вопрос ответил я.
  - Кальмикия. Элиста, - ответил земляк.
  - А где живёшь в Элисте? - Продолжил я расспрашивать.
  - На улица Красная.
  - От моста через Элистинку далеко?
  - Третий  дом  справа.
  - А я на Ленина 176, это метров сто пятьдесят от вашего моста.
  - Ясна. Разрешите идти? – Просиявши, сказал сержант.
  -Сян ашать (Хорошо кушать, приятно кушать) – сказал я ему и пошел дальше.
 В отчётах командования полка ни один мой земляк не значился в списках лиц, допустивших грубые нарушения воинской дисциплины, до самого окончания ими службы. А служило их у нас всего-то десять человек.
                А. Перепелятников