Русское зарубежье. Взгляд из 2015 года

               
Как развивалась литературная жизнь русского зарубежья в 20-е – 30-е– 40-е годы, сегодня уже известно. Первый шок от того, что мы узнали в 80-х – 90-х годах, вроде бы прошёл. Но сегодня стало важным то, что раньше было не замечено. И не то, чтобы «не замечено», а просто многое было неизвестно. Имена  Бунина, Мережковских, Зайцева, Шмелёва, Ремизова были хорошо известны в России и до 1917 года. Не потерялись эти писатели и за рубежом.
Но тут есть один и очень важный вопрос. Многие русские писатели (мы в данный момент упоминаем только литераторов «первой волны эмиграции») осознали себя деятелями русской культуры только в эмиграции. Вспомним статью Бунина «Миссия русской эмиграции». Именно там он написал, что долг эмигрантов  – сохранить и поддержать основы русской культуры в период наступления на Россию варварства.
Теперь уже почти общепризнано, что центр русской эмиграции находился в 1920-е годы в Париже в кругу друзей Мережковских, общества «Зелёная лампа», на собрания которой приходили до двухсот человек,  из тех которым были близки понятия русской культуры. Но 20-е –30-е годы – это годы формирования и нового поколения в среде русской эмиграции: тех людей, которые не смогли проявить себя в культуре до революции, а на западе оказались как белоэмигранты. Среди них немало достойных и очень известных писателей: Г. Газданов, А. Присманова, Б. Поплавский и Ю. Терапиано.
 Особенно привлекает в творческой манере Ю.Терапиано, написавшего мемуарно-критическую книгу «Литературная жизнь русского Парижа за полвека» (СПб, 2014 г.), то, что автор не принадлежит к так называемому православному или нео-православному движению. Вот что он пишет о творчестве Д.С. Мережковского 30-х годов: «Совершенно неверно распространённое мнение, что Мережковский будто бы ставил знак равенства между всеми "заветами", подчёркивая во всех наличие одной и той же правды» (с.40). И дальше: «Мережковский мучительно и напряжённо искал Христа, которого хотел понять и познать» (с.41). Может быть, это и так, но в этой же самой книге мы видим иллюстрацию обложки книги Ю.Терапиано «Оккультизм и йога», изданной в 1933 г., с дарственной надписью  Г. Бостуничу, одному из видных русских национал-социалистов того времени. В этом сборнике он пишет: «Мы состоим в контакте с Ю.К. Терапиано, большим другом и благожелателем "оккультизма и йоги". В одном из своих писем мы высказали опасение в том, что лишь немногие читатели смогут оценить по достоинству его труд и смогут по существу воспринять суть Маздеизма» (с.643). В этом же сборнике приведена рецензия на новое (в то время) сочинение А. Безант, одной из лучших подруг и преемницы Елены Блаватской.
Ю. Терапиано не христианин, и не ему судить о воззрениях Мережковского, особенно 1930-х годов. Но нам интересны его живые, по-человечески своеобразные отзывы о разных литераторах первой волны эмиграции, которых он хорошо знал, поскольку жил в это время. Некоторые приводимые им факты, потрясают, например, очерк о смерти Зинаиды Николаевны Мережковской – Гиппиус. Его пригласил постоянный секретарь Мережковских последних лет В.А. Злобин. Цитируем: «В день её смерти, 9 сентября 1945 года Виктор Мамченко пришёл ко мне и предложил пойти проститься с нею.
В гостиной на полу, на большом ковре лежала Зинаида Гиппиус совсем как живая.
В. Злобин причесал её, набелил и нарумянил её лицо и одел то самое платье, которое она любила надевать  для "воскресений".
Лицо Зинаиды Николаевны было спокойно, будто она тихо спала, но, казалось, вот-вот проснётся и спросит: "Володя, зачем вы меня здесь положили, что со мною?".  И глядя на неё в последний раз, и я, и Мамченко, помимо воли, пережили вновь всё прошлое, связанное  с ней и с Мережковским, слышали её голос, как будто разговаривали с нею» (с. 122-123).
Тем более приятно, что увидела свет эзотерическая повесть Ю. Терапиано «Самсара» (М., 2015), рукопись которой почти случайно была обнаружена в одном из зарубежных архивов известным востоковедом В. Росовым, сотрудником Государственного музея Востока. Он и подготовил это издание. «Самсара» или «сансара» – это в переводе с санскрита – «колесо жизни», то есть круг движения человеческой личности в разных перевоплощениях, обусловленный кармой, обречённостью на новые и новые существования в мире иллюзорности, майи –  до того времени, пока человек не заслужит освобождения от страданий земной жизни.
Несмотря на столь глубокий философский эзотерический замысел, обозначенный уже самим заглавием, повесть написана простым, исполненным лиризма стилем, иногда даже с лёгким оттенком юмора. А сюжет, выполненный в рамках мистического детектива, настолько захватывает, что трудно оторваться от книги, не дочитав её до конца, как говорится, на одном дыхании. Автор не «уводит» нас в таинственные дебри оккультизма, а наоборот, как бы освежает читателя ветерком потустороннего. Это смывает с мозгов пыль повседневного «реализма» и даёт ему реальное ощущение присутствия незримых сил в самой что ни на есть житейской повседневности.   
В одной из своих поэм «Невод» (1926 г.) Ю. Терапиано  так обозначил свою духовную сверхзадачу:
О, ученик,– богат ли мой улов? Не втуне ли я бросил невод в реку? Ты вычитал из оглашённых слов Священнейшее: имя Человека.
Имя Человека – вот что поэт и герой его поэмы Иисус назвал «священнейшим»,– это значит, единственно достойным памяти и воплощения. По сути, повесть «Самсара» об этом же – о святости духовного начала, о  таинственных путешествиях по запредельным мирам – от исчезнувшего ныне материка Ма (Его иногда называют Му, а у Блаватской в «Тайной доктрине» он предстаёт как Лемурия), через Атлантиду, к временам 1920-х годов… Для героя одновременно это и проблема андрогина, и странствие в поисках любви, обретение единственной возлюбленной, воплощающей в себе «вечную женственность» – всё то, без чего звание Человека обрести невозможно так же, как понять его эзотерическую святость и величие.
Сам Ю. Терапиано при жизни был членом и активным участником разных масонских лож, розенкрейцерских, мартинистских и других тайных обществ, входил в «ближний круг» богоискателей Д.С. и З.С. Мережковских, дружил с Вадимом Андреевым  и с пристальным вниманием  относился к сочинению его брата Даниила «Роза мира». Он был хорошо знаком с большинством писателей и поэтов первой волны эмиграции, о чём свидетельствует сборник его критических статей и рецензий.
Повесть «Самсара» написана в 1962 году. Это был осознанный и чёткий противовес набирающему силу на Западе прагматизму. А в СССР в это время во всю елозили «шестидесятники», прославляя марксистско-ленинское «возрождение» и ниспровержение «культа Сталина». Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не плакало. Прошло полвека, а кажется, что больше времени, чем со времён гибели Атлантиды… Юрия Терапиано мы и сегодня ощущаем практически как нашего современника.
Гораздо меньше,  чем о первой волне эмиграции, наш читатель знает о писателях второй  волны, то есть о тех, кто оказался за границами России (Советского Союза) во время или после Второй мировой войны. К этим людям даже в перестроечное время был прикреплён ярлык не то чтобы антисоветчиков, а фашистов со всеми рецепциями на «Холокост» и т.д. Существенный прорыв в этом отношении представляет собой книга В.В. Агеносова «Восставшие из небытия» (М.-СПб, 2014). Автора мы знаем ещё по его предыдущей книге «Литература русского зарубежья (1918—1996)» (М., 1998 г.), а также по его издательской деятельности.
Отрадно видеть, как профессор, бывший коммунист и социалистический реалист, кается в своих прежних заблуждениях и, наконец-то, даёт дорогу представителям второй волны эмиграции, которые с точки зрения либеральной демократии являются откровенными фашистами. А впрочем, они отчасти таковыми и были: Борис Ширяев имел офицерский чин во власовской армии, Арсений  Несмелов (Митропольский) был членом Российской фашистской партии, образованной в Харбине, но вместе с тем во вторую волну эмиграции попали перемещённые лица, среди которых были и евреи, например С. Голлербах, Б. Кушнир и др.  Главная черта писателей второй волны – это то, что они,  уже будучи отчасти советскими людьми, понимали, что советский строй для них означает неумолимую гибель или длительное тюремно-лагерное заключение. Впрочем, после войны в определённых кругах  даже первой волны эмиграции появились настроения, которые позволили некоторым из них вернуться в СССР без особых потрясений. Наиболее яркий из них – Антонин Ладинский. Но для деятелей культуры второй волны это было категорически запрещено. Тема сотрудничества с фашизмом до сих пор является полностью табуированной, хотя принято не обращать внимания на то, что Максим Горький долгие годы жил на острове Капри, любезно предоставленном ему Бенито Муссолини.
И вот, наконец, эта печальная завеса начинает прорываться. В. Агеносов,  несомненно, мужественный человек. Он решил, хотя и понемногу, но ознакомить российского читателя со многими деятелями русской литературы второй волны эмиграции. Сборник «Восставшие из небытия», можно сказать почти антология, включает избранные стихотворения и отрывки из прозаических произведений более чем сорока писателей. Для каждого из них приведена точная биографическая справка.
Российский читатель и раньше знал Ивана Елагина, Ольгу Анстей, Бориса Ширяева, но теперь эти авторы предстают не как случайные звёзды на тёмном небе эмигрантского зарубежья, а как закономерная часть  всемирного рассеяния.  Кто-то из великих сказал, что родину нельзя  унести  на подошвах своих сапог, но оказалось, что не только можно, но даже  в определённых случаях необходимо.
Книгу В. Агеносова  мне подарила Т. Лестева на международной конференции памяти Юрия Слепухина, на которой присутствовали зарубежные слависты во главе с другом нашего   журнала("На русских просторах")Ренэ Герра.  Ю. Слепухин, которого хорошо знали и помнят многие писатели, сам был представителем второй волны эмиграции, побывал среди перемещённых лиц и в послевоенной Германии, и в Аргентине, но всё-таки выбрал родину, которая, к слову, его приняла не очень ласково. Российская эмиграция первой и второй волны – это не те люди, которые бежали на Запад за колбасой и популярностью (так называемая третья волна). Вопрос стоял гораздо серьёзнее, какой они для себя представляли Россию. А какой мы её представляем себе? Вот почему все эти книги необычайно актуальны сейчас.
Санкт-Петербург                29.01.2015 г.