Плохая память

   Доброй ночи. Умер хороший человек. А так, как был он скромным и непритязательным, то не посмел воскреснуть, хотя мог. Работал флористом и делал изумительный чай. Мелкая моторика с трупами цветов прощалась ему из-за чудесного, искусно заваренного, зеленого чая. Совсем даже не китайского, а родом от небольших плантаций на Яве. Как выглядел человек? Это не важно. Как профессор из анекдота про филологическую зацепку. Не знаете? Вот поэтому и не важно.
  Познакомились мы с ним влажным зимним вечером, в середине февраля, на подворье туберкулезной клиники. Я пришел проведать туда подругу жены, а он - просто так. Говорил, что нравится стоять тут, на свежем воздухе, курить и слышать, как разрываются легкие за окнами бетонных стен. Нет, говорил он, но не это. Он, но. Заметили? Как я умею.
  Небо загроможденное облачной мебелью с самого утра, ветер носится, насвистывая, пригнув голову. Капает с крыши, куски тумана, призрачной материей, скользят перед оранжевыми грушами фонарей. Наклоняюсь к нему. Отчетливо несет чесноком. Зажигается спичка и гаснет, тут же отбрасывается в лужу. Следом еще одна. Опять. И снова. Встаем спиной к бельевым веревкам, хлопает резко белая простыня. Два запаха: сожженного угля и речной влаги. Подступающая к горлу безнадежность весны. Вспыхивают две рубиновые точки. Он вздыхает.
  Плохо дело. Я совсем забыл, о чем он тогда сказал. Какие-то важные вещи. Помню отчетливо, как смотрели на ржавую трубу кочегарки. Из нее валил дым. В коридорах больницы тускло-желтым метался свет, медленно брели больные, быстро проскакивали врачи. Открылась дверь, выглянуло бледное лицо и поспешно скрылось, удивленно выдохнув.
  Была прекрасная речь! Но стоит попытаться написать хоть слово из нее, как нестерпимо проситься выйти звук падающего снега, влажный "шмяк", с разлетающимися брызгами. Гул далеко идущего поезда. И какая-то простая, банальная, гиблая фраза, шутливо-серьезная: "Стучит отчетливо, завтра мороз будет". И не понимаешь, кто из нас сказал, и о поезде ли?
 
Февральская ночь, на задворках больницы
Нашим душам с этой влагой не сжиться.
Только сжаться, пружиной во мраке,
И завыть, как бродячей собаке.