Глава 3 Визит в лавку

 В лавке мистера Голда сегодня не убрано. Да и незачем, ведь туда все равно никто не заглядывает. Именно поэтому Белль положила его прямо там, на грязный стол. Сочла, что неверный муж, в последнее время все больше развлекающийся с тремя злодейками сразу, не достоин большего.
 Темный отходит от зеркала и недовольно покусывает губы:
 - Вот же маленькая привереда. Ей мало просто обеспеченного и симпатичного мужа. Ей обязательно героя подавай. Дамы, что застыли, у нас много дел!
 Круэлла оборачивается к нему и с удовольствием закуривает очередную сигарету:
  - Румп, скажи, какой частью своего покалеченного чешуйчатого тела ты думал, когда женился на вот этой вот? – и машет рукой в красной перчатке в сторону зеркала.
 - Хотя, нет, не отвечай, и так понятно. Но тогда не ясно другое: почему ты не женился на какой-нибудь злой красотке?
 - Например, на тебе, дорогуша? – иронически спрашивает он.
 - А что? – парирует Круэлла и с вызовом выпячивает грудь вперед. – Мог бы выйти неплохой альянс, дорогой. Вместе бы взорвали Сторибрук к черту.
 Он подходит к злодейке,  и, склонившись прямо к ее уху, шепчет:
 - Я лучше умру.
 Круэлла смотрит в зеркало и равнодушно пожимает плечами:
 - Ну, недолго осталось.
 В комнату входит Эмма Свон. Она ступает тяжело, согнув спину, и неровно дышит.
 Ее тяжелый взгляд из-под лба обводит все вокруг. Она закусывает губы до крови. Тьма дается женщине тяжело, гораздо тяжелее, чем черная туча высасывала из ее тела и души свет еще несколько месяцев назад. Она бросает на Круэллу раздраженный взгляд и рычит сквозь зубы:
 - От тебя даже после смерти воняет псиной, и джином.
 Круэлла глотает ртом воздух, возмущенная таким вопиющим обращением Темной с собой:
 - Это Армани, между прочим!
 И обиженно надувает губы, попутно переживая, не стерлась ли часом за столько месяцев помада.
 Эмма садится напротив Темного, и внимательно смотрит в зеркало. Ее уставший взгляд так и пронизывает холодное стекло, ища чего-то, тщетно пытаясь ухватиться за осколки еще недавних, но померкших воспоминаний.
 Она ищет свет в этом зеркале – последние его лучи, что, возможно, еще в ней остались. Она ищет покой, который затерялся в прошлом – тогда, когда она узнала, что ее родители сделали с дитям Малифисенты. Она сама когда-то вынуждена была оставить Генри в приюте, совсем крошку. Тогда она была еще почти ребенком, маленькой, обманутой девочкой в чужом городе, без имени и судьбы. Она тянулась к свету, а он обжег ее. Она осталась одна – без денег, без жилья, в тюрьме, со своими страхами и проблемами, с разбитым сердцем, полным не оправдавшихся надежд, измученная и потерянная. И с ребенком, которого некуда было деть, нечем было накормить. Она могла бы продолжать страдать сама, благо, ей уже не было это чуждым, но обрекать на страдания новорожденную крошку, своего сына, было выше ее сил. И она покинула его – одного, в холодном  и безжалостном мире взрослых, куда и сама еще не входила. И даже тогда в ней было больше света, чем сейчас, когда вроде бы все хорошо, когда уже есть семья и Генри рядом, появился возлюбленный и настоящая подруга.
 Она – Спасительница, которую саму нужно спасать. Но этого никто не сделает.
 От грустных мыслей ее отвлекает тонкий голос Румпеля:
 - Итак, дамы, у меня к вам дело. Мне нужно навестить свое тело, и нашептать моей драгоценной женушке, чтобы она хотя бы на диван его переложила и попыталась укрыть. Эмма, ты остаешься здесь. Прошу, дорогуша, не взорви весь Зачарованный лес к черту, и не наделай никакой беды. Мы с Круэллой скоро вернемся.
 - Дорогой, ты хочешь, чтобы я вновь попала в этот городишко, к своим убийцам? Ты серьезно? – вскидывается женщина и категорически отрезает: - Да ни за что!
 - Дорогуша, - склонив голову на бок, говорит Румпельштильцхен. – Ты пойдешь со мной. Если хочешь в будущем воскреснуть, то пойдешь. Я же знаю, тебе жутко скучно быть мертвой. Ты призрак и тебя все равно никто не увидит. Не волнуйся так.
 - И мы оставим ее, новоиспеченную Темную, здесь? – Круэлла с подозрением коситься в сторону Свон, которая дрожит в лихорадке.
 - Да, дорогуша. Именно так – кивает Румпель и радостно потирает ручки.
 Эмма встает и делает несколько шагов им  навстречу:
 - Но я бы могла пойти с вами! Сторибрук – мой дом, там мой сын…
 - Да, да, и этот твой пират с подводкой, которая у него, кстати, некачественная – устало кивает Круэлла.
 Темный подходит к Эмме. Его лицо склоняется над самым ее ухом, и он желчно шепчет:
 - Не надейся таким образом вернуть своих близких, дорогуша. Они отказались от тебя. Как видишь, им вовсе не нужна твоя жертва. Их жизнь продолжается, в то время, как ты пожертвовала собой. Глупо надеяться, что, увидев тебя, они возрадуются. Мы пойдем одни, а ты будешь сидеть здесь и ждать нас, дорогуша. Обещаю, ты не успеешь соскучиться.
 Круэлла подходит к женщине и, достав наручники из кармана шубки, смыкает их на ее запястье. Эмма одергивает руку:
 - Ты что делаешь, психопатка?
 Красные губы злодейки склоняются над ее лицом, и она весело шепчет:
 - Забочусь о том, чтобы ты не натворила беды, пока нас не будет, Спасительница.
 Эмма смотрит на нее со злостью исподлобья, и шипит:
 - Я тебя уничтожу!
 Круэлла торжествующе складывает руки на груди:
 - Снова? Тогда позволь напомнить тебе, дорогая, что я уже умерла. С твоей помощью. Не старайся. Сиди смирно и жди нашего возвращения.
 И, бросив на Эмму уничтожающий взгляд, удаляется следом за Румпелем.
 Румпель стоит на улице, переминаясь с ноги на ногу, и делает недовольное лицо, едва завидев свою напарницу:
 - Наконец-то, дорогуша! Я уж думал, умру, прежде чем дождусь тебя! Пойдем скорее! Медлить нельзя. Черт его знает, что Белль сделает с мистером Голдом, если мы не вмешаемся.
 - Что ты намерен сделать, дорогой? – интересуется Круэлла, шагая с ним рядом.
 - Я не раскрываю своих планов.
 - Объясни хотя бы, зачем тебе я?
 - В моей лавке есть кое-что, что поможет тебе вернуться, Круэлла.
 Она внимательно смотрит на него несколько секунд, словно принимая решение, а потом с вызовом спрашивает:
 - А если я не хочу возвращаться?
 - Почему не хочешь? – удивленно спрашивает Темный.
 Круэлла останавливается:
 - Ну, знаешь, дорогой, у меня нет никакого желания вновь видеть людей, которые меня презирают и считают исчадием ада.
 - Ты и есть исчадие ада, Круэлла – спокойно отвечает мужчина
 - Не хуже других. Если я вернусь, они меня заставят каяться. И всюду таскаться за ними. Прости, но уж лучше сидеть на скале, и болтать ногами, чем смотреть на милые личика Прекрасных, и пить чай с твоей женушкой.
 - Но  у тебя заканчиваются сигареты! Тебе же нужно их взять, дорогуша.
 - Чертовски слабый аргумент затянуть даму в захудалый городишко, дорогой – парирует злодейка.
 Румпель останавливается и пристально смотрит на нее:
 - Но мне не хватает тебя там, Круэлла. Ты что, правда хочешь оставить бедного Голда героям на растерзание?
 Круэлла открывает рот, чтобы что-то сказать, но тут же закрывает его. Потом внимательно смотрит на Темного, и изрекает:
 - Мне никто не говорил такого. Никогда. Я думала, все рады, что избавились от меня, дорогой.
 - Нет, не все – отрицает мужчина. – Мистер Голд очень по тебе скучает. Когда он выйдет из комы, ему совершенно не с кем будет разговаривать. Так ты идешь?
 Огорошенная признанием, Круэлла молча кивает.
 Когда они доходят до красной линии, за которой сокрыт Сторибрук, она резко останавливается:
 - За черту не попасть, дорогой! Какого Дьявола мы тащились сюда через весь лес?
 Румпельштильцхен подпрыгивает и радостно хихикает:
 - А кто сказал, что этот закон распространяется на призраков, дорогуша?
 Чешуйчатая рука Темного касается пальцев Круэллы, и они входят в город. Румпель ускоряет ход, так что его спутница едва поспевает за ним. Идет дождь, и холод заползает под одежду. Стуча зубами, Круэлла произносит:
 - Почему мне так холодно, если я – труп?
 - Это привычка, дорогуша. На самом деле, ты не чувствуешь холода, тебе просто так кажется. Вон лавка, пойдем скорее.
 На улице ночь, и слабые очертания магазинчика мистера Голда едва виднеются в темноте. Но доходят они к месту и правда быстро. Румпель галантно пропускает свою даму вперед, и Круэлла с облегчением вздыхает, ощутив тепло, и потирает ладони, стараясь их согреть.
 Она оглядывается по сторонам, и, не скрывая своего удивления, спрашивает:
 - А где Белль, дорогой? Еще недавно была здесь!
 Румпель смотрит на нее с лукавыми искорками в глазах:
 - Нет, ее здесь не было. Она там же, где и вся команда спасателей Спасительницы от Тьмы – в Камелоте.
 И, как следует присмотревшись, добавляет:
 - И розу с собой забрала.
 - Но, дорогой, я же видела ее в зеркале! – горячо возражает Круэлла.
 - Оптическая иллюзия, дорогуша! – хихикает Темный и вновь потирает ручки, страшно довольный собой. – Бель вместе со всей командой друзей нашей новой Темной умчалась в Камелот на ее поиски в тот же вечер, когда она приняла Тьму и они наверняка гоняют сейчас по всему королевству, в тщетных попытках ее найти.
 - Но зачем же ты сказал Эмме, что ее никто не ищет?
  Темный садиться на диван,  и долгим взглядом окутывает тело мистера Голда, распростертое на столе. Он серьезен и задумчив, как никогда:
 - Ничто так не способствует принятию человеком Тьмы, как боль и разочарование. Никакая жертва в мире не заставит наслаждаться Тьмой, Круэлла. Но когда от тебя отказываются все близкие, когда ты понимаешь, что ты им попросту не нужен, когда вдруг осознаешь, что единственное, чего они от тебя хотят – сделать тебя тем, кем ты не являешься, заставить покаяться, хоть ты и не понимаешь, в чем твоя вина – Тьма становиться твоей зашитой, за которой ты прячешь свою боль, как за броней. Пока живы те, кого мы любим, кто дорог нам при жизни, в нас всегда теплиться лучик света и надежда на исцеление от мрака.
 Круэлла нервно пожимает плечами:
 - Тогда у меня нет надежды. Я уже убила дорогую мамочку.
 - А она была тебе дорога?
 - Может быть когда-то… в далеком детстве – Круэлла поджимает губы, давая понять, что не желает больше продолжать этот разговор и отворачивается к окну.
 Румпельштильцхен подходит к столу и склоняется над телом Голда. Его бледное лицо не выражает ровным счетом ничего, и он едва дышит. Пальцы его сжаты, губы сомкнуты в болезненную черточку, на лбу застыла гримаса боли. Мистер Голд выглядит ужасно.
 - Он жалок, как никогда – заключает Румпель, наконец.
 - Он хотя бы жив, а не гниет в ужасном гробу – недовольно ворчит Круэлла. – Они настолько меня ненавидят, эти сторибрукцы, что даже не дали мне быть похороненной нормально. Что за примитивный народец! Вот скажи, дорогой, был ли в этом городе хоть кто-нибудь, кто пришел на мои похороны?
 - Мы стояли с Автором подле твоего гроба, дорогуша. Точнее, Айзек и мистер Голд стояли возле твоего гроба и говорили о том, как тебя будет не хватать.
 - Айзек – самодовольный идиот, дорогой! – фыркает злодейка. – Не ему говорить обо мне!
 - Но он любил тебя, Круэлла. Он даже хранил салфетку с отпечатком твоих губ, что ты ему оставила на память. Очень сентиментально, знаешь ли.
 - Именно поэтому отнял у меня то, что было мне дорого?
 - Герои всегда так поступают, дорогуша. Мы не имеем права отнять у них то, что им дорого, но они у нас – сколько угодно. Но, возможно, так он пытался тебя защитить. Ведь он по сути уничтожил твои злодеяния. А имидж убийцы ты создала себе сама, по собственной воле.
 Круэлла подходит к столу и склоняется над мистером Голдом. Несколько секунд холодные голубые глаза настойчиво изучают мужчину, будто видят его впервые, потом она заключает:
 - А ты, дорогой? Какой имидж создал себе ты? Труса и калеки?
 Она торжествующе рассматривает мистера Голда, потом переводит взгляд на Румпеля:
 - Я принял Тьму из благих целей. Я желал спасти сына. Но об этом все забыли. А потом у меня уже просто не было выбора. Потому что не осталось никого, кто бы помнил жалкого прядильщика. И прядильщику не за чем было жить.
 - Со Спасительницей, думаешь, будет так же?
 - Да, дорогуща. Как только все забудут Эмму Свон, Темная окончательно возьмет над ней верх. И тогда уже ничто не воскресит ту, за которую так борются ее семья и друзья.
 - Но они не забудут – саркастически улыбается Круэлла. – Ее пират будет упрямо помнить ту, которую так любит, Прекрасные будут биться головой об стену, лишь бы вернуть себе дочь-героя, и если нужно будет, взорвут весь земной шар. Однажды во имя спасения своей драгоценной доченьки, они уже наворотили таких делов, что странно, как еще носят звание героев. Сын Спасительницы Генри будет регулярно капать ей на мозги, о том, что она должна стать хорошей, у мальца большой опыт на Реджине. Да и сама мадам мер в лепешку расшибется, но не даст Эмме натворить того, что творила когда-то сама. Она ведь теперь раскаявшаяся грешница, и сделает что угодно, чтобы всем это доказать. Да о чем говорить, если даже твоя Красавица прыгает с ними по лесам во имя спасения Эммы, вместо того, чтобы сидеть у изголовья умирающего мужа!
 Круэлла скорчила недовольное лицо и торжествующе посмотрела на Румпеля:
 - Забудут дорогуша. Люди редко помнят хорошее долго. Им это не свойственно.
 И еще раз посмотрев на распростертого на столе Голда, деятельно добавляет:
 - Однако, хватит сентиментальных разговоров! Я перенесу его на диван, а ты возьми в ящике стола волшебную пыльцу, что поможет тебе воскреснуть. Она в маленькой стеклянной колбе, кажется, синего цвета.
 Глаза Круэллы загораются, и она бежит к столу. Порывшись в ящике, достает оттуда небольшую колбу со странной смесью внутри и сияет:
 - Эта?
 - Да, дорогуша – кивает мужчина, едва взглянув на находку. – Забирай ее.
  Сигареты возьми в шкафу. Там их целый блок.
 Круэлла с энтузиазмом подбегает к шкафу, распахивает его и хватает дорогие сигареты, прижимая их к груди, как драгоценность:
 - Наконец-то! Какое сокровище!
 - Рад, что удалось угодить тебе, Круэлла.
 - Спасибо, дорогой – расплывается в счастливой улыбке женщина, любовно смотря на свою добычу.
 Темный тем временем уже переместил свое покалеченное земное воплощение на диван, и теперь мистер Голд лежит на мягких обивках.
 Круэлла подходит к дивану:
 - Гламурно.
 - Знал, что оценишь, дорогуша.
 - Мне всегда нравились его галстуки, дорогой – признается злодейка и счастливо сияет. Увидев зонтик, торчащий из под прилавка, она схватила его – не так холодно будет идти под дождем, и только потом сообразила – как глупо это будет выглядеть: одинокий зонтик, качающийся по воздуху. А, тысяча далматинцев, ну  все это к Дьяволу!  Это же Сторибрук, здесь такое выглядит вполне нормальным!
 Румпель странно посмотрел на нее и захихикал:
 - Что такое, дорогой?
 - Я не знал, что мертвецы могут мерзнуть, мисс Девиль, ну да ладно. Раз тебе так хочется взять зонтик, я не против. Бери и пойдем уже отсюда. Нужно вернуться в лес до рассвета.
 Бросив последний взгляд на мистера Голда, он встает с дивана, берет в руки какой-то свиток, лежащий на столе и перевязанный красной нитью и выходит, громко хлопнув дверью.
 - Что это ты захватил, Темный? – интересуется Круэлла. Ей холодно и теперь она с радостью бежит за ним вслед, не думая о том, что он слишком торопиться.
 - Потом узнаешь – отмахивается Голд и хватает ее за руку.
 Не успела Круэлла вздохнуть, как они уже вновь оказались в домике в лесу, где оставили Эмму Свон. Круэлла оглядывается по сторонам, и с разочарованным стоном падает в кресло:
 - Какого Дьявола?
 - Эта дрянная девчонка все таки убежала. Наверное, будет сражаться за свой свет. Так я и знал – кивает Румпельштильцхен.
 - И что теперь? – смотрит на него Круэлла.
 - Мы найдем ее, где бы она не была, дорогуша. Это будет проще, чем ты думаешь.
 И, положив свиток в стол, снова протягивает ей руку:
  - Пойдем.