Гагара

Гагара.

                Позвонил мне лесничий Бахметского лесничества и сказал, что лесник из деревни Гурина видел на озере Гурино, на гнезде неизвестную птицу. Вся чёрно-бело-полосатая, хорошо плавает и ныряет, но не утка и не гусь. Просил приехать, посмотреть и определить. Я, конечно же, сразу согласился на ближайшую субботу, если не будем гореть.
               К моей радости, в ночь с пятницы на субботу была гроза с коротким, но сильным ливнем и я выехал, едва рассветало. Дорога была плохая, и пока я добирался до Гурино, тучи рассеялись, выглянуло солнце. Лесник ждал на берегу около лодки, и едва поздоровавшись, взахлёб принялся рассказывать о находке. Я взмахом руки остановил поток его речи и спросил, в какую сторону поплывём. А надо сказать, что оттаяла только кромка озера метров 35-50, а середина представляла собой одну огромную пористую льдину. Лесник тоже рукой показал на верховье озера, при этом отметив, что поплывём вдоль берега до конца, то есть до заболоченной вершины. Я уложил рюкзак со всем необходимым, лесник сел на вёсла и мы тронулись.
                -- Вот теперь рассказывай, да поподробнее, так и время незаметнее пройдёт – попросил я его.
                --  А что там много рассказывать. Обход мой там расположен, за озером и до Щелконоговских полей. Надо мне было проверить как лесосеки чистятся.  Дороги сейчас  только на лошади проезжие, а это вокруг и далеко, за день едва обернёшься. И поплыл я на лодке. Доплыл прям в самый угол, где чистое плёсо в камышатник переходит. То есть, значит, сначала камыш  редкий, с окнами, а потом сплошной почти стеной до самого оврага. (Не камыш, конечно, мысленно поправил я его, а тростник, ну, да убеждать его в этом бесполезно, всё равно не поймёт).
                -- В том месте мысок в озеро вдаётся, осокой одной только заросший – продолжал он -- Вот к нему я правил. Гребу тихонько, а сам через плечо поглядываю, чтоб не промахнуться. И покажись мне, что из осоки вдруг чёрная палка с крючком на конце поднялась. Я вёсла бросил и обернулся. А там – ни-че-го! Но я смотрю, не отрывая глаз. Лодка же продолжает двигаться. Осталось уж метров десять до берега. И тут вижу, на том месте медленно над осокой поднялось что-то чёрное, и так же медленно исчезло. Ничего не было слышно,  только вдруг по ту сторону мыска волны кругами пошли. Лодка ткнулась носом в кочки, я подхватил служебное ружьё и медленно двинулся к вершине мыска. Вода уже успокоилась, и никого не было видно. Я уже выходил на конец мыска  чуть не наступил на гнездо. В ямке между тремя кочками на сухих осоковых листьях лежало два пёстрых яйца. Яйца намного крупнее, чем у кряквы, но меньше чем у домашнего гуся, да и длинные какие-то.  Впереди  на открытой воде молча вынырнула птица, какой я ещё в жизни не видел. Большущая, с молодого гуся, вся чёрная с серой головой, шеей, светлым зобом и белыми полосами на спине и боках.  До неё было больше тридцати метров, и лучше её рассмотреть не удалось. Видно только, что посадка в воде у неё низкая: над  поверхностью были голова, шея и верх спины. Птица без всплеска нырнула и больше я её не видел. Отогнал лодку подальше, и пошёл по своим делам. На обратном пути к гнезду не подходил.
              Пока лесник повествовал о своей находке, мы уже были недалеко от южного берега озера и я спросил можно ли подойти к мыску по берегу, чтобы понаблюдать за гнездом с биноклем.
              -- Можно – ответил он, немного подумав – почти сразу на берегу начинается обрыв и по подошве обрыва параллельно берегу проходит еле заметная звериная тропа. По ней нужно дойти до сухой сосны. Сучья на ней начинаются низко и на дерево довольно легко забраться. С него должен хорошо просматриваться мысок, до конца которого будет около семидесяти метров. Для бинокля это не расстояние и птицу на гнезде не потревожите. А я пока веток на метёлки наломаю, да подремлю на солнышке, благо комаров ещё нету.
             Мы причалили, я взял рюкзак и пошёл искать тропу. Если бы я не знал о её существовании, никогда бы не подумал, что это тропа. А вот и сухая сосна. Нижний толстый сук метрах в трёх. Достаю верёвку, перебрасываю через сук, и вот я ужу на дереве. Поднимаюсь до средины, и вижу весь мысок как на ладони. А через бинокль до сидящей на гнезде птицы рукой подать. Дома я просмотрел все определители и другую литературу, так что увидел то, что и ожидал. На гнезде спокойно сидела чернозобая гагара. У них нет полового диморфизма, поэтому понять самец это или самка было невозможно. Видны были пепельно-серые голова и шея, чёрное горло, острый клюв и часть спины, блестяще чёрной с белыми поперечными полосами. Но вот птица явно забеспокоилась. С воды послышался неясный хрипловатый крик. Перевёл туда бинокль. На чистой воде плавала точно такая же птица. Гагара на гнезде развернулась и поползла на животе, отталкиваясь сзади лапами и помогая раздвинутыми крыльями. Я уже знал, что гагары ходить не могут, из-за далеко отнесённых назад лап, а только плавают и по земле ползают. До воды было с полметра. Гагара доползла, опустила голову, без всплеска нырнула. Долго её не было видно, но вот она вынырнула рядом со второй птицей и они спокойно поплыли в редкий тростник. Кажется , они меня не заметили. Я быстро спустился с сухары и побежал к гнезду. В гнезде всё так  же лежало два крупных яйца формы удлиненного овала оливково-бурого цвета с расплывчатыми серыми пятнами и  более чёткими мелкими чёрными. Получается, что полная кладка чернозобой гагары состоит всего из двух яиц. Теперь понятно, почему эти птицы так малочисленны. Гнездо было огорожено высокими бортиками из сухих стеблей тростника, а в лотке лежало немного пуха. По берегу, от гнезда до воды имелся укатанный жёлоб, по которому гагара скользила в воду. Я произвёл необходимые замеры гнезда и яиц и удалился.
                Когда вернулся к лодке, увидел, что лесник времени даром не терял: нос лодки был завален берёзовыми ветками.
                -- Да тут на пол деревни метёлок хватит – пошутил я.
                -- А что? Мне не жалко. Стариков много и не каждый может сходить в лес, а скоро листья появятся, и останутся они на лето без метёлок, но в хозяйстве каждому метёлка нужна.
                Вот и открылся мне человек с другой стороны. Душа-то у него щедрая. Уж такой точно не оставит соседей в беде.
                За день льду на озере заметно поубавилось, и мы доплыли быстрее. Я попросил лесника последить за гнездом и сообщать об изменениях. Он позвонил мне сам в конце мая, сказав, что гагара всё еще сидит на гнезде, парит, только пуху сейчас столько, что на пол подушки хватит.  Кроме этого он попросил по возможности приехать и посмотреть ещё одно интересное гнездо, которое нашли соседские мальчишки. Они сказали, мол, спугнули с гнезда большущую утку, только с острым и длинным клювом, и яйца в гнезде белые. Разорять гнездо они не стали. Я пообещал приехать, но это уже другой рассказ.
                В начале июня, Пегасий Прокопьевич – так звали лесника, сообщил через лесничего, что гагары благополучно вывели птенцов, которых он лично видел. Выходит, насиживание продолжалось 32-35 дней. Жаль только, что я не наказал забрать скорлупу из гнезда, а он сам не догадался.