Ниманд. Глава 12. У Святой Марии

Глава 12. У святой Марии

Адриан открыл глаза и увидел белое пятно посреди тьмы. Пятно росло и вскоре полностью заполнило темное пространство. Откуда-то слышались приглушенные голоса и приятный голос, похожий на голос Мари. Голос говорил, что все хорошо.
 -Адриа-а-ан…
Кто-то его звал эхом. Он не понимал кто.
-Адриан…
Снова звучало его имя.
-Адриан!
В этот раз голос слышался отчетливей.
«Я мертв…» - подумал Адриан. Когда он полностью открыл глаза, зрение стало восстанавливать резкость. Свет оказался слишком ярким, Адриан зажмурился. Голос, совсем рядом, сообщил:
- Смотрите, он глаза открыл!
Часто-часто моргая, Адриан попытался привыкнуть к свету и разглядеть место, где он находился.
Первое, что увидели его глаза, был высокий потолок молочного цвета с деревянными балками. Потом, повернув голову, Адриан обнаружил источник света. Им оказалось огромное окно в белоснежной раме.
- Сэр, вы понимаете меня?
Над ним склонилась женщина лет сорока в белой форме. У нее были такие добрые глаза и приятный голос, что Адриан принял ее за ангела. Он даже позабыл, что представлял небесных посланников совсем по-другому: с нимбами и крыльями, окруженных светом, и тем более не предполагал, что ангелы говорят на таком хорошем английском.
- Я умер, а Вы… Вы ангел?
- Господи помилуй, да Вы еще от лихорадки не оправились, сэр! – воскликнула женщина. – Я сестра Энн. Как Ваше самочувствие?
Адриан еще не отошел от шока и вытаращив свои глаза, спросил шепотом:
- Так значит, я не в раю?
Сестра Энн, видимо решила, что он совсем сбредил и позвала доктора.
Адриан еще раз поглядел вправо и влево. Помещение было огромным. С обоих сторон стояли в ряд кровати, а на них лежали разные люди, в большинстве мужчины. У кого-то стояла капельница, у кого-то были бинты на разных частях тела. Некоторые стонали. Лишь второй раз посмотрев вправо, Адриан увидел недалеко от себя на кровати бледного мальчика с капельницей, который пристально смотрел на него. Им был Михэли.
Только Адриан захотел сказать «Привет!», как пришел доктор.
Весь седой и в очках, с горбатым носом, он начал расспрашивать:
- Как Вы себя чувствуете? Рука болит?
Словосочетание «рука болит» мгновенно вызвали боль в левом локте. Боль стреляла и была довольно сильной. Но терпимой. Адриан попытался пошевелить пальцами левой руки, но ничего не выходило. Они словно онемели.
- Болит левая рука. Сустав, где локоть.
Доктор нахмурился:
-Только рука? Остальное не болит?
Адриан прислушался к своему телу и нашел еще несколько очагов боли:
- Болит затылок. И кажется, живот…
-Все?
-Нет… Еще болит спина. Да, прямо где ребра. Вроде все.
Доктор посмотрел на свои часы. Он явно торопился, поэтому быстро дал указание сестре Энн:
- Смените повязку и дайте ему немного бульона. Рука у него заживет. Через час операция. Не опаздывайте.
Доктор ушел, а сестра Энн принялась менять повязку на левой руке Адриана. Он не мог понять, почему ему так больно, приподнял голову с подушки и увидел, что его руки не существует по локоть.
- Что… что со мной? – невнятно спросил Адриан сестру. – Где моя рука????
Энн вздохнула и сообщила правду:
- Вас долго везли сюда, сэр, - сестра начала снимать старый бинт с обрубленной руки, -  в пути на открытом переломе началась гангрена. Доктор произвел Вам ампутацию. Другого выхода не было. Вы могли умереть от заражения крови. Потерпите, сейчас будет жечь.
Что она вылила на рану – спирт или зеленку, но жгло так сильно, что Адриан стиснул зубы. Старый окровавленный бинт был утилизирован, а новый чистый и белый – наложен на локтевую область.
- Я сейчас принесу бульон с хлебом и Вы пообедаете.
Бульон! Да еще и с хлебом! Адриан был несказанно счастлив.
Энн ушла. Рядом послышались знакомые звуки тяжелого кашля. Адриан вспомнило о Михэли.
-Михэли!
Мальчик, лежавший на соседней кровати, улыбнулся и заплакал.
-Михэли, ты чего?
Мальчик, продолжая ронять слезы и похрипывать, ответил:
-Он нас услышал. Он помог.
Адриан забыл о потере конечности и вспомнил о концлагере и молитве. Вспомнил о кресте и потянулся правой рукой к шее. Креста не было.
Михэли догадался, о чем думает его друг и развеселился:
-Крест под подушкой!
Крест действительно лежал там. Без веревочки, но зато целый. Грязь еще не до конца отлипла, но сияние серебра все-равно присутствовало. Рядом с крестом находилось то самое Евангелие в кожаной обложке, изрядно помятое и состарившееся.
Адриан вспомнил как он лежал на земле, ожидая, когда очнется Михэли. Вспомнил лежащих рядом застрелянных евреев, и последний взрыв, после которого его что-то или кто-то сильно ударило по голове, и он потерял сознание.
- Михэли… Как мы оказались здесь?
Мальчик сразу стал серьезным. Поразмыслив пару секунд, он ответил:
- Когда я очнулся, на мне лежал ты, а сверху огромные деревяшки. Незнаю, откуда они взялись. Повсюду валялись осколки, шифер, какие-то камни. К нам подошел дядя с оружием и вытащил нас. Он говорил, что он пришел нас освободить из Великобритании. Сказал, что сейчас нас увезут отсюда подальше. Удивился, что я знаю английский. Дядя сначала решил, что ты умер и хотел тебя оставить, но я закричал что ты мой папа и никуда я без тебя не пойду. Он проверил твой пульс, и сказал, что сердце у тебя еще бьется. К нам подошли добрые солдаты, и уже хотели загрузить в машину, но я попросил пять минут, чтобы забрать Евангелие из ячейки и найти твой крест.  Крест еле нашел, было очень много грязи. Потом нас повезли на машине, потом мы долго-долго плыли на большом корабле, потом снова на машине, потом мы оказались здесь. Пока мы ехали, у тебя начался бред. Лоб был очень горячим, ты звал часто маму, Мари и еще кого-то. Я очень боялся, что ты умрешь. И доктор пару раз говорил, что ты не выживешь. И про меня говорил, что я и дня не протяну с таким воспалением легких…
Михэли замолчал. Не мог говорить. Слишком много ужаса он пережил и не хотел снова вспоминать. Главное- что они живы.
-Адриан, ты ли это?
Напротив Адриана, в другом ряду лежал Пьер, тихий еврей, живший вместе с ним в седьмом бараке. Он был настолько тихий, что даже Персиваль никогда его не замечал. Адриан с Пьером не особо общался, но был очень рад его увидеть.
- Адриан, да это ведь точно ты!
-Я. Только без руки, - ответил Адриан указывая на левую руку.
Пьер показал на свою правую ногу, которая тоже была ампутирована до колена и приободрил:
-Да заживет все это! Главное, что мы не в лагере. Знаешь, вот сроду не любил англичан, но теперь я их готов всех расцеловать!
Медсестра, находящаяся неподалеку, фыркнула на Пьера и велела ему не орать на все помещение. Пьер подождал, пока она уйдет, и снова начал:
- Я видел тебя. За тобой смотрел малец, - указал он на Михэли.
Михэли смутился и вмиг покраснел.
Адриану нетерпелось узнать, что же произошло, когда он отключился:
-Пьер, а что случилось с лагерем? Я пока не понимаю, как мы сюда попали.
Пьер вздохнул, как вздыхал перед этим доктор и начал рассказывать:
-Лагерь уничтожен. Британцы разбомбили фашистов. Они оказывается, все спланировали! Мне солдат рассказывал, а Михэли переводил. Умный малец!
Михэли покраснел еще больше.
-В общем, если мы все правильно поняли, наш лагерь был очень близко к фронтовой линии. Британцы ее все же прорвали. По идее, в лагерь должны были сообщить об этом, но оказывается связист работал на Великобританию и естественно, сообщение об эвакуации до лагеря не дошло. Вроде еще кто-то в лагерь хотел это сообщить, но его перехватили. У британцев было два немецких танка и один немецкий самолет, добытых в предыдущих боях. Они служили приманкой, чтоб фрицы отвлеклись и переключились на дорогу, так как основная часть британской армии спряталась в лесу и ждала момента для нападения. Фашисты не сразу поняли, что к чему, и почему на лагерь едут два здоровенных танка из их армии. Потом появился самолет, когда комендант тебя хотел убить. Далее началась паника, меня чуть не пристрелили. Затем взорвали корпус фрицев, мою ногу придавило обломком стены от здания, и я остался лежать. Пока я лежал, танки заехали в лагерь, из леса атаковали британские солдаты, половину фрицев убили, половину взяли в плен. Видел бы ты лица надзирателей! Один, какой-то толстый, заревел как маленький ребенок, упал на колени и стал что-то жалобно говорить. Незнаю, что он бормотал, я ничего не понял по-немецки. Потом понаехали грузовые машины. В общем фрицев заставили тела убитых евреев аккуратно складывать в фургоны машин, а всех живых стали увозить из лагеря в военный госпиталь, а потом уже переправили через Ла-Манш в Великобританию. Сразу сказали, что мы можем не доплыть – фрицы могли подорвать запросто. Но нам повезло, мы доплыли, и сейчас будем пить бульон в госпитале святой Марии. Нас когда привезли, понаехали английские репортеры. Меня и Михэли даже сфотографировали. Сказали, выйдет статья в газете, как разгромили «Недостойны жить». Кстати, когда мы уезжали из лагеря, я видел, как тело коменданта достают из грязи. Его переехал танк и так вдавил в эту жижу, что потом пришлось с лопатами его доставать! Кошмар! А Персиваль сошел с ума. Его значит освободили, а он напал на британцев с ружьем! Разбежался, вопил «Хай, Гитлер!» и как споткнулся, упал и разбил голову прямо о камень. Сразу насмерть! А ниманды! Англичане и доктора сочли их за сумасшедших. Вроде нескольких удалось привести в нормальное состояние, а остальные день и ночь твердят, что они никто! Вон, справа от меня ниманд лежит.
И действительно, рядом с Пьером лежал еврей. Кажется, из пятого барака. У него была перевязана голова. Медсестра старательно поправляла ему одеяло. Он никак не реагировал. Смотрел в одну точку пустым взглядом.
У Адриана на глазах навернулись слезы. Сложно передать, что он почувствовал в этот момент. Ощущение радости и горя, счастья и боли, надежды и полного бессилия вертелось вокруг него. Сказать, что произошло чудо – это значит ничего не сказать. Произошел глобальный перелом всего. Произошла цепь событий. Нет. Даже не цепь, а сложная схема, в ходе которой Адриан, Михэли и прочие выбрались из ада.