Про дом. Про него. Про неё

Настоящая связь с пространством устанавливается долго, иногда, годами. По крупицам, постепенно собирая своё, собственное и родное, строим связи. Паук, который плетет свою паутинку, свой узор, свою ткань бытия.
Постепенно останется только самое любимое. И книги, конечно. Тогда ценности внутри обретут осязаемость. Когда нет лишнего, легче видеть важное, отличать необходимое, и настоящее от ненужного. Мы знаем, что вещи человека, ношенные им долго, или любимые им, имеют его запах. Здесь только самое важное, ценное. В своем обиталище мы находимся в связях. Мы создаем его узор. Плетем пространство, вытканное из нитей времен года, тех растений и тропок, по которым мы ходим, где мы живем. Вечерами раскрываем веер звездного неба над головой, и то, которое в наших широтах. Пространство умеет разговаривать. Все это - наше обиталище и бытие. То, что в любой традиции зовут духом.


Женщины в своей одиночной жизни иначе, чем мужчины, обустраивают пространство. У мужчин тоже: заходишь - запахи какие-то другие, шорохи, ритмы, как в незнакомой пещере. Лес ваш по-другому пахнет. Женщина.., не со зла, конечно, она по-неопытности, сразу всю себя может принести - притащить, со всем своим домашним уютом. Кулёму свою любимую – куда без нее со двора? Даже если стройная, всё равно внутреннюю кулёму тащит. И все свои детские привычки – на хвосте. От щедроты. И все в мужские рубашки влазит, пугает количеством бутылочек в ванной, глазами призелёными, блестящими. Даже, если они, на самом деле, серые, или карие. Помню, по-первости, этот ужас в мужском лице: «Ты же здесь все собой заполонила». Сама от такой реакции чуть не делась в тартарары. Как горох на темечко. Женщину завести, в дом приманить – как лису на территорию. Был полигон для одиночества - тЕрь будет нора, гнездо, или дупло с плюшками. Если так, мужики, это значит, не ранили ее еще охотничьим ножом. Не бывала она пока в переделке. Молодая. Поберечь бы, не стричь хвост на амулеты. Береги лес. Ой, то есть, лис. Береги, короче. Если же доставалось ей сапогом кирзовым и на шкурке опалина – с осторожностью она пойдет. Не сразу согласится. Подумает. В глаза будет доооолго смотреть. Не мигая. И в себя. Любимую подушку не принесет. Ничего не принесет. Жвачку в кармане да салфетки. Сумку – под пальто, у двери. И он не скажет, не предложит: «Тащи свой тазик с красками, и шкатулку со сказками. Хочу <видеть> тебя, рисующую». И дневника она уже не ведет давно. Скорее, так и будет похаживать, гостьей. И выскальзывать утром. Пока ей кто-то другой не сделает предложение от которого нельзя отказаться (но можно отсрочить) прямым текстом. Пачку черного чая всунет, какой она пьет. Она ему – обратно. Он котлет пожарит, сам, возможно впервые. Молча носки с ее озябших ног снимет, и одеяло подоткнет, чтоб мягче. И не тронет. И через два месяца повторит – не заржавеет. Без цветов. С делом. С решением. С носками из заячей шёрстки.


Существо странное, стрёмное, приручаемое от «сама приручаю». А еще она что-то вкусно, или хорошо делает. Ну кроме постели. Светло с ней всегда, и без лампы. Или сырники по средам. За ушком хорошо почесала - попросил. Спросил, что такое этот её, вот да, Ле Гофф – в Гугл не отправила. А в один вечер подползла и билет пододвинула, на хоккей наших с канадцами, на субботу. И на рыбалке вместе. Зима, мороз, рыбу ловят: она рядом с лункой медитирует, приманивает - лиса же. А бывает все, и сразу. Смотрит… Таких слов и не знал: ласково. Терпение да время, чтобы мужчина и женщина свили себе единое пространство, удобное, приятное им обоим для жизни вместе. Мудрость приходит позже. Иногда, опоздав на целый развод, или, даже, два. Ждать мудрости, как поезд. Не надо ее ждать и от другого. От мужчины. Но… не ждать – невозможно. А понимание приходит потом, опосля. И правда, «Ну ты не маленькая(ий), сама(м) справишься», - нет, не справится. Эмоционально, энергетически – когда вас уже на одного больше. Это как сказать своим рукам или глазам: «Ну чего привязались, чего прилипли ко мне? Сами по себе живите». Трудно. Когда тебя вдвое больше стало. Многочлен какой-то, голова рукам приказывает, а они не слушаются, а рот – тот вообще… лучше бы дышала ртом. Глубокий вдох…выдох.. Выдыхай, бобёр. Это только у одноклеточных все просто. Вскормленное, всхоленное и взлелеянное, оно потом отдаст.. Отдаст что-то важное. Чуть попозже. Не сразу. Они еще пока не знают.