Первая скрипка

               
     Эта поучительная история произошла еще до начала Горбачевской перестройки, когда выезд за рубеж был сопряжен со многими трудностями. Для того, чтобы побывать в другой стране, особенно капиталистической, нужно было иметь хорошую характеристику, подтвержденную парткомом и райкомом партии. Для меня, члена партии, никогда проблем с выездом не было, и за короткий период времени я посетил несколько стран, выезжая туда в основном в командировки.
    Мне удалось несколько раз подряд побывать в США согласно договору об обмене специалистами в области медицины. Как-то раз в городе Баффало меня познакомили с бывшим скрипачом Большого театра, который остался в Америке во время гастролей. Звали его Яков. Ему было около 55 лет. По всему было видно, что он неудовлетворен своей жизнью в США В одном из разговоров я спросил, что заставило его покинуть Советский союз, учитывая престижную работу во всемирно известном театре.
     Он сказал, что денег платили мало и только поездки за границу позволяли поддерживать более или менее достойный уровень жизни в Союзе, ведь в магазинах ничего не было, а покупать у спекулянтов вещи и технику было непозволительно дорого. Работа в Большом театре приносила ему большое удовлетворение, причем он часто гастролировал за рубежом, в том числе и США. Артисты  жили в хороших гостинцах, получали неплохие деньги, и при первой же возможности бежали в магазины для покупки вещей, дефицитной музыкальной аппаратуры и сувениров для семьи, родственников и друзей. При этом он заметил, что видел страну из окон комфортабельных автобусов и мало интересовался жизнью американских граждан. Перед отъездом на родину оркестранты извлекали музыкальные инструменты из чехлов, забивали их купленными вещами и таким образом провозили их через границу, часто и для продажи.  И вот однажды, во время очередной командировки в Америку, гуляя в свободное время по главным улица Нью-Йорка, Яков был потрясен обилием выставленных на витринах товаров. Сопровождавший его приятель, иммигрировавший в США несколько лет тому назад, подсказал ему идею остаться там навсегда.
    - Ты известный в музыкальном мире человек, одна из первых скрипок Большого театра - сказал он. – Таких людей можно пересчитать по пальцам. Если ты решишься не возвращаться в Москву, американцы дадут свое согласие и предложат хорошую работу.
    И Яков сдался. Он пошел куда следует, и попросил политическое убежище. Вскоре он с помощью иммигрантов получил скромное жилье и пошел устраиваться на работу в симфонический оркестр Нью-Йорка. Однако все оказалось не таким простым делом. Его вежливо выслушивали, кивали головой, прослушивали, но принимать на работу не торопились. Несколько раз Яков принимал участие в конкурсах наравне с мало известными, но молодыми скрипачами. Конкурсы, казалось бы, проводились честно и объективно: артисты играли за ширмой, и члены жюри не могли видеть игравших, однако каждый раз выбор падал на молодого скрипача. Отчаявшись получить место в Нью-Йорке, Яков стал ездить по другим крупным городам, но результат был таким же – выбирали всегда  более молодого артиста. 
     Видя страдания нового иммигранта, один из его коллег договорился с симфоническим оркестром Баффало, куда Якова в конце концов и приняли. Конечно, это было совсем не то, на что он надеялся, прося политическое убежище, ибо этот оркестр не был в числе наиболее знаменитых. Он проработал на новом месте два года, часто скучал по Москве и прежней работе. Именно в это время мы с ним случайно и познакомились.
     - Чего же ты не попросишься обратно в Союз? – спросил я его.
     - Пробовал писать письма в  Советское посольство и консульство, но положительного ответа так и не получил, хотя окончательно и не отказывали.
     - Завтра я даю сольный концерт для своих друзей и знакомых. Приходи. Вот тебе приглашение с указанием адреса. – сказал Яков.
     На другой день я нашел зал, в котором должен был состояться концерт. Войдя в него, я увидел немногочисленных зрителей. Не трудно было понять, что все до единого они были еврейского происхождения. Через несколько минут на сцену под жидкие аплодисменты вышел Яков. Он был одет в черный костюм. В руках у него была привезенная из Москвы скрипка. Музыкант играл в течение сорока минут. Затем он сделал паузу и произнес: А сейчас я исполню свое собственное произведение, которое называется “Слезы”. Музыка была действительно грустная, отражая всю тяжесть, томившуюся на  душе когда-то благополучного скрипача.
    После этой мелодии слушатели медленно поднимались со своих мест, думая каждый о своем. Яков подошел ко мне и сказал: Я знаю, что ты завтра возвращаешься в Москву. Вот тебе письмо, которое я написал в КГБ. Попроси их еще раз рассмотреть мое заявление. Может на этот раз они дадут свое согласие на мое возвращение.
    Вернувшись в Союз, я передал письмо Якова по инстанции. Через месяц я поинтересовался судьбой письма в Первом отделе института, где я работал.
     - Прежде чем бежать из страны, - ответили мне, - ему нужно было очень и очень подумать. К сожалению, таких случаев у нас хватает.