Летите, голуби, летите

ЛЕТИТЕ ГОЛУБИ, ЛЕТИТЕ…
Милое детство с нуждой по соседству,
Но различал я небес акварель,
Мне от отца досталось наследство -
Стая ручных сизарей…

В августе 2004 года я ушел из уголовно-исполнительной системы и вернулся обратно в милицию. О, наконец-таки я снова надену серую форму, вдохну пьянящий аромат крови и раз-лагающихся трупов…
Вскоре меня переаттестовали на специальное звание «капитан милиции», но на дежурство в опергруппы пока не ставили. Это было связано с тем, что до моего прихода в отделении дознания работало всего два человека. Начальник – по кличке «Буратина», (по причине внешнего сходства с сказочным героем) и сын райотделовской зав/канцелярии, известной старой секретутки Яниной Минаков. Ранее он работал следова-телем, но из-за конфликта с следовательским начальством вынужден был перейти в дознание. Заместитель районного прокурора, курировавший следствие и дознание был непомерно строг и требователен к дознанию, поэтому никто там более года обычно не задерживался. Буратина – сам вчерашний дознаватель, прорабо-тавший в дознании чуть больше двух лет, был назначен на эту должность по причине отсутствия других же-лающих.
В одно время вместе со мной в дознание назначили свежую выпускницу «школы дураков» Лену Мазохо-ву. Вскоре в отделение назначили переведенную из одного из сельских райотделов дознавательшу Жанну. Только после этого начальство решило, что нас теперь достаточно много и дознавателей тоже можно ставить на суточные дежурства в опергруппы.
И вот впервые после долгого перерыва я вновь заступил в опергруппу в октябре 2004г. Дело привычное, - за 5 лет в порядках дежурств почти ничего не изменилось, разве что у меня теперь был свой кабинет в рай-отделе, и мне не нужно было сидеть целые сутки в дежурной части.
В свеженькой милицейской форме, после смены старой опергруппы на новую, я сижу в своем кабинете. Вскоре мне позвонил оперативный дежурный, и попросили спуститься. Кроме меня в дежурку позвали одного из новых оперов. Дежурный сообщил, что звонили со скорой помощи и сообщили, что на улице обнаружен труп пожилого мужчины. Так как дежурная машина была занята, нам поручили добираться до места проис-шествия своим ходом, т.е. на трамвае.
Я натянул бушлат, фуражку, взял в руки оперативную папку с заранее подобранными  всеми необходи-мыми бланками, и мы поспешили на место.
На четвертой Белгородской улице, напротив четвертого УПМ на обочине, возле проезда во двор, стояла машина скорой помощи. Метрах в десяти от нее на траве возле тротуара лежал на спине пожилой мужчина. Мы подошли к «скорой». Нам рассказали, что примерно минут тридцать назад прохожий обнаружил сидящего на траве мужчину, который сказал, что ему «плохо» и попросил вызвать «скорую». Когда они приехали, муж-чина уже был мертв. При нем обнаружили паспорт. Я посмотрел в паспорт, связался по рации с оперативным и попросил найти телефон родственников и сообщить им о смерти гражданина.
Труп очевидно не криминальный, поэтому наша задача на данном этапе, - оформить факт его обнаруже-ния надлежащим образом. Я взялся за составление протокола осмотра места происшествия, а опер начал опрашивать фельдшера скорой помощи. Вскоре оперативный сообщил по рации, что отыскал родственников, и они скоро подъедут.
Машина скорой помощи уехала, и мы остались возле трупа вдвоем. Я подошел к телу. Это был пожилой седой мужчина, довольно грузный, лежал на спине, раскинув руки. На нем были темные брюки, светлая рас-стегнутая куртка, под ней свитер. На вид человек вполне приличный. Я начал составлять протокол осмотра места происшествия, пока опер в сторонке брал объяснение с мужика, обнаружившего мужчину и вызвавшего скорую помощь. Время шло, но никто не появлялся. Мы уже практически закончили оформление, но на место происшествия по-прежнему никто не приезжал. Чтобы не терять зря времени, я извлек из оперативной папки бланк направления трупа в бюро СМЭ и начал заполнять его.
Вот послышался скрип тормозов, и неподалеку от нас остановилась легковая машина. Из нее выско-чили несколько человек – пожилая женщина, еще одна, помоложе, и двое молодых мужчин. Пожилая, – как я понял, жена умершего, – кинулась к трупу и заголосила. Остальные сгрудились между трупом и машиной. Я подошел к этим «остальным», объяснил ситуацию и попросил паспортные данные, чтобы записать в прото-кол осмотра в качестве понятых и выдать под расписку на копии направление трупа в бюро СМЭ.
Возле меня остались брат умершего и его сын. Брат рассказал, что покойный раньше жил в этих мес-тах, в частном секторе. Потом получил новую квартиру и переехал в Советский район. Здесь возле его старо-го дома у него осталась голубятня. В шестидесятые годы молодежь повально увлекалась разведением голу-бей – так называемая «голубиная охота», и он (его брат) был страстный любитель голубей с детства. Вот и теперь даже после переезда он регулярно навещал своих любимцев.
Недавно у него начались проблемы с сердцем и его положили в городскую больницу. Вообще-то он сейчас как раз и должен был там находится, но видимо даже болея, не забывал своих голубей. Наверное, он отпросился или сам ушел из больницы проведать голубятню. Видимо сердце по дороге не выдержало.
Мужик отвернулся.
Я записал с его слов объяснение, попросил прочитать, и расписаться. Вручил направление в бюро СМЭ, хотя оно, скорее всего, не понадобится. Если он лежал в больнице, справку о причинах смерти может и лечащий врач выписать.
Я еще раз окинул взором родственников, суетящихся возле трупа, спросил опера, все ли он сделал. Проверил собранный материал, все ли есть, все ли расписались. Машину за нами не пришлют, и мы побрели на трамвайную остановку.
За годы службы так часто приходилось наблюдать человеческое горе, что душа становится невос-приимчивой на обычные человеческие эмоции. Для гражданских это кажется диким, они думают, что менты черствые и бессердечные. На самом деле это совершенно естественно, если переживать за каждого, видя человечье горе ежедневно – свихнешься. В итоге такая-вот защитная реакция организма. И все равно в этот раз мне почему-то стало особенно жалко и грустно от этой истории любившего голубей буквально «до смер-ти». Кому они теперь нужны и что теперь с ними будет, когда их добрый хозяин помер. Что теперь с ними бу-дет? Что-ж,  как говориться…
Что ж вы глядите, по свету летите,
Встретите много хороших людей
Люди, родимые, уж не обидьте
Стаю ручных сизарей…
Март, май 2015г.