Оля, Гл. 34

Гл. 34
И это утро началось с визита! В последнее время люди в Олиной жизни кружились, сменяли друг друга, как кадры в калейдоскопе. Что ни день – то встреча. Но гостье, которая требовательно барабанила в дверь, Оля была рада, как никому!
- Машка! – заорала она, увидев в проеме знакомую красно-рыжую голову. – Как ты тут оказалась??? Откуда узнала, что я приехала?

- Да я в свои каникулы решила слетать к вам – навестить почти родные пенаты. Все-таки год в гребаном Краснодаре отмучилась, - смеялась Маша Солнце. – А тут пустота, никого из наших нет. Машу никто не ждет. Хорошо, хоть Пашка в общаге завис. У него и живу. А сейчас топаю на кухню, смотрю, у тебя на пыльном коврике следы свежие. Мне Пашка сказал, что ты теперь в этой каморе обитаешь. Это моя удача, что ты раньше появилась, а то б и не увиделись.

- Да я работу приехала искать. Как раз, думала, до начала лекций…
- Брось! Пока я тут, никуда тебя не отпущу.
- Да ты заходи, заходи! – Оля уже тянула за косуху Машу в комнату.
- Не представляешь, как я рада, что тебя встретила! – сверкала в ответ белоснежными зубами Машка. - Ух, и зависнем мы сейчас! Я такие книги привезла! И записи новые…
- Маш, так тащи все сюда!

Машка  убежала и вскоре вернулась – с книгами и продуктами – они были как нельзя кстати. Оставшееся до окончания каникул время они почти не спали – болтали, читали друг другу стихи, слушали музыку. Иногда заглядывал Пашка – с буханкой свежекупленного хлеба или пакетом молока в одной руке и гитарой – в другой. За время каникул он выучил три рок-баллады, не сказать, чтобы играл совсем гладко, но девочки слушали с удовольствием. Голос у Пашки был не сильный, но очень приятного тембра. Впрочем. Он слишком не злоупотреблял их лояльностью, понимая, что больше всего девчонкам хочется побыть друг с другом.

У Маши много чего произошло за эти полгода – она восстановилась в своем старом вузе, влюбилась в музыканта местной панк-группы, потихоньку вникала в бизнес отца. Стала одновременно более серьезной и еще более раскрепощенной, свободной, взрослой. «Увлечение» Оли религией Солнце восприняла философски:
- Я знала, что с тобой это рано или поздно случится. Но, может, для тебя так лучше. Такие как ты без нравственных ориентиров не могут.

Об Артеме Оля решилась ей рассказать только в последний день, зная, что вечером уже приедут Галя с Милой и поговорить «по душам» не получится. А утром Машу ждал самолет.
Маша слушала внимательно, потом засмеялась:
- Вообще не поняла, чего ты сбежала от него в Краснодар.
- Ну как… а эта… Ира?
-То есть,ты до сплетен этой твоей подружки думала, что у него никогда никого не было? Невинен аки агнец? Девственник в 25 лет?
- Да нет же, - Оля поморщилась. - Я о мотивах. Знаешь ли, не слишком приятно, когда тебя целуют назло маме.
- Ты знаешь его мотивы? Или твоя Галя – душевидец?
- А зачем ему еще ко мне приезжать?
- Может, влюбился. А может – скучно ему. Тебе-то что? Он тебе нравится? Ну вот и встречайся, пока нравится.
- Влюбился, скажешь тоже – уцепилась за начало фразы Оля, проигнорировав остальное. - Ты бы его видела! Он таких как я влюбить в себя может вагон и малую тележку.
Маша зевнула:
- Вагон, говоришь? Поняла я все про твоего Артема – красавец и половой гигант.
Потом подошла к зеркалу, кокетливо чесанула пятерней по своему огненному «ежику» и хитро улыбаясь, произнесла:
- Я что, хуже твоего Артема?
- Что значит хуже? - не поняла Оля.
- Ну я же была влюблена в тебя!
- Маша!
- Да ладно, я ж на твою невинность не покушалась, - Машка рассмеялась.
- Ты – другое дело.
- Почему другое? Би влюбляются по тем же критериям, что и обычные мужики. По принципу – пыльным мешком из-за угла стукнуло. И раз я, такая глубокая и конгениальная, смогла в тебе что-то найти, почему какой-то скучающий вьюноша из станички не может?
- Да не влюблен он в меня, я бы почувствовала…

- Ну не влюблен – и не влюблен, - миролюбиво согласилась Маша. - Главное – что чувствуешь ты. Раз он пока рядом, никуда не девается – лови момент. Пропадет – ну что ж, пострадаешь немного. Может, стихи опять начнешь писать – у тебя неплохо получалось. Чего ты заранее его хоронишь. Ты слишком по жизни заморачиваешься!

Оля покачала головой, подумав, что все равно так не сможет. Вспомнила историю своей несостоявшейся беременности. Тогда она даже испугаться не успела, но когда все страхи остались позади, крепко задумалась - если это действительно случится, что она будет делать? Но вслух Маше ничего не сказала, как-то некрасиво и неестественно было мешать чувства с подобными тревогами, казалось, что влюбленная девушка должна быть выше подобных опасений.
Ей вдруг стало ужасно жаль, что Солнце завтра уедет. И не будет рядом человека, в котором так удачно сочетается бесшабашная  легкость с глубиной мысли, с четкими, временами категоричными суждениями, никогда не ограничивающими чужой свободы.

http://www.proza.ru/2015/10/26/1574